subspace

— Мистер Стайлс ждёт Вас, — сухо проинформировала девушка в строгом брючном костюме серого цвета, привычно встречая и провожая посетителя её начальника от главного входа до центрального коридора в огромном особняке. Парнишка лет восемнадцати кивнул, неловко одергивая свою толстовку, что была ему смехотворно велика, и прошёл в длинный коридор. Высокие, обитые чёрным бархатом, стены, мраморный серый пол и красные портьеры на огромном окне, мимо которого он прошёл, заставляли сжаться, в полной мере ощущая дрожь в руках, и как при каждом приближающем его к главной двери шаге, его колени подкашиваются. Обстановка вокруг каждый раз поражала юношу, и осознание того, что это реальность, каждый раз ударяло под дых. Луи чувствовал себя маленьким невзрачным котёнком, а величие стен давило на него. Но, как ни странно, ему нравилось это чувство. Он, наконец, дошёл до конца длинного коридора, рвано выдыхая воздух, и, задержав на мгновение дыхание, как положено, постучал в дверь ровно три отрывистых раза. Не дожидаясь ответа, он аккуратно отворил тяжелую дверь, входя в просторную комнату, после чего так же закрывая ее. Все бесшумно и плавно, не нарушая полную тишину в помещении. В ушах стучит лишь неистовый стук собственного сердца. Каждая встреча для Луи переживалась как первая. В комнате, с первого взгляда, никого нет, но был отчётливо слышен шум льющейся воды из смежной с ней ванной комнаты. Посредине расположена немалых размеров круглая кровать с шёлковым чёрным балдахином. Пожалуй, она являлась самым роскошным элементом в спальне; все остальные предметы мебели выглядели весьма сдержанно: дверь из эбенового дерева, ведущая в гардеробную, на полу серый ковёр с коротким ворсом, немалых размеров окно на южной стороне, плотно занавешенное тяжелыми шторами, а стену напротив кровати украшал такой же нескромный в размерах камин, отделанный чёрным мрамором. Сейчас в нём ярко горели поленья, распространяя по комнате приятное тепло. Засмотревшись на ленивые языки пламени, охватившие трещавшие дрова, Луи не услышал как шум воды прекратился, а в спальню вошёл человек, выводя парня из размышлений. — Почему ты до сих пор одет? — из-за неожиданности парень вздрогнул, тут же оборачиваясь к источнику голоса, и в одно мгновение падая на колени, скрещивая руки за спиной и опуская взгляд в пол. — Я не рассчитал времени. Умоляю, простите, Господин, — тихо ответил юноша, не смея даже шевельнуться, когда почувствовал приближающиеся к нему шаги. — Ты пришёл раньше положенного, — спокойно произнёс мужчина, становясь к парню вплотную. Тот продолжал смотреть в пол, позволяя себе лишь устремить взгляд на начищенные до блеска лакированные чёрные туфли. Казалось, в его голосе не было осуждения или ещё чего-либо, что могло быть направленно против Луи. Он говорил абсолютно безэмоционально. Холодно. Властно. Низкий глубокий голос пробирал до мурашек, вселяя чувство беспрекословной покорности, благоговейного страха и восхищения, которого Луи не смел себе позволить проявить. Он любил подчиняться ему. Мужчина подошёл ещё ближе, теперь прикасаясь мысами туфель к коленям юноши, замечая, как тот еле заметно вздрогнул. — Подними голову, — приказал он, и Луи плавно поднял взгляд, что теперь находился на уровне паха мужчины, — и посмотри на меня. Его ресницы дрогнули, когда мальчик поднял глаза вверх, встречая взгляд Стайлса, непоколебимо направленный на него. Казалось, сердце замерло в груди, как и дыхание, которое он задержал, продолжая выдерживать настойчивый зрительный контакт. Ему стало вмиг и холодно, и жарко, вместе с вдруг потянувшейся к его лицу рукой, украшенной тяжёлыми красивыми кольцами, уверенно зачесывающей длинную чёлку мальчика назад. — Ты весь дрожишь, — мужчина наклонился немного ближе, вглядываясь в лучистые глаза, блестящие в тусклом свете камина. Ныне серо-голубая радужка почти почернела, становясь темно-синей. — Она в тебе, — выдохнул Гарри, явно довольный своим открытием, — не в первый раз радуешь меня. Он отошёл от напряжённого, как струна, Луи, позволяя тому сделать глубокий рваный вдох. В глазах мутнело от переизбытка