***
« — Зачем ты пришел?» — раз за разом проносится эхом в голове, оглушая на считанные секунды. Тэхён привык к этой холодной отстраненности и безразличному взгляду, говорящему лишь то, что ему полностью наплевать на действия парня, а на чувства и в помине. Но ответить не может. Наверное, потому, что сам не знает, по какой причине продолжает навещать старшего и выслушивать колкости в свою сторону, после чего сидеть за захлопнутой дверью и напевать под нос любимые песни, надоедая своему объекту обожания. Он знает, что в такие моменты Юнги просто закатывает глаза и затыкает уши наушниками, дабы не слушать его и не отвлекаться. Какими бы не были действия старшего, Тэхён никогда не держал обиды, просто потому, что не мог. Юнги был для него всем. « — Зачем ты пришел?» — Юнги никогда не прекращал задавать один и тот же вопрос, а ответа так и не дожидался. Желание отпугнуть Тэхёна, отдалить его от себя, каждый раз било колом. Но уперство парня были препятствием, с которым оставалось только мириться. — Уходи, — бессмысленно, ведь все равно никак не повлияет. — Я не хочу, хён, — а после Юнги ничего не остается, как впустить его и слушать весь вечер излишнюю болтовню, захламляющую его мозг. Тэхён по-хозяйски возится на кухне, готовит горячий какао на двоих, хоть Юнги и не любит его. А покупает лишь из-за Тэхёна. Всегда один и тот же, потому что прекрасно знает, именно такой ему нравится. Кажется пофигистом у которого наплевательское отношение ко всему, в том числе и к Тэхёну, но тем не менее всегда заботится о нем, надеясь, что незаметно. Только вот Тэхён это прекрасно видит и улыбается, допивая какао за двоих. «— Кого ты любишь больше всего на свете? — спрашивают маленького мальчика, поедающего мороженое так, что капли оказались не только на руках, но и чистой футболке. Рядом на корточках сидела мама, отвлекая мальчика, вытирала платком его запачканные щеки и ручки, ворча про то, какой он грязнуля и нужно быть аккуратнее. — Хёна, — звонким голосом отвечает он, широко и счастливо улыбаясь, а после указывает на мальчика старше его на несколько лет и машет ему рукой.» Тэхён слишком сладостный, как говорил ему Юнги. От приторного вкуса хочется пить воды, дабы поскорее избавиться. Потому, что это слишком. Юнги сладкое не любил и не любит. Только Тэхён являлся исключением.***
Заблудшая душа не в состоянии найти покой. Ты будешь плутать по пустым дорогам в поисках чего-то, но так и не найдешь, потому что «чего-то» попросту не существует. Обманная иллюзия — всего лишь выдумка твоего разума, не более. Гораздо проще плыть в этом течении, чем принять всю жестокость реальности и получить ожоги третей степени по всему телу. Гораздо проще жить в затуманенной иллюзии, чем медленно гнить от осознания всех своих потерь. Как бы ты не пытался вытащить человека из его собственно построенного мира, в котором ему живется гораздо благополучнее и спокойней, все твои попытки будут попросту провальными. Лучше вовремя остановиться, пока сам не стал таким же отчаянным. Джин проник жалостью к Тэхёну, хоть и никогда не испытывал тех же чувств, тех же ситуаций, что и он. Парень вообще никогда об этом не задумывался. Всё, что ему оставалось — смириться. Потому что Тэхён не из тех, кто забывает всё так легко. Потому что Тэхён — слишком ранимый и хрупкий, его боишься сломать еще больше. Сокджин лишь терпит, ценит и бережет. Так, словно единственная пылинка, осевшая на хрустального Тэхёна способна разрушить его на тысячу маленьких осколков. Если склеишь — ценность потеряется, а вид будет не тот. Лишь бездушный предмет для декора. Тэхён же постоянно мнется и теряется. Выбор между двумя по-истине трудный. Было бы желание, предпочел бы не выбирать вовсе. Знакомство с Джином прошло около полугода назад. Слишком неожиданное столкновение в магазине, разбитый экран телефона у Джина и виноватый, опущенный в пол взгляд Тэхёна с мольбой