Приключения Совин Чара: Эпизод II

      Мерное гудение двигателя лишь нарушало священную тишину в коридорах Василиска, пока малец разбирался как попасть в каюту Сато. Никто его действий не заметил и, казалось бы, даже не следил. Неужели его считали настолько безобидным, или полагали, что он сам придёт к осознанию того, что все они в одной лодке и пытаться устраивать диверсии — себе дороже? Но сейчас Совин полагал, что Сила бы ему точно пригодилась.       К его удивлению система безопасности изменилась, уровень сложности взлома значительно вырос, вряд ли ситх сам занимался апгрейдингом оных функционалов, больше было похоже на работу опытного специалиста вроде чисса, что сидел сейчас на месте второго пилота. Очевидно, Фикс поработал над улучшением охраны, но все же не слишком старался, рассчитывая, что Совин обладает максимум знаниями на уровне любителя. Оттого при оценке фронта работ, мальчишка понял, что может взломать замок минуты за две-три.       Что-то подсказало, что сейчас не время этим заниматься. Есть вероятность, что тот же чисс или Одри его заметят слишком быстро, учитывая, что на взлом нужно какое-никакое время. Стоит подгадать более выгодный шанс на кражу.       Меж тем, гудевший двигатель корабля неожиданно дал сбой и корабль чуть «подпрыгнул», вызвав в разуме юноши противоречивые желания попытать удачу со взломом, пока все будут заняты разбирательством с произошедшим. А так же не давала покоя мысль, что если он сам попытается избежать этого, то это может стоить ему жизни.       Потому, наконец решившись, малец побежал к грузовому отсеку, чтобы всё же встретиться с глазу на глаз с Сато. Места удара молний ещё побаливали, а обида была ещё свежа.       Корабль ещё пару раз слабо тряхнуло, но на этом все и кончилось, разве что Фикс по общему каналу передал: — Эээ. У нас тут лёгкие неполадки. Мелочи, по сути, не обращайте внимания.       Чар без труда пересек коридор и оказался перед дверью грузового отсека, недовольно цыкнув, усомнившись в своём выборе. Может в этот раз его хвалёная «интуиция» дала сбой, и это был всего лишь страх раскрытия? Кто знает. — И все же ты пощадил её. — Нет. — Но она жива. — Она мой трофей. — На Нар Шадаа ты не брал трофеев, да и прежде оставлял только кровавые ошметки.       На это Сато не ответил, промолчал, но Седьмой и не нуждался в нем, сам все прекрасно понимал, ведь когда-то давно, до того как лицо превратилось в сплошной шрам, а сердце окаменело на службе Империи…он тоже любил. И точно таким же образом уходил от прямых ответов, когда требовалось раз и навсегда поставить точку в отношениях. — Я вообще-то слышу вас, Жиим, и мне…неловко. — Что ты собираешься делать? У многих возникнут вопросы. У меня возникли. Да и её дружки — стайные твари, никакой чести, никакого уважения к битве. Будут преследовать тебя, загонять и кусать пока не издохнешь как свора бешеных вамп. — Для этого мне и нужны вы, я собираюсь заставить её взглянуть на мир с другой стороны, когда покончу с Руном. Седьмой издал мрачный смешок. — Слепая и узрит? Не очень похоже на правду? — Может я и слепая, но вижу насколько ты уродлив, и я не про твои внешние увечья. — дерзновенно откликнулась Неса и в этот самый момент створки дверей разъехались в разные стороны. — Тебе не победить его Сато, ты идёшь к своей гибели и я…и мне так жаль, что я ничего не могу поделать с этим. — девушка опустила голову так, что серебристые волосы закрыли её лицо.       Напротив, за энергетическим барьером стоял Ирден, ни капли не изменившийся и старый ветеран Седьмой. Сато первым обратил внимание на мальчика, повернул голову в его сторону, но первым заговорил Седьмой и голос его звучал недобро, руки он осуждающе скрестили на груди. — А этот? Тоже твой трофей? Попомни мои слова, парень, если ты собрался что-то сделать или выбрать свой путь — иди до конца. Не делай исключений, иначе рано или поздно сам станешь им.       На Седьмого смотрел парнишка довольно нагло, с эдаким сквозящим высокомерием и тем самым, когда неприятием сквозит даже во взгляде. Мол «ты за кого меня принимаешь?». С вызовом. Жалость мальчишке была не нужна. Ему было нестерпимо, когда его жалели или считали, что кто-то пожалел его. Ненавистна вся эта слабость и несовершенство его телосложения. Что он всего лишь мелкий и слабый подросток. От таких мыслей подчас хотелось выть ранкором и лезть на стенку, желая избавить себя от ненавистной правды. Но врать себе — удел совсем уж неразумных созданий, каковым Чар себя не считал.       Ситх расплылся в ухмылке и ответно скрестил руки на груди. — Таков план.       