ощущений. — Раздевайся, — вновь приказал Стайлс, становясь возле кровати. Луи поднялся на дрожащих ногах и, игнорируя все ещё присущее ему смущение, начал избавляться от одежды, аккуратно снимая обувь, затем толстовку и, наконец, джинсы. Мужчина удовлетворенно скрестил руки на груди, наблюдая за мальчиком и наслаждаясь его покорностью, смиренно опущенным взглядом, юным телом и невинной красотой. Немало радовала и сообразительность парня, который сегодня удивил его приятным сюрпризом. На юноше красовалось женское кружевное черное белье в комплекте с такими же черными чулками и пояском для них. Все это более чем безупречно выглядело на юном теле. Их общение с самого начала имело распределение, где один был подчинённым, а другой, следовательно, главным. С первой встречи Луи знал, что не сможет отказаться от такого соблазна. Знал, что не сможет и Гарри. И совсем скоро, после обсуждения контракта и его подписания, являясь Сабмиссивом опытного Доминанта, юноша даже не мог раньше представить, какой станет его жизнь, где отношения подобного характера будут нормой. Где ожидание сессии будет для него до дрожи желанным. Стайлс являлся идеальным портретом властного и жёсткого человека, которому не свойственны ни жалость, ни милость, ни уж тем более любовь. И, вероятно, именно это заставило Луи бесповоротно и наивно влюбиться в мужчину, что было категорически ему не позволено, но пути назад искать поздно, а заканчивать их общение парень определенно не собирался, когда каждая практика становилась экзотичнее и насыщеннее. — Подойди, — чётко произнёс Гарри. Луи не смог не вздрогнуть при неудачном шаге, когда все нервные окончания загорелись, посылая вспышку боли и наслаждения одновременно по позвоночнику. Со временем, он смог скрывать свои чувства, максимально сдержанно реагируя на такие вещи, но сейчас на мгновение сдался. Несмотря на это, мужчина ободряюще кивнул, призывая мальчика подойти ближе, — теперь повернись ко мне спиной и наклонись. Щеки юноши вспыхнули ещё ярче, но приказ он исполнил сразу же, остро ощущая на себе жадный взгляд, прожигающий его насквозь. — Раскрой себя, — и дрожащие руки легли на ягодицы, приспуская кружевную ткань и становясь перед мужчиной полностью открытым, являя взору переливающийся камушек цвета фуксии на кончике анальной пробки, что в данный момент находилась глубоко в Луи. — Хороший мальчик, — услышал поощряющий шепот позади себя парень, после чего почувствовал прикосновение теплых пальцев на своей пояснице. Невесомо, почти нежно. Они опустились на округлые ягодицы, задевая его собственные руки, и выводили неизвестные узоры, чуть задевая края пробки и слегка давя на них. Луи чувствовал, как припухшее колечко мышц приятно тянет от легкой боли, а затем чужие пальцы исчезли, заставляя разочарованно прикрыть глаза. Томлинсон остался в той же позе, слыша, что мужчина отошел от него, открывая дверь в то помещение, в котором парень был всего два раза. Это волнующе, и это некое предвкушение заставляет сердце биться чаще, а дыхание сбиться от волнения. Сегодня будет всё необычно, Луи знал это. — Можешь встать ровно, — послышался голос. Парень выпрямился, поправляя белье и внимательно слушая исходящие позади него звуки. — Сегодня я хочу внести изменения и повысить уровень. Мы прошли с тобой психологический бондаж, и ты справляешься с этим отлично, — сердце Луи счастливо затрепетало от слов поощрения, окрашивая щеки в нежно-розовый. Неожиданно Луи почувствовал, как мужчина встал позади него почти неслышно, обвивая его запястья, сложенные за спиной, одной рукой. — Но в первую очередь, я должен быть точно уверен, что ты готов на это пойти, и что справишься с этим. Можешь ответить. — Я справлюсь, — выдохнул парень, прикрывая глаза от приятного ощущения давления на руках и тепла сильного тела, плотно прижавшегося к его собственному. Гарри был одет в строгий черный костюм с такого же цвета рубашкой, застегнутой на все пуговицы, и то, что Луи был почти полностью обнажен перед ним, возбуждало сильнее. — Ты будешь весь связан, сегодня у тебя не выдастся шанса даже двинуться, не боясь причинить себе боль. Ты будешь