Where's My Love

      Август 2018       Эвен стоял в середине толпы, нервно переступая с одной ноги на другую и пристально наблюдая за дверью. Он видел счастливую семью, вернувшуюся с отдыха, все члены которой выглядели загоревшими и отдохнувшими; плачущий отец, стоя на коленях, обнимает своих детей, с которыми они были порознь слишком долго; другие родители бегут к своим детям постарше, которые вернулись домой, чтобы навестить свою семью; вновь встретившиеся влюбленные ласково целуют друг друга. Все вокруг было наполнено любовью. Впервые он счастлив находиться в аэропорте, Эвен был на нервах, вставая каждый раз, когда кто-то входил в зал ожидания, хоть он и высокий, и не оставалось даже шанса, что человек, которого он ждет, не заметит парня.       Лицо Эвена озарилось, когда он увидел золотые кудри в новой волне людей, забирающих свой багаж. Исак тащил за собой два огромных чемодана, оглядываясь вокруг с удивленным выражением лица, ошеломленный от количества людей перед ним до того, как заметил Эвена.       Они ничего не сказали и не кинулись в объятия друг друга, вместо этого парни медленно сокращали расстояние между ними шаг за шагом. С каждым шагом они отпускали неприятные воспоминания и дни разлуки, отпускали одинокие ночи и одинокие дни. Когда парни наконец дошли друг до друга, то просто стояли в тишине. Руки Эвена медленно обняли Исака за талию, а руки парня помладше покоились на его плечах. Эвен наконец ощутил самое лучшее чувство в мире — нежное касание руками щек Исака и дыхание практически в губы парню. Они улыбнулись в шею друг другу и, наконец, поцеловались. Не в знак приветствия или прощания, они просто поцеловались, растягивая этот момент в бесконечность. Потому что сейчас все время в мире принадлежит им, чтобы они были вместе.       Парни проделали эту работу. Никто из них не знал, останутся ли они вместе навсегда, но таков был план. И, как Исак процитировал кого-то мудрого, они принимали все, не торопя события. Шаг за шагом. Крайне медленно, но постепенно.       Иногда было трудно со всем справляться, поэтому они запирались в своей квартире где-то в Большом Лондоне и заботились друг о друге. В такие дни Эвен просыпал часов больше, чем бодрствовал, а Исак тихо передвигался по квартире, стараясь не беспокоить парня. Иногда писала Соня, чтобы убедиться, что все хорошо и что Исак держит все под контролем. Он не мог назвать это дружбой, но время от времени они говорили немного о большем, чем просто о благополучии Эвена. Исак был уверен, что чувствовал ее красивую улыбку, когда она заставала их в хорошие дни и Эвен пел глупые попсовые песни на фоне их разговора.       В хорошие дни, даже в лучшие дни, количество которых явно преобладало над плохими, они любили друг друга всеми возможными способами. Иногда к ним из Осло приезжали родители Исака и оставались на время, потому что они родители и «Мы знаем, что у вас все под контролем, но мы все еще имеем право волноваться о том, хорошо ли вы едите и сдаете ли все работы в университеты в срок». Исак радовался, когда у мамы Эвена находилось время, чтобы навестить их, с ней было так хорошо. Может, потому, что у нее была такая же яркая улыбка, как и у Эвена и она водила их в самые удивительные места Лондона, или потому, что Эвен становился маленьким сентиментальным мальчиком, когда приходило время ей уезжать, и она целовала их во лбы миллион раз, пока работники аэропорта не произносили ее имя по громкоговорителю. Эвен прижимался всем телом к Исаку, позволяя парню помладше крепко обнимать себя, смеясь сквозь слезы, когда мама оборачивалась в последний раз, благословляя их своей улыбкой.       