Neon lights

«Новенькие #kissmyairs. Я ведь смотрюсь в них круто?» Длинные узловатые пальцы, фиолетовый лак и кроссовки, за которые обычный школьник готов душу продать. Идеально-белый, с прозрачным пластиком и футуристическим переливом ногтей – безупречная картинка будущего, которое никому не нужно, но нравится до безумия. От бесконечно самоуверенной подписи хочется смеяться, но только губы слегка поджимаются. Никто не смотрится лучше, чем gd, даже если это будет мусорный пакет. Исин съезжает по жесткому школьному стулу ниже и листает дальше. «Приятный вечер в кино. Обязательно сходите на #logan на следующей неделе» Билеты с закрытой премьеры, зажатые между все тех же длинных пальцев. Голая кожа в разрезе брендовых джинс, совсем немного, но это достойно одной звезды из пяти по личной шкале возбужденности Исина. В графе разъяснений это слегка вспотевшие ладони. Он сглатывает вязкую слюну и думает, что Крис Ву законченный выпендрежник. В классе становится шумно. Звук расстегиваемых молний на рюкзаках и все нарастающий гул бесполезной болтовни извещают о начале перемены. Надо бы набить рот какой-нибудь безвкусной булкой и жевать до очередного звонка, но вот ведь незадача. Для этого потребуется выпустить из потных ладоней телефон. Поспешно пролистывая, Исин цепляется взглядом за очередное фото. «Лучше всего сладкий мандарин и пряный табак от #jomalone чувствуется в постели… #krisxxx» Мятая подушка с размазанной малиновой помадой, которую так любит новая модель бренда для весенней коллекции. Изящной азиатки с широкими скулами нет на фото, но она определенно была бы там несколькими секундами ранее. Глупо появляться на фотографии, если тебе не заплатили, а на намеки всем уже давно плевать. Распущенность заменили на открытость взглядов, но румянец все равно появляется на щеках Исина. Он бы добавил яда в свой мысленный голос и отпустил несколько саркастичных комментариев по этому поводу, но места на язвительность не остается. Хочется дать себе оплеуху за желание достать точно такую же помаду и измазать собственные губы. - Ты чего завис? – прикосновение к плечу приводит Исина в чувство. Поспешно погасив экран, он надеется, что не попался на горячем. Достаточно пары лайков в сети и не вовремя брошенного взгляда, чтобы странный слух появился на школьных просторах. Не обязательно правдивый, но определенно имеющий право на жизнь. - Да, так, не выспался просто, - отмахивается и поспешно запихивает телефон в карман. - И ты? Только не говори мне, что это заразно. Мало было Чонина, который больше ходячий труп, чем человек, - Бэкхён закатывает глаза и тянет в сторону столовой, - чем вы по ночам занимаетесь? Может, я тоже хочу, - бурчит недовольно, но не выспрашивает, за что Исин премного благодарен, ведь чертов румянец определенно бы его выдал. Два-три раунда под душным одеялом, а все вдохновенье только от игривого взгляда с экрана мобильного. После он думает, что так дальше не может продолжаться, и пора бы все прекратить, но он даже не может отписаться от чужой инсты. Пусть с фейкового аккаунта, но от этого не легче. У него зависимость от Криса Ву, клиническая. И что поделать, если у них все не взаимно. Крис Ву влюблен до беспамятства во все, что красуется с неоновых вывесок города: популярные рестораны, брендовые тряпки и красивые лица моделей. Он вспоминает об этом каждое утро, а затем все равно открывает ленту новостей. Идиотизм не вылечить и не выбить, а с сорванным дыханием и стояком в школьных брюках и вовсе все безнадежно, стоит увидеть блондинистую копну волос в толпе. Сила юности прикончит его раньше, чем паршивая экология. - И где этот зомби? – Исин закрывает ладонью рот, широко зевая. Бэкхён точно не хотел бы знать причину, нет-нет. С Чонином все понятно, это хроническое и удивительно как он вообще доползает до школы на следующий день после своих безумных тренировок. Это гораздо лучше того, чем занимается он сам. Стоит взять с него пример и хотя бы иметь вменяемое оправдание для перманентной дурости. - Он каким-то чудом сегодня даже занял нам места. Правда теперь и там по ходу спит, - Бэкхён проверяет свой мобильник в очередной раз, убеждаясь, что ответа на сообщение от Чонина все еще нет. - Ты после уроков на репетицию? – Исин цепляется за чужое плечо и старается не смотреть, отвлечься и вообще переместиться в параллельную вселенную. Это все глупости и блажь, но Крис Ву тоже здесь учится и зачем-то периодически приходит в школу, зачем-то тоже ходит в столовую и появляется так, как сейчас. Не предупреждая и прямо перед Исином. - Ага, мы на следующей неделе выступаем в баре брата Кёнсу. Обещали даже халявную выпивку, - раздается совсем рядом, но в ушах шумит, а взгляд плавленой жвачкой цепляется за высокую фигуру и широкие плечи. Исин шумно вдыхает, жадно разрывая на куски идеальный образ: самодовольная ухмылка, сильная шея и до боли знакомые пальцы, поглаживающие вульгарного вида рюкзак от версаче. - Надеюсь, они не вздумают прикалываться, как в прошлый раз. Мы почти совершеннолетние, так какого черта нам выдали газировку? – Бэкхён идет дальше, не обращая внимания на друга. А возможно, следовало бы. У Исина глаза голодной собаки и только что он был вынужден пройти мимо самого лакомого куска мяса. Странно, ведь только что терпения было предостаточно, но вот оно уже испарилось к чертям, как июльский дождь с разжаренного солнцем асфальта. - Ты придешь? Чунмён спрашивал, почему не заходишь, да и Чонде при тебе не чудит. Исин? – Бэкхён чувствует, как сжимается рука на его плече. Ничего такого, просто друг сегодня немного не в себе, такое случается. Главное, что он утвердительно кивает и они успевают в столовую как раз, чтобы забрать пару последних анпанов. Если бы не этот вопрос, если бы не тысячи других совпадений, все могло произойти иначе, могло быть долго и счастливо или паршиво и больно. Но случилось иначе, и Исин считает, что так лучше всего. Он приходит на репетицию, а потом и на следующий день и после него, и на каждый концерт тоже. Как друг поначалу, убивает время и зависает с ребятами в старом гараже а ля репетиционном зале Чунмёна. Как-то эта кучка идиотов устраивает сюрприз, который больше похож на засаду и вручает ему гитару со словами «ты смазливый, а нам как раз одного не хватает». Веселое время длится чуть меньше года, когда на сон всего пара часов, а все остальное расписано по минутам. Разучивание партий, репетиции, экзамены и выходные в знакомом баре, где никто уже не спрашивает сколько тебе лет. А потом выпускной класс и они с Бэкхёном не будут сидеть за соседними партами. Чонин теперь сладко посапывает сзади, а сила юности решает, что в постоянной активности нуждается только то, что в штанах. Не