Будь моим последним

Мама, почему мы всегда разрушаем те вещи, которые мы ценим больше всего? Когда он был моложе, он не понимал значения вопроса, но теперь, что ж, теперь он бы хотел вспомнить ответ. Почему он не послушал ее ответа тогда? Сейчас это вполне мог быть самый важный вопрос, с которым жизнь когда-либо сталкивала его. Она спала на другой стороне кровати, ее бледная фигурка дрожала от холода. Печальная пародия на простынь, что скомкано свисала с обнаженной талии, светилась яркой белизной, и это было легко увидеть в такой поздний ночной час. Он не предпринял попытки прикрыть ее снова. Это была его вина, что она чувствовала холод. Тщательно высеченная маска, которой она оградила себя, разрушилась. Упала прямо сквозь пальцы на пол и разбилась на кусочки рядом с ее отброшенными одеждами. У нее был момент слабости, и он воспользовался им. Сладкие слова и полуправдивые обещания мира и спокойствия - это все, что было необходимо, чтобы заставить ее упасть в его руки. Это было то, чего он так долго желал, и теперь, когда он это получил, он не мог смыть горький вкус сожаления с губ. Сожаление, которое он отнял у ее, теперь израненных губ, таких холодных и дрожащих. Эта любовь была ошибкой. По крайней мере, он думал, что так оно и есть. Он отбросил глупое чувство жалости и ухмыльнулся самому себе. Жалость была для слабых. Почему его должно заботить, пожалеет ли она об этом позже? Он сказал себе, что ему все равно, но в темных глубинах разума, он знал, что это много значило. Это значило слишком много. Взглянув на нее, незащищенную, слабую, беспомощную, его внезапно начало мутить… Она была испорчена, навсегда окрашена оттенком малинового гнева, синего желания и желтого обмана. И это была его вина. Он был тем, кто сделал это с ней. В то время он был настолько увлечен своими глупыми желаниями, что даже не заметил, как его собственные руки наносили ей вред. Теми же руками он пытался восстановить маску, которую сам и уничтожил, но независимо от того, сколько извинений он прошептал и сколько обещаний дал, этого было недостаточно. Ничего нельзя было исправить. Внезапно у него появилось желание попытаться искупить свою вину перед ней. Сильные руки потрясли ее миниатюрную фигуру. Ее веки вострепетали, как крылья бабочки, и открылись. На мгновение все было, как в тумане, но вскоре она все четко увидела прямо перед собой, и отвернулась. С чувством стыда. И это не оставалось не замеченным с его стороны. Он приподнял ее за подбородок, заставив ее ониксовые глаза встретиться с его золотыми. Ее глаза были наполнены чувством страха, сожаления и ненависти к себе, в то время как его – переливались странными эмоциями. – Я отвечаю за то, что сказал! – Он громко выкрикнул в этот поздний час. Она моргнула в замешательстве, но он продолжал трясти ее. Слезы набухли в уголках ее глаз. – Остановись, прекрати! Рен, остановись! Он проигнорировал ее. – Все, что я сказал! Абсолютно все! Я отвечаю за каждое слово! Пожалуйста, поверь мне! В его сознании страх, который читался в ее глазах, означал, что она сомневалась в нем. Сердце и ум сошлись в битве, мозг же твердил ему перестать быть глупцом, ведь то, как считала она, было лишь ее проблемой. И, пока его сердце подпитывалось безумием, он продолжал. Ему было необходимо, чтобы она поверила ему. Он не знал, почему, но это было то, чего он хотел. И те слезы не были слезами радости. Он перестал трясти ее и взял ее затылок в свои руки. С нежностью, которую он не показывал ранее, он начал целовать слезинки. – Что ты де…– – Клянусь, я говорил правду, Анна, и я отвечаю за свои слова,– он посмотрел ей прямо в глаза, и она поняла, что он имел в виду. Пот каплей скатился с ее лба. Это было не то, каким она представляла свой первый раз. Все случилось так быстро: только что порвав отношения с Йо, она уже спала с его другом. Что она за человек после этого? Ведь она была не такой… И все же... Тепло, которое исходило от него, было одновременно утешительным и соблазнительным. Она не нашла в себе сил уйти. Он смотрел на нее такими прекрасными золотыми глазами, и этого хватило, чтобы она потеряла голову. Она почувствовала трепет в животе, и вскоре последовала беззаботность. Почему ему потребовался лишь один взгляд, чтобы сотворить с ней такое? Она смотрела на него и знала, на что идет. Она отвернулась от стыда. От стыда за себя. Горячее дыхание щекотало ее ухо, заставляя сердце пропустить удар. – Что-то не так? Она не могла посмотреть в его глаза. Сейчас у нее не было достаточно сил для этого. Против воли тихий всхлип сорвался с ее губ. – Я ... я боюсь ... Вот она и сказала это. Теперь она просто ждала, когда он начнет смеяться над ее глупыми страхами. Но этого не произошло. Она посмела взглянуть на него. Он не смеялся, но ухмылялся, и, похоже, он не думал, что она была глупа. Он просто смотрел. Его губы поймали ее собственные в погоне за поцелуем. – Конечно, ты боишься. Я был бы обеспокоен, если бы ты сказала обратное, – его губы переместились на внешнюю область ее ушка, где он прикусил нежную кожу. Она глубоко втянула воздух, борясь с желанием сказать ему, чтобы он продолжал. –...Я не буду заставлять тебя, если ты не готова, но я покажу тебе, что значит быть любимой, и я знаю, что ты хочешь это больше, чем что-либо еще. Его голос был мягче, чем обычно, и его слова успокаивали. Она хотела, чтобы ее любили как человека, как целую личность. Не той жалкой любовью, которую она получила от Йо и его друзей. Ей нужен был кто-то, кто безоговорочно бы любил ее. И он предложил ей это. Он приподнялся над ней и протянул ей руку. Вот она лежала вся испуганная, хрупкая, нагая и никчемная, и все равно он хотел ее. Без колебаний она потянулась и взяла его за руку. Они упали на кровать в запутанном беспорядке своих тел и конечностей. – Пожалуйста, ты должна мне поверить. Ты веришь мне? – Рен почти умолял, ведь его личная гордость не позволит ему так низко пасть во второй раз. Но она знала, что он имел в виду. –Я верю тебе, но... – Анна отвернулась. Прошлое научило ее никогда не доверять людским словам. Люди – несовершенные существа, неспособные держать обещания. Она успела усвоить этот жестокий урок. И он это понял. – Будь моим последним. Не сказав ни слова, он с легкостью схватил ее в свои объятия, его губы впились в ее ротик с такой страстью, о существовании которой он даже не подозревал. Ее рука легко скользнула по его руке, и тишина оставила их наедине с собственными мыслями. Возможно, это не было такой уж ошибкой, в конце концов.

Конец

От автора: Это является самым близким к непристойности, что я когда-либо писала.(краснеет) Ну, наконец-то, я заставила себя написать это, так что, без разницы. Навсегда и навечно, -Анна От переводчика: Рен и Анна forever! <3