Возмездие будет моим?

      Стоя на коленях, Киллиан усердно молился. Молился за одного человека. За Эмму. Никогда он не чувствовал себя настолько несчастным. Любовь к Эмме его сильно мучила, ему хотелось с этим что-то сделать. Неразделенное чувство душило его с каждым днем все больше и больше.       Закончив школу, Киллиан решил пожить для себя, определиться с выбором профессии. Так он говорил отцу, когда решил бросить учиться. Он поступил в Бостонский Архитектурный колледж, что и Эмма, но она вылетела после первого семестра из-за пропусков. Отучившись еще семестр, Киллиан бросил колледж, вернувшись в город. Он знал, что Эмма не собирается никуда больше поступать, а хочет сделать карьеру в боксе, поэтому решил слепо следовать за ней. Учеба уменьшила бы его шансы быть с Эммой до нуля. Поэтому Джонс приобрел абонемент в тот же зал и ходил в те же дни, что и Свон. Но отец тут же завел с ним разговор о поступлении. Ему очень не понравился поступок сына, он потратил деньги на обучение зря. Бреннан навязчиво намекнул о том, что видит в нем священнослужителя, что ему надо поступать в семинарию. — Сынок, у меня в роду в каждом поколении есть священнослужитель. Мой брат теперь епископ и служит в Канаде. А вот брат моего отца был священником и служил в Вашингтоне. — Пап, к чему ты ведешь? — Киллиан недоуменно посмотрел на отца. — А к тому, сынок, что у меня два сына. Один из вас должен стать священником, по традиции моего рода. Лиам пытался, он отучился в семинарии два года, но он сбежал посреди учебного года с какой-то девицей, которая вскружила ему голову, а потом бросила. А сейчас даже если бы он захотел, то не сможет, его выгнали с позором. Вся надежда на тебя! — Но отец… — Киллиан, пойми, тебя никто не заставляет, просто подумай на эту тему. У тебя нет невесты, нет постоянного заработка, ты не получаешь профессию, а занимаешься какими-то глупостями. Просто подумай! — Он вышел из комнаты, заставив Киллиана впервые серьезно задуматься о своем будущем. Отец прав, у него ничего нет, надо что-то с этим делать. Но он только думал, ничего не предпринимая. А отец все чаще начал заикаться о семинарии, подкладывал в комнату Киллиана брошюры учебного заведения. И он сдался.       Придя домой после очередной тренировки, Киллиан запустил через всю комнату свою сумку, начал швыряться вещами и громить комнату. Он не понимал, за что Эмма так с ним поступает. Обида и злость на Свон кипели в нем. Неужели она не может в лицо ему сказать, что она не хочет с ним никуда идти? Зачем надо было разыгрывать этот спектакль? Он отшвырнул стул. Заметив на полу брошюру семинарии, он немного остыл и внимательно ее прочитал. Подумал, что это будет наиболее лучшим для него вариантом, чтобы избавиться от ноющей раны в душе. Тогда он начал готовиться к вступительным экзаменам, которые будут через два месяца. В зал он по-прежнему ходил, ему приходилось выслушивать шуточки Эммы в его сторону. — Хватит! — сказал себе Киллиан после очередной порции унижения и насмешек, и попытался забыть Эмму. Он внушил себе, что это глупости, что есть вещи гораздо важнее и у него просто слишком много свободного времени, поэтому он и занимает его всякими страданиями. У Джонса будто открылись глаза, что его брат был во всем прав. Киллиан проанализировал ситуацию и решил, что ему просто нравится страдать, пребывать в таком влюбленно–отверженном состоянии, ведь можно упиваться своей несчастной любовью и жалостью к себе. Он решил взять себя в руки, начал усердно готовиться к сочинению по основам религиозной доктрины и к собеседованию. Киллиан всерьез увлекся религией. Он понял, что отец был прав, Киллиан захотел быть священнослужителем, нести людям добро и слово Божье.       Когда настало время вступительных испытаний, он покинул штат и направился в Нью-Йорк. Через неделю он вернулся домой с новостью о поступлении на богословское отделение. В семинарии ему очень понравилось, он решил, что стать священником — это его предназначение. Вдохновленный, он с большим усердием изучал священное писание. Ему оставалось буквально две недели до отъезда, Киллиан решил провести это время с семьей, помогая отцу по хозяйству, и за книгами.       У него почти получилось забыть Эмму, пока за два дня до отъезда он не получил от нее смс. «Знаешь, что завтра Чарминги устраивают вечеринку в твою честь? Приходи, будет весело», — он с грустью перечитал сообщение и удалил его. Сердце болезненно сжалось. Больше никакой Эммы.       