LA PANTHERE

      В который раз за последние минуты Соник перекинул одну ногу на другую, продолжая сидеть в широком твердом кресле из тростника, вдыхая при этом исходящий от его левой ладони аромат духов. Нежные нотки парфюма влекли за собой образы различных ярких, мягких и влажных от дождя лепестков на вершинах зеленых стеблей с листьями. При каждом вдохе грудь синего ежа все чаще вздрагивала, а спина все чаще выгибалась от напрягающихся мышц. Легкие покалывания в теле после суточных прогулок, пробежек и релаксаций в бассейне гармонировали с ощущениями легкого ветра на мордочке и исходящим теплом от кожи и еще чуть влажной шерстки после душа. Загребая пальцами ноги короткий ворс ковра, он не отрывал взгляд от рельефной груди черного ежа, сидящего напротив. Повисшее молчание прервал Шедоу, невзначай закинув руку за затылок.       - Здесь действительно красиво, – черный еж старался смотреть на длинный двухместный диван, который был правее него, лишь бы не сталкиваться взглядом с впившимися в него зелеными зрачками, – и тихо.       - По вечерам здесь всегда тихо. Постояльцы предпочитают коротать вечера на пляже. – Пролетевшая рядом чайка никоим образом не отвлекла Соника от прежнего занятия, будто бы ее рядом и не было.        - Да, возможно… - Шедоу хотелось продолжать разговор, но никакие подходящие мысли в голову не лезли, а учащенное сердцебиение этому никак не способствовало. – Может, стоило составить компанию ребятам? Вдруг что-то произойдет или они потеряются. Соник оттолкнулся от спинки кресла и негромко выдохнул, уперев руки чуть выше согнутых коленей.       - Мне кажется, что сейчас ничего не случится плохого. – Он сделал пару быстрых глотков кофе из своей белой чашки и, поставив ее обратно на столик, неторопливо обошел его слева.       С каждым шагом дышать становилось труднее, будто температура воздуха начала повышаться, но порыв ветра, обдавший несколькими каплями морской воды, отмел эту незначительную в данный момент мысль. Расстояние между ежами стремительно сократилось, как и сменился цвет на их щеках.       - Может быть все-таки… - Договорить Шедоу не дал синий ежик, присевший на его ногу. Заглянув в полуприкрытые веками глаза Соника и увидев в них игривый блеск, Шедоу ощутил жар на месте соприкосновения и быстро накатывающее возбуждение.       - Как найдутся, так и потеряются. – Улыбаясь, прошептал ему на ухо Соник и, опустив ладони на белый мех, прильнул к губам, отрывая разум с нерешительностью от реальности и желания.       Мягкое скольжение губ по щеке вызвало дрожь в теле черного ежа, но напряжение не сняло. Неосознанно задерживая дыхание, он обхватил холодными пальцами Соника за бок, притягивая его сильнее. Почувствовав прерывистое дыхание под ухом, он скользнул рукой ниже по спине и, немного задержавшись на хвосте, спустился дальше. Контраст прохладного дуновения от работающего под потолком вентилятора и приливающей горячей крови, терпкого привкуса кофе на языке после поцелуя и нежного аромата от рук синего ежа подбавляли масло в огонь. Виновник напряжения между ног хмыкнул в ухо вновь замирающего ежа и плавно сполз с его ног на ковер. Придвинув колени ближе к креслу и взглянув в расширенные алые зрачки, Соник скользнул языком по острым зубкам и сухим губам, опуская голову ниже к пульсирующей цели.       