Неса оживилась, чуть приподнялась с колен и вновь опустилась «разглядев» вошедшего. — Здравствуй. — она тихо поздоровалась, а Чар лишь сухо кивнул на это приветствие не желая открыто взаимодействовать с ней. Он ведь мог поговорить с ней и по-другому. Позже, без свидетелей.       Сато ничуть не изменился, разве что несколько ссадины напоминали о недавней схватке и только то, притом что, потратив много сил и исчерпав лимит своих возможностей, он достиг малого — самодовольство исходило от него, витало в воздухе, кажется, он получил искомую информацию. — Ты что-то хотел парень? Уже познакомился с Мако? Это её идея не запирать тебя, так что…думаю, можешь поблагодарить ее или нет, мне все равно. — Мако? Одри Мако? Теперь понятно откуда взялись эти головорезы. — Неса хмыкнула и ехидно улыбнулась — Молчи — Меня называли и похуже — Последний раз мы виделись с ней на Корусанте, та встреча не принесла нам ничего хорошего. — Неса казалось, больше всех была возмущена присутствием на корабле этой убийцы. При упоминании её имени — морщила в пренебрежении нос и упрямо поджимала губы периодически, во время всего обсуждения. — Благодаря ей ты жива. — сдержанно отозвался Сато. — Нет, Жиим, благодаря ей я в плену, а ты — оказался у Бараса, в академии, где из тебя и сделали… — она всплеснула руками и указала раскрытой ладонью на Ирдена. — Это. — Там всего лишь раскрыли мой потенциал, хватит твоих истерик.       Неса пару раз глубоко вздохнула и оскорбленно замолчала, вложив ладони на колени и прикрыв глаза. Дыхание выровнялось вскоре. Но даже Чару в этот момент было понятно, что ему предстояло примерно то же. Стать машиной для убийства. Но лучше смерть, чем этот удел. И именно поэтому он назвал себя смертником. Хватит этих бессмысленных убийств, хватит смертей. Может, пришло, наконец, ему умереть? Юношеский максимализм был присущ даже Совину порой. И да прибудет с ним Сила. — Знаешь, а ведь я и сам задавался вопросом — Как ты вышел на нас. На Мако. Найти спец.отряд в галактике — непростое дело. — По правде это она нашла меня, как оказалось — Одри следила за моими успехами, затем мы связались и некоторое время поддерживали связь. На некоторых фронтах наступления я оказывал вам помощь за информацию. Без обид, Седьмой, но некоторые вещи и битвы решаются только Силой. — Например? — Белсавис, Хот, Дагоба. Нут.       Ветеран замолк, припоминая события, и кивнул потом, он действительно припомнил, что в некоторых их миссиях ощущалось чужое присутствие, а иногда они просто не могли справиться сами, без поддержки из тени. Как, например, тогда на Дагобе, когда они тащили Фикса с перебитой артерией, а со всех сторон так и перли аборигены. — Одри звала всех на ужин, — скучающе передал Чар, размышляя о том, может ли что-то этот спец-отряд подмешать в пищу. Например, какие-нибудь бета-блокаторы или иные хитрые штуки на молекулярном уровне отбивающие охоту сопротивляться, когда тебя спрашивают. Может там быть так же сыворотка правды. Неведомо. И именно поэтому шкет не был в восторге от этой общей трапезы, где его могло ждать что угодно. — Давно пора, — с охотой ушёл от темы Седьмой, только сейчас подтвердивший свои прежние подозрения насчёт чужого участия в их операциях, в его работе, а значит и в его жизни. Мако не говорила об этом, скрывала, впрочем, ожидаемый ход. Ни один командир не допустит, чтобы отряд знал о таких нестабильных деталях, да и группа действует уверенно и слаженно, если не догадывается о периодическом вмешательстве нестабильного ситха в своей дела.       Это как иметь огнемет с большим разбросом, но умалчивать об этом разбросе до применения. Удачное решение и все же осадочек остался, старый ветеран явно не обрадовался словам Сато, который по непонятным причинам стал более откровенен с группой когтей.       Однако, у Ирдена имелся свой далекоидущий план и в соответствии с ним необходимо было убедить всех вокруг в том, что у них за спиной есть поддержка мощного форсюзера, иначе они будут более осторожны в бою, будут все взвешивать и обдумывать, сражаться не так яростно и, в конце концов, они не пойдут в безнадежную битву по первому приказу.       Седьмой вышел из помещения, при этом вежливо кивнув Сато и косанув взором в сторону Чара, его детское упрямство, вызов во взгляде воспринимались как типичное для подростка поведение и не более того. Вот уж кто точно не питал теплого отношения к детям — это Седьмой, солдат до дульного тормоза винтовки. — Хорошо. Я скоро буду, после ужина зайди ко мне, я желаю кое-что обсудить. — ситх не смотрел в сторону Совина, произнёс слова уставившись в одну точку, что находилась чуть вышел головы джедайки.       В кают-компании собирался экипаж, Фикс и Мако пришли первыми и потому стали очевидцами сервировки стола.       