Иногда Исак прикладывал все силы, чтобы не начать истерить и не сломаться посередине их кухоньки. Потому что больно не только тогда, когда кого-то теряешь, больно еще заботиться о ком-то настолько, что чужая боль начинает проникать в собственные вены. У Исака эта боль была не из-за сломанных ребер, он не задыхался от слез, это было из-за готовки еды для своего парня, когда Исак пытался не блевануть, успокаивая свои руки, которые дрожали настолько, что чай расплескивался по всей кухне, когда парень выяснял, каким джемом намазать тосты. Потому что Эвен не выходил на улицу уже неделю, и не важно, сколько они пробыли вместе, Исак всегда тихо и эгоистично надеялся, что однажды за высшей точкой не будет самая низшая. Потому что однажды Эвен разбудил его в три ночи голодным поцелуем и касаниям везде, боже, он трогал его везде, оставляя отметины повсюду на бледной коже Исака, а на следующий день от его Эвена не осталось следа — лишь холодная кожа и впавшие глаза. Но Исак всегда знал, что наступит день, когда Эвен разбудит его поцелуями, мило прижимаясь, с самой счастливой драгоценной улыбкой на всем лице. Потому что неважно, как хороша или плоха жизнь в определённый момент, в итоге все придет в норму. И они всегда превращали эту «норму» в чертовски лучшее время для них.       Были моменты, когда их жизнь наполнялась разногласиями и спорами, потому что «Мне не нужен чертов смотритель, Исак!», а также хлопающими дверями и лежанием на полу ванной, которое сопровождалось громкими рыданиями, рвущимися наружу. Иногда были поцелуи в метро или просто обмен улыбками, потому что, хоть они и учились в разных университетах, у них было свое место, на котором они встречались каждый вечер и шли домой, держась за руки. Их жизнь состояла из шёпота «Я люблю тебя» каждым утром и громким «Я люблю тебя», раздававшемся после громких стонов по ночам. Были также Магнус, Юнас и Махди, которые пытались уместиться на один диван в гостиной, когда приезжали навестить их, шумно и переворачивая все с ног на голову, но ни Исак, ни Эвен не были против этого. Также был Исак, врывающийся на постель Нуры после очередной ссоры с Эвеном, болтая по фэйстайму с Эскильдом (потому что да, он был его гуру), пока Эвен говорил по телефону с Линн (никто понятия не имел, когда эти двое так сдружились). И все заканчивалось тем, что они разговаривали по фэйстайму все вместе из разных мест, Эвен робко говорил Исаку: «Возвращайся уже домой, у Нуры все равно хреновый вай-фай». А еще в их жизни существовала стена, наполненная фотографиями, рисунками Эвена и десятками маленьких цитат вроде «В бесконечность» и «Могу ли я остаться здесь с тобой навсегда?», которые напоминали им о пути, на котором они находились в данный момент.

***

      Исак был на танцполе со своими друзьями в каком-то шикарном ночном клубе в Сохо, наслаждаясь лучшими моментами своей жизни. Все было хорошо — люди вокруг, алкоголь в его организме, который позволял Исаку свободно двигаться под бит раздражающей, но все еще довольно запоминающейся песни. Возможно, именно в этот момент Исак чувствовал себя комфортно будучи в центре внимания, открыто флиртуя с девушкой напротив. Он даже не помнил, знает ли он ее имя, но, боже, она была прекрасна, и Исак не боялся восхищаться этим.       Его руки находились на ее боках, чтобы двигаться бедрами в такт, также парень был уверен, что кто-то прижимается к его спине. Ситуация становилась для него все более занятной, особенно когда девушка напротив подвинулась ближе и попыталась что-то прошептать ему на ухо, но слова ее заглушились громкой музыкой. Может, она спрашивала, был ли он здесь один, может, приглашала с собой в уборную, потому что, когда она попыталась поцеловать его в шею, Исак встретился глазами с самым красивым парнем в помещении.       Исак не был здесь один. Эвен как бы невзначай прислонялся к бару, одна рука его покоилась на стойке, а в другой был алкоголь. Исак не был уверен, пытается он выглядеть как Джеймс Дин или Алекс Тернер сегодня со своими идеально уложенными волосами в обычной белой футболке и кожанке, которая лежала на стуле рядом с ним. Парень постарше выглядел также занятно, приподняв уголки рта в понимающей улыбке. Их друзья были удивлены спокойствию Эвена, обменивались непонимающими взглядами между собой и отпускали смешные замечания по поводу ситуации. Для Исака с Эвеном это не было игрой, они не заставляли ревновать и не испытывали терпение друг друга, парни просто веселились. Такое веселье обычно появляется, когда ты уверен в своем партнере на 110%.       — Ты же знаешь, что ты можешь просто подойти к нему? Вы, ребят, такие странные, стоите и пялитесь друг на друга через всю комнату, — рассмеялся их друг.       Исак улыбнулся и поднял брови, тихо спрашивая:       — Ты собираешься простоять там всю ночь?       Девушка отошла немного назад, не получив ответа, но все еще охотно ошивалась рядом с Исаком, все внимание которого сейчас принадлежало Эвену. Потому что, о боже, глаза парня сводили его с ума. Страсть практически невозможно стало сдерживать, и Исак почти открыл рот, чтобы позвать Эвена, когда тот наклонил голову, дразня парня за нетерпение. Он медленно поставил напиток, выпрямился, провел рукой по волосам. Сердце Исака пропустило удар, когда маленький кусочек тела над джинсами стал виден, когда Эвен поднял руку. Сердце парня продолжало колотиться все больше с каждым шагом Эвена, надвигающегося все ближе, и Исак задался вопросом, будет ли у него вообще пульс, когда они встретятся. Эвен осмотрел девушку рядом с парнем и покашлял настолько громко, чтобы она услышала и обратила на него внимание. Не нужно было и говорить, что он здесь не ради нее, то, как Эвен следил за каждым движением Исака, выдавало все его намерения. Она улыбнулась и послала им обоим воздушный поцелуй перед тем, как скрыться в толпе.       — Как в «Восьмом чувстве», не находишь? — прошептал Эвен на ухо Исаку, подходя, наконец, ближе и соединяя их тела. Парень проложил дорожку поцелуев до ключиц Исака, пока руки не исчезли под футболкой парня, сжал его бока настолько сильно, что у Исака вырвался тихий стон и он закинул голову в удовольствии. Одно лишь прикосновение, и этого был достаточно для Исака, ведь это Эвен. Теперь он точно знал, о чем рассказывал парень: неизвестные тела двигались в такт, давя друг на друга, становясь чуть ли не единым целом, что выглядело не так уж и невинно. Казалось, будто все в комнате чувствуют то же самое: вспышку и похоть.       В один момент руки Эвена находились под одеждой Исака, а в другой они уже притягивали друг друга за волосы, целуя глубже, и Исак чувствовал улыбку парня на своих губах. Их тела лениво двигались под бит музыки, более заинтересованные в том, чтобы не разорвать физическую связь, нежели в танце, казалось, они касаются друг друга везде: их груди поднимались и опускались, бедра слегка бились, руки не могли прекратить касаться друг друга, губы были сжаты вместе и глаза. Эвен не разрывал зрительный контакт, смотря сквозь все свои страхи и сомнения прямо в душу, чтобы найти там себя.       — Может, пойдем домой? — прошептал Исак, наконец отрываясь, чтобы набрать воздуха. Его рука уже покоилась в руке Эвена, когда парень постарше охотно кивнул, не в силах выразить свои чувства словами.       До дома из центра добираться было довольно долго, но им было плевать. То, что начиналось, как поездка в такси, наполненная поцелуями и сдержанными стонами, где-то в середине превратилось в засыпающего Исака, улегшегося головой на грудь Эвена, а парень обнял его, поддерживая умиротворенное тело. Он выглянул в окно, когда они проехали мимо двух знакомых знаков, наслаждаясь спокойствием ночного города и его рукам, нежно поглаживающим кудри Исака. Эвен не мог не задерживать дыхание, чтобы услышать то, как синхронно они дышат и улыбаться, смотря на мирное сонное лицо Исака.       Эвен надеялся, что Исаки и Эвены во всех Вселенных, разбросанные по всему времени и пространству, были сейчас в руках друг друга, потому что он чувствовал многовато любви для Эвена, державшего в руках себя. И он верил, что они преодолеют боль и примут ее до конца, потому что боль делает нас людьми, как он считал. И они с гордостью сталкивались с лучшими днями, наполненными смехом и любовью. Исак и Эвен не бегут, но остаются. И они живут. О боже, сколько чудесных и фантастических жизненных моментов ждет их впереди.