Лизнув мягкую кожицу по все длине, он с жадностью и природным голодом рывком опустил голову, вбирая в себя самую эрегированную часть черного ежа. Волна наслаждения захлестнула Шедоу, не сдержавшего стон от последующих подобных манипуляций, и звоном огромного колокола оглушила его, ибо то мгновение, за которое его руки оказались на голове синего ежа и стали подталкивать его, он не запомнил. Размеренный темп Соника не менялся, но дрожание собственной груди при вдохах и стоны усиливались. Сжимая кончиками пальцев короткую шерстку и иглы, Шедоу то и дело, что откидывал голову, подавляя желание излиться внутрь синего ежа, и часто моргал, спешно переводя взгляд по деревянным балкам крыши. Сознание будто испарялось в морфии. Аромат гардении принуждал находиться в неописуемой мягкости, тропическая теплота, свежесть и прохладный бриз вызывали мурашки под короткой шерсткой, осознание того, что они находятся не в номере, а на открытом воздухе, вызывало напряжение и страх быть замеченными, не говоря уже об уверенной хватке синего ежа.       Кое-как приподнявшись с кресла при мелькающих белых огоньках перед глазами, Шедоу посмотрел вниз и столкнулся с направленным на него взглядом, будто бы Соник все время и наблюдал за сменяющимися на лице эмоциями черного ежа. Скользнув кончиком языка по красной головке, оставив при этом тонкую дорожку прозрачной слюны, Соник толкнул свою добычу обратно в кресло. Быстро поднявшись на ноги, он столь же быстро смочил место под своим хвостом парой пальцев и, развернувшись спиной к Шедоу, медленно опустился на подрагивающий член, вырвав протяжный стон не только из черного ежа, но из своей груди. Опираясь руками о колени партнера, тяжело дыша, он принялся неторопливо совершать поступательные движения, с каждым разом сильнее напирая ягодицами. Шедоу отчетливо почувствовал привкус крови во рту, сочившейся из прокусанной губы, и с жадностью проглатывал ее вместе с поступающей слюной. Зубы будто бы онемели вместе с деснами, появилось сильное желание вцепиться ими в мелькающую перед глазами шею, а потом и ключицы. Наперекор себе, Шедоу схватил Соника за талию и сильнее прогнул его в спине. Напряженные мышцы выпирали из-под синей шерстки, и гипнотизируя утопающего и воспылавшего ежа.       Стремительно и безотчетно он приподнимает на себе стонущего синего ежа и, развернувшись, утыкает его мордочку в нагретую подушку, толчками принуждая взобраться ногами на кресло. Находясь теперь на четвереньках, Соник приподнимает голову и смотрит через плечо на проснувшегося доминанта, также взобравшегося на кресло и схватившего его за плечи. Мощные толчки бедрами и глубокие проникновения Шедоу не оставляют шанса на носовое дыхание. Несмотря на дергающийся взгляд, Сонику удается удостовериться в том, что кто-либо может нарушить интимную обстановку и остановить даже на мгновение столь приятный процесс.       Упор на сидение, на боковину после смены позы, на дрожащие ноги. На очереди стал и диван. Вжимаясь под напором черного ежа в мягкий пуфик, Соник практически терял контроль над ситуацией. Тело стремительно немело после предыдущих оргазмов, поясница начинала ныть, а в горле пересохло, несмотря на то, что от вытекающей слюны из открытого рта прежде белая ткань намокла и потемнела. Шедоу из последних сил держался вытянутыми руками за шею синего ежа. Но никакая усталость и боль не могла затмить те ощущения, что расходились при каждом проникновении. Подобно мерцанию экрана с ненастроенным потоком, его глаза перестали видеть силуэт Соника в тот момент, как пульсация вновь прокатилась по горячей и скользкой плоти. Обоих ежей оторвало от мира и оставило наедине в окружении немых огней и стонов с шепотом имен друг друга. И подобно штампу эти стоны закрепили все те ощущения, что соединяли их в эти часы.       Уже лежа на боку и обнимая также засыпающего Соника, под звуки накатывающих на пляж волн черный еж продолжал вдыхать этот кружащий голову аромат с шерстки, в сознании отождествляющийся с кустом цветов и одновременно частью того хищника, в лапы которого он попал и которым сам стал.