Здоровый Роуд своими неуклюжими пальцами аккуратно раскладывал пластиковые вилочки возле разложенных по столу ИРП (индивидуальный рацион питания), выглядело это довольно комично, ибо вилки утопали в красных лапах как иголка в стоге сена, падали на столешницу и ложились неровно, а Роуд все поставлял и раскладывал, высунув язык и увлеченно пыхтя. — Я думал мы поедим нормальной еды. — с сомнением заключил Седьмой, привалившийся к стальному косяку дверного проема. — У тебя было три часа, чтобы приготовить что-то съедобное и ты просто решил отделаться ИРПшкой? — присоединился Фикс, скептически просматривая на коробку с набором полуфабрикатов и смесей. Как же он устал от походной жратвы. — Роооуд, — укоризненно протянута Одри, — Я же говорила — пожарь или свари.       Роуд был забраком, здоровенным, краснокожим гуманоидом, чья морда была целиком покрыта замысловатым узором клановой татуировки. Имелись небольшие рога, пробивающиеся среди редких чёрных волос. Чар тут же оценил его с той точки зрения, с которой оценивал каждого, с кем имел дело — в открытом бою с ним пришлось бы туго. И лучше держаться подальше при возможной атаке, иначе замесит этими огромными кулачищами в фарш и глазом не моргнёт.       Роуд запыхтел ещё больше, уже от злости, затем, состроил высокомерную гримасу и демонстративно потянул за шнур на металлическом контейнере, внутри что-то зашипело, появился пар исходящий от упаковки.       Разогревается. Якобы пожарил.       Кулаки Седьмого медленно сжались: — Это неисполнение приказа — Это небрежение товарищами по службе, — поддержал Фикс поднимаясь из-за стола.       А потом появился Лек, он широко улыбнулся, махнул всем рукой и сел за стол, принявшись разогревать еду. Через две минуты, которые все за ним удивленно наблюдали, он принялся тщательно и меланхолично жевать пищу. Шкет же задумчиво наблюдал происходящее, оперевшись о стенку и скрестив руки на груди.       Конфликт сошёл на «нет», последним пришёл Сато. Чар занял своё место за столом и сосредоточенно трапезничал, размышляя о том, зачем Ирден его позвал к себе. Ирден редко делал что-то просто так, так когда-то поступал Сато, но не жестокий ситх, привыкший манипулировать всем, чего смел коснуться.       Так и с «когтями», все свои слова и действия он тщательно выверял, просчитывая эффект, который они возымеют и последствия, которые возникнут в том или ином случае.       Впрочем, все разговоры были прекращены за столом. Солдаты были крайне дисциплинированны, а Сато просто не любил без толку трепаться. Чару же представилась возможность оценить характеры присутствующих по их поведению за столом, манерой приема пищи и сопутствующим действиям.       К примеру, Роуд. Он ел жадно, неторопливо и много, явно испытывая удовольствие от процесса. Доев быстрее всех, он поднялся и сходил за ещё одним пайком, с вызовом посмотрев на Мако и Сато, благо у первой хватило ума упустить это из виду, а второму безразлично выдержать его взор.       Фикс ел быстро, мелкими порциями забрасывая пищу в рот и лёгкими, точными ударами вилки разламывая, порционируя пищу на небольшие, удобные для поедания порции. Пару раз он пытался завести разговор, но никто особо не поддержал его идеи, оттого он приуныл и оставил попытки.       Седьмой угрюмо жевал свою порцию, периодически поглядывая по сторонам. В остальным он был словно бы недвижим, непоколебим.       Лек ел без особого удовольствия и ни разу за прием пищи не оторвался от своего интерфейса, к которому постоянно был прикован взгляд тёмных глаз. Он казался очень замкнутым, откуда могло появиться сочувствие его одиночеству, возможно даже некоторому аутсайдерству, но поев, он виновато улыбнулся и лишь единицы увидели как он покинул столовую.       Сато ел мало, больше ковырялся столовыми прибором в своей порции и отсутствующим взором глядел прямо перед собой, несколько раз он и вовсе откладывал вилку, тёр пальцы, что-то настукивал и, очевидно, даже сейчас размышлял о своём. Доел последним и умял едва ли половину рациона, несколько раз исподлобья бросал взгляд на Мако. Которая, кстати, ела беззаботно, отдавая предпочтение растительной части рациона. Она делала это очень аккуратно и почти беззвучно, вилка в её руках поехала. Но больше она наблюдала за остальными, оценивала, поели ли её люди, не воротят ли нос от еды, однажды, даже сделала замечание хозяину корабля, на что он лишь неопределённо пожал плечами.       Вскоре Чар покончил со своим рационом и отправился на место встречи. Предчувствия были не самые радужные, но натянув маску безразличия Чар бесстрашно шёл к покоям ситха, с намерением пообщаться.       