Temptation

- Алек, - хрипло выдыхает нефилим во сне, вжимаясь затылком в подушку и слегка выгибая спину, словно в приступе агонии. Его зрачки беспокойно мечутся под прикрытыми веками, на лбу проступила испарина, а пальцы до побелевших костяшек хватаются за сбитые простыни. Со стороны кажется, будто он видит кошмары. Впрочем, это не так уж и далеко от истины. Разве можно сдержать стоны и всхлипы, когда изогнутые в ухмылке губы мучают которые сутки, не давая покоя? Алек склоняется ниже, упираясь ладонями во внутренние стороны его бедер и разводя их пошире. Острый язык медленно и с чувством обводит завиток на руне парабатай, обдавая жаром дыхания, и Джейс заходится в мелкой дрожи, путаясь пальцами в темных прядях. Он, видимо, едет с катушек. Но если так, то пусть поездка продолжается как можно дольше. - Хочешь меня? Вижу, что хочешь, - издевается Лайтвуд, прекрасно видя его взвинченное состояние. Тонкие пальцы проходятся по напряжённым мышцам пресса, дразня, гладят теплую кожу, и Джейс, сцепив зубы, пытается зацепиться взглядом за потолок, чтобы сбавить частоту пульса. - Что же мне с тобой делать.. В задумчивом голосе Алека столько игривой похоти, что терпеть становится воистину трудно. Охотник вполне ожидаемо срывается с цепи, на которой себя удерживал. И падает, падает, падает.. С силой вдавливая парабатай в постель, до хруста костей и напряжённого стона. - Ты ведь хочешь меня не меньше, признай это, - с тихим смешком роняет он прямо в скулу и расстёгивает ширинку на черных джинсах Алека. Так торопливо и неловко, словно раскрывает свой рождественский подарок. И за секунду до того, как нефилим признает его правоту, сон обрывается, оставляя его раздражённо морщиться от весьма болезненного стояка. Если бы сны могли убивать, то за эту ночь он успел бы загнуться трижды. *** - Джейс, ты вообще меня слушаешь? - щёлкает пальцами перед его лицом Лайтвуд, недовольно хмурясь. Парабатай уже несколько суток срывался на нем без повода. Вот и сейчас, буркнув краткое "отстань", опять уткнулся в свою тарелку, подпирая щеку кулаком. - Ты в последнее время такой дерганный, словно у тебя недотрах. Не выдержав, Алек поднимается из-за стола и быстрым шагом направляется в сторону выхода, пока за его спиной раздаются тихие маты. Он даже не представляет, насколько прав. Ну ничего. Джейс избавится от проблемы сегодня же ночью, парабатай даже не представляет, что его будет ждать. *** Джейса никто не учил, как правильно раскрывать карты и под каким соусом доносить до парабатай свои намерения затащить его в спальню. Приходилось действовать интуитивно, словно ступая по острому жалу клинка: малейшее неловкое движение равносильно утрате равновесия и, соответственно, сложившегося между ними на протяжении многих лет доверия. Эрондейл не мог позволить себе рисковать. Только не их связью, которой и так за последнее время изрядно досталось. Сначала мелкие стычки, затем расколовшее их противостояние Валентину... Этого более чем достаточно. Даже слишком. Пару раз ударившись костяшками о дверной косяк, Джейс приваливается к нему плечом и окидывает Лайтвуда изучающим взглядом. Тот даже не отрывается от написания отчета, старательно выводя на плотной бумаге изящные линии и, пожалуй, слишком сильно надавливая на ее шероховатую поверхность ручкой. Все еще злится, судя по отголоскам эмоций в связующей руне. И, стоит сказать, вполне обоснованно. Эрондейл успел достать даже самого себя за последние дни, что уже говорить о всегда терпеливом Алеке. Однако, разве не желание помириться притащило его к кабинету нового главы Института? - И что тебе нужно? - ровным тоном произносит Алек, устало ведя плечами и разминая пальцами затекшую шею. Ему совсем не до разборок. Забот и так было по горло, а тут еще неожиданно агрессивный и хмурый Эрондейл, как по заказу. Да еще и не объясняющий толком причины своего поведения. - Минута твоего внимания, - прочистив горло, нефилим неспешно сокращает дистанцию, пока не останавливается перед широким столом из темного дерева, на глаз прикидывая его прочность. - Отсчет пошел. - Не будь такой задницей. Я пришел поговорить с тобой, - обойдя стол, Джейс с легкой ухмылкой придвигается ближе, упираясь ладонями в подлокотники кожаного кресла и зависая аккурат на уровне лица своего парабатай. Он отмечает малейшие переливы эмоций в ореховых глазах напротив. Особенно, когда продолжает, старательно не соскальзывая взглядом вниз, к губам, чаще чем раз в несколько секунд. - Понятия не имею, как тебе удавалось молчать и терпеть столько времени. - Ты о чем? - настороженно замирая, Лайтвуд чувствует теплое прикосновение пальцев к своей щеке, посылающих волну жара вдоль позвоночника, и неосознанно хмурится, пытаясь отвести голову в сторону. Происходящее