Сумрак

В такие моменты ему следовало бы наслаждаться последними отголосками шоу, толпой, наполненной адреналином, — но Джош смотрел на Тайлера, как лучились его глаза, когда он так широко и открыто улыбался. Ладонь на его груди двигалась вверх-вниз, вверх-вниз, он думал о концерте, он думал о людях, и затем — о Тайлере, всегда о нём. Хотелось поблагодарить его, обнять его, смеяться вместе с ним. Джош разрывался от всех эмоций, которые бурлили в нём, — он так счастлив, радость наполняла его до краёв, и хотелось сделать что-нибудь, чтобы хоть как-то проявить себя. После концерта они обычно долго не могли успокоиться, адреналин бушевал в крови, до тех пор пока усталость не опускалась на них, — но Джош уже чувствовал её, ему хотелось действовать. Он посмотрел на Тайлера — опять и снова, — и он хотел показать ему, как благодарен ему за всё. Джош знал, что объятий будет недостаточно. Он хотел наклониться к нему и поцеловать в губы, на глазах у всех, на глазах у всего мира. На секунду он задумался и, не осознавая, что делает, оставил поцелуй на прохладном и влажном плече Тайлера. Он быстро прикоснулся губами к его коже, и затем снова рассматривал толпу, чувствуя на себе взгляд Тайлера. Тот улыбнулся, обнял его за талию, и они поклонились. У Джоша закружилась голова, сердце билось в груди так часто, что ему казалось, — оно сейчас взорвётся. Люди кричали громче, чем когда-либо. Джош слышал рёв, наблюдал за этой гипнотизирующей толпой с тянущимися вверх руками. После концерта, волна адреналина спадала, снаружи их ждал пронзительно-морозный ветер, кончики пальцев леденели, техники суетились вокруг них. Но затем тепло автобуса окутывало их, и постепенно пальцы оживали. Он задел ими шею Тайлера, когда помогал ему снимать куртку, и тот со смехом увернулся от его холодных рук. — Согрейся, а то я решу, что у тебя обморожение, — улыбнулся Тайлер и плюхнулся на диван, предварительно вытащив мобильник из кармана. — Я пытаюсь, — Джош уселся рядом и достал телефон. Время тянулось пока он проверял сообщения, проверял почту, проверял твиттер, и вскоре ему это надоело, — он спрятал его и повернулся к Тайлеру. Джош внимательно изучал его, его заострившиеся черты, как задумчиво он жевал нижнюю губу, сосредоточенно что-то читая. В автобусе стоял полумрак, чернели окна, неоновый экран освещал лицо Тайлера, его такое усталое лицо. Джош наклонился к нему, и Тайлер хмыкнул, на секунду оторвался от телефона, посмотрел на Джоша: под глазами виднелись тёмные круги. — Хочешь спать? — Да, — Джош зевнул и поднялся, потирая одной рукой глаза, второй — легонько толкая Тайлера в плечо. — Ты идёшь или как? Тайлер всё ещё не мог оторваться от телефона, его пальцы летали по экрану, но он улыбнулся, когда Джош снова толкнул его. — Хочешь обнимашек? Тайлер задал этот вопрос тихо, с беззвучным смехом, словно он шутил, но когда он поднял глаза на Джоша, тот и не думал хохотать, а лишь улыбался, глядя на него влажными сонными глазами. — Ага. — Ладно. Он нажал кнопку на телефоне, экран потух с характерным щелчком, и Тайлер поднялся, чтобы молча последовать за Джошем к спальным местам. — Мы вдвоём не влезем. Ты меня через час выгонишь. Джош повернулся к нему и рассмеялся, снимая кепку. Он залез на нижнюю полку в чём был — спортивных штанах и свитере. Тайлер подумал, что Джош красивый, когда он улыбается. Он хотел, чтобы он так улыбался каждый день, каждую минуту, каждую секунду, потому что Тайлеру это нравилось. Он хотел сказать ему об этом, напоминать ему об этом каждый день, но боялся, что Джошу надоест уже через сутки. Не снимая толстовку, он лёг лицом к нему, и всё его тело приятно расслабилось. Простыни пахли Джошем, и Тайлер скрестил руки, зарылся лицом в подушку, самодовольно усмехаясь. Джош обнял его, их ноги переплелись, рука легла на его живот. Не поднимая головы, Джош гладил ткань толстовки кончиками пальцев. Тайлер