полностью в моей власти, ты готов пойти на это? Ты должен довериться мне. — Я доверяю Вам, Господин, — незамедлительно ответил юноша, сгорая лишь от того, каким уязвимым он был перед ним. — Я знаю, котенок, — горячо выдохнул мужчина, опаляя заднюю сторону шеи Луи отрывистым дыханием, — иди за мной, — мягко произнес он, и отошел от парня, заходя в соседнюю комнату. Сегодня Гарри был расположенным и ласковым, когда в другие их сессии он оставался холодным и требующим беспрекословного подчинения. Ни крича, ни ругаясь, одним лишь своим равнодушным видом, действуя на парня как красный сигнал, чтобы упасть на колени и делать все, что тот попросит. Они зашли в небольшое помещение, что представляло собой круглый зал, посередине которого располагалась кушетка, напоминающая врачебное кресло, но более изящное, оббитое красной кожей.  — Это станок, — замечая замешательство парня, пояснил мужчина. Он подошел к креслу и поманил к себе Луи рукой. — Как видишь, здесь произошли некоторые изменения: сегодня здесь будет лишь самое необходимое. Для начала, — он поднял спинку станка, а затем похлопал рукой по красной коже сиденья, — присядь сюда. Парень сглотнул, послушно кивая и присаживаясь на кушетку, ощущая приятный контраст горячих бедер и холодной поверхности. Немного поерзав, чтобы сесть поудобнее и не так ярко ощущать давление пробки, юноша с интересом посмотрел на Стайлса, что отошел в другую часть комнаты, беря стул, а затем возвращаясь и садясь на расстоянии пары метров от Луи. Он перекинул ногу на ногу, нечитаемым взглядом глядя на парня, смущенно опустившего голову. Томлинсон хотел спросить, что будет дальше, хотел узнать каждую подробность и шаг, но прекрасно знал, что не имел права. Оставалось лишь смиренно ждать указаний. Гарри долго смотрел на юношу, а затем достал из нагрудного кармана рубашки одну сигарету с зажигалкой. Казалось, прошла вечность, пока он с щелчком поджигал сигарету и делал первую затяжку, не переставая смотреть на Луи. С длинным выдохом и рассеивающимся по комнате дымом, Стайлс хрипло и четко сказал. Нет, приказал: — Коснись себя. В тот самый момент все замерло вместе с дыханием Луи, вздернувшего голову в сторону Гарри, чье холодное выражение лица оставалось неизменным. И желание порадовать своего Господина теперь стояло на первом месте. Получить поощрение. Быть хорошим мальчиком. Он плавно раздвинул ноги, упираясь ступнями в упор для ног, и выгнулся в спине, раскрывая рот в немом стоне, когда маленькая рука, дразня своего обладателя, а главное, зрителя, пробежалась по груди, задевая бусинки сосков, а затем опустилась на низ живота, оттягивая кружевное белье, чтобы после этого отпустить его со звучным шлепком. Гарри смотрел на это с томящим ожиданием, наслаждаясь шоу, что решил устроить мальчик, и не зря. Несмотря на его неловкость движений, смущение и горящие щеки, Луи старался изо всех сил, и получалось у него весьма успешно. Приятное тепло распространялось от груди до низа живота, заставляя брюки стремительно натягиваться на возбужденной плоти, которую мужчина умело игнорировал. Наконец, пальцы коснулись аккуратного члена, скрытого трусиками, заставляя парня захлебнуться собственным стоном. Сквозь кружева можно было видеть налившеюся кровью блестящую головку, и как ткань надавливала на не длинный, но толстый ствол и потяжелевшие яички. — Сними белье, — тихо сказал Стайлс, и его возбуждение выдавала лишь рука, что чуть сильнее сжимала сигарету, резко поднесенную к губам. Он судорожно затянулся, являя впалые скулы при особенно глубоком вдохе, а Луи тем временем приподнял бедра, стягивая мешающий кусок ткани вниз. Оставляя трусики висеть на пальчиках ног, Луи вдруг изящно вскинул ножку, и белье полетело к ногам мужчины. — Я прощу тебе это, — с долей усмешки сказал Гарри, глядя на зардевшегося парня, явно жалеющего о своей дерзкой самовольности, но после слов мужчины, тот немного расслабился, снова разводя ноги в стороны, теперь представая для Господина полностью открытым. Немного сдвигаясь на сиденье, Луи внезапно громко всхлипнул, когда пробка была особенно сильно ощутима в раскрасневшейся