о прощении. Тэхён пообещал, что все исправит. И разозленный Джин пошел за ним к Юнги, о котором не переставал твердить младший, заливаясь румянцем. К Юнги, который и по сей день является препятствием в их благополучной, как считал Джин, жизни. Молчит, потому что боится обидеть и ранить. Кажется, Тэхён не готов еще к тому, чтобы принять некоторые сведения. Ему лучше слепо верить во что-то поникшее, потерявшее смысл, чем загинаться в ванной от душевной боли, нахлынувшей огромной волной. Тэхён делится на двоих. — Ты правда думаешь, что у этого есть счастливый конец? — на вопрос Чимина Джин лишь пожал плечами, ничего не ответив. Он и сам прекрасно знал, что никакого хэппи-энда им не предназначено. У вольной судьбы совершенно иные планы.***
Он сидит между Джином и Чонгуком, увлеченно стараясь построить домик из игральных карт. В глазах горят искры, а руки немного дрожат. Боится все испортить. Тэхён водит языком по обсохшим и потрескавшимся губам, прикусывая его зубами, аккуратно соединяет две карты на самой верхушке сложившейся пирамиды и довольствуется работой. До того момента, пока Чонгук одним взмахом руки не ломает его. — Прости, — заливается смехом, глядя на испепеляющего Тэхёна и выставляет перед собой руки. — Только не бей. — Идиот, — на выдохе говорит Джин, забавляясь со сложившейся ситуации и отпивает из горлышка бутылки, поднимаясь. От длительного нахождения в сидячей позе ноги затекли, от чего он немного пошатнулся в сторону, но всё же обошел парней. Тэхён мельком глянул на Юнги, который не обратил на него никакого внимания и потянулся за бутылкой, одной рукой отбиваясь от надоедавшего Чонгука. Они находились в небольшой квартире Намджуна. Собрались всей компанией, намереваясь отдохнуть. Правда Чимин не рассчитал себя и вырубился после первого же стакана. Парни решили, что тому вовсе не стоит наливать, никто ручаться за него после не хочет. Пока Юнги, устроившись на диване, разговаривал о чем-то с Хосоком, Тэхёну поднадоела компания мелкого, который, казалось, стал гораздо разговорчивее, чем он сам, поэтому парень направился на кухню, подальше от остальных. Голова кружилась от выпитого алкоголя, а взгляд не мог сфокусироваться на чем-то одном. Перед ним лишь мутные очертания мебели. Тэхён облокотился об рядом стоящий стол, опустив голову и зарылся руками в волосы, растрепав их. Громким звоном проносились множества разных голосов и в ушах шумело эхо. Или кровь. Или это были слова Юнги — Тэхён плохо разбирался. Он ощутил, что больше не властен над собой. Больше не властен даже над своими мыслями, потому что в них пульсировало лишь одно - опровержение очевидного. Перед глазами ясная картинка, но парень все равно отказывается признавать случившееся. Все еще надеется, что это — один из его кошмаров, которые часто снятся по ночам в последние несколько месяцев. Самый страшный из всех, которые доводилось видеть. Прошлое от будущего отделяет один выстрел. Тонкая грань, которую легко порвать, но не восстановить. Не зная меры, можешь потеряться где-то между ними, перестав различать то, что уже было, от того, что есть и существует прямо сейчас. Ты просто тонешь в темной и грязной пучине своих бывших ошибок, а ветки, за которые пытаешься ухватиться, с треском ломаются, давая отказ на просьбу о втором шансе. Потраченно. Тэхён потерялся уже давно. За вечной улыбкой скрываются тонны боли и опустошенности. — Почему ушел? — вечно преследуемая его тень, которая всего-то является собственной игрой разума, давит и забирает последние силы. Тэхён не поднимает взгляд, чувствует присутствие Юнги. Запутался и боится. — Хотел побыть один. — Выходит неуверенно и совсем тихо. — Ты мешаешь. — Ты надеялся, что я мёртв? Тэхён цепляется пальцами за стол, поднимая влажные от слёз глаза и смотрит в пустоту, качая головой. Поникшее «нет» даётся с огромным трудом. Будто ребенок только-только учится говорить. Ему