спасает усталость и нотные листы перед глазами. С алкоголем становится только хуже, потому что выдержка и так никуда не годится. Конфетка в ярком фантике из брендовых шмоток теперь с ним в одном классе. Исину было бы плевать, будь на фирменном пиджаке вышито что угодно, только не знакомое и затертое ночами до дыр «Крис Ву». Ему плохо, ему хорошо и все ранее испытанные способы сдерживаться не спасают. Все из-за «на тебе отлично бы смотрелся голубой кардиган из новой коллекции шанель», «на следующей неделе откроется новая кондитерская недалеко, сходи обязательно, ты же любишь сладкое» и всяких «привет, Вусин», «как дела, Илин?». В гробу он видел голубые кардиганы, но покупает себе один. Не шанель, да и не одевает его ни разу. В кондитерскую он ведет Чонина, ведь тот действительно сладкоежка. Зовут его Исин, И-с-и-н, но кому какое дело? Это в высшей степени паршиво и на очередной репетиции, когда он снова лажает, Чунмён отправляет его домой. - Чтобы не приходил, пока не проспишься, - черт, наверное, он действительно выглядит как пьяный. Спорить нет сил. Их не находится даже под душным одеялом. Он устал, очень и слишком сильно, поэтому среди ночи вызванивает Чонина и ему даже немного стыдно за это. Исин не говорит в чем причина, не жалуется, только просит так, что друг не может отказать. - Мне нужен эффективный способ убить время. Чтобы и думать не было сил, и открывать глаза. 24/7, все подойдет. Помоги, а, - голос срывается немного и после Чонин долго сопит в трубку. Кажется, уснул, но затем раздается хриплое «ладно», а после короткие гудки. Бэкхён говорит, что он поехавший, Чунмён неодобрительно качает головой, а Кёнсу достает ему бутылку паленого виски. Выпускные экзамены и окончание года будто в тумане. Когда не на репетициях с группой, Исин зависает в танцзале и двигается, двигается до тех пор, пока не темнеет перед глазами. Он узнает много новых вещей: сколько дней можно не спать, как много часов подряд тело выдерживает тренировки и еще десяток вопросов на ответы из разряда «какой псих станет так над собой издеваться». Чонин теперь на его фоне выглядит живчиком, но ничего не говорит и даже смотрит без осуждения. Весь окружающий мир смазывается в нечеткое пятно и становится легче дышать. Каким-то чудом удается сдать экзамены и не облажаться на первом их большом фестивале в соседнем городке. Наверное, это и называют успехом, но всегда есть куда двигаться дальше. Наверное, именно об этом думает Чонде, когда зажимает Исина за кулисами и осторожно кладет ладонь на пропитанную потом майку. -Знаешь, я… О, он знает! Он знает о взглядах голодной собаки, знает о разрывающем изнутри желании слишком много. И вместо «никак», которое получил он сам, Чонде достается паршиво и больно. Это плата за смелость. Потому что лучше сейчас, чем много лет спустя и с въевшимся под кожу сожалением. Если бы Исин только знал, как сделать хорошо, он бы не задумываясь так бы и поступил. Но в его арсенале только измученное до предела тело и воспаленный разум. - Не надо. Это не сработает для нас, - он не отвечает на отчаянное «почему?» и возвращается к ребятам. У Кёнсу бутылка текилы в руках. Для празднования рановато, да и пьет ее только Чонде. Чунмён потерялся где-то у организаторов, а Бэкхён опять обещает очередной фанатке научить ее музыке. «Какой музыке? Красивой, такой же красивой, как и ты». Исина тошнит и хочется спать, а неоновые огни выжигают на сетчатке рекламу новой туши для ресниц. Очередной совершенный мир по вполне сходной цене. Еще одна осень сменяется зимой и душное домашнее одеяло превращается в тонкий плед в общежитии университета. Комендант с неуместной торжественностью представляет соседа по комнате, чтобы слинять так же быстро, как и появился. Все понятно, у него важные дела, ведь у старшекурсников знатная попойка воссоединения, а ему стоит следить за этим бардаком. Даже если тишину этим вечером он найдет только на дне пластикового стакана. У Исина вещей ровно на спортивную сумку, уставший вид и безразлично протянутая ладонь для знакомства. Все равно он здесь только для пары часов сна, остальное достанется автобусу и старенькому дивану в гараже Чунмёна. Соседа зовут Чанёль и руки у него неприлично горячие. Еще большие, да, как и собственно он весь. Долговязый и неловкий, с двумя чемоданами вещей, он выглядит контрастно счастливым на фоне всех, с кем видится Исин. Оно и немудрено. Причин для счастья более, чем достаточно: «наконец съехал от родителей», «а это моя девушка, миленькая, правда?», «я сюда с друзьями поступал, обязательно вас познакомлю». И все в таком же обыденном духе. Никакого Чонде с черным грифелем под глазами, который, хотелось бы верить, что просто макияж, и нет Чунмёна, пытающегося убедить всех и себя в первую очередь, что все нормально, нет даже многозначительно молчаливого Кёнсу и припрятанной за ржавым шкафом бутылки «на всякий случай». В тесной комнатке без единого зеркала есть только жизнерадостный Чанёль и его наполненная красками жизнь. Он странный парень, в хорошем смысле, конечно же. А еще у него мягкое одеяло, под которым можно спать даже голышом. Хотя велика вероятность, что тепло под ним именно потому что Чанёль сам горячий, как печка. Позже Исин знакомится с его девушкой и она действительно миленькая, но до свадьбы ничего такого, нет-нет. Он понимает, конечно же: и любовь до гроба, и счастливых родителей, но лучше всего – жадные горячие руки, которые стягивают с него одежду. - Эй, Син-Син, давай еще разок, - щекочет затылок, а пальцы без спросу толкаются внутрь. Ему нужно поспать, хотя бы немного, но он раздвигает ноги и вымучено стонет в подушку. Исин не собирается отключаться, он тоже не против еще разок, чтобы кожа натягивалась от напряжения и наутро каждое прикосновение горело свежим ожогом. - Можешь сильнее, - хрипло и срываясь на стон. Он знает как Чанёлю нравится, знает, что у того будет долго и счастливо, но без животного удовольствия и потеков спермы на бедрах. Это хорошо или плохо, он не имеет и малейшего понятия. Исин прикрывает глаза, пытаясь вместе с неоновым светом из окна впитать такое необходимое сейчас «мне все равно». Привычная усталость забивает ватой уши и рот. Так, как он и хотел. Наверное, Исин догадывался, что соскочить так просто не получится, да и незачем же. Если все закончить сейчас, прекратить изматывать себя и начать жить «нормально», то что останется? А, без разницы… такая дурь лезет в голову только перед сном, а дальше только пустота до очередной неоновой вспышки. Через месяц именно она будит Исина среди ночи и заставляет высунуть руку из-под теплого одеяла. Перед глазами будто заблёрили фотошопной кистью, поэтому он узнает Чунмёна уже по голосу, который