дырочке, тут же виновато закусив губу и с испугом глядя на мужчину. — Дьявол, — прорычал Стайлс, резко вставая со стула и выкидывая сигарету. Впрочем, после этого всплеска эмоций, он быстро пришел в себя, снова становясь бесстрастным, лишь потемневшие от похоти глаза светились в слабо освещенной комнате. Сейчас, он казался особенно красивым со своими длинным волосами, изящно спадающими на широкие плечи, напряженными скулами и сжатыми губами цвета спелой вишни. Гарри плавно подошел к парню, прикасаясь горячими руками к его идеально гладкой коже ног на внутренней стороне бедер, что не были скрыты чулками, заставляя Луи напрячься и сильнее закусить губу. Он осмотрел внешний вид мальчика, а затем отошел от него, чтобы взять все, что ему понадобится, со стола у стены. — Встань на пол, — приказал мужчина, возвращаясь с веревкой в руках и еще несколькими предметами. Луи соскользнул со станка, и Гарри подошел к нему со спины, вдруг закрывая его глаза шелковой черной тканью, завязав концы ленты на затылке. — Так твои ощущения обострятся вдвое, — глубокий голос казался еще более ярким, когда он не мог видеть его обладателя. Вдруг юноша почувствовал, как его шею обвивает что-то холодное, а на задней стороне щелкает застежка. Ошейник. Ожидание поползло вверх по позвоночнику, заставляя чувствовать себя еще более напряженным и уязвимым, а возбуждение, сковавшее низ живота, не отпускало Луи с самого начала. Он почему-то именно сейчас попытался позорно свести ноги, но вдруг его схватили за бедра, заставляя стоять ровно. — Не двигайся, пока я не скажу. Мальчик сглотнул, послушно замирая и слыша, как шуршит веревка в руках мужчины. Он понимал, что именно сейчас начиналось все самое интересное. Стайлс медленно обматывал веревкой его грудную клетку, связывая руки, прежде чем заломить их у него за спиной, затянув крепкий узел, тем самым не давая шанс на отступление. Его движения уверенные, веревки идеально обвивают тело в замысловатом узоре, не доставляя дискомфорта; Луи понимал, что Гарри профессионал и точно знает технику веревочного бондажа. В конечном итоге, Луи был связан полностью, почти лежа на станке, а результат не мог не радовать Стайлса, наблюдавшего за часто вздымающейся грудью Луи, как напрягся его живот и поджались пальчики на ногах. Его руки были связаны за спиной, а ноги широко разведены и согнуты в коленях. Щиколотки плотно прилегают к задним сторонам бедер, соединенные обвязкой. — Ты напряжен, расслабься, — ласково произнес мужчина, проводя пальцами по дрожащему животу Луи, совсем близко с покрасневшим членом, тяжело лежащем на животе и наверняка доставляющем немалый дискомфорт своему хозяину. Тот рвано вдохнул воздух через рот и кратко кивнул. — Если ты не против, я внесу кое-что в нашу картину, — на этих словах Луи достаточно громко простонал, дергаясь, когда его соски зажали маленькие прищепки. — Это зажимы для сосков, — с восхищением в голосе пояснил Гарри, довольный последующей реакцией. Луи еще раз дернулся, всхлипывая, но быстро взял себя в руки, пытаясь расслабиться. — Хороший котенок. Луи, казалось, рассыпался на части, не в силах унять дрожь во всем теле и успокоить трепещущее сердце, но далеко не от страха, а от возбуждения и нестерпимого предвкушения. Хриплый голос Гарри был слышен, как через вату, ровно как и его действия, потому что Луи больше не чувствовал чужих прикосновений и тепла рядом. Но спустя минуту он крупно вздрогнул, когда ощутил прикосновение чего-то холодного и гладкого к своему животу. Что-то маленькое, дразнящее и на длинной рукоятке. Парень догадывался, что это может быть, неожиданно захлебываясь вырвавшимся изо рта всхлипом, когда кожаный шлепок едва ощутимо коснулся его члена, тем самым распаляя желание еще сильнее. Хотелось метаться из стороны в сторону, лишь бы получить желанное трение, что он изредка мог себе позволить, когда не был связан, но такая роскошь ему сейчас не была предоставлена, потому что даже приподнять бедра было сложно, не доставив себе дискомфорта. Гарри же любовался, самым что ни на есть, искусством, в виде парня, что определенно медленно, но верно, терял контроль