прижался щекой к его макушке. Джош придвинулся ближе, не произнося ни слова, и руки Тайлера сомкнулись вокруг него, притягивая ближе. Он вдыхал его запах, который витал везде — свежий, тёплый, знакомый, — он исходил от этих простыней, его тела, его волос. Не в состоянии справиться с собой, Тайлер сделал глубокий вдох, закрыв глаза. Дорога под ними продолжала мягко шуршать. Руки Джоша двигались вверх и вниз, вверх и вниз по спине Тайлера, и это настолько успокаивало, что он чуть не уснул. Тёплая ладонь Джоша коснулась его шеи, его подбородка, его лица, и Тайлер замер. Они смотрели друг на друга, изучая знакомые черты, едва уловимое дыхание парило между ними. Сонный и расслабленный Тайлер уткнулся носом в раскрытую ладонь Джоша, как котёнок, и Джош захотел придвинуться ближе, ближе, пока они не расплавятся, превратившись в единое целое с одной душой на двоих. Но вместо этого, он потянулся к нему и, удерживая его лицо в своих руках, поцеловал в кончик носа. Джош отпрянул, и Тайлер улыбнулся, закрыл глаза, смущённо отвернулся к подушке. — Джош. Джош лёг обратно, его пальцы заползли в передние карманы толстовки Тайлера. — Тайлер, — ответил он, вглядываясь в его лицо. На его губах играла улыбка, его лицо полыхало, наполовину скрытое в белизне подушки. Его волосы растрепались, под глазами виднелись бледно-фиолетовые синяки — признак бессонных ночей и бесконечных дней. — Иди сюда и поцелуй меня как следует, — проговорил Тайлер, и сказанное удивило Джоша, он задумался, силясь понять, было ли это просто шуткой. Он не стал циклиться на этом, нервная дрожь после концерта до сих пор гудела где-то в желудке, а усталость затормаживала реакцию. Но он решил следовать инстинкту, который сейчас нашёптывал ему придвинуться ближе к тому, кто лежал рядом с ним. Лучший друг, спутник жизни, тайный поклонник, который целовал и обнимал его, любил раздеваться перед ним в его самых откровенных мечтах. Джош убрал руку с толстовки Тайлера, положил ладонь на его щёку, делясь теплом, в то время как Тайлер запустил пальцы под свитер Джоша и принялся рисовать невидимые узоры на мягкой коже. И потом они целовались лениво и медленно, касаясь языками, обмениваясь горячим дыханием, и Джош чувствовал, что ему становится жарко, что он в надёжных руках, что о нём заботятся. Джош чувствовал себя уютно, когда Тайлер обнимал его, когда он целовал его, так бережно и нежно. Они словно погрузились в тёплый вакуум, где ничто не могло им помешать. Чувствуя, понимая и зная друг друга, им не нужно было о чём-либо просить. Тайлер прервал поцелуй, поднёс пальцы к лицу Джоша, прикоснулся к нему — аккуратно, неторопливо, — продолжая лежать близко-близко, продолжая дышать с ним в унисон. Невольно Джош вспомнил о концерте, как он наклонился и поцеловал Тайлера в плечо перед всей несметной толпой, и он хотел сделать это снова, снова и снова. Он подумал, что вместо того, чтобы прятать ладони в карманах, он хотел бы держать Тайлера за руку, когда они выходили на улицу, или сидели где-нибудь рядом. Джош притронулся к пальцам Тайлера, которые покоились на его лице, переплёл со своими, чувствуя себя невероятно спокойно. Тайлер улыбнулся, свернулся клубочком, устраиваясь поудобней. Джош зарылся носом в его волосы, закрыл глаза и вдохнул его запах, постепенно погружаясь в дрёму. Джош успокоился, он чувствовал себя счастливым, он чувствовал себя в безопасности в этом коконе из любви и тепла. И он хотел сказать Тайлеру, как сильно он его любит, как он признателен ему за всё, что он делает для него, как безмятежно он чувствует себя рядом с ним. Держать его за руку и никогда не отпускать, целовать его и только его до конца своих дней. Но больше всего, он хотел остаться здесь, в этом мгновении, нереально близко к Тайлеру, окружённый его ароматом и мягкими насыщенными цветами. Он уснул, согревшийся и счастливый, умиротворённый и наполненный тихой радостью.