Сокрытое от глаз

Неилина всегда была хорошей дочерью и примером для своих сестёр и соседских девушек. Скромная, аккуратная и честная, девушка не могла не радовать своих родителей. Одно было плохо — не смотря на всё её дружелюбие и доброе сердце, Неилина с самого детства не могла поладить со своими сверстниками. Она не грубила им, не вела себя высокомерно. Девушка просто с малку была предельно рассеяна, и оттого говорить с ней было тяжело: как заведёшь, казалось бы, даже интересный для неё разговор, Неилина посмотрит на тебя своими большущими глазами, а потом уставится обратно в сторону леса, будто тебя и нет рядом. Женщины постарше уговаривали её мать присмотреться к своему ребёнок — не подменыш ли? Уж слишком девчушка была умна для своего возраста, да ещё и музыку любила сверх меры. — Помяни моё слово, Гленна, аукнется тебе твоя неосторожность. Гляди, как бы ты тилвит тег* не вырастила взамен своей дочери, — причитала подруга матери Наилины, думая, что девчушка их не слышит. В тот вечер Неилина сильно обиделась на соседку. Кто бы что не говорил, она оставалась обычным человеческим ребёнком, которому также хотелось внимания и похвалы, как и всем остальным. Просто она считала, что дружить с кем-то помимо её замечательной подруги, которую, почему-то, никто не видел, совершенно необязательно. Её подруга знала много интересных историй и сказок, научила Неилину играть на вистле**, помогала ей в работе и даже подсказывала, что стоит делать в той или иной ситуации. Как-то раз в детстве Неилина, уже умевшая играть простые, но никому не известные мелодии на вистле, поделилась с матерью секретом, что этому научила её златовласая девушка. Тогда Гленна только усмехнулась и похвалила воображение своей младшей дочери. Она-то видела, что девочка всё время сидела одна. Больше про свою подругу она никому не говорила, доверяя лишь матери. Когда девушка стала постарше, родители разрешили ей гулять в лесу самой, в свободное от работы время. Неилина проводила там весь день, а, возвращаясь под вечер, всегда приносила с собой если не ягоды и грибы, то полевые цветы, собранные в пышный букет. Там, подальше от людских глаз и их длинных языков, среди вековых деревьев, скрывающих девушку в тени своих огромных ветвей, она училась танцам, песням и музыке, что так любила её подруга. Люди стали шептаться за её спиной ещё сильнее, а в том, что она подменыш вообще отпали сомнения. Только мать да старуха-ведунья, жившая на окраине и прослывшая ведьмой, лишь отмахивались от глупых слухов. — Ничего вы не понимаете, — прокряхтела старуха, случайно услышав обрывок из разговора женщин, — девочка просто Видит, а вы ей жизнь портите. Никто не понял смысл тех слов, сказанных старухой. А если бы и понял, то вряд ли бы поверил — известное дело, наверняка ведьму фейри науськали, дабы та ввела их в заблуждение и их отродье защитила. Но в лицо самой Неилине этого заявлять никто не смел. А косых взглядов она не замечала, пока старшие сёстры и братья не тыкали её носом в это. Неилина обижалась, даже непонятно, на кого больше: на болтливых людей, что распускали о ней неправдивые слухи, или на своих родных, что верили всему, что говорят какие-то проходимцы. Но вот минула для неё уже, считай, пятнадцатая весна, а Неилина всё никак не находила себе мужа. Местные девушки выходили замуж, как правило, после двенадцатой весны, а она уже три года как достигла брачного возраста, но ни разу даже не попыталась заговорить про замужество. Девушка была красива, трудолюбива и, даже будь она совсем блаженной, её бы непременно заметил хоть какой-то парень или же мужчина. Но им всем словно глаза отводили. А сама Неилина совершенно не спешила с кем-то знакомиться и, казалось, даже не понимает, что ещё год максимум и её возможность найти мужа канет в небытие. И как бы ни уговаривала её мать хоть присмотреться к местным мальчишкам, Неилина лишь виновато улыбалась и неуверенно пожимала плечами. — Представляешь, — Неилина задумчиво рассматривала синеватые лепестки цветка, не срывая его, — они привели сына кузнеца и сказали, что это мой будущий жених. Она улыбнулась, наблюдая за тем, как бабочка садится на цветок. Сегодня выдался жаркий день и прохлада леса была очень кстати. Девушка перевернулась на спину и, спугнув бабочку, посмотрела на ветви ближайшего дерева. Миниатюрная девушка в белом, чьи золотые волосы сейчас приобрели холодный оттенок, на мгновение задумалась. — Нет. Не подходит. Я тебе уже говорила, что там, в селении, нет подходящих мужчин для тебя. Сын кузнеца хоть и выглядит краше, чем кто-либо ещё из твоих знакомых, на самом деле уродливее любого гоблина или боггарта, — она устроилась на ветке поудобнее, свесив ноги, и оправила на своём платье нежные бутоны цветов. — Уродливее? — Неилина удивлённо распахнула глаза. — Сёстры говорят, что