раздается из динамика. - Приезжай срочно ко мне! Мы подписываем контракт! – радостно кричит телефон. «Какой нахрен контракт?» - собирается спросить Исин, но вместо этого выдавливает из себя короткое «скоро буду». В такси зябко и любопытные огни заглядывают в салон. Неуютно, совсем иначе, чем под боком у Чанёля, но стоит толкнуть дверь чужого дома, как все растирается в мелкий порошок. Если прощелкивать по слайдам, то можно поделить происходящее на «непонимание», «шок», «радость» и «безумие». Им действительно предлагают подписать контракт, к тому же большое агентство, а не липовая контора из подвала. Из бесконечного потока слов становится ясно только то, что они все завтра двигают в центр и становятся супер популярными. Хорошо, радостно и легко, будто в старые дни. Бэкхён лезет обниматься и даже Чонде будто бы улыбается. Они надеются, что все будет лучше, что все изменится. И все меняется. В большом здании, смахивающем на космический корабль, они начинают абсолютно новую жизнь, но каждый теперь свою собственную. Большой босс… хотя нет, какое ему дело до простых смертных, это скорее отдел маркетинга выносит вердикт о том, что порознь у них все получится лучше, чем вместе. Поделить и продать по частям – эффективненько и без лишнего шума. Конечно, они команда, да-да, года вместе, успех один на всех, но и потом еще много «но». Это прекрасно, что ребята так дружны, никто и не будет запрещать им общаться, но. Все песни написаны исключительно для их группы и подходят идеально только им, но. Шанс, яркий и сияющий как звезда, ослепляет. Хотя скорее свет похож на операционный светильник, а все они на холодном столе. Исин думает, что людей продают точно так же, режут и грамотно отделяют нужное от хлама. По частям выгодней, а целиком и живой - нелепость сплошная. У каждого появляется возможность выразить себя и все звучит охренительно прекрасно. Только вот не ясно, почему после подписания нет и намека на радость. Сидя в старом, знакомом до каждой царапины, гараже, молчат все, кроме Чунмёна. Было бы лучше, если бы и он заткнулся, но ведь повод-то весомый. - Если бы я знал, то не стал бы даже говорить вам об этом, - вина хлещет через край и сейчас бы разорить заначку Кёнсу, но они будут переваривать морально оправданные сожаления, - как они вообще могли такое нам предложить? Это ненормально! Мы ведь все это делали вместе, так почему? Вот же уроды! Риторические вопросы, разбавленные гневом от бессилия. Можно подумать, они не знают. Как будто только Чунмён один об этом жалеет. Молчание сейчас очень похоже на траур и отдать бы дань уважения тем дням, которые прошли. - Завтра схожу туда еще раз и скажу, что это дерьмо нам не подходит. Пусть подавятся своими контрактами! – раз-два-три, раз-два-три. Нервный вальс в исполнении паникующего и вечно за все ответственного Чунмёна. Мелодию из пустых взглядов и нервозности завершает громкий скрип ржавого шкафчика. - Сядь и успокойся, - Кёнсу всегда чувствует подходящий случай и в их полку прибывает. Плюс незаменимый товарищ, минус хандра. Бутылка, а потом еще одна. Кажется, поднакопилось, - все, кроме тебя, подписали контракты, так что не дергайся. Этот вопрос можно было не задавать, ответ и так написан на полных сожаления лицах. Искать причины нет нужды, каждый знает почему и этого достаточно. - Бэк, нахрен ты вытащил стаканы? – открутив крышку, Кёнсу забрасывает ее за старый диван, а потом прикладывается к горлышку. – Или уже успел херь какую-то подцепить? Чонде молча принимает бутылку и умехается. Глоток и еще один, даже не морщится. Наблюдая за тем, как острый кадык двигается под кожей, Исин в тысячный раз жалеет, что отказал. Тогда, возможно, хотя бы они вдвоем остались бы вместе. Но это тоже блажь, ни на что не годные сопли. Нормально все, ведь у них траур и почему бы не попрощаться с этими сожалениями тоже. - Сам ты херь, я проверялся,- Бэкхён отхлебывает с горла и кривится. - Так все думают, что это нормально, вот так все закончить? А как же наша мечта, как же будущее? – Чунмён и не думает садиться. И откуда столько пафоса, ведь огненная вода еще не дошла до него. - Будущее? Не то чтобы тебе стоило переживать по этому поводу, - Чонде откидывается на потрепанную спинку дивана и смотрит как бутылка кочует в руки к Исину, - ты был первым, кто забил. Мы давно знаем, что через год ты сваливаешь в Америку. - В Канаду, - поправляет Кёнсу и выуживает из дырки в диване пачку сигарет. - Что? Откуда… Я не собирался, просто… - руки опускаются, а взгляд приклеился к полу. Вот и она, настоящая причина. Чунмён хорош во всем, кроме лжи, и все это знают. - Расслабься, никто не собирается тебя обвинять, - Исин протягивает бутылку, думая, что ни у кого из них нет подобного права. Да и сам Чунмён всегда справлялся с этой задачей лучше всех. Подумаешь, учеба заграницей, ведь теперь и они не лучше. От этого становится легче, от мысли, что каждый в это вляпался добровольно и детская дурость теперь имеет шанс стать дуростью взрослой. Бутылка делает круг, а потом еще один. Пачка сигарет так и остается нераспечатанной, хотя и хочется жутко курить, чтобы сделать горечь во рту только злее. Когда жжется и болит, не приходится сжимать зубы до скрипа и терпеть эти приступы дешевой ностальгической грусти. Но каждый терпит, поэтому сдаваться никто не имеет права. Диван слишком старый, чтобы впитывать в себя что-то, кроме пыли, да и вообще что ему делать в старом гараже, если их там не будет. Темнеет быстро и, пока они тащат эту развалюху, Чонде успевает поделиться с менее умелыми своим богатым лексиконом. Холодно, но до курток никому нет дела. Простуда – всего лишь мелочь, да и горит хоть и помаленьку, но жара хватает, чтобы согреться. Чунмён со второго раза открывает свежую бутылку и передает ее под довольное «охуенно». Ленивый огонь грызет диван по кусочкам, но как-то совсем нехотя. То ли дело в старости, то ли в том, что Бэкхён пожалел топлива и подлил его в свой собственный костерок со словами «А пофиг, Кёнсу же сказал, что это пойло паршиво горит». К утру ткань приобретает стильный черный цвет, но так и не сгорает нормально. Чертов старый диван все еще жив и похоже, что так просто с ним за одну ночь не попрощаться. Исин запоминает яркий теплый свет, как и каждую торчащую пружину. Гарь кажется чем-то естественным, а молчание рядом – самым приятным звуком на свете. Завтра наверняка будет паршивым, но его пока не существует, как и всего остального. Есть только знакомый до боли гараж Чунмёна и последний кусок времени с привычной приставкой «вместе». Жаль, что очень скоро тот самый Новый день забивает напрочь на нежные чувства и все же выкатывает на горизонт красный диск. Болезненно яркий и теплый только по