Засев за чтение Апокалипсиса, он почти забыл про вечеринку, если бы не очередное сообщение, только уже от друга Девида, который также приглашал его к себе на прощальную вечеринку. Обдумав все за и против, Джонс решил, что будет не так уж и плохо сходить и развеяться перед отъездом. Он набрал: «Ок!» и отправил Эмме, а затем Девиду.       Получив положительный ответ от Киллиана, Эмма была довольна собой, ведь если он ей не отказал, значит не все потеряно и план осуществим. Он состоял в том, чтобы затащить его в постель, чтобы он передумал ехать в Нью-Йорк, остался дома и пал к её ногам. А она уже вертела бы им как хотела. Свон была довольна собой, план она считала гениальным, возможность того, что он все-таки уедет, равна нулю. Все тщательно обдумав, Свон решила, что вечеринку надо проводить у Чармингов, так как это близкие друзья Киллана, они не должны отказать. Осталось только натолкнуть на эту мысль Мэри. Для этого ей пришлось попотеть. Она три дня ходила за Мэри и упрашивала поговорить со своим мужем. В первый день она подкараулила Мэри Маргарет у школы, когда та возвращалась с работы. Мэри ей отказала, но сказала, что подумает, а это означает, что конечно нет. На следующий день, встретив «случайно» в магазине Мэри, она заговорила с ней. — Мэри, привет, какая неожиданная встреча, — Эмма усмехнулась, потому что для этой «неожиданной встречи» ей пришлось три часа ждать прихода Мэри. Чарминг нахмурилась. — Эмма, здравствуй. Действительно, не ожидала тебя тут встретить, — Эмма решила не терять время на пустые разговоры и прямо спросила: — Помнишь, я вчера тебе предложила устроить вечеринку для Киллиана? — Эмма, не думаю, что это хорошая идея, я даже не хочу беспокоить Девида, потому что он точно не согласится, когда узнает, что это твоя идея. — Ну, Мэри, а может быть ты ему предложишь от своего лица, не упоминая моего имени? — Эмма нет, извини, мне надо идти, — Мэри Маргарет выскочила из магазина, оставив Эмму в одиночестве. Но она не собиралась отступать.       На следующий день Эмма пришла уже на работу Чарминг, ждала окончание уроков в коридоре. Когда прозвенел звонок и коридор наполнился школьниками, спешащими домой, она проскочила в класс, где преподавала Мэри. — Опять ты! — возмутилась Мэри. — Я же уже дала свой ответ, мне надо спешить. — Ну подожди, послушай пожалуйста. Ваш друг уезжает в семинарию, понимаешь, его вы больше не увидите ближайшие четыре года. Надо ему устроить прощальную вечеринку, чтобы скрасить его последние деньки в городе. — Ну допустим, а тебе то какое дело? Какие цели ты преследуешь? — Мэри подозрительно на нее посмотрела. Эмма грустно вздохнула и опустила голову. — Я очень виновата перед ним. Решила загладить свою вину. — А почему же ты сама у себя не организуешь прощальный вечер? — Да он и его друзья ни за что ко мне не придут. А так у меня хоть будет шанс извиниться. Мэри Маргарет, прошу тебя, поговори с мужем. — Эмма умоляюще на нее посмотрела. Чарминг на минуту задумалась. — Что ж, насчет прощальной вечеринки это не такая уж и плохая идея. Я предложу Девиду, посмотрим, что он скажет. Ладно, мне пора, — Мэри направилась к выходу. — Спасибо тебе огромное! — Эмме теперь оставалось только ждать. Как ей показалось, она смогла убедить Мэри, теперь все рассудит Девид. Вечером ей пришла смс от Мэри: «Девид с радостью устроит её для Киллиана. Приходи завтра в 6. Поможешь с закусками». Эмма торжествующе написала Киллиану смс.       Все подтянулись к 8. Киллиан появился вместе с братом, скромно пройдя в дом. Его тут же обступили, поздравляя с поступлением, Девид весело расспрашивал про монашек, обучающихся там, и есть ли вообще девушки в семинарии. Киллиан смеялся, отвечая на его шутки. Эмма стояла в стороне, выжидая удобный момент подойти. Через часа два, когда все распределились по маленьким группам по интересам, Эмма увидела Киллиана, который стоял в стороне от всех, попивая пиво из бутылки. К нему подошла Руби, которая мило ему улыбалась, что-то говорила, а он так же мило ей отвечал и улыбался. Потом к ним подошел Лиам, а Киллиан извинился и отошел от них в зал, оставшись наедине с бутылкой пива. Свон поняла, что это идеальный момент. И решила действовать. Подтянула топик вниз, чтобы грудь была виднее, она подошла к Джонсу. — Привет, Киллиан, как ты? Как поступление? — она как можно обворожительнее ему улыбнулась. — Я завтра уезжаю, — он грустно посмотрел на Эмму. Все установки, которые он дал себе, сейчас с треском ломались. Смотря в эти