я должна радоваться. «Кузнецы всегда обеспечены, а Даллас ещё и красив», — так они мне сказали. Звонкий смех разнёсся по округе, отражаемый эхом. — Глупые. Глупые девицы. Жадность и поверхностное мышление не приведут их ни к чему хорошему, — во взгляде красавицы мелькнуло нечто жестокое, но, вспомнив, что на неё всё ещё смотрит Неилина, фейри исправилась. — Они в корне неправы, милая. Деньги, красота — это всё быстротечно. И, потеряв и одно и другое, ты останешься лишь с тем, что было всё это время спрятано под ними. И поверь, у таких людей, как Даллас, там спрятано одно лишь уродство. Неилина прикрыла глаза, обдумывая сказанное её подругой. Прохладная земля холодила спину, а тёплый ветерок едва заметно колыхал траву рядом с ней. — Как мне отказать ему? На время в лесу воцарилась тишина. Тилвит тег задумалась. — Я не чувствую у него желания жениться на тебе. Скорее всего, об этом договорились ваши отцы. Девушка открыла глаза и снова посмотрела на свою собеседницу. Было видно, что фейри чем-то раздосадована. — Что-то не так? — Неилина поднялась на ноги и, подойдя, встревожено глянула подруге в глаза. Последняя как-то неопределённо хмыкнула и, впервые на памяти девушки, опустила взгляд. — Это будет куда сложнее, нежели в том случае, если бы Даллас сам хотел бы взять тебя в жены. Скорее всего, ваши семьи уже обо всём договорились и остались одни формальности. Неилина медленно села на землю, осознавая, что на этот раз подруга её не спасёт. Сколько раз фейри вытаскивала её из передряг. И когда тётушка Иннес давала нелюбимой племяннице практически невыполнимые задания, и когда соседские ребята дразнили её, и тот случай… По щекам девушки потекли слёзы. — Я… я не хочу… — Неилина попыталась взять себя в руки и не расплакаться окончательно. В её памяти всё ещё был жив случай, когда, возвращаясь домой из лесу, тилвит тег ненадолго покинула её. Девушка, которой тогда даже не исполнилось двенадцать, решила пойти домой по той улице, где находилась таверна. Она всегда ходила этой дорогой, но, благодаря заботливой фейри, с ней ничего не случалось. До этого вечера. И если раньше Неилина очень хотела выйти замуж, веря байкам старших сестёр, и каждый раз умоляя её подругу посоветовать в выборе жениха, то после тех ощущений шершавых рук, скользнувших под её сорочку, потрескавшихся губ на своём лице и пьяного дыхания, обжигающего её шею, она панически боялась мужчин. И девушка не знала, что бы делала, не подоспей фейри вовремя. Тилвит тег не стала церемониться, и на следующий день этот человек не смог встать с кровати — не от похмелья, а от того, что ноги теперь его попросту не слушались. Спустя пару месяцев он умер — задохнулся. А Неилина пришла домой, как убитая, и ещё долгое время вела себя слишком уж тихо. С того вечера девушка если и соглашалась остаться на время без своей подруги, то исключительно дома. — Ты знаешь, я могу предложить тебе лишь один выход из ситуации. Неилина поёжилась. Хай-Бресейл, Ги-Бразил, Тир-Нан-Ог, Инис Авалон — об этом острове ходило множество легенд. Когда на девушку накатывали приступы паники, после того случая, фейри неоднократно предлагала пойти с ней туда. Ведь в Авалоне нет недостойных, а Неилину остальные фейри приняли бы, как родную. Девушка всегда отказывалась, вспоминая о матери, отце, да хоть тех же сёстрах и братьях. Она их всех любила и не хотела бросать. Особенно мать. — Я не могу их оставить, — одними губами прошептала девушка, смотря в пустоту. Фейри спрыгнула с ветви древнего древа, распустив еле заметные прозрачные крылышки. — Прости. Я не могу помочь тебе в этом иначе. Если наведу на Далласа болезнь, то тебя могут забить камнями за убийство и ведовство. Неилина это понимала. И от этого ей было ещё хуже. Следующие дни прошли для неё, как в бреду. Ей казалось, что это всё сон, просто очередная выдумка. Осознание накатило позже, практически в день свадьбы, когда её мать готовила свою дочь к выходу в свет. Когда она увидела Далласа, он ей сразу не понравился. Высокий, с черными волосами и холодными синими глазами, он сразу выделялся среди других парней, обычно рыжих и с веснушками. Когда он с ней заговорил, Неилина невольно вздрогнула — такое высокомерие она видела впервые. — Мама… — она сжала руки и подняла глаза. — Я не могу выйти за него замуж… Гленна лишь сплеснула руками. Она не видела в парнишке ничего того, что заметила Неилина. Когда мать списала рассказы девушки о том, какой на самом деле Даллас, на простое волнение перед грядущей ночью, Неилина решилась поведать ей о причине, по которой она не хочет становиться чьей-либо женой вообще. И о том, как её подруга её на время оставила, и о том, что случилось в переулке возле таверны… — Неилина! — грозный окрик матери выдернул девушку из неприятных воспоминаний и она поняла, что дрожит. — Ты уже