определению. Кёнсу зевает слишком часто, а Бэкхён уже как пару часов спит у Чунмёна в комнате. Пора расходиться. - Соберемся еще как-нибудь, - бросает на прощание Чонде, скорее имея ввиду едкое «никогда». Исин улыбается и уходит тоже, не зная придется ли еще пересечься, но точно зная, что все было не зря. Хотя бы ради этой ночи оно того стоило. Все возвращается на круги своя. Чанёль все такой же горячий, а собственный плед не стал теплее. Будни превращаются в мутный поток времени без точки отправления или прибытия, переплетаются между собой, сливаясь в единственное внятное «устал». Университет, новая доза тренировок и сильные руки, вдавливающие в старый матрас. Исин не замечает отличий между «до» и «после» своего начала становления звездой, но по привычке выжимает силы до последнего, что бы ни делал. Разницы нет - неоновые экраны меняют только картинку. Новые гаджеты в руках, которые от старых отличаются только номерком на корпусе и лишним приводом для выкачивания нулей с банковского счета. Так же и с ним. Встречайте, Исин 2.0, с новой функцией бесконечной кофеиновой подзарядки и морем нахрен никому не нужных талантов. Хотя с последним агентство не соглашается и «это новое шоу на выживание, рассчитываем на тебя». Чтобы вспомнить, как все происходило, ему придется пересмотреть запись всех эпизодов. Все, что осталось в голове – выверенные движения, биты, прошивающие каждую мышцу, и такие полезные уроки актерского мастерства. И что бы он делал без суперспособности естественно улыбаться, когда вообще похер? Это было самым сложным, но на интервью с победителем Исин, конечно же, говорит совсем другое, а точнее – то, что написали ему заранее. За это он отсыпает агентству и директору, которого никогда в глаза не видел, порцию благодарностей и надеется, что все это поскорее закончится, ведь сегодня очень важный день. Менеджер сдерживает обещание и теперь у Исина две комнаты в новеньком общежитии с собственной ванной. Собирая вещи, он волнуется больше, чем на финальном туре. Чанёля нет, но здесь и его уродливые кислотные футболки, и запах, так что разница невелика. Торопливо запихивая вещи в старую сумку, Исин лихорадочно шарит взглядом по комнате под бешеный ритм в висках. Такую мелодию его тело не потянет. Это побег. Смелый и решительный. Не говоря ни слова, просто в один день сосед по комнате исчезает вместе со своими небогатыми пожитками. Только тонкий плед лежит поверх теплого одеяла, ведь наверняка и под ним теперь будет холодно. Меняется все и ничего. Исин позволяет менеджеру и коорди делать все, что вздумается: новая прическа, новый номер мобильного и спонсорский гардероб. За большой красивой куклой нужен уход, он понимает. Комнаты постепенно заполняются безделушками от фанатов и всякой бесполезной мишурой. Даже занавески приходится купить, хотя толку от них никакого. Каждую ночь неоновый свет просачивается сквозь ткань, принося с собой такое желанное «все равно», но не даря и толики тепла. Исин образцовый работник, послушный и выносливый. Неделя в джунглях? Без проблем. Десятичасовые съемки на морозе в легкой рубашке? Легко. Тысячи «замри» от фотографов? Он сделает. Менеджер убеждает, что это все только первый этап, это для продвижения и дальше будет легче. Похоже, кто-то не может отличить безразличие от молчаливого протеста. На каждом из контрактов восходящая звезда ставит автограф и без возражений вверяет себя новой команде. Плевать, ведь никто не способен сделать Исину хуже, чем он сам. Директор за обедом шутит, что если бы все были такими же, то роботы не имели бы и шанса на рынке труда. А дальше предсказуемое «кстати, о роботах, компания по разработке заинтересована в тебе». - Реклама? – Исин колупает вилкой салат и не то чтобы ему была какая-то разница. - Не совсем. Они хотят взять твою внешность и манеры для новой модели. Это большая возможность. Еще одна. Предложение больное по своей сути. Дать себя препарировать, а затем продавать копии. В каждом прототипе будет часть его самого и любой щедрый покупатель будет делать с этим что вздумается. Использовать по своему усмотрению и насколько хватит фантазии. От этого воротит, но не то чтобы сильно отличается от его нынешней жизни. Исин пожимает плечами и спрашивает когда приехать подписывать документы. Очередное выгодное дельце, стоимостью в чью-то жизнь. В машине менеджер дежурно поздравляет его, а затем заговорщицки предлагает выпить. Не в первый раз и это что-то типа супер поощрения, на которое Исин только качает головой. Если это не заначка Кёнсу, то абсолютно бессмысленно. Легкая вибрация в кармане и сообщение радует гораздо сильнее, чем обед с директором. Из бесконечного списка неиспользованных выходных он берет только один, и расписание непривычно разбавляется пометкой «личное». Менеджер подозрительно косится, но молчит. Конечно, Исин опаздывает. Конечно, за этот час Бэкхён успевает надраться в хлам. Только подходя к отдельным комнатам в ресторане, он слышит знакомый голос. - Что? Многогранный айдол? Нихера! Он многогранный мудак! – последние слова раздаются гораздо громче из-за открытой двери. - Да-да, я мудак. И тебе привет, - Исин кривовато улыбается. Преподавателю по актерскому мастерству не понравилось бы, да и на камеру смотрится так себе. Зато присутствующих вполне устраивает. - Ты! – Бэкхён тычет пальцем и пытается подняться, но только слегка покачивается и шлепается обратно на стул. – Звезда не приходит вовремя, да? - В бутылке еще осталось, - Чонин подмигивает и подливает другу еще. Важнее праведного возмущения может быть только пьяный этикет. Стакан вмиг осушается и за пару минут спокойствия Исин успевает даже присесть и многозначительно переглянуться с Чонином. Но штиль все равно сменяется бурей: - Какой же ты мудак, - фантазия отказала где-то после второго стакана, но и это довольно емко передает желаемый смысл, - значит выпить пришел, а за два месяца не получилось никак проведать Чонде. Даже Кёнсу приходил разок, а ты… - Бэкхён тяжело вздыхает и вытрушивает последние пару капель из бутылки. - Как он там? – Исин открывает новую бутылку и наполняет три стакана. На самом деле он прекрасно знает. И точное количество дней проведенных в реабилитации, и то, во что он был одет в прошлый вторник. - Выписали на той неделе. Хоть бы приехал, - Бэкхён занят содержимым стакана, а Исину и без алкоголя жжется изнутри. - Ну я же мудак, - кисло отшучивается и под беспокойным взглядом Чонина опрокидывает в себя первую порцию. Определенно не последнюю. Чтобы успокоить друга, они тратят еще дозу транквилизатора. Бэкхён зверь дикий, но к алкоголю весьма ласков. Отставив стакан и тарелку подальше, Исин накидывает на чужие плечи свою куртку. Спит. Даже завидно