над своим телом. Собственное возбуждение также было терпеть уже проблематично, но хотелось как можно дольше наслаждаться разрушенным мальчиком, который каждый раз слабо вздрагивал от возбуждающих прикосновений стека. Кожа шлепка черного цвета мягко пробежалась по внутренней стороне широко и призывно разведенных бедер, а затем опустилась меж ягодиц, надавливая твердой ручкой на пробку, и именно это заставило Луи окончательно сдаться, громко простонав. За длительное ношение пробки, Луи ощущал легкое жжение, но от того не менее приятное. Легкая боль была словно наркотик, и Гарри прекрасно знал о слабом намеке на садомазохические пристрастия у Луи, и успешно пользовался этим. — Уверен, это нам больше не нужно, — сладко промурлыкал мужчина, теперь пальцами касаясь раскрасневшихся краев дырочки и медленно вынимая блестящую от смазки, что была внутри, пробку, услышав удовлетворенный стон. И буквально через секунду ее сразу заменили три пальца, выбивая из мальчика надрывный стон, на несколько тонов выше обычного, а хрупкая фигура выгнулась в спине, насколько это было возможно с бондажем, стягивающим резко и высоко вздымающуюся грудь. — Такой открытый... Что бы с тобой было, если бы мы использовали подвешивание? — будничным тоном задал риторический вопрос мужчина, как бы невзначай прокручивая запястья и надавливая костяшками пальцев на простату. — Думаю, мы придем к этому. Как думаешь, сладкий? — Да-д-да, черт, — Луи не следил за языком, с силой кусая покрасневшую нижнюю губу, грозившую вот-вот треснуть под натиском острых зубов. Из-за повязки, не дающей шанса видеть Стайлса, видеть собственное тело и не иметь представления о следующем шаге мужчины, Луи ощущал все настолько ярко и сильно, что он сомневался, что вообще сможет справиться с сегодняшней сессией. Тем временем, Гарри неспешно двигал пальцами, удивляясь узости, такой крышесносящей узости мальчика, что была каждый раз, сколько бы мужчина ни брал его. Изредка раздвигая пальцы, Стайлс жадно ловил шаткие вздохи и всхлипы юноши, оглаживая бархатные стеночки и, как в награду, особенно тщательно уделяя внимание простате. Мир словно сосредоточился на длинных тонких пальцах, пропадающих в разработанном отверстии, и появляющихся вновь, сверкая в свете ламп массивными кольцами, что холодили металлом горячую кожу. Всё же через несколько минут он не выдержал и аккуратно вынул влажные пальцы, подтаскивая тело парня к себе ближе за бедра. — Думаешь, ты достоин того, чтобы я взял тебя сейчас? Чтобы заменил собой эту пробку, что весь день мешала тебе здраво мыслить? — мужчина наклонился к самому уху парня, выдыхая горячий воздух, пропитанный легким запахом дорогого табака, в ушную раковину Луи. Хотелось сорвать повязку, выпутаться из веревок, и вцепиться в плечи Гарри, а лучше — в волосы, оттягивая длинные пряди, пропуская их меж пальцев так сильно, чтобы тот шипел от приятной боли, вбиваясь в его тело еще усерднее. Но мальчик мог лишь часто дышать через рот, сгорая от вмиг накалившейся температуры в помещении и между ними, принимая все томительные ласки Гарри, что абсолютно не способствовали удовлетворению. Хотелось, страстно хотелось почувствовать размер мужчины и его жар. Не услышав ответа, Стайлс внезапно потянул цепочку, соединяющую два зажима на твердых бусинках сосков мальчика, ухмыляясь должной реакцией. — Как...Как Вы п-пожелаете, я никогда не буду Вас достоин, Го-осподин, — на грани истерики слезно пролепетал Томлинсон, откидывая голову на спинку станка и игнорируя неприятное ощущение прилипнувшей влажной спины и бедер к коже сиденья. Послышался удовлетворенный смешок. — Верно, котенок, — хрипло выдохнул мужчина, и в это же мгновение, ловко согнув колени Луи, прижал их к его груди и, приставив головку к растянутому отверстию, одним сильным движением бедер вогнал член в податливое тело до упора. Не теряя времени, мужчина сразу начал двигаться, для начала находя устойчивый неспешный темп, но все еще не тот. Надорванный придушенный вскрик, перешедший в тонкие вздохи, был сравним с самой прекрасной музыкой вечных гениев. Ткань так и не снятых, лишь расстегнутых, брюк