Когда трапеза закончилась, все разошлись по каютам, отсекам и помещениям. Остались только Одри и Жиим. — Ты уверен? Дантуин не лучшее место для нас, Барас знает только об одной задержке, а Республика… Она вряд ли будет церемониться, если что-то увидит или узнает, — Одри провела кончиком пальца по рукояти светового меча, закрепленного на поясе Сато. Честно говоря её всегда привлекало это оружие и, возможно, она была бы не против воспользоваться им, научиться владеть Силой и контролировать некоторые события в галактике, но… Она боялась, слишком боялась этой участи, слишком часто она видела, как заканчивают форсюзеры даже если все у них сразу же получается на отлично, особенно, если получается на отлично. — Я не зову тебя со мной идти против Бараса, хотя за свои услуги запросто мог бы потребовать жизнь всех и каждого из твоего отряда. Но нет, я прошу всего об одной услуге, а ты сомневаешься, — Жиим скрестил руки на груди и смотрел на Одри с высоты своего роста, пускай, разница между ними была незначительна, всего сантиметров в десять, Мако почувствовала себя уязвимо. — Ладно тебе, не дуйся. Просто проверяю, точно ли ты знаешь что делаешь, не спятил ли, сам знаешь — вы ситхи так легко съезжаете с катушек…       Через некоторое время Чар стоял возле двери в каюту Сато и вновь слушал перешептывание голокронов, жмурясь, в попытке прислушаться и понять связность переплетения слов. Дверь бесшумно отъехала в сторону и парень оказался внутри. — Сядь, — с ходу приказал Сато тоном, не терпящим возражений, и указал на место подле себя, от неожиданности Совин присел на указанное место без лишних возражений. На этот раз металлический занавес был поднят и с места для медитации открывался вид на бескрайние тёмные глубины космоса, на которые Чар невольно загляделся. Он всегда любил космос. — Сколько тебе лет, мальчик? Я ощущаю на тебе печать боли, не вижу, но чувствую следы схваток. Вижу диссонанс, столкновения с самим собой в твоей душе, но… — Красноволосый повернул голову к Чару, — Вот только на Нар Шадаа ты повёл себя как неразумный ребёнок, — он безэмоционально и сухо ухмыльнулся, — Слепой щенок кинрата и не более того, почему так? Тебе не нравится жить?       Однако вопросы Жиима не задели юношу, который лишь задумчиво продолжал взирать в мириады созвездий, ощущая потоки Силы, что текли через него, время и пространство. То самое спокойствие и смирение, из-за которого Совин думал, что всё произошедшее уже не изменить, зато он в силах не допустить такого в будущем. А это следовало сделать путём укрощения собственных страстей, принять себя таким, какой он есть. Хотя застарелые моральные раны давали о себе знать, Чар надеялся, что и они смогут когда-нибудь пройти. — Я не буду отвечать на эти вопросы, — сухо отпарировал шкет, безразлично глянув на красноволосого ситха, который его по сей час не пугал. — Сделанного всё равно не воротишь. — спокойно резюмировал парнишка, скрестив руки на груди. Спорить он явно не собирался, как и доказывать свою правоту. Сато был для него — никем. Палачом. Тем, кто везёт его на убой. Не стоило винить его за это. Но и пособничать ему, или сожалеть об этом так же не имело смысла.       Вспоминались слова, предложенного Тёмным Адептом о том, что тот может научить, а так же его мрачное удовлетворения, когда подросток кричал на него в порыве ярости, обвиняя в провокации. Обвиняя в смертях, которые совершил юный пилот, помимо воли. И тут юноша не мог сказать с уверенностью, что знания, дарованные таким человеком, смогут нести справедливость. Конечно, сами знания не могут быть светлыми или тёмными, важно лишь то, как ты применяешь их. Но если тебе дают в руки «оружие» сможет ли оно нести добро, а не только смерть и разрушение?       Сато вновь потаенно улыбнулся, только уголки тонких губ на мгновение приподнялись чуть и тут же вернулись в исходное положение. Чар вызывал у него нарастающую злость и, одновременно, подступающие приступы гомерического хохота.       Как же неразумно ставить свои условия кому-то вроде Ирдена, ещё более неразумно — утверждать, что не будешь на что-то там отвечать. Сато умел…убеждать, слишком долго этим занимался, достаточно часто практиковался и, наконец, достиг в этом искусстве такого уровня мастерства, что большей части форсюзеров становилось не по себе при мысли о том, что где-то поблизости есть тот, кто способен залезть в твою голову при необходимости без малейшего труда. — Не будешь отвечать? — Сато так и не отвлекся от созерцания окна, далее не уводя взор от полюбившейся картины за толстым стеклом безопасности. — Думаю, ты не оставляешь мне выбора. Упорствуешь почем зря, но там, где-то глубоко внутри, возле самого твоего маленького сердечка понимаешь, что я получу желаемое. — Жиим, наконец, отвлекся с неким сожалением от своего занятия и повернулся к шкету всем телом, посмотрел на него внимательно, будто оценивая пропасть, которую собирался перепрыгнуть.       