не ребёнок! В детстве было очень мило наблюдать за тем, как ты выдумываешь разные истории, рассказанные твоей «подругой», как, самостоятельно осваивая вистл, ты рассказывала, как тебя этому учили. Но ты повзрослела! Тебе уже пятнадцать, понимаешь? Пятнадцать! Ты должна знать, что лгать — плохо. Тем более, если это клевета на почивших. Ещё немного и твоя жизнь будет сломана. Выйти замуж должна каждая девушка. В шестнадцать никто не захочет и смотреть в твою сторону! Разве что старики да больные люди! Ты у меня красивая, прилежная, но вот почему-то никак не хочешь понимать простую истину! Неилина молча выслушала, что говорила ей мать. Она понимала, что эти слова лишь плод эмоций, но в тоже время не могла поверить, что это говорит её мама, всегда казавшаяся ей спокойной, доброй и бесконечно любящей. На улице уже стемнело, когда люди стали собираться около церкви, в ожидании начала праздника. Жених вместе с семьёй были на месте, в то время как невеста запаздывала. Люди переминались с ноги на ногу, недовольно перешептываясь, главы семейств же не замечали течения времени, обсуждая общую выгоду. Мать Неилины беспокоилась — не переборщила ли она с дочерью? В конце концов, Неилина очень нежная и ранимая девочка, как бы самый счастливый день в её жизни не перечеркнул обычный страх невинной девушки перед первой ночью замужества. Когда на дороге показались две девушки, Гленна выдохнула с облегчением. Всё же, не зря оставила с Неилиной её сестру. Когда девушки подошли достаточно близко, отец Далласа кашлянул, нарушая тишину. — Должно быть, теперь все в сборе… Мы… Его прервал резко поднявшийся ветер, принёсший с собой отголоски незнакомых голосов, шепчущих на незнакомом людям языке. — Простите, — подала голос Неилина, чересчур спокойная даже для себя, — но моя сестра ещё не пришла. — Неилина, все твои родные уже здесь, — хмурясь, начал её отец. — Боюсь, моих родных здесь и в помине нет, — необыкновенно твёрдо ответила девушка. — Только родственники. Ей было сложно говорить это, вести себя так, как она ведёт себя сейчас. Но об этом попросила тилвит тег, которую Неилина считала уже не то что сестрой, а самой настоящей матерью. Снова сильное дуновение ветра и шепотки, словно перезвон колокольчиков. — Неилина! — Гленна попыталась достучаться до дочери. — Ты… — Она просит сыграть, — продолжила девушка, не обращая внимания на голос матери. Люди перешептывались. Её всегда считали блаженной, но раньше она никогда не вела себя так на широкой публике. Неилина достала из складок платья вистл и ушей коснулась приятная и тихая мелодия. Шепот стих. Некоторые хотели ещё много чего сказать, но не могли произнести ни звука. Казалось, что даже листва не шумит под порывами ветра, вслушиваясь в звуки, издаваемые вистлой. Мелодия становилась всё громче и увереннее, а Неилина начала отступать назад — к полю, позади которого возвышался лес. Её губы уже не касалась вистлы, но мелодия продолжалась. Неилина закружилась по полю, рассмеявшись, впервые в жизни почувствовав необычайную лёгкость. Перед ней мелькали в танце фейри, и похожие на людей, и те, кто больше напоминал монстров. Девушка забыла и свою семью, и свои обиды на них и своих соседей. Она взяла за руку какую-то маленькую фейри и закружилась уже с ней в паре. Когда она только шла к церкви, у неё ещё были сомнения, переживания, но сейчас, в круговороте танца, Неилина ни капли не жалела о том, что решила сбежать. Её плеча коснулась знакомая рука и, обернувшись, девушка увидела свою подругу. Тилвит тег улыбалась, смотря на её счастливое лицо. — Мы дома. За музыкой и танцами Неилина не сразу заметила, что они больше не на поле около церкви, даже не в лесу — их окружали высокие цветущие деревья, ласковое солнце протягивало к ним свои тёплые лучи, а босые ноги щекотала трава, по мягкости не уступающая шёлку. Жители селения ещё долго помнили тот день, когда, на их взгляд, безобидная девушка убежала со своей свадьбы в объятиях фейри. Кто благодарил богов, что те забрали проклятого Небесами подменыша, кто боялся, что лесные бесы придут вновь и, на этот раз, заберут их. Фейри не любят уродливых людей. После неудавшейся помолвки, Даллес сильно заболел, как и некоторые другие жители. Маленький народец хоть и благоволит невинным, сам таковым никогда не являлся, да и жалость — черта, никогда не ходившая у них в почёте. Оставили невредимой из всех людей, приложивших руку к тому торжеству, только Гленну. Она наказала себя сама, мучаясь от мыслей о содеянном. А время в Авалоне течет иначе. Бывает, минуты там тянутся годами, растягивая мимолётную радость на десятилетия. И даже когда от селения остались только руины, проходящие мимо путники говорили, что слышали со стороны леса чей-то переливчатый смех и голоса на неизвестном языке, звучащие, словно перезвон колокольчиков.