Одиночество на двоих

Земля была бурой от его собственной крови. Мысль не вызвала особого трепета. Когда он только почувствовал, как ледяной шип прорезает его кожу, ужас охватил его тело. А потом были темнота и голос, который раньше Наруто слышал лишь в худших кошмарах. Узумаки помотал головой, пытаясь выбросить из неё ненужные сейчас мысли и с трудом поднялся. Изображение перед глазами тут же поплыло, словно отражение в взбаламученной воде. Какаши подхватил его до того, как он рухнул лицом вниз. — Не делай резких движений, Наруто. Ты все еще слаб, - сенсей осторожно усадил его обратно. Сацуки оглянулась, в её глазах Наруто увидел тревогу. Он постарался улыбнуться как можно более безмятежно. — Ерунда, сенсей! Высплюсь и буду как новенький! Какаши посмотрел на него странным нечитаемым взглядом и кивнул. — Ты уж точно будешь. Сацуки, закончила? Она кивнула и вернула сенсею его супер-навороченную аптечку. Какаши присел рядом с пленницей и начал связывать ей руки. Наруто вспомнил, что Ирука-сенсей рассказывал им об этом: пальцы, скрученные хитрым способом, сложить в печать было невозможно. Сацуки опустилась на траву рядом с ним, зажмурившись, потерла виски. Её волосы, аккуратно сплетенные в гладкие косы, растрепались. Меж черных бровей пролегла морщинка. Сегодняшний день и ей дался нелегко. Когда она резко вскинула голову, Наруто едва не отпрянул - в её глазах на мгновение вспыхнул и погас шаринган. — Сакура идет, - произнесла она и, легко поднявшись, направилась в лес. Наруто со стыдом подумал, что совсем перестал следить за обстановкой. Девочки вышли из леса, с двух сторон поддерживая прихрамывающего Тадзуну-сана. При виде раненого генина лицо старика становится очень виноватым и очень старым. — Ты как, пацан? - неловко спросил он, когда девочки опустили его на землю. Бедро старика было обмотано бинтами. Чертова ледяная девчонка знала куда бить - от одного крошечного укола архитектор ходит и вообще стоит с видимым трудом. Наруто махнул рукой. — Да все путем, тебайо. Отосплюсь и как новенький буду! Тадзуна посмотрел на него долгим тяжелым взглядом поверх очков, затем согнулся, словно устав сидеть прямо. На его лице резче проступили глубокие старческие морщины. Сакура нашла в лесу крепкую палку, обстругала её от сучков кунаем и отдала старику. Сацуки взяла рюкзак архитектора, пока тот осваивался с самодельной тростью. Какаши отдал свой рюкзак не обремененной лишним грузом Сакуре и создал клона. Тот помог Наруто взобраться на спину учителю, а затем поднял на руки их пленницу. Завеса мокрых темных волос сдвинулась, обнажая очень юное и очень избитое лицо, неожиданно не вызвавшее у Наруто ни капли злости. Он умел признавать свои ошибки, да и эта неудачница уже сполна огребла от Сацуки. Рана все еще болела, перед глазами мир слегка покачивался, его мутило. Чугунная голова норовила отключиться. Спина у Какаши оказалась на удивление удобной, ровный ритм шагов усыплял. Наруто наклонил голову, глядя на прямую спину Сацуки. На фоне оранжевой куртки её длинные косы казались особенно черными. Она казалась такой маленькой с высоты роста учителя. Лес постепенно редел, а воздух становился более влажным. Они передвигались настолько быстро в первую очередь благодаря архитектору, старающемуся изо всех сил. Старик даже смог набрать неплохой темп, ловко орудуя палкой вместо костыля. Наконец, на очередном повороте перед ними открылось зрелище небольшого дома, расположенного на сваях. Дочь Тадзуны-сана оказалась дамой с очень крепкими нервами. Глазом не моргнула при виде раненного отца, его избитых мокрых охранников, да еще вдобавок с пленницей. Миловидная темноволосая женщина помогла им разместиться в доме, согрела воды в банной пристройке и приготовила