Прыгнул. Он как-то разом вышел из себя, целиком и весь. За долю секунды взгляд его потух, затуманился-замылился, плечи безвольно опустились.       Красноволосый позволил себе абсолютно неосмотрительно и всецело отдаться своим навыкам, оставив внешнюю оболочку едва ли целиком без присмотра. Так легче было проникнуть в чужое сознание, в чужую душу, проще было ощутить чуждые мысли и чувства, запросто возможно было удерживать контакт часами.       На самом деле Чар не забывал о том, что Жиим — опытный мозголаз. Это он выяснил ещё при общении с Несой, которая и упоминала, что он исследовал всю её память. Вдоль и поперёк. Но не нашёл желаемого. Алчимого ответа на некий вопрос.       И именно поэтому… Его это интриговало. Ещё никто на его памяти не делал с ним такого. Потому ему было интересно ощутить в полной мере. Спровоцировать ситха, чтобы понять, наконец, с кем он имеет дело. Оценить его мощь. Конечно, это можно было сделать и простым наблюдением, со стороны. Но это совсем не то. Совершенно другой опыт и разные столкновения разумов. Ведь он-то хотел Сам тем самым проверить свои навыки в этой стезе.       Совин не был мазохистом, нет. Но осознавать что-то на своём личном опыте — бесценное приобретение. Именно таким образом он научился терпеть боль. Сколько раз его ломали? Не счесть. Физически он пережил много побоев, измывательств, не раз ломал ноги и руки, будь то случай или намеренное упрямство, нежелание принять чужую помощь, гордыня. Так он тренировал себя, закалял. Пусть цена таких усилий была высока — оно того стоило.       И сейчас, отказываясь отвечать мастеру разума, он знал, на что идёт. По большей части — неосознанно. Дело в том, что юноша был весьма вспыльчивым, но его способности к анализу порой удивляли даже его самого. И именно по этой причине он был хорошим хакером. В той области, где его способности к аналитическому мышлению и структуризации раскрывались больше всего. Потому как большая часть этих процессов происходила в подсознании. Ибо осознанно шкет просто упрямился. Не хотел показывать, что ему стыдно за его поведение там, на Нар Шадда. Казалось бы, этот необдуманный поступок мог стоить ему многого, будь то пытки или иные посягательства на его суть. Но подсознательно он ждал этого. Знал, что так и произойдёт. Сит был совершенно прав. Вот только Жиим наверное думал, что Чар боится этого. Это было не так.       Вначале Чар ощутил лёгкую слабость и странное чувство взгляда направленного в спину, малоприятно, но совсем не критично. А затем голову, казалось, в мгновение ока сжало стальными тисками, он почувствовал, как дыхание его замедляется против воли. Парень зажмурился, пытаясь перетерпеть разрывающую боль, заглушающую последние обрывки мыслей, какие ещё имели место быть. Его тряхнуло. В миг его дыхание болезненно перехватило, будто ладонь ситха сомкнулась на глотке паренька, перекрывая ему воздух, вонзаясь венчающими пальцами, словно когтями в кожу, так глубоко, что уже и не вырваться не превратив свою глотку в фарш. Мышцы свело судорогой оборвавшей малейшие потуги пошевелить даже пальцем, и Чар глухо зарычал, распахнув глаза. Боль продолжала ввинчиваться в виски, словно раскалённые свёрла вгрызались в кости, грозясь добраться до мозга. К горлу подкатывала тошнота. Сердце колотилось так неистово, словно желало вырваться из грудной клетки кратчайшим путём, на свободу, прочь от этой мучительной муки истязающей тело. И чем отчаяннее Чар пытался удержать ломящееся к нему чужое сознание, тем хуже ему становилось. Бешеные удары сердца замедлились, но замедлилась не только их частота. Сам стук будто стал болезненно продолжительным, каждое сокращение кровяного насоса, давалось ему через силу.       Воспоминания. Они всплывали в его голове, мчали перед глазами на полном ходу, от момента нынешнего и стремительно, через ужин, через мед.отсек, вплоть до схватки на Нар Шадаа.       Там он вновь оказался прямо напротив ситха, вот только видел и себя, будто со стороны. Бесшумными огненными нитями Сила оплела ровно бьющееся сердце, чтобы каждый его удар отдавался по всему телу мальчишки так, будто Жиим схватил его прямо своей рукой. — Что там у тебя? — послышался голос темного адепта, — Что ты прячешь от меня? О чем не желаешь говорить, м? — голос его полнился сладкой истомой предчувствия близящегося действия.       