каждый раз встречалась с покрасневшими ягодицами, пока сильные руки почти болезненно сжимали икры мальчика, облаченные в нежный капрон. Со стороны мужчины не было слышно и звука, пока Луи бесстыдно выпускал высокие стоны, и будь он в более вменяемом состоянии, он бы не позволил себе такой вольности, но толстый и длинный член заставлял забыть даже собственное имя. Крупная головка, проезжающаяся по простате, более толстое основание и дикий жар ствола ощущались нереально, и Луи бы соврал, если бы сказал, что не это — самое приятное, что он испытывал в своей жизни. Сохраняя ритм, мужчина изменил силу толчков, входя грубо и размашисто, тем самым каждый раз заставляя парня проезжаться по сиденью, чувствуя себя безвольной куклой в сильных руках, что, впрочем, и являлось правдой. — Как ты, черт возьми, можешь быть настоящим? — прорычал Стайлс, усиливая хватку на ногах юноши и окончательно теряя контроль. Его голос стал на несколько октав ниже и глубже, а аромат мускусного парфюма, вперемешку с собственным запахом мужчины, окутал, казалось, само сознание. Вид абсолютно разрушенного и возбужденного мальчика срывал все барьеры, вызывая животную страсть, с которой Гарри неумолимо начал яростно вбиваться в худое тело, вызывая шквал новых придушенных гортанных стонов. Капельки пота на хрупкой груди, лбу и впадинке над губой выглядели более чем привлекательно, пока мужчина, словно для эксперимента, вновь потянул цепочку на груди, не переставая буквально подваливать парнем кушетку. — Г-господи, блять, Га-а-арри-и... — отчаянный стон утонул в новой порции тихой брани. Повязка взмокла от пота, скатывающегося по лбу, и слез, а кислорода стремительно не хватало, сдавливая грудную клетку еще сильнее, в то время как массивный член выбивал из него вместе с жалкими звуками душу. Постоянное давление на простату и боль во всем теле из-за сильнейшего возбуждения настолько затмевали рассудок, что всего казалось слишком много и непростительно мало одновременно. Стайлс запрокинул голову, впервые позволив себе хрипло простонать от наслаждения, окутавшим его с ног до головы невероятным давлением атласных стеночек, податливым телом и сладкими звуками исходящими из мальчика. Двигаясь еще более страстно, мужчина вдруг наклонился к лицу Луи и потянул один конец шелковой ленты, в итоге стягивая ее с головы парня и являя покрасневшие от слез глаза и румяные щеки. Он казался фантастическим. — Такой красивый, — прохрипел мужчина и неожиданно впился в раскрытый рот Луи животным поцелуем, выбивая весь воздух из легких окончательно. Впервые. Томлинсон терял разум, отдавая всего себя в их первый и, несомненно, самый лучший поцелуй, пытаясь не задохнуться из-за все ещё не останавливающихся сильных движений мужчины. Чужой язык вдоволь изучал его рот, а острые зубы прикусывали горящие губы, с еще большим упорством сминая их в властном танце губ, где один упивался чужим послушанием, а другой — диким опьяняющим желанием. Ошейник, про который Луи почти забыл, был вдруг зажат между пальцев Гарри, что с влажным звуком отстранился и выпрямился, заодно потянув ошейник. — Потрясающий, такой... потрясающий, умница, — бессвязно бормотал мужчина слова похвалы, несильно дергая ошейник с каждым своим толчком, но даже это заставляло Луи хрипеть в исступлении. Лёгкое чувство удушья определенно стало финальным апогеем, и мальчик в полнейшем бреду закатил глаза, утопая в экстазе, пробившим его тело крупной дрожью. Ощущая, как горит внизу живота плотный клубок возбуждения, Гарри переместил руку на крестовую обвязку на груди юноши, держась за неё, как за опору, и ускорился, двигаясь с абсолютно безумной амплитудой, в погоне за своим наслаждением. Безвольное тело, принимающее все действия мужчины и сокращение мышц, сдавливающих разгоряченную твёрдую плоть, доводили до края, заставляя совсем потерять ритм и делать рваные короткие толчки, словно каждое движение давалось с трудом. И через несколько секунд он резко вышел, с протяжным хриплым стоном кончая на живот Томлинсона, почти сгибаясь пополам от невероятной мощи оргазма, электрическим разрядом прошедшего через все тело.

