***
- Уважаемая Ласточкина Лилиана Федоровна, - начал преподаватель, зло, смотря на опоздавшую ученицу.- Я понимаю, что это ваш последний курс в колледже, но нельзя ли отнестись к своему обучения серьезней? - Извините, пожалуйста, - пролепетала девушка, пытаясь отдышаться после долгой пробежки. - Я постараюсь больше не опаздывать. - Будем надеяться, присаживайтесь, - преподаватель кивнул на парту, за которой обычно сидела девушка. - Так, продолжим перекличку. Желания слушать скучную лекцию не было, оставшееся время Лилиана рисовала очередные скетчи в маленьком блокноте, в отличии от её подруги. Шарлотта, как говорилось ранее, приехала из-за границы, а конкретней из провинциального городка по Франции, что подтолкнуло бросить все и приехать в Россию, сложно было объяснить. Шарлотта свободная птица, не имея родителей, она вместе с тетей за свои девятнадцать лет успела побывать во многих странах, знает несколько языков, имеет множество знакомых, которые были бы рады приютить её у себя. По словам самой Шарлотты, Россия для неё как захватывающая книга, которую хочется перечитывать и перечитывать. «У вас же такая богатая и захватывающая история, столько интересных мифов, жаль, что вы наплевали на свои традиции», говорила она. Шарлотта легко влилась в простую русскую жизнь, если бы не акцент, который вырывался наружу каждый раз, когда она о чем-то с упоением рассказывала, от русской девушки её было бы сложно отличить. Лилиана не завидовала подруге, её жизни, она вообще ни кому не завидовала. «Зависть – это грех, который карается Богом» говорила её мама. Роза Алексеевна (мама Лилианы) была верующим человеком, часто посещала церковь, а перед сном молилась, соблюдала пост, но по словам Федора она не всегда была такой. К сожалению или счастью Роза никогда не навязывала детям и мужу свою веру. Лилиана за свою жизнь ни разу (как и её братья) не посещала церковь и была не крещенной, каждый раз, когда девушка говорила о вере, её мать злилась, повторяя одни и те же слова «Я верующая потому что я сама того захотела, но я не позволю тебе быть такой как я». Лилиана до сих пор не понимала, что её мать имела в виду, произнося вновь и вновь эти слова. - Для того что бы сделать восприятие более осмысленным, понять, чем обусловлен характер формы натуры, необходимо изучить закономерность строения формы человеческого тела, - слова преподавателя эхом повторялись в голове девушки, она взглянула на свои наброски человеческих тел, повторяя себе эту фразу вновь и вновь. - «Более осмысленным…», - повторила она себе под нос, проводя ели заметную линию.***
- Ты не выспалась? – спросила Шарлотта, перемешивая краски на палитре. Пленер Лилиана не любила, она не любила живопись в целом, говоря себе, что «природа она везде одинаковая, а вот люди встречаются разные». Лилиана посмотрела на пейзаж, который она рисовала. Осенью парки и скверы были очень живописными и прекрасными, но все такое однотонное. Преобладал больше всех желтый цвет, который всегда резал глаза, поэтому какой бы осенний пейзаж не был, Лилиана использовала больше багрового и красного. - Ты же понимаешь, что препод тебя будет ругать? – Шарлота взглянула на картину подруги. В отличие от неё, Шарлотта всегда передавала правильные цвета, пейзаж у неё получался лучше, чем у кого-либо. - Им пора бы привыкнуть, - отложив альбом в сторону, Лилана осмотрелась по сторонам. Тихий сквер, каких много в городе. Полуголые деревья с сухими желтыми листьями. Казалось, что в листве было все, что окружало подруг: дорожки, трава, скамейки. Осень настраивала Лилиану на творчество, особенно ранняя, та еле уловимая осень, когда цвет листьев начинает меняться. Тишина, которая окружала девушек, начинала давить на Лилиану, желание продолжать картину пропадало. - После пленера не жди меня, пойду в больницу. Шарлота понимающе кивнула.***