глубокие зеленые глаза, он забывал о всех обещаниях себе выкинуть из головы эти глупости. Чувство к Эмме не пропало, как на это он надеялся, а только еще больше усилилось. Сердце рвалось из груди. Пауза затянулась, и Киллиан решил сказать ей, наконец, что чувствует, и пусть она его отвергнет, так будет даже лучше, проще уехать. — Эмма, я давно хотел тебе сказать … — он не успел договорить, как она дотронулась его губ в легком поцелуе. Она решила, что надо брать инициативу на себя, пустые разговоры сейчас совсем не к чему. План по совращению Джонса мог провалиться, если она позволит ему признаться. Тогда, чтобы переспать с ним, ей придется врать, что она тоже влюблена в него, но это было бы со всем низко с ее стороны. — Пошли со мной, — Эмма посмотрела прямо в глаза Киллиану и лукаво подняла бровь. Джонс слабо ей кивнул, пребывая в легком шоке. Они пойдут в укромный уголок и будут целоваться? А что, если она хочет заняться с ним любовью? Мысли одолели голову Джонса. Не дав ему опомниться, Эмма взяла его за руку и потянула к лестнице. Киллиан послушно за ней шел, не понимая, что происходит, и боялся даже предположить, что может произойти.       Зайдя в свободную комнату, она толкнула вглубь Киллиана, закрыв за собой дверь. Это было небольшое помещение, с маленьким диваном и огромными постерами на стенах. В углу стояла ударная установка, а рядом — гитара. Эмма поняла, что немного ошиблась с выбором комнаты, но отступать было уже поздно. Джонс сел на диван, а Эмма опустилась к нему на колени, обхватив руками его шею. Киллиан не понимал, что нашло на Эмму, но ему это определенно нравилось. Он хотел этого больше всего на свете.       Эмма внимательно посмотрела в темно-голубые глаза своей жертвы. Не желая больше тянуть, она поцеловала его, сначала легко, чтобы посмотреть, станет ли он сопротивляться, но, не получив отказа, стала целовать его более страстно. Его поцелуи были неловкими, немного хаотичными, но были наполнены безграничной нежностью. Его руки не знали, куда приземлиться, он боялся дотронуться до нее, как будто Эмма была фарфоровой. И тут Эмму осенило. Она оторвалась от него и ошарашено прошептала: — Да ты девственник… — боясь, что сейчас все закончится и она уйдет, он отрицательно замотал головой. Но фраза девушки была скорее утверждением, чем вопросом. Эмма сняла с себя топик, расстегнула лиф и откинула его.       Киллиан отчаянно покраснел, не зная, куда деть глаза. Свон взяла его руку положила ее на правую грудь, заставляя себя потрогать. Киллиан понял, что отступать она не собирается, и осмелел. Левой рукой он накрыл вторую грудь и начал ее ласкать.       Эмма почувствовала, что он до предела возбужден, перекинула ногу так, что теперь Киллиан был у нее между коленей, и начала ерзать на нем, заставляя его охнуть от неожиданности, после чего накинулась с большей страстью на его губы. Руки Киллиана уже смело блуждали по ее телу. Одной рукой Эмма расстегнула ширинку и залезла к нему в трусы. — М-м-м… Многообещающе, — соблазнительно произнесла Эмма в губы Джонса. Она действительно была приятно удивлена его размером. Девушка начала сжимать его возбужденную плоть. Другой рукой она пыталась расстегнуть рубашку Киллиана, но поцелуи Киллиана не давали ей сконцентрироваться на непослушных пуговицах, разум затуманился от собственного возбуждения. Ткань между ними раздражала, Эмма хотела поскорее избавиться от одежды. Она невозможно хотела его, хотела почувствовать внутри себя.       Выгнув спину, она взяла его руку и положила к себе между ног, чтобы он почувствовал, что она готова к нему. Киллиан начал гладить разгоряченную плоть сквозь мокрую ткань трусов. Эмма постанывала, ей хотелось большего, она ерзала на нем, требуя окончания прелюдии.       Но в миг что-то произошло, Киллиан вздрогнул всем телом, из его груди вырвался стон. Он испуганно посмотрел на нее. Пока Эмма не опомнилась, он отодвинул ее и выскочил как ошпаренный из комнаты. Эмма не успела осознать, что произошло, лишь разочарованно смотрела ему в след. Киллиан почти бегом добрался до двери, надеясь, что никто не увидит мокрое пятно на его джинсах. Выскочив из дома, он с силой ударил дверной косяк. Слезы разочарования и унижения начали его душить. Он не мог поверить, что так опозорился перед той, которую любил и хотел больше жизни. Когда он был наедине со своими фантазиями, он не мог кончить часами, представляя Эмму. Но то, что произошло сегодня, его просто выбило из равновесия. Это позор.