ужин. Её сын, мальчик в смешной панамке, с любопытством поглядывал на них , прячась по углам и за материнской юбкой. После еды Наруто настолько полегчало, что помыться и сменить бинты он смог без посторонней помощи. Вытираясь огромным и мягким махровым полотенцем, Наруто автоматически отметил, что неплохо бы прикупить такое же. Только ему – оранжевое, а Сацуки - синее. Вернувшись в комнату, выделенную генинам заботливой Цунами-сан, он присел на свой футон. Наруто знал, что Сацуки моется тщательно, но быстро, а Сакура скорее всего предпочтет понежиться в офуро после трудного дня, так что на время на разговор наедине у них было. Так и вышло. Наруто едва сдержал победную ухмылку, когда седзи с тихим скрипом отодвинулись и в комнату, промокая волосы полотенцем, вошла Сацуки в своей пижамке с узором в виде сюрикенов. В неярком свете лампы её светлая кожа выглядела очень нежной, а мокрые волосы чернильно-черными змейками вились до самой талии. Когда она присела рядом, Наруто подхватил одну прядку, обернул вокруг пальца мягким колечком. Сацуки расслабилась, из её плеч ушло напряжение. Между ними установилось особое уютное молчание, без малейшего следа неловкости. Наруто очень этого не хватало. В последнее время они почти не бывали наедине – рядом постоянно кто-то находился. А он слишком привык быть в центре внимания Сацуки, полностью владеть её взглядом и улыбкой. Наруто осознавал свой эгоизм, но, заполучив близкого человека после тех кошмарных детских лет, полных одиночества, не мог бороться с желанием оставить Сацуки только для себя. Она подняла голову и огляделась. В черных глазах на мгновение красным отблеском сверкнул шаринган. Она с решительным видом повернулась. Не успел Наруто глазом моргнуть, как оказался опрокинутым на лопатки. Сацуки бесцеремонно задрала ему футболку и провела холодными пальцами по животу. Краска залила щеки Наруто, смущение жаркой волной окатило мгновенно напрягшееся тело. — Ты чего? – на удивление связно сумел произнести он. — Печати больше нет, - Сацуки вздохнула и улеглась рядом с ним. – Хорошо, что больше никто не заметил. Хотя я не уверена насчет Какаши-сенсея. Да и Сакура посчитает твое быстрое исцеление странным. — Да, - с невнятным разочарованием произнес Наруто. – Придется ей как-то объяснить. — Я что-нибудь придумаю, - Сацуки положила голову ему на плечо. Влажная прядь холодно мазнула по шее Наруто, послав рой мурашек вдоль спины. – Расскажу ей завтра, сегодня она все еще в шоке. — Хорошо, - Наруто прикрыл глаза. – Никогда не думал, что буду благодарен Лису, но он меня сегодня просто спас. — Считай, что снимаешь с него квартплату. — С процентами, - горько усмехнулся Наруто. - Эта тварь определенно потребует что-то взамен. Я знаю, я видел его морду сегодня, всего мгновение, правда, пока думал, что умираю. Жуткая зверюга. Сацуки положила руку ему на грудь, накрывая ладонью лихорадочно бьющееся сердце. — Не уступай ему, Наруто. Ты не он, это тело - твое и ничье больше. Вот как она так могла, а? Взяла и просто вытащила болючую занозу из сердца. Почему Наруто не может сделать то же самое с Сацуки? — А ты своим глазам тоже не уступишь? Из-за них ты сегодня такая... Нервная? Дикая? Ни одно слово полностью не подходило, но каждое было уместно. — Не знаю, - рука сжалась в кулак, комкая пижаму Наруто. - Когда я активирую шаринган, все становится таким... таким понятным и простым. Есть ты и твой враг, и ты видишь его насквозь, чакру, атаки, все приемчики. Это опьяняет. — Звучит здорово, - задумчиво протянул Наруто, глядя в темный потолок. – И в чем подвох? — Все эмоции тоже обостряются и словно поглощают меня. Страх становится ужасом, печаль – горем, а ненависть… Наруто замер, забыв как дышать. — Остается