Теперь Дарт ощупывал изнутри его всего, каждую клетку проходил насквозь невидимыми иглами. Мириады незримых игл вонзались в кожу, в мышцы, в кости, пронизывая их без малейшего сопротивления. И хотя он не стремился принести боль, — только подготовить юного пилота к следующей задумке, — Чар приглушенно, дрожа застонал. Эта неведомая прежде энергия наполняла тело, пропитывая каждый его миллиметр через все те иглы, накаляя их докрасна, взрывая мозг, но одновременно доводила до безумия своей безграничной властью.       «Гребаный Сато, Сато-убийца, который может только убивать и провоцировать слабых…»       Чар со свистом втянул воздух в тянущие недостатком кислорода легкие, но глаза упрямо продолжил держать открытыми.       И, внезапно, режущая боль дошла до своего пика и резко отступила, оставляя лишь рваную рану сквозь которую вытекали чувства, словно выдувались стремительным сквозняком. К чувственному опустошению, возникшему безразличию ко всему добавилось паршивое ощущение. Будто крупный червь возник в голове и бурил её, выгрызая все чувства, какие оставались в опустошенном, едва живом сознании. — И это все? — картина сменилась по окончании процесса, и ситх возник прямо напротив мальчика в абсолютной тьме. Нити Силы продолжали скользить сквозь дрожащее тело, по спирали обходя легкие нервными импульсами. Раз за разом они проходили сквозь альвеолы и трахеи, заставляя их невольно трепетать, пока не стали собираться у сердца. Как хищник, они окружали свою беззащитную добычу в предвкушении расправы. — Узнаешь? — с ухмылкой спросил он и Чар рывком приблизился к нему, одним лишь взглядом, чтобы узреть собственное сердце, ещё бьющееся, окровавленное в руках ситха.       А после Ирден надавил на сердце Силой, ловя его учащенный ритм, сконцентрировался и захватил окончательно. Сила резко заставила Совина выбиться из ритма, и следующий удар был сделан по принуждению — как и два последующих. Парень широко распахнул глаза и судорожно, шумно выдохнул остававшийся в легких воздух, чувствуя, как жалко дрожит сведенная нижняя губа. Будучи полностью обездвиженным, он и мог только трястись от напряжения и подмешивающегося к нему страха.       А потом ситх заставил его сделать вдох. Не отпустил, не дал волю — а вынудил его тело вдохнуть, не подчиняясь желанию владельца. Чар упрямо сжал зубы, но сводящее с ума ощущение собственной беспомощности успело начать бить по остаткам самолюбия, беспощадно повалив то на землю, втаптывая его металлический пол.       В таком бою Дарта Ирдена было не победить.       «Этот ситх — полный идиот, он даже не знает, что ищет…»       Чар тут же ощутил остановку сердца, потеряв все дыхание узрел, как тускнеет мир перед его глазами, однако всё выправилось, лишь когда ситх ослабил хватку. Взор его огненно-оранжевых глаз стал единственным, что видел Совин, помимо кровавых кругов перед глазами. — Не верю. — шепнули тонкие губы. Совин широко ухмыльнулся — и отпустил. Потрёпанная и побитая стена его воли, рассыпалась на тысячи мелких осколков, а сознание Сато хлынуло внутрь яростным цунами, боль вгрызлась хлеще — шкет сдавленно застонал. И сит увидел первопричины, те самые, что скрывались за семью печатями, почему он не хотел подчиняться. Неважно кому. Он не хотел никому подчиняться.       Будто ил со дна взбаламученного озера, стали подниматься воспоминания. Одно из ближайших воспоминаний было…изнасилование. Да, как юного форсюзера закинуло в другой мир и грязно использовало в своих грязных помыслах создание того мира. Всплыл фрагмент из того эпизода.       «…Её губы прильнули к самому уху Чара, целуя, а язык нежно прошёлся по кромке раковины. — И у нас два пути: или я тебя сейчас прибью и съем, или мы трахаемся. И честно скажу, что убивать мне тебя не хочется. Мне нужно сбросить напряжение, понял? — на последних словах она легко коснулась его разума, словно непринуждённо похлопав по макушке, а одновременно с этим ладонь, что обхватила сам собой набирающийся сил орган парня, мягко скользнула взад-вперёд вдоль ствола».       И как Ирден впоследствии осознал, что этот эпизод мог показаться приятным, но морально…морально это было жутко унизительно. Да и любому мужчине было бы жутко при одной мысли, что его могут так использовать.       Но сит не остановился. Он копал глубже, куда глубже, в далёкое прошлое, когда юноша был наследным принцем. Ещё совсем юным. Но невзрачным по сравнению со своим красавцем братом, копией Короля. Невозмутимым и неустрашимым, имеющим острый ум, будучи гениальным тактиком и стратегом, умеющий просчитывать на множество шагов вперёд. А у мальчика была лишь Сила. Эта дрянная Сила, которая проявилась довольно жутко и спонтанно, закрепив за ним статус Изгоя.       