немного, ведь когда-то такое влияние спиртного было слабостью, но сейчас все с точностью да наоборот. Он бы и сам не прочь сейчас отключиться, чтобы перед глазами неоновые вывески были похожи на детский калейдоскоп, а тело жило своей собственной беспорядочной жизнью. Исин опять тянется за бутылкой, вдохновленный и все еще слишком трезвый. А вдруг сегодня получится? Он ведь упорный малый. - Хватит с тебя, - хрупкую надежду набраться под завязку бессердечно разрушает Чонин. Вот так всегда. Наверное, если бы не эти ребята, Исин бы давно оказался на самом дне, а так он звезда, хотя он не уверен, что чувства сильно бы отличались. - Эй, я, между прочим, забочусь о твоем здоровье, - никаких вредных для тела и полезных для души удовольствий, только балет, только бесконечные истязания. Журналисты пишут, что Ким Чонин продал душу дьяволу за то, чтобы так двигаться, но на самом деле потребовалось гораздо меньше в качестве платы – всего лишь нормальная жизнь. Чонин под удивленным взглядом друга игнорирует стакан и прикладывается к горлышку бутылки. - Сегодня я позабочусь о твоем, - ухмыляется довольно, а по зрачкам растекается бесконечная усталость. Видимо, не о Бэкхёне стоит сегодня волноваться. - А как же… - А вот так, - второй заход и по смуглой коже расходится румянец. Исин теряется немного, ведь пьяный Чонин зрелище весьма редкое, а оттого непредсказуемое. Инструкцию никто не выдавал на такого друга, поэтому остается только наблюдать за отчаянным весельем. Догадки лениво сменяют одна другую, а на зубах хрустит лист салата. Определенно Исин не тот, кому сегодня больше всех надо забыться. Причина… важна, конечно, но не для него. Без разницы, он поможет и записаться к психологу, и прикопать окоченевшее тело за городом. - Давай почаще так собираться, м? – Чонин осушает свой стакан и тяжело вздыхает, а потом губы расползаются в широкой улыбке и внезапный смех режет слух. Пора бы испугаться, но это совсем не истерика, о нет. Легко и мягко звучит голос, плечи опускаются и сложно вспомнить, когда друг выглядел таким расслабленным. – Теперь у меня полно свободного времени, так что дело за тобой. - Да, было бы неплохо, - задумчиво тянет Исин. Раньше они постоянно были вместе, а потом с ними случилась «взрослая жизнь» и все полетело к чертям. - Я не продлил контракт. И не буду, - выдает Чонин на одном дыхании. Будто только и ждал, чтобы сказать. - Чем займешься? – Исин расслабляется немного, никакой трагедии, а судя по лицу, и вовсе праздник. Бэкхён мычит что-то и пытается улечься поудобнее, даже в бессознательном состоянии выскажет свое царское мнение. - Пока не решил, - Чонин поправляет куртку на плечах друга и треплет копну светлых волос, - но хочу попробовать поступить в универ. На ветеринара. - Если что, подопытный кобель у тебя всегда под рукой, - в каждой шутке доля шутки и может хоть кому-то удастся посадить Бэкхёна на поводок. Если с этим не справляется агентство, друзья и многочисленные подружки, то одна надежда на будущего профессионала. - Ну ему уже никто не поможет. Ты знал, что его бывшая наняла ребят для «грязной» работы? – качая головой, Чонин прикладывается к бутылке. Он выглядит уставшим, но почему-то счастливым. Вместо сосредоточенного напряжения на лице растерянность, как у человека, у которого все еще впереди. Он не знает, что его ожидает в будущем, не понимает своих желаний и, по сути, вообще бесполезный огрызок общества, но его это полностью устраивает. Даже после того, как их маленькая вечеринка заканчивается, Исин продолжает думать о Чонине, о человеческой глупости и дрессировке собак. Нет сомнений в том, что все это настоящее и реальное, гораздо более яркое, чем огоньки с ярких вывесок. Дурной характер Бэкхёна не нужно подключать к розетке, чтобы он раздражал окружающих, это само по себе, это естественно. Он не знает что не так с миром или с ним самим, но тусклая улыбка друга имеет гораздо больше смысла, чем бесконечное множество счастливых лиц, наблюдающих с рекламных баннеров. Осунувшийся Чонде с хитрым взглядом в прошлый вторник выглядел на порядок здоровее любой роскошной модели, а Исин опять чувствовал, что жив. Поступок Чонина вызывает восторг, гораздо больший, чем предстоящие съемки в баснословно дорогой рекламе. Он завидует совсем немного: больному смеху и способности разорвать себя на куски ради призрачной возможности того, что завтра будет чуточку лучше. Но в его расписании «личное» лишь крошечный кусочек огромного пирога, а все остальное пожирает агентство. Менеджер грамотно распределяет по тарелкам, коорди придает аппетитный вид и вуа-ля! Исин подан. Не так уж и плохо быть забитым под завязку работой, ведь на остальное не остается сил. Ему страшно узнавать что значит это «остальное». И если в его составе есть проведывание Чонде и беседы с бывшими Бэкхёна, то нет, спасибо. Даже так… нет, не хорошо, нормально. Старое доброе и крепкое. Исин уверен в нем на все сто. А неделей позже его интервью оказывается на главной странице поисковика, прямо рядом со статьей о «…радостном событии. Свадьба Криса Ву, сына влиятельного бизнесмена, с младшей дочерью концерна…». Открывая статью, Исин бегло просматривает содержание и думает, что это нездорово, когда такая мелочь разваливает его неизменное «нормально». Это ведь просто новость, ничего необычного. Но с фотографии на него смотрит знакомое лицо и воспоминания налипают на сетчатку назойливыми хлопьями. Почему-то паршиво и больно теперь не кажется таким уж плохим вариантом, ведь мутное волнение спустя столько лет пугает сильнее, чем пара месяцев в реабилитации. Четкие линии складываются в слова. «Только на помолвку приглашено много знаменитостей и влиятельных лиц» пестреет на экране. Спокойствие, которое еще несколько минут назад казалось нерушимым, деформируется, пузырится и приобретает цвет кардигана, все еще пылящегося в гардеробе. Как там было? Досчитать до десяти, подумать о прекрасном и подрочить под одеялом? Нужно вернуть душевное равновесие, о да, Исин помнит уроки. Только вот заминка в том, что сложно вернуть то, о чем вообще не имеешь представления. Он понимает, что катится по наклонной, но уже не может остановиться. Как неудавшийся самоубийца, только-только выбравшийся из мягкой комнаты. Фонтанчик для питья? Утопленник готов. Пластиковый нож? Вены наизнанку. - А насколько я популярен? – Исин впервые задается этим вопросом, к тому же произносит его вслух. Менеджер, избалованный безразличием подчиненного, таращит на него глаза и силится улыбнуться. Думает, что шутка. Наивный. - Очень и весьма, а что? – даже откладывает планшет и заглядывает в глаза, будто с душевнобольным болтает. Не то чтобы он далек от истины. - Достаточно, чтобы попасть