единственным доступным чувством. Самым сильным и самым искренним. — Это из-за того, что случилось с твоей семьей? – голос Наруто дрогнул, сбился на шепот. — Да. — Извини, я… Не надо ничего говорить, если не хочешь… Сацуки подняла на него широко распахнутые глаза. — В один день я все тебе расскажу, Наруто. Но не сейчас…я просто не могу. — Хорошо, - с сердца словно упал тяжелый камень. Губы растянула совершенно неуместная тупая улыбка. Наруто с силой ущипнул себя за ногу, пытаясь прогнать с лица радостное выражение, и скривился от боли. Сацуки удивленно округлила глаза, а затем обиженно скуксилась. — Если не хочешь… — Нет, я хочу, тебайо! Я очень хочу! Можешь рассказать мне все, что хочешь, и когда захочешь! Ммм… — Наруто, ты…- Сацуки улыбалась, закрыв его рот своей ладонью. – Знаешь, что? Не меняйся, пожалуйста. — Эээ…Ладно… — Спокойной ночи, - Сацуки на мгновение прижалась к нему крепче, а затем отправилась на свой футон. Наруто бы долго краснел, со стыдом прикрывая глаза рукой, но уставший за бурный день организм взял свое. Мальчик крепко заснул, не замечая, как по его коже снова поползли черные символы печати. Во сне он не был собой, у него были четыре сильные лапы и девять хвостов. Наруто мчался изо всех сил по зеленому полю к далекому недостижимому горизонту, упиваясь собственной силой. И абсолютной бесконечной свободой. *** Света от небольшой лампы едва хватало, чтобы выхватить из ночной темноты стол и девочку с растрепанными светлыми волосами. Подперев голову рукой, Сакура глядела на стакан с водой и грустила. Сон не шел, и она спустилась сюда, чтобы не разбудить усталых друзей тяжелыми вздохами. Стыд раскаленным железом жег её сердце. Бросить своих товарищей, заказчика, наплевать на миссию… На глазах снова вскипели злые слезы. Было не просто стыдно, было до жути обидно. Какаши прекрасно знал, что именно она уступит и подчинится приказу. Сацуки и Наруто стояли бы насмерть, но не оставили команду, а она… Учитель был прав в своем незавидном мнении о слабейшем члене команды. Сакура уже давно перестала питать иллюзии о своей полезности. Ей было далеко даже до своих сверстников Наруто и Сацуки, не то, что до джонина Какаши. Сакура все время тренировалась, следовала всем советам от Эбису-сенсея, старалась изо всех сил, но нисколько не приблизилась к уровню напарников. Такая слабая, бесполезная… А вдобавок еще и трусиха. Сакура всхлипнула. Неужели это и есть её судьба? Быть обузой для друзей, прятаться за их спинами? Быть никчемной даже в собственных глазах? — Сакура-чан? Что случилось? У тебя что-то болит? Мягкий голос тихо подошедшей к ней со спины Цунами-сан и её теплая рука на плече едва не вынудили Сакуру зареветь в голос. Она была такой доброй, от неё исходила такая теплая и всепрощающая материнская забота. Сакура вмиг поняла, как соскучилась по своей родной маме! — Я в порядке, честно. Просто… — Все хорошо, Сакура-чан. Цунами заботливо погладила её по голове. — Давай попьем чаю и успокоимся. Она сняла с плиты еще горячий чайник и достала тарелку с печеньем. Сакура приняла от неё чашку ароматного чая и, не сдержавшись, выпалила: — Если бы вы знали, какая я на самом деле, вы бы не были так добры! — А ты расскажи, я и узнаю. В другой день Сакура бы задумалась перед тем, как исповедаться перед незнакомым человеком, но сегодня её нервы были на пределе. Она устала держать все в себе. Говорить с друзьями или с учителем о своих страхах было стыдно, а Цунами-сан выглядела такой понимающей. Сакура выложила все. Цунами-сан слушала её с внимательным выражением на лице, неуловимо ожесточавшимся, когда Сакура рассказывала об опасности, грозившей Тадзуне-сану. Когда Сакура закончила, Цунами-сан уже допила свой чай, глядела на оставшиеся