Первой жертвой стал его учитель арифметики, который при малейшей ошибке хлёстко бил совсем ещё ребёнка по пальцам, без намёка на жалость. Но противопоставить маленький Совин тогда ещё ничего не мог. Это обучение нужно было ему как воздух, ибо он сам попросил его учить. Потому он терпел. Терпел довольно долго. Но терпение детей, как известно не безгранично. В один из таких разов мальчик ощутил жгучее желание убить этого подлеца, нагло пользующегося его положением и невозможностью противоречить. Да, понятие об убийстве юноше было известно с малых лет. Он ощутил как что-то необъяснимо могучее и холодное поднялось в нём и невидимой Силой хлынуло на Учителя. А потом несчастного обнаружили с переломанными выступающими частями тела, включая голову.       Но когда Чар смотрел, как он корчится, как у него глаза вылезают из орбит и всё такое — он не наслаждался, нет, не было такого. Он принял к сведению. И отец принял к сведению. Во всяком случае, сечь Совина поостерегся, несмотря на отчаянно чешущиеся руки.       На него попросту одели ошейник, который блокирует Силу и запаяли — чтобы не мог убить своим Даром человека.       А после начались побои и издевательства. В течении многих лет.       Пока старик, наконец, не издох, а Совин всё же смог вырваться и сбежать с этой хаттом забытой планеты, поклявшись, что никому больше не подчинится. — Ну что, доволен? — презрительно прозвучало в сознании, так, что Жиим мог услышать эти мысли мальца. — Насмотрелся? — на удивление холодно звучало.       Сато долго не отвечал, очевидно, оценивая полученные данные, длительно и придирчиво пробуя на вкус каждую секунду из прошлого шкета. Кое-что вызвало у него отвращение, кое-что симпатию, а некоторые моменты только непонимание и…смущение, злой стыд рожденный этим непониманием.       И всего-то? В итоге Сато все же пришёл к одному единственному вопросу. И всего-то? Неужто из-за этого мальчишка отрекается от своего мощного дара? Из-за стыда и опасений, призрачных как спутник Иакомы, он готов позволить себя насиловать, бить и унижать, зная о том, что при желании эта Сила, могучий и неукротимый защитник, разорвет обидчика в клочья? Сато не успел осознать, что в момент слабости, в момент когда тебя насилуют или избивают — ты не можешь контролировать эту самую Силу. Не можешь на неё положиться. Ни на кого не можешь. Остаётся только страдать. Как было в этот раз. — Дурааак. — протянул он с некоторым отвращением и вновь сжал сердце Чара стальной хваткой, стал перебирать пальцами, словно когтями царапая мягкую ткань органа, причиняя судороги и боль наряду с видениями, что всплыли в сознании юноши. Парень рвано выдохнул и инстинктивно схватился за грудную клеть в пустой надежде хоть как-то избавиться от боли. — Жалкий и слабый, полуджедай-полуссыкло, боящийся использовать свою Силу хотя бы в каком-то из направлений. И дело даже не в сторонах Силы, нет. — Жиим чисто и коротко рассмеялся, так что перед глазами Чара возникло видение мрачного торжества ситха посреди собственного воспоминания. Он стоял за спиной, когда учитель бил его по пальцам. — Нет. Дело лишь в твоих трясущихся поджилках, дрожащих ручонках и пугливом рассудке. Вновь пред взглядом закружилось все и воспоминания, понеслись хороводом, в каждом из них Сато насмехался, листая, листая и без устали издеваясь над постепенно перегревающимся разумом Совина. Его сопротивление, попытки удержать себя в сознании начинали вызывать невольное уважение и…он все разом перечеркнул, стоило лишь добраться до истоков. — Лучше и правда отдать тебя Барасу. Отдать и забыть, не тратить своё время на ржавую заготовку.       Мужчина постепенно ослаблял хватку, не обнаружив более для себя никакого удовольствия от воздействия на шкета. Пренебрежение, брезгливость к юноше родились в нем и возросли стократно в один миг.       К чему тратить время, проверять, вести или учить его? Проще свести с ума, позабавиться… Он всерьёз задумался о том, но вскоре отринул идею, трата времени только, ведь даже Барас не вылепит из него достойного ученика. А значит, в будущем, в момент противостояния — Чар ему не помеха. — Расходник. — бросил ситх и сокрушенно покачал головой, постепенно отпуская шкета из плена своих навыков. В сплетение нервов как будто медленно втолкнули вибронож, и судорожная боль зазвенела мучительной, искрящей отдачей в каждой клеточке тела. Стрельнуло даже в мозг, и Чар запрокинул голову, когда еще одна судорога на мгновение перехватила горло, вызвав сдавленный хрип. Три удара гулко отзвучали — и тиски на сердце резко разжались и исчезли, будто их и не было, позволяя телу самому качать свою кровь. — Галактика дала тебе великий потенциал. И