сюда? – тыкая пальцем на экран, Исин показывает статью, и он готов поклясться, что слышит вздох облегчения из категории «боже, спасибо, он не окончательно двинулся». - Приглашение присылали, но так как ты не особо любишь такие мероприятия, да и не знаком с парой, то мы его отклонили, - звучит убедительно, но логика – последнее, о чем сейчас он заботится. - Я хочу пойти, - безапелляционно заявляет уже не Исин, нет, а капризная звезда. Достаточно популярен? Отлично. Расписание? Не его проблемы. Причина? Он не обязан объяснять. Стоит остановиться хотя бы на миг и задуматься, как взрослый, как сознательный. Ведь незачем тащиться на помолвку парня, который даже имени его не мог запомнить. Школьные годы уже никому не интересны и, по хорошему, пережить бы приступ ностальгии. Ну а после опять залезть в колесико работы и бежать-бежать, веря в то, что поступил правильно. Но Исин не останавливается. Он уже это делал: с первой влюбленностью, с полученным признанием и желанием бороться. Ему не понравилось, так к чему повторять? Любопытно до зуда внутри, что же там, на другой стороне, в месте, где исполнившиеся мечты и утоленная жажда. Выворачивая шкаф наизнанку, Исин перебирает тряпки внутри, не в состоянии вспомнить, одевал ли он хотя бы одну из них когда-нибудь. Возможно, скорее всего. Все выглядит одинаково. Запрос в поисковике выглядит как бред школьницы: «что одеть на помолвку парня, в которого встрескался в школе. ps: я гей и уже вроде как не влюблен в него. pps: не голубой кардиган». Приходится просить помощи у коорди, которая не только каким-то непостижимым образом соображает ему за пару минут образ, но и притаскивает с собой пару спонсорских безделушек. Он не продумывает план, не знает что скажет при встрече и на самом деле совсем не представляет зачем притащился на помолвку Криса Ву с дорогой куколкой. Открывая дверцу машины, Исин делает последнюю попытку остановиться. Правда это больше жалкий порыв где-то на задворках сознания, чем сформировавшееся решение. Тело двигается самостоятельно, и он шагает навстречу под звуки щелкающих затворов и стонущего на последнем издыхании здравого смысла. Добро пожаловать в старое и ни черта не доброе прошлое. Темно синий костюм от валентино потрясающе мягкий и отлично подходит, чтобы вытереть потные ладони. Дорогой, но сдержанный отель, производит правильное впечатление. Начиная от кремовых альстромерий и заканчивая ненавязчивой профессиональной охраной, - все свидетельствует о прекрасной работе организатора. Большой кукольный театр с фоновой музыкой, в ритм которой звучат прорепетированные и заезженные фразы. В зале невозможно чистый воздух и не менее рафинированные гости. Исин видит знакомые лица, хотя и не может вспомнить знает ли он их лично или же их лица выжжены на его веках неоновыми огнями. Назойливые «давно не виделись» ничем не отличаются от «впервые вижу тебя, напыщенный ублюдок», а улыбка в ответ на любезности это уже условный рефлекс. Обычная рабочая обстановка, но привычные реакции даются гораздо сложнее, чем обычно. Он здесь совсем не за этим. В сравнении с собственным волнением и дрожащими пальцами, спокойствие окружающих кажется нелепой карикатурой. Гости не больше, чем плоские картинки на прохладном экране, да и виновники торжества отличаются от них только +10% к яркости. Исин такой же плоский и сухой, он знает, только сегодня гораздо более хрупкий. Как лист бумаги, легко рвется и терпит расползающиеся жирные и мокрые пятна взглядов на себе. - Спасибо, что выделили время в своем расписании и пришли, - невеста улыбается очень знакомо, так же, как и сотни рекламных вывесок клиник пластической хирургии. Дорогое личико, дорогое платье и такой же жених. Маленькая принцесса всегда получает то, чего хочет. - Для меня большая честь быть приглашенным. Поздравляю с помолвкой, - это тоже по сценарию, вместе с невидимыми нитками, которые тянут кончики губ вверх. А затем луч софита резко перемещается на неожиданную цель. Исин забывает о невесте как об очередной пластиковой куколке каких тысячи и протягивает руку жениху. Это не по правилам, но приемлемо. - Женитьба всегда непростое решение. Ты рисковый парень, да? – пожимает широкую ладонь и смотрит прямо в глаза. На несколько тягучих секунд дольше, чем позволено правилами приличия. Сжимает мягко пальцы, не желая отпускать, а затем незаметно мажет по ладони нежным касанием. Плевать на декорации, Исин пришел увидеться сегодня именно с этим мужчиной. И даже замешательство в чужих глазах не становится разочарованием. Конечно, он не помнит, да и как узнать за всем этим лоском неловкого подростка. Наверняка Крис Ву знает его имя сейчас, но оно совсем не вяжется с давно забытым «Вусин». Все в порядке, это не внезапно, хотя и горько до режущей остроты в горле. Кривовато усмехаясь, Исин выслушивает сдержанное «надеемся Вы отлично проведете время» и смотрит вслед своей пыльной мечте. Широкая спина скрывается среди гостей, зато быстро находится официант с полным подносом бокалов. Горечь не растворяется в хмельном вине, зато приобретает новый пряный оттенок. Он похож на послевкусие пойла, которое прятал Кёнсу, такой же насыщенный и больной. Пора забыть. Пора жить дальше. Жаль, что на часах Исина еще слишком рано для этого. Стрелка указывает на яркое «разобраться в прошлом», даже если он не представляет, что это значит. Среди лоска и бесконечной фальши не понять даже собственных желаний, поэтому побег в уборную совсем не кажется детской глупостью. Холодная вода стекает по виску, ладони наполняются еще и пытаются смыть мутное наваждение, которое заставило его сюда явиться. Глупо же. Тяжело вздыхая, он поднимает взгляд на свое отражение и думает, что последний бокал явно был лишним. Исин оказывается не один и все происходящее все больше становится похожим на сюрреалистичную пародию. Ведь не может же такого быть. Совсем ведь абсурдно. Но Крис Ву позади него никуда не исчезает, даже когда он оборачивается. Совпадение. Судьбоносная случайность, которая выглядит хорошо только на экране со смазливой актрисой и не менее сладким актером в главных ролях. Искра, буря, безумие, ну и слив туалетного бачка на фоне. Романтическая обстановка наталкивает на размышления определенного толка, поэтому Исин отступает от умывальника, освобождая место перед зеркалом. Вероятнее всего, этот нарцисс решил сделать фото в туалете даже на собственной помолвке. Догадка заставляет криво улыбнуться и так и подмывает процедить презрительное детское «придурок». Не то чтобы это новость, нет, но сейчас Исин готов использовать любой шанс, чтобы выпустить пар. Обидно и едко, а еще жалко до безумия потраченных часов под одеялом. Жалко для мужчины, который ничего не