- Сегодня был отвратный день, - произнесла девушка, склонив голову в бок. Дорога до больницы была не долгой и проходила мимо работы ее отца. Прижав телефон ближе к уху, она продолжила, на той стороне ее слушали старшие братья. - Мало того, что я опоздала на пару, так этот идиот Андрей, попросил меня сходить завтра вместо него в мастерскую, видите ли, там будет мужчина натурщик, а он рисует только девушек. - Мудак, - произнесли оба брата одновременно. Игорь и Егор были как две капли воды, одинаковые черты лица, голоса, прически, одежда. Они во многом были похожи на отца, когда, как сама Лиля больше походила на маму. Неумелому человеку было бы сложно отличить братьев друг от друга, а Лиля умела и никогда не раскрывала свой секрет. - А ты не могла отказать? - Могла, - девушка надела перчатку на левую руку, переложив телефон в него. - Но подумала, что к защите это будет не плохой практикой, может, мне понравится натурщик, и я захочу делать его скульптуру, да и лишняя оценка не помешает. В общем, как говорит папа… - «Ищи плюсы, даже в горе минусов», - вновь одновременно сказали братья. - Верно. За поворотом уже можно было видеть белое небольшое здание больницы. Сердце Лилианы бешено стучало, когда она видела это здание, а голова начинала кружиться, когда она вспоминала тот витающий по коридорам запах медицинского спирта. Внешне она оставалась спокойной, пыталась держать себя в руках, от одной мысли о матери, которая неподвижно лежит на кровати, заставляли девушку разреветься и впадать в истерику. Попрощавшись с братьями, она отключила телефон. Зайдя в здание, она автоматически пошла к лифту, здороваясь со встретившимся персоналом. За столь частое посещение больницы, работники стали для неё как близкие друзья семьи, очень жаль что были они близки из-за этой ситуации. - Ласточкина! – окликнула её еще один знакомый женский голос, она обернулась, к ней шла Снежана Максимовна, лечащий врач ее матери. - Здравствуйте, - поздоровалась Лиля, заходя в лифт, женщина зашла с ней, держа в руке папку. Снежана Максимовна была прекрасной женщиной, имела шикарную внешность и стойкий железный характер, который так не подходил этой внешности. - Ты сегодня одна, - начала врач, - отец не смог прийти? Лиля кивнула, ей не нравилось разговаривать в лифтах, это всегда было так неловко. - А вы сегодня были на ночном дежурстве? – отметила Лиля, замечая мешки под глазами Снежаны, та грустно улыбнулась. - На счет твоей мамы… Лифт остановился, ноги немного подкосились от страха, всегда было тяжело слушать о состоянии матери, а опечаленное лицо врача говорило о том, что ничего хорошего не происходит. Лилана медленно подошла к двери палаты. - Можешь проходить, - произнесла Снежана, открыв дверь палаты, опередив вопросы Лилианы. - Состояние не улучшалось, в конце недели мы будем делать еще одну операцию. Лилиана боялась поднять голову, что бы посмотреть на маму, в глазах начало все плыть, девушка обняла себя, ей на плечо легла теплая рука врача. Девушка взяла себя в руки, подняла голову, посмотрела на лежащую, на койке женщину. - Лиля, - Роза улыбнулась, протягивая руки, Лиля резко подошла к женщине, крепко обнимая, - прости милая, мне тяжело сидеть. Лилия только сильнее прижалась к матери. Теперь она чувствовала ее кости еще отчетливей. Роза, как и Федор не отличалась прекрасной фигурой, она была в меру полноватой, но это никогда ее не тревожило, когда болезнь начала прогрессировать Роза сильно потеряла в весе больше напоминая живой скелет. Отпустив маму, Лиля присела на табуретку, не обращая внимания на то, что Снежаны не было в палате. - Что такое, моя родная, ты такая грустная? – Роза нежно дотронулась до щеки дочери. – Ты хорошо питаешься? - Ты еще спрашиваешь. - Ну, не бери в голову. Слушай, как там папа? Пусть зайдет ко мне до операции, хочу его увидеть. – Лиля кивнула. – Как дела на учебе? Лиля рассказала о своем неудачном блоге, о том, как опоздала на пары и натурщика. Роза внимательно слушала, не смея перебивать, даже не смотря на появившуюся боль в животе.