Дикие Дети Уильяма Ли

Колосится невежество, зреет говно, истекает свобода. Зававно. Умер Саша Шульгин. Умер Хоффман, давно умер Лири, а ты и подавно. Самый добрый из злых, весь скрипучий как лес, навещаемый наркопегасом. Наш волшебник страны неприятных чудес, где Алису сменяет Ким Карсонс Ты шагал, презирая весь мир и любя, путь был труден и очень особен. Критикующий слеп, ведь в глазах у тебя глубины разглядеть не способен Вызывая пожар в заскорузлых сердцах, из души выдирая истому, Безгранично погрязший в хуях и шприцах, ты был ближе святош ко Святому! Выстрел в грязный стакан был подобен меже. Бегство в Мексику — битая карта. Голубая пустыня и знойный Танжер отдавались во тьме миокарда. Препаратов, вступающих в антагонизм, горы кайфа и ломки долины Чего только не видел, вводя в организм твердокаменный член героина. Гегемония глупости палит в виски́, не имея не средств, не резона, Только вечность зевает, глядя́ на пески, где-то там, на краю Интерзоны В поколении лета, цветов и «Дверей», обращенном в подобие фарша Нас рожали под клёкот машинки твоей как под звуки военного марша. Мы, с улыбкой в лице, через семя и слизь, как японка верхом на тентакле, Обнаженные донельзя, с визгом неслись, отдебориваясь от Спектакля. Расплываясь лицом, залипая на миг, злые дети культурных инцестов, Мы нарезали сотни священнейших книг и собрали из них манифесты. И теперь, когда город оглох от молвы, слову лидера сладостно внемля Мы достанем из старых запасов стволы и с ухмылкой вернём себе Землю. Зазвучит канонада, в раскатах зари станут пеплом все клети и плети. Здравствуй, светлый пророк бесконечной любви! Это мы, твои дикие дети.