на дне чаинки и молчала. — Сакура-чан, ты очень строга к себе. — Наоборот, я слишком… — Сакура-чан, просто ты еще маленькая, - Цунами сан накрыла её руку своей мягкой и нежной. У самой Сакуры, как у любой куноичи, ладони сухие и твердые от постоянных тренировок. – В вашем возрасте так важно проявить себя. Но у тебя будет еще куча возможностей. Твои друзья рассчитывают на тебя. — Зря, - Сакура опустила голову. Стакан перед глазами расплывался от слез. – Я могу снова струсить и бросить их. — Люди меняются, Сакура-чан. Если даже такой старый ворчун, как мой отец смог измениться… — Тадзуна-сан? — Да. Знаешь, ему бы и в голову не пришло начать строить мост и бунтовать против Гато, если бы не Кайза. Голос Цунами-сан понизился, в нем появились грустные мечтательные нотки. — Он был благословением для нашей страны. Настоящий герой, невероятно добрый и великодушный человек. До того как появился этот мерзавец Гато, Кайза вдохновлял нас. Он был веселым и очень хорошим человеком. Я влюбилась в него почти сразу же. Он спас моего Инари, а однажды когда прорвало дамбу, он в одиночку спас нас всех, бросившись в воду и починив её! И это в страшную бурю! - Это потрясающе, Цунами-сан. Кайза-сан был настоящим героем! - В нашей стране такое не остается безнаказанным, - горько усмехнулась женщина. - Гато знал, что ему не сломить Кайзу, поэтому просто убил его. Казнил у всех на виду. Сакура ошеломленно молчала. Цунами смахнула выступившие слезы. - Но после этого отец решился начать строительство моста, и многие стали ему помогать. Дух Кайзы, его смелость до сих пор придают им силы. Сакура-чан, никто не рождается героем, но каждый может стать им. - Да, - Сакура задумчиво улыбнулась. - У меня еще есть шанс измениться. Спасибо, Цунами-сан. Вы мне очень помогли. *** Хаку снился родной дом. Мама улыбалась и гладила её по голове, отец тоже выглядел счастливым и не смотрел тем тяжелым взглядом, в котором испуг мешался с отвращением. А потом фигуры родителей начинали расплываться и истончаться, и Хаку поняла, что смотрит на них сквозь толстое ледяное стекло. Она закричала и принялась бить своими маленькими детскими ручками по обжигающе-холодной гладкой поверхности, но не могла ни разбить, ни подчинить себе стихию. А потом на плечо ей опустилась горячая тяжелая ладонь, и Хаку проснулась. — Забуза-сан? Выпуклый черный глаз слегка округлился, а затем зажмурился, словно его обладатель так пытался изобразить улыбочку. Тот самый джонин из Конохи, Копирующий ниндзя. Хаку дернулась прочь от него, попыталась распутать веревки на руках, но не смогла шевельнуть ни одним суставом. Вдобавок рана на плече заныла, как и лицо, вообще ощущавшееся одним большим синяком. Эта красноглазая девочка била от души и с явным удовлетворением. — Ты ошиблась. Как твое имя? — Хаку, - она не видела смысла лгать. Все равно скоро её жизнь прервется. Хаку подвела Забузу-сана, её жизнь больше не имела никакого значения. – Я не расскажу вам ничего, просто убейте меня. - Но я не хочу ничего у тебя узнавать. Я пришел проверить твою рану. Хаку возмущенно засопела. Этот джонин издевается? Где это видано: взять в плен, а потом строить из себя невинность? -Как хотите, - как можно безразличнее произнесла она. - Оказывается, люди из клана Юки намного более сговорчивы, чем я думал. Хаку напряглась и снова попробовала разорвать веревки. Бесполезно. Чакра тоже никак не концентрировалась, боль во всем теле отвлекала, не давала сосредоточиться. Джонин протянул руку и легко приподнял её, помогая сесть и опереться о стену. Мужчина удобно уселся перед ней и сложил руки на груди. Его волосы зловеще отсвечивали серебряным в темноте, а глаза были невозможно холодными. - Юки-сан, думаю разговор у нас будет долгим.