тяжело. — Зачем ты пришел? — излюбленный вопрос у обоих. Тэхён смеет предположить, что ответа на него не дождется. — Потому что собираюсь вытряхнуть из твоей головы всю дурь. Мне надоело раз за разом видеть тебя таким, — парень отмечает, что голос Юнги будто поменялся. Он стал не таким низким, как минуту назад, но злость в нем чувствуется заметно, от чего тот напрягается. — Я не депрессивный, — выравнивается и поднимает взгляд, — если для тебя это станет утешением. Бывалая дерзость и стойкий настрой в миг куда-то подевались, а руки автоматически потянулись к щеке. Отдает жгучей болью от пощечины, но следующий за этим удар сваливает с ног. Тэхён не хочет давать ответку. Не хочет бить своего до боли излюбленного хёна, причинять ему хоть и минимальную, но боль. Лишь терпит, сжав зубы, пока тот без какой-либо совести наносит удар за ударом. Тэхён не слеп, но он ничего не видит перед собой, будто отказывается. Самовнушение — это всего лишь одна из защитных реакций организма. Он молчит, когда к нему тянут руки, помогая встать, а Юнги оттаскивают и ругают. Молчит, когда кто-то дотрагивается до разбитой брови, глотая кровь, металлического вкуса. — Прекрати, — Чонгук держит вырывающего друга, отводя его на достаточное расстояние от Тэхёна. — Юнги… — Прекрати называть меня этим чертовым именем, идиот! Я — не он, — Джин отдергивает руку, испепеляет присутствующих взглядом и продолжает: — Вы долго еще будете все притворяться? — Не надо, — пытается успокоить Намджун. В глазах его видно сожаление, понятно, что он не хочет этого, хоть и понимает, что может быть, правда — нужнее. Какой бы злостной она не была. — Что ты такое говоришь? — вид у Тэхёна потрепанный, а взгляд поникший. Пелена словно спала, а перед собой он видит теперь вовсе не Юнги-хёна, а Джина. — Нет здесь Юнги. И не было все это время, Тэхён. Он мертв, черт возьми, как ты не понимаешь. Ким качает головой, будто отвергая, не соглашается верить, а слезы текут по-новой, без остановки. Почему, когда он пытается создать для себя приятную иллюзий, в которой живется проще, всегда находится тот, кто ломает все одним взмахом руки. Словно тот карточный домик, который разлетелся по всему столу. Домик без фундамента не может быть прочным. Дунь — и от него ничего не останется. — Пол года я терпел то, что ты принимаешь меня за него. Пол года, я блять, подыгрывал тебе. Пол гребанных года я был вынужден видеть, как ты убиваешь себя. Ты думаешь, так легче. Нихрена. Не легче, Тэхён. Ты живешь во лжи. Всё это время ты любил призрака. Но не меня. И только Чонгук смог расслышать тихое «прости», когда Джин ушел. Тэхён попросил всех выйти, оставить его, убедил, что он в порядке и все понял. Так и остался сидеть на полу, глядя в, уже не греющую и не имеющую никакого смысла, пустоту. Слова Джина намертво въелись в голову. Он вновь запутался. Никакая физическая подготовка не охарактеризует человека так, как это сделают обнаженные эмоции.***
Холодный, давно остывший, потерявший свой былой вкус, кофе вызывал неприятную горечь во рту. Противную, заставляющую кривиться и вызывающую желание выплюнуть, вылить остатки напитка в раковину и почистить зубы, чтобы наверняка избавиться от ужасного вкуса. Порой невозможно понять, кофе такой горький, или это просто заглушенные чувства, которые так и рвутся наружу, причиняя всякий вред организму изнутри. Они больше не разговаривали. Джин даже и не думает винить себя в том, что наговорил лишнего, что разрушил всю веру Тэхёна и окончательно его сломал. Считает, что поступил правильно. Помог ему раскрыть глаза, не жить построенными иллюзиями, принять реальность, какой бы жестокой она не была. Он всего лишь хотел его защитить. Отгородить от собственных мыслей, которые рано или поздно причинили бы ему боль. Гораздо в большей степени, чем он. Джин всего лишь хотел защитить. Ему совсем не в падлу вставать посреди ночи и ехать