☜♡☞

Время словно остановилось, уши заложило из-за вмиг упавшего давления, а глаза заволокла лёгкая дымка, пока мужчина пытался прийти в себя, опираясь о бёдра парня. Он глубоко вздохнул, наконец, открывая глаза и выпрямляясь. На плечи вдруг свалилась вся усталость и приятное чувство послеоргазменной неги, но увидев в полной мере итог своих рук, мужчина довольно улыбнулся. Луи находился на грани обморока, пока Гарри ловко развязывал обвязки, постепенно избавляя парня от плена в виде жестких верёвок, оставивших красные следы на молочной нежной коже. Когда веревка и ошейник были сняты, он подхватил юношу на руки, словно тот ничего не весил, и направился на выход из комнаты вместе с расслабленным мальчиком, прильнувшим к груди мужчины. — Хей, Лу, — прошептал он, мягко опуская Луи на нежные покрывала, но тот лишь слабо дернул головой, выглядя ещё меньше и хрупче на такой огромной кровати. Стайлс ласково улыбнулся и ушёл в ванную комнату, избавляясь от собственной одежды и возвращаясь в спальню с влажным полотенцем, чтобы очистить обессилевшего мальчика. Он провёл влажной тканью по впалому животику, стирая собственную сперму, заодно избавив того от пояска для чулок, а затем предельно нежно обтер мягкие ягодицы. Мужчина не мог не наслаждаться красотой юного парня, его идеальными формами, хрупкими чертами лица, сейчас невинно умиротворенными. Отбросив на пол полотенце, Гарри сам забрался на кровать, ложась рядом с Луи, и притянул того к своей груди, нежно перебирая мягкие пряди волос. Он накинул на их тела плед и ещё ближе прижал маленькое тельце. — Лу-Лу, котик, вернись ко мне, — ласково шептал он, когда Томлинсон вдруг закопошился, слабо открывая глаза. — Хей, сладкий, — мужчина улыбнулся, глядя на уставшего парня, похожего сейчас больше на растрепанного сонного котёнка. Тот непроизвольно улыбнулся. — Я... черт, я ничего не соображаю, - прохрипел он, и Гарри вдруг рассмеялся, вводя Луи в замешательство. Весь его добрый и заботливый вид полностью озадачивал. — Иди ко мне, — посмеиваясь, пробормотал он и притянул Томлинсона к себе за подбородок, неожиданно для второго накрывая его губы своими. Поцелуй разительно отличался от предыдущего своей томительностью и ласковым движением языка, ненавязчиво очерчивающим ровный ряд зубов и мягкие губы. Гарри оттянул его верхнюю губу собственными, сладко ее посасывая, пока не услышал тихий стон, а после чего мягкое прикосновение к своим волосам. Они отстранились друг от друга из-за нехватки воздуха только через несколько минут, не желая отрываться от, поистине, сладкого поцелуя, пропитанного нежностью и заботой, которую Луи не мог понять. — Называй меня по имени, хорошо? — тихо сказал мужчина, поглаживая большими пальцами щеки парня и с улыбкой замечая, как они снова налились краской. — Почему ты поцеловал меня? — почти прошептал мальчик, пугаясь собственных слов, но Гарри лишь снова выпустил добрый смешок. — Просто я слишком давно этого хотел, но останавливал себя своими же принципами. И знаю, что ты хотел этого не меньше, — он хитро ухмыльнулся, а Луи смущённо закусил губу, молча принимая свое поражение. — Как давно ты это понял? — Что ты влюблён в меня так же, как и я в тебя? Совсем недавно, — просто ответил мужчина, улыбаясь. Сердце мальчика совершило кульбит в груди, а потом ещё и поскакало галопом, заставляя задержать дыхание. — Ты... — Да, — перебил он его и снова поцеловал, подминая парня под себя, чтобы более чувственно смять тонкие губы. — Люблю.