знает, не помнит даже времени, к которому с сильной натяжкой можно добавить приставку «вместе». Крис Ву не виноват, он не телепат и вообще соображал тогда весьма туго, но… но у Исина же было все по-настоящему. И это несправедливо. - Исин? Чжан Исин, верно? – догоняет у дверей, колет между лопаток чужой взгляд. - Чего тебе? – раздраженно огрызается в ответ, ведь весь запас вежливости он потратил на поздравления с предстоящей свадьбой. Все произошедшее было предсказуемо и очевидно. Помолвка же, столько лет прошло и это идиотское «Вусин». Ожидаемый исход маленькой гейской любви. Но вот взгляд, которым Крис Ву сейчас его облизывает, совсем не вписывается в трагичный сценарий. Исин ловит на себе подобные, стоит выйти за порог. Жадные, липкие и пресыщенные обыденностью. Хреновы любители звездной экзотики. - Поговорим? – пошлая ухмылка пачкает губы, а рука на ремне автоматически ставит предложение в кавычки. Да, конечно. Поболтаем о том, о сем. Вспомним былые времена и напоследок обменяемся фальшивыми номерами. Поностальгируем от души, да. Исин хочет рассмеяться, зло и отчаянно. Наверное, он бы просто грязно выругался и ушел, если бы предложение было искренним и подразумевало действительно болтовню. Но кавычки меняют ситуацию, поэтому через пару секунд за ними закрывается дверь кабинки и щелкает замок. Против быстрой разрядки он ничего не имеет. Крис Ву смотрит. Довольно и сыто, будто на вишенку на торте. Самый лакомый кусочек десерта перед ним и он готов получить от него удовольствие по полной. От этого Исину становится кисло, а раздражение только сильнее зудит под кожей. Большой мальчик тоже получает все, что хочет, и в этот раз по счастливой случайности, это Чжан Исин. Счастливой неизвестно для кого, потому что он сам уже давно не мальчишка, готовый вымазать губы яркой помадой. Фантазии остались в ночном отблеске неоновых вывесок, сменяясь вульгарным «детка» на ушко и ловкими пальцами на ширинке. Душно и дорогая ткань шуршит слишком громко. От Криса Ву пахнет эссенцией мягкой мужественности, которая сейчас в моде у парфюмерных брендов, а шею обжигает очередное постное «ты такой горячий». Исин поддается, когда чужие пальцы щелкают пряжкой ремня и спускают брюки. Он касается скрытых рубашкой широких плеч и сильных рук. Прикрывает глаза, и даже пытается вспомнить, каково было это тогда, ярко рисуемое удовольствие в воображении. Ладонь размашисто скользит по натянутой ткани белья, а хриплый шепот произносит томное «хочу тебя, сладкий». - Хватит, - Исин морщится, а затем укладывает ладони на чужие плечи. Давит настойчиво, заставляя опуститься вниз, и думает, что этим губам можно найти гораздо лучшее применение, чем портить и так никуда не годную атмосферу. На коленях, с лихорадочным румянцем на щеках, который не скрывает даже тональный, Крис Ву выглядит гораздо лучше. Послушный и жадный, он стягивает трусы и трется щекой об обнаженное бедро. Губы задевают член, смазка пачкает щеку, а Исин не сдерживает шумный вздох. Как же давно это было. Волосы Криса жесткие от лака, поэтому гораздо приятней провести пальцами по шее над воротничком и слегка надавить. Ну же, не тяни, ведь мы здесь не в нежность играем. Исин облокачивается на стенку кабинки и пытается опереться рукой о дверцу. Места мало, но достаточно для того, чтобы слегка раздвинуть ноги и настойчиво мазнуть возбужденным членом по пухлым губам. Довольно щурясь, Исин расфокусировано смотрит на мужчину перед собой, подмечая приятные детали. Кафель твердый и холодный, на коленях точно неудобно. Отлично. Рука Криса на ширинке, значит завелся от предвкушения взять в рот. Мило. Глаза открыты и в них сытое нахальство. И это уже никуда не годится. - Ну же, - не сдерживается Исин, поглаживая подушечками аккуратное ушко. Под пальцами сочетание из твердого металла и мягкой кожи. Он вспоминает, что свои проколол следом за Крисом, тогда, еще в школе. Болело долго, ранка ныла и кровоточила, раздражалась от любого прикосновения, но, пачкая простыни по ночам, Исин всегда специально тянул за серьгу. Чтобы хоть так, немного и с зудящей пустотой внутри. Прокол зажил, а старая привязанность все еще отдает фантомным чувством. Крис берет в рот медленно и плавно, раскрывает губы, впуская головку и слизывая языком капли смазки. Исин неотрывно наблюдает как тонкая кожа натягивается и член погружается во влажное и мягкое. Он не отказывает себе в удовольствии, ведет пальцами по щеке и нажимает слегка. Немного странно касаться себя через тонкую кожу, знать, ощущать, но не видеть. Его больная привязанность была такой же: очевидной и пульсирующей возбуждением. Но если когда-то давно, он просто проглотил горькое мутное желание, то сейчас все совсем иначе. Ненавязчивые прикосновения к бедрам, скользящие мазки пальцев по яйцам и дальше, совсем чуть-чуть. Крис усердный, обхватывает губами плотно и ритмично двигается. Похоже, что у кого-то здесь достаточно опыта. Это ничего, это не страшно, ведь так хорошо толкаться во влажный рот и смазывать горячей дымкой окружающий мир. Исин дышит прерывисто, облизывая пересохшие губы, и сжимает пальцы на чужом плече сильнее. Изнутри тянет сладкой тяжестью, дразнит подступающим оргазмом. Еще немного, ему хватит пары движений вот так, и кислотной картинки перед глазами, которая ярче любой вывески. Динамичный порно ролик с Крисом Ву в главной роли. Он ее достоин как никто другой: со слегка вспухшими губами, слюной, стекающей из уголков рта, и этим полным надежды взглядом. Наивный же. Ждет, хочет и касается тугой дырки все чаще. Мягкие мимолетные движения дразнят Исина и заставляют попытаться расставить ноги шире, но мешают спущенные брюки от валентино. Да и не только они, ведь помолвка же и вообще. Простроченные мечты не имеют ничего общего с минетом в туалете. Крис замедляется нарочно, чувствует пульсацию на языке и знает, что стоит продолжить, как сливки окажутся у него во рту раньше, чем он попробует свадебный торт. Размазывает удовольствие и настойчиво массирует тугие мышцы. Это тоже мило, похоже на заботу, только слишком поздно, да и Исин завелся не на шутку. Ладонь ложится на чужой затылок, а бедра подаются вперед. Крис мычит недовольно, но открывает рот шире. Размашисто двигаясь и трахая влажный рот, Исин кусает губы чтобы не застонать. Возбуждение обжигает яйца, подступает к горлу. С силой сжимая жесткие волосы, он чувствует, как дрожь проходит по телу. Сперма толчками льется в горло, пачкает язык и приглушает воспалено красный на губах белесыми потеками. Исин довольно выдыхает и через полуприкрытые веки наблюдает, как Крис судорожно отрывает кусок туалетной бумаги, чтобы вытереть рот. Сейчас он выглядит гораздо лучше, чем еще полчаса назад, он выглядит