в указанном направлении, забирать до чертиков пьяного Тэхёна, справляться с его сопротивлениями и укладывать спать нервного мальчишку у себя на кровати, а самому спать на неудобном диване в гостиной и терпеть впивающиеся в спину пружины. Джин всегда говорил, что любить больно. Тэхён этого не понимал, да и не хотел вовсе. Когда Тэхён впервые влюбился, он влюбился в Юнги. Наверное, Джин считает себя недостойным Тэхёна. Не тем, кто ему нужен. Ведь заменить Юнги он не мог, как бы ни старался. Когда Джин, не смотря на попытки парня убрать руки, задирает рукава свитера и видит тонкие, кричащие о помощи, красные полоски, опускает взгляд и шепчет, что больше не позволит Тэхёну страдать. А парень лишь сжимает зубы. Сокджин обманывает. Тэхён страдает. Ким отдергивает руку, опуская вязанные рукава и чувствует слезу, скатившуюся по щеке. Солоноватый вкус, мокрые дорожки. Тэхён устал. Поникшим взглядом он смотрит на Джина, который опустил голову ему на колени и закрылся руками, продолжая шептать слова извинения, и тянется рукой к его волосам, аккуратно проводя по ним. — Хён… — Ты имеешь полное право ненавидеть меня. Я понимаю, почему ты сердишься, — Тэхён чувствовал, как парень трясется, всхлипывает и тяжело дышит. — Прости меня. Ты можешь уйти, если хочешь. Я не буду держать тебя. Тэхён кривит губы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы самому не разрыдаться. Ни одна из царапин на лице еще не зажила. Губа разбита, а рана покрылась тонкой корочкой, по которой то и дело хочется провести языком. Тэхён никогда бы не подумал, что будет страдать. Вот так вот просто, из-за одного человека. Но, разве только из-за одного? Юнги всегда отталкивал его от себя, не давал подобраться ближе. Говорил, что с ним Тэхён будет несчастен. А тому было плевать. Рвался к нему, словно влюбленная девочка, старающаяся обратить на себя внимание и угодить во всем. Кто бы мог подумать, что осознание того, что любимого человека с тобой больше нет и не будет, так сильно ранит. Всё это время он пытался себя отгородить от реальности, защищался построенным щитом, считал, что это всего лишь страшный сон, который вот-вот закончится. И видел Юнги во всех. — Ты не виноват, — тихо говорит он, обнимая Джина. Он и в правду не виноват. Он всего лишь открыл ему глаза. — Я никуда не уйду, хён. Ты мне нужен. Сокджин поднимает голову, вглядываясь в пустые и безнадежные глаза и понимает, что Тэхёну, который сам же рыл для себя яму, сам в ней тонул, не имея спасения, он действительно нужен. Нужен, чтобы не потерять себя окончательно. Не сойти с ума. Чтобы продолжить жить. Тэхён, может, и перестанет видеть Юнги в Джине. Но любить мертвого хена нет. И Джину придется только смириться с этим.***
Какие-то воспоминания не забываются. Намертво въедаются под кожу, доставляя ужасно неприятные ощущения, от которых хочется взять нож и вырезать все это дерьмо. Пройдут месяца и года, но ты все еще будешь помнить то, что оставляет на тебе ожоги раз за разом. Сердце ёкает, вот-вот выпрыгнет из груди, а легкие разорвутся. Воспоминания не отпускают. Как бы ты ни хотел их забыть, все оборачивается против тебя. Глядя на могилу с аккуратно выгвированными инициалами, Тэхён понимает, что как бы ты ни старался — бесполезно. Можно притупить чувства, но не избавиться от них. На замену тут же приходят сожаления. О том, что многое не было сказано. Многое было упущено и теперь ничто нельзя вернуть. Время неподвластно. « — Зачем ты пришел?» Отчетливо слышится в голове голос, который не забыть. Тот же тон, та же интонация и холодность. И почему, на удивление, от этого становится так легко? — Я хотел тебя увидеть, хён. Шепот, разрывающий гробовую тишину, походит на шелест опавших с деревьев листьев. Тэхён ненавидит осень. Именно в это время года Юнги сбила машина. Именно в это время года он не смог ответить на его звонки и сообщения. Могло ли быть все иначе?