ты… — шкет тяжело засипел и инстинктивно попытался дернуться, но, как того и ожидал, не сумел сделать с этим ровным счетом ничего, а потому оставалось лишь впериться в Сато горящим взглядом. Постепенно, Чар ощутил как муки прекратились, а ощущение сверлящего все тело червя — пропало. Только слабость и опустошенность. Так же внезапно, как началось, всё закончилось, и Чар хватанул ртом воздух, бессильно упав на колени, но не опустил златоокий взор. — И ты оказался недостоин. — тихо подвёл итог Ирден прошептав это тонкими губами. Как приговор разнеслась фраза по комнате и крановолосый очнулся, открыл глаза. Он с сожалением смотрел на Совина, как на сломанный инструмент, который мог бы быть прекрасен, если бы не был безвозвратно испорчен. — Зато это мой выбор. — сдавленно прохрипел шкет, мелко дыша, ощущая как бешено застучало «освобождённое» сердце. — И мне решать, кем я буду, не тебе! Не Барасу! Никому, понял?! — продолжал «загораться» мальчишка, с каждым вздохом, словно становясь сильнее, ощущая как по жилам начинает течь Сила, наполняя его энергией. И ситх мог это видеть. Даже, несмотря на пережитое этот наглый сопляк не сдавался. Не чувствовал себя побеждённым. — Отныне твой выбор — смерть. Смерть по приказу Бараса. Я отрекаюсь от тебя, Чар, и отрицаю твою свободу до того момента, пока ты не изменишь… — он ухмыльнулся кривой усмешкой прямо в лицо неизвестности, в лицо кипящему от переполняющей Силы шкету, хотя и знал, что контролирует он её лишь отчасти, — свой выбор. Мне ни к чему и не чему учить раба Бараса, — на том он считал разговор оконченным, разочарование целиком затопило душу красноволосого и даже привычная злость уже не пылала так ярко, не в силах была согреть охладевшего ко всему Ирдена.       Однако, он позволил себе отвернуться, не разрешил успокоиться собственному организму, все ещё подпитывающегося от чужих боли и страданий. Напротив, он неспешно стягивал мощь, готовился для ответного и на этот раз, возможно, даже смертельного удара по шкету. — Ну же, Трус. Только дернись и я размажу тебя по стенам. — без капли жалости выцедил он сквозь зубы, подогревая интерес и провоцируя Совина уже ради банальной и жестокой забавы, не более.       В этот момент Неса, наконец, смогла пробиться сквозь бушующие, как никогда прежде, вихри и потоки Силы вокруг каюты Сато. «Жиим, прошу тебя…» «Замолкни», — рявкнул он на неё мысленно, отгораживаясь стеной от любых слов, но и это не спасло. В голове его слабо и тускло стали собираться нити памяти, да в тугой клубок, в видение. Он стоял посреди брошенных жилых домов на Ондероне, молча смотрел на руины некогда прекрасного квартала. Она подошла сзади, молча встала по правое плечо от него. — Это странно. — Что странно, Сато? — Что творит людская злость и ненависть. Властвующие Силой, наделённые большей мощью и ответственностью, мы рвем друг другу глотки. Жжем города и планеты, убиваем женщин и детей бесконечными войнами. Для чего? Ради идеи? — Мы хотим мира, Жиим. — Нет. Мы желаем войны Неса, но только когда мы готовы к этому, только когда решаем, что нельзя больше терпеть. — Что ты хочешь сказать? — Я вообще не хочу больше терпеть этого. — он повернулся и глаза его опасно сузились.       «Брось это!» — он без особого труда вышвырнул джедайку из своей головы. — Кто ты такой чтобы мне указывать, как жить? — фыркнул парень, на удивление совершенно спокойным голосом, опускаясь на пол в медитативную позу, устало скрестив ноги, которые без устали дрожали и подкашивались, — Отрекаешься от меня? — усмехнулся юноша, издевательски скривив уста, а жёлтые глаза без страха посмотрели на эти детские подстрекательства ситха. — Кто ты мне? Мамочка? Ты мне — никто. Не Учитель, не друг, и никогда им не был. А если допускал мысль о таком — то ты глупее, чем казался. Но в одном ты прав. Я — трус. И отрицать правду глупо. Но не ты сделаешь меня сильнее. Ты бы не смог. — дерзко изрёк юноша, ощущая как усталое спокойствие разливается по измождённому телу, а Сила уже не бурлит в нём, словно пламя Мустафара.       «Никто бы не смог, кроме него» — с грустью добавил Чар про себя, припоминая холод звездолёта и заботливое тепло, исходившее от объятий Минора.       После чего Совин поднялся на негнущихся ногах и, круто развернувшись, направился к выходу, опираясь о стену. Разговор был окончен. — Глупее чем казался. — с некоторой грустью подумал и произнёс Сато, когда Чар покинул помещение. Возможно, он и правда ошибался насчёт мальчишки, напрасно потратил на него драгоценные минуты и силы, впрочем, он все ещё преследовал свои цели и шкету, хочет он того или нет, ещё предстояло сыграть свою роль в грядущих событиях.