настоящим. Раздосадованным, с распухшими губами и парой выбившихся из идеальной прически прядей, но настоящим. Не пластиковым Кэном рядом со своей Барби, а мужчиной, который только что отсосал другому в туалете. Возможно, для него не все еще потеряно, но Исин не собирается больше в этом участвовать. Пальцы не слушаются, и брюки удается застегнуть только со второго раза. Отряхнувшись, Исин тянется к замку на дверце кабинки и ловит на себе возмущенный взгляд. Крис Ву все еще на коленях, со стояком и испачканным в сперме куском туалетной бумаги в руке. Он взглядом указывает на свою ширинку и приподнимает брови. Тоньше некуда. - Невесту попроси, - бросает на прощание Исин и оставляет Криса в одиночестве. Не в свадьбе дело, просто слишком тяжело разочаровываться в юношеских мечтах. Тогда это было серьезно, это было навсегда. Казалось, что готов все на свете отдать за исполнение желания, а столько лет спустя получив кусочек воображаемого счастья, он не чувствует ничего, кроме пустоты. Просто минет в туалете. И никакой любви. В зал возвращаться не хочется, в нем сейчас слишком мало сдержанности и слишком много ядовитой искренности. Сейчас бы в тихое место и покурить. Исину нельзя, запрещено агентством и завтра запись, но ему без разницы. Проходя через кухню и, словив на себе пару удивленных взглядов, он толкает тяжелую дверь и оказывается в переулке. Отсюда видны дорогие машины и красочные вывески, но подранная бетонная стена и парочка мусорных баков исправляют ситуацию. Здесь спокойно. Чуть глубже в переулке стучат двери, выпуская официанта с огромным мусорным пакетом, красочный мат дополняет атмосферу. Исин опирается на железные перила, точно зная, что запах въесться под кожу. Резкий и металлический, ни с чем не спутаешь. У чертовых роботов такого точно не будет, они стерильные до тошноты, а еще совсем скоро будут выглядеть как его отражение в зеркале. Почти также, но с разительной разницей ровно в бесконечность. Опять стучит дверь, но на этот раз прямо за спиной. Парень без мусорного пакета, а фартук небрежно смят в руке. Выбеленные до сухого пряди и потрепанные кеды без шнурков. Из кармана драных джинс появляется пачка сигарет и Исин понимает, что пялился слишком очевидно, когда незнакомец с ухмылкой предлагает: - Будешь? Это то, что нужно и причин отказываться нет. Он вытягивает из пачки одну, с удивлением понимая, что это настоящие, дешевые и те, которые «убивают». - Спасибо, - вспыхивает теплым огонь зажигалки и горький дым тонкой нитью тянется прочь, в серое небо без облаков и солнца. Исин обхватывает губами фильтр и затягивается глубоко. Слишком резко. Горечь дерет горло, забивает все внутри и разрывает глухим кашлем размеренный гул города. Больно до слез, а еще неправильно. Все это: волнение перед встречей, поздравления и «хочу тебя, сладкий». Нужно было оставить мучительное желание в прошлом. Лучше бы никогда, чем сейчас и вот так. Жжется и ноет, но Исин тянется к сигарете снова. Кажется, что становится легче. - Тяжелый день? - парень рядом смотрит устало и понимающе. - Есть немного, - Исин затягивается еще раз, - у тебя ведь тоже? – говорить с незнакомцем легко, в этом вся прелесть случайных встреч в грязных подворотнях. И если у тебя не отобрали бумажник, то можно немного побыть честным. - Так заметно? – кривая усмешка так похожа на его собственную, ту, которая ужасно смотрится на камеру, но его любимая. Парень вздыхает и растирает сигарету о железные перила, затем тянется за еще одной. Острые скулы, рваные движения и четко очерченные губы. Исин бы не удивился, если бы встретил такого парня в зале, но он уверен, что здесь тот выглядит гораздо лучше. С дрожащими длинными пальцами, которые раз за разом щелкают зажигалкой. - Черт, сломалась, - с досадой прячет в карман и протягивает сигарету Исину, - прикури, а? Тлеющий огонек заражает таким же белый пергамент. - Я сегодня попрощался со своей первой работой, - парень кивает на фартук в руке, - еще и любимая зажигалка сломалась. Денек так себе. Исин понимает, правда. Молчит и не знает, стоит больше сочувствовать первому или второму. Починить вещицу ведь уже не получится, а работа ведь первая, и значит не последняя. - Забавное совпадение, - Исин кривит губы и сжимает пальцы на железных перилах сильнее, - а я попрощался со своей первой любовью, - не худшее прощание, только стоило сделать это гораздо раньше, еще тогда, во времена, когда на чужой образ не налипло слоями неоновое безразличие. Иллюзия безопасности отвалилась куском грязи слишком быстро и все бестолку. - Серьезно? – незнакомец смотрит удивленно. – А выглядишь нормальным. Вкус у тебя конечно… я не осуждаю, но невеста та еще… - запинается на последнем слове, явно нецензурном. Если бы он продолжил, никто не был бы в обиде. В ответ Исин улыбается. Похоже, Крис Ву нашел себе достойную пару. - Я пришел не к невесте, - затягивается в последний раз и на выдохе вместе с горьким дымом произносит, - к жениху, - признание, достойное главных страниц новостных порталов, но здесь кроме них только пара мусорных баков. Почему-то Исин уверен, что парень болтать не станет, да и вряд ли тот узнал восходящую звезду. Здесь и сейчас они просто парочка неудачников. - Вот как, - задумчиво тянет незнакомец, - значит жених идиот. Я бы не упустил шанс с таким парнем, как ты, - взгляд оценивающий и пристальный, заставляющий щеки гореть. - Каким это «таким»? – Исин не смотрит на парня рядом, отворачивается нарочно и разглядывает выцветшие графити на бетонной стене. Против честных признаний у него нет иммунитета, он весь его истратил еще давно на то, чтобы пнуть побольнее голодного к ласке пса. - Любопытным, - в голосе слышится улыбка, а затем Исин чувствует прикосновение к руке. Парень оказывается совсем близко, стоит рядом, соприкасаясь с ним локтями, а в пальцах он держит поломанную зажигалку. - Сехун, - смотрит прямо в глаза, - это мое имя. Подумал, что это тебе тоже будет интересно узнать. Это мило и глупо немного. От прикосновения даже через ткань становится тепло, так, как никогда не было от огней рекламных голограмм. Исин мягко касается чужих пальцев, отбирая зажигалку: - Я подарю тебе новую, Сехун, - имя оседает на кончике языка терпким предвкушением, а гладкий пластик все еще хранит тепло, - но только при одном условии. - Каком же это? – вопросительный взгляд и открытый интерес. - Если ты не будешь идиотом, - Исин прячет зажигалку в карман и лукаво подмигивает. Самое время взять пример с Чонина. Возможно, ничего не изменится или вовсе станет хуже, но он не намерен больше убегать. Исину кажется, что он сможет забыть о неоновых огнях, ведь собственное отражение в глазах напротив гораздо более яркое, чем пластиковые мечты.