отчаянно напоминает ему помутнение рассудка. Он слишком долго ждал, что Эрондейл наконец-то прозреет и заметит его симпатию. Что придет к нему средь бела дня и скажет нечто на мотив "ты знаешь, к черту Конклав и правила, они не вправе запретить нефилимам чувствовать". Но секунды ускользали песком сквозь пальцы, а этого так и не происходило. Вплоть до тех пор, пока Алек не смирился со своим отчаянным положением и не закрылся внутри на сотни тысяч замков. - Я не силен в объяснениях. Но могу показать. Алек молчит. Не решается что-либо сказать. Лишь внимательно смотрит на Эрондейла этим пронизывающим душу взглядом. Тот расценивает молчание, как согласие, и Лайтвуду приходится напряженно сглотнуть, чтобы унять напряжение, когда Джейс оказывается почти вплотную, вскользь мазнув теплым выдохом по щеке, прежде чем накрыть губами угол его рта. И тут же остановиться в ожидании реакции. Он отчаянно тянет резину, и Алеку охота добавить: не мучай меня. Просто развернись и выйди за дверь к очередной своей пассии, дав мне унять бешеный стук меж ребер. Так не делается. - Если это такая шутка... - роняет он окрасившимся хрипотцой голосом, нервно облизнув губы, и тут же ощущает мягкое скольжение языка вдоль контура нижней. Запутавшись в темных прядях, Эрондейл почти болезненно оттягивает те на затылке, вынуждая откинуть голову, и бесповоротно спускает себя с поводка. Целоваться с ним - все равно, что противостоять буйной, разыгравшейся не на шутку стихии. Язык Джейса полностью заполняет рот, горячо вылизывает и не дает ни шанса перехватить инициативу, что уже говорить о том, чтобы прервать его. Впрочем, подобного желания и не возникает. Растворяясь в требовательных, исследующих толчках, Лайтвуд вполне охотно позволяет рывком поднять себя на ноги и вжать бедрами в острый угол. Аккуратно сложенная стопка документов разлетается по всему кабинету от неловкого движения руки, ищущей точку опоры. А Джейс уже смещается жадными полупоцелуями-полуукусами к его шее, заставляя вцепиться побелевшими от напряжения пальцами в край стола. - Похоже на шутку? - горячо шепчет Эрондейл в трепещущую на шее артерию, различая в ответ лишь сорванный тихий стон и не единой просьбы замедлиться. Остановить набирающее обороты безумие. Дверь в кабинет лишь слегка прикрыта, даже не захлопнута полностью. При желании, любой охотник сможет нагрянуть сюда с новым отчетом. Но никто из них не предпринимает ни единой попытки исправить это досадное упущение. К тому же, риск быть застигнутым врасплох только подливает масла в огонь, заставляя Эрондейла рычать в припухшие от поцелуев губы, терзая их ненасытными трениями языка, то и дело врывающегося едва ли не по самые гланды. Легкие горят от нехватки воздуха, они делят между собой последние крупицы кислорода, мешая дыхание на шумных выдохах и влажных частых соприкосновениях губ, словно силясь наверстать упущенное за все эти годы. Джейс толкается в Алека бедрами, так удобно устроившись меж его разведенных коленей. Нетерпеливо упирается в него натянутой до предела ширинкой, молния на которой еще немного - и разойдется от перевозбуждения. Соскальзывает горячими ладонями к крепкой заднице и требовательно стискивает ее пальцами, отираясь через плотную ткань черных джинсов. Ей-богу, Джейс готов кончить от одного лишь осознания, что Лайтвуд позволяет ему вытворять с собой такое. А Алеку с трудом верится, что это происходит именно с ним. Он ловит себя на мысли, что, возможно, просто немного замечтался у входа в собственный кабинет, к своему удивлению наткнувшись на то, как вкрай обнаглевший Эрондейл раскладывает Клэри на его, мать ее, письменном столе. Это не он стягивает с плеч Джейса кожаную куртку, а затем и кофту. И только острый укус аккурат на тонкой коже кадыка возвращает Алека в реальность. Он роняет глухой стон, и Джейсу окончательно сносит крышу. - Я так хочу тебя, - нетерпеливо шепчет он в губы Алека, оставляя на них рваные, жадные поцелуи, и отстраняется от него всего на секунду, чтобы избавить Лайтвуда от черной футболки, беззвучно упавшей на пол к их ногам. Он тянет вниз с его бедер джинсы вместе с боксерами, а затем разворачивает к себе спиной, наваливаясь торсом на лопатки и соприкасаясь с его горячей кожей своей, чтобы укусить за загривок. - Что ты д… - Алек судорожно выхватывает губами воздух, прикрывая глаза и сжимая в пальцах смятый лист бумаги, который по воле случая оказывается у него под ладонью, когда Джейс бесцеремонно задвигает в него средний и безымянный, растягивая тугое кольцо мышц на костяшках пальцев. Хриплый, низкий голос Лайтвуда отдается болезненным возбуждением у Джейса в паху и сладкой тяжестью в мышцах. Он на пределе, готов валить и трахать столь желанное тело, находящееся в его власти, и если бы это был не Алек, то вряд ли бы он вообще озаботился какой-либо подготовкой. Вся его хваленая выдержка уходит на то, чтобы как можно меньше думать о том, какой Алек тесный и горячий внутри. Правда у него чертовски плохо это выходит, когда он чувствует Лайтвуда своими собственными пальцами. Он не выдерживает. Непослушными руками расстегивает пуговицу, тянет за язычок молнии вниз, а затем высвобождает изнывающий член из невозможной тесноты джинсов. Алек шумно дышит, с трудом переводя дух после того, как его покинули чужие пальцы. Его крылья носа то и дело трепещут, когда он вслушивается в возню позади себя. И он ни капли не удивляется вновь на мгновение вторгнувшимся в его тело пальцам, тщательно смазанным прохладным лубрикантом. Ну, конечно же. Джейс Эрондейл настолько уверен в своей неотразимости, что ни на секунду не сомневался в том, что ему обломится, и сходу захватил с собой смазку. Но уж лучше так, чем насухо. Особенно учитывая разгоряченность состояния Эрондейла. Того и гляди – накинется, впечатав в стол на требовательном и резком рывке, не пожалев ни сил, ни отчаянно хватающего ртом воздух Лайтвуда. Джейс проводит ладонью по своему твердому, напряженному члену, распределяя остатки лубриканта по бархатистой коже и приминая подушечками пальцев вздувшиеся рельефы вен. А потом прижимается головкой к тугому проходу мышц Алека, трется об него скользкой от влаги головкой и наконец, требовательно проталкивается в горячее тело до самого упора. Вжимаясь пахом в крепкие ягодицы и с наслаждением вслушиваясь в протяжный стон Лайтвуда, он старательно выцеловывает его шею, чтобы хотя бы немного его расслабить, и мысленно сходит с ума от давления гладких мышц, сократившихся вокруг члена. Алек невероятно горячий, тесный и до дури желанный. Джейс с трудом удерживается от того, чтобы окончательно не потерять контроль и не сорваться на грубые, резкие толчки. Он аккуратно выскальзывает из него, размазывая сочащиеся с головки вязкие капли по все еще напряженному входу. Не выждав и секунды, возвращается в желанное тело напористым проникновением, ощущая сопротивление чувствительной плоти, и втягивает в рот небольшой участок кожи под мочкой уха. Алеку определенно к лицу его метки, расцветающие на шее внушительными бордовыми пятнами. Эрондейл обязательно позаботится о том, чтобы они сохранились подольше. Если понадобится, спрячет чертово стило как можно дальше, не позволив Лайтвуду активировать руну иратце. Не сейчас. Не сегодня. Ему жизненно необходимо наткнуться на них во время утреннего собрания, изогнув губы в ленивой усмешке, мол, да, это моих рук дело, пока глава Института будет усиленно игнорировать пожирающий его взгляд. Наглый и весьма многообещающий. Но пока что Эрондейлу и без того есть, чем заняться. Ощутив, как Алек понемногу расслабляется в его руках и начинает подмахивать агрессивным толчкам, Джейс порывисто впивается пальцами в его бедра, с каждым разом натягивая по самое основание пульсирующей плоти. Член Лайтвуда плотно вжат в согретую их телами поверхность стола, оставляет на нем влажные пятна смазки, и дышать становится совершенно нечем, когда ладонь Эрондейла обхватывает его тесным трением, продвигаясь по всей длине и выжимая остатки контроля. Хватает и нескольких минут глубоких толчков, будто нарочно метящих в простату, как Алек срывается на очередной судорожный вздох, упираясь лбом в сгиб собственной руки, и заходится в мелкой дрожи разрядки. И лишь краем сознания он улавливает гортанный стон Джейса, излившегося в него секундами позже, чтобы тут же обессиленно навалиться сверху, придавливая к оставшимся под ними испачканным бланкам отчетов. *** - Значит, я был прав, - облизнув пересохшие губы, Алек косится краем глаза на растянувшегося поблизости, прямиком на его письменном столе, Эрондейла, разморенного горячим сексом до состояния вдоволь насытившегося хищника, едва ли не мурлычащего себе под нос. Каждое движение мягкое и неторопливое, мышцы плавно перекатываются под слегка покрытой испариной кожей, а в уголках губ затаилась самодовольная ухмылка. Алек проходит мимо письменного стола и поднимает с пола свою черную футболку. - М? - произносит Джейс будто нехотя, приоткрыв один глаз. - Все-таки недотрах, - резюмирует Лайтвуд, и получает в ответ тихий грудной смешок. А затем невозмутимо продолжает, поправляя на себе одежду и кидая короткий взгляд на слегка сползшие с бедер Эрондейла джинсы, которые тот не поленился застегнуть на молнию, но почему-то совершенно забыл про пуговицу. Впрочем, Алек нисколько не возражает против такого расклада. - Ты так и будешь лежать на моем столе? Но ответа Лайтвуд не дожидается. Именно такой вывод делает Джейс, наблюдая, как тот все-таки удосуживается закрыть свой кабинет изнутри, щелкнув замком.