Достойный надежды

Дело в том, что если говорить о хранении секретов, Дерек был вовсе не Форт-Нокс. Раньше Скотт постоянно жаловался по поводу его неумения делиться жизненно важной информацией, но на самом деле надо просто потрудиться хорошо присмотреться… И вот когда Стайлз научился читать Дерека, тот фактически стал открытой книгой. Поэтому, наверное, не было ничего такого сверхудивительного, когда в одну прекрасную среду у Дерека сорвалось с языка кое-что чрезвычайно важное, о чем он определенно не хотел, чтобы узнала хоть одна живая душа. И, конечно, неудивительно, что Стайлз тотчас вцепился в вышеупомянутое, как собака в кость. Стоял конец марта, и Стайлз со Скоттом оккупировали диван в лофте, чтобы сделать домашнее задание и поболтать о том о сем, ведь здесь была более приватная обстановка, чем у кого-то из них дома, и еще потому что Дерек уже редко обращал внимание на их присутствие. Как и сейчас, наклонясь над кипой старых книг в другой части комнаты. Стайлз отмечал его периферийным зрением. Но сегодня, вместо того чтобы воспевать оду очередной паре гольф Киры, в которой та щеголяла на уроке истории, Скотт поделился интересными новостями. Ну… Вроде как. Скотт восторженно говорил Стайлзу, что, по словам Дитона, родственные души – это миф, основывающийся на реальном факте, и оборотни по запаху могли узнать свою возможную пару. Нет, серьезно. Пара. По всей видимости, вот к чему все шло. Потому что в Бикон Хиллс не хватало именно этого сверхъестественного клише. – Дитон говорит, что это редкость, и не обязательно предопределение, только если оба человека этого хотят, но может обладать довольно сильным притяжением, если связь «полностью признана», – пересказывал Скотт. С точки зрения эксперта Стайлза, обычно Дитон был ходячим гондоном, любившим приправить все намеренным смутным мистицизмом. Но Скотт полностью доверял ему, что ж делать. Скотт принялся рассуждать, как может пахнуть родственная душа, и предположил, что это должно быть близко к смеси из любви, вожделения и дружбы и миллиона других вещей, которые он начал перечислять по мере того, как они приходили ему в голову. Стайлз подумал, что описываемое Скоттом в итоге будет вонять как сточная канава. Это как чересчур много красок вместе всегда превратятся в мерзкий бурый. – Спорю, будет пахнуть… теплом, – вдруг решил Скотт. Стайлз поморщился. – Ты можешь учуять температуру? Дерек недовольно покачал головой за книгой, которую он якобы читал. – Это даже и рядом не стояло, – пробормотал он, совсем не впечатленный. А потом застыл. Сейчас Стайлз досконально знал выражение лица Дерека «твою ж мать!», и это было именно оно. – Подожди, – Скотт ошарашено уставился на Дерека. – Ты знаешь, как пахнет пара? Значит, ты… Ты можешь это знать, только если ты уже ощутил запах своей… – Мы не будем это обсуждать, – твердо заявил Дерек, и Стайлз тотчас начал мысленно прокручивать возможные жуткие варианты, скрывающиеся за его фразой. Потому что давайте начистоту, это же Дерек. Очень может быть, что его пара мертва. Или, черт, может, его пара не только мертва, но и сожгла всю семью Дерека. Боже, какой выверт вселенной, если это Кейт? Неважно, под каким углом смотреть, это ужасно депрессивно. Все, с кем Дерек встречался, сейчас в шести футах под землей, и по крайней мере половина из них убили множество людей, перед тем как там оказаться. Поэтому если кто-то из них был единственной настоящей любовью Дерека на все века, Стайлз мог бы испечь ему соболезнующий пирог. Или заплатить кому-то, чтобы его обняли. Казалось, Скотт пришел к такому же выводу, но в миллион раз лучше знал, что с этим делать. Он встал с дивана, осторожно подошел к Дереку, сочувствующе положил руку ему на плечо и произнес своим фирменным тоном надежного истинного альфы: – Извини, что я затронул эту тему. Ты не обязан об этом говорить. Но если захочешь, то я с радостью выслушаю. Это мило, только Стайлз на задворках сознания почувствовал легкую досаду. Он очень надеялся, что оборотничество превратит Скотта в мохнатого Джонни Кейджа, а вместо этого тот по сути стал лучшим в мире сверхъестественным консультантом. В общем хорошо, но все же. Дерек выглядел огорченным. Но, на удивление, не болезненно огорченным, а больше как… смущенно? Что ошеломило Стайлза, но вдруг он понял, вскочил с дивана и указал пальцем на Дерека со словами: – Черт, она не мертва? Ничуть не впечатленные Скотт и Дерек одарили его одинаковыми взглядами. Стайлз все равно продолжил: – Ты не хочешь об этом говорить, хорошо, но не потому что твоя пара – труп серийного убийцы. И кстати, поздравляю, что ты не оказался с ней парой, не думал, что тебе здесь повезет. Но нет! Ты не хочешь об этом говорить, потому что твоя пара все еще жива, а ты просто еще не признался! Боже, ты тоскуешь по ней. Скотт, Дерек тоскует. Скотт, Скотт! Дерек влюблен и отказывается признаваться. Он как герой романа Джейн Остин. Нам надо начать вести хронику, потом продадим ее. Скотт задумчиво поджал губы. Он долго смотрел на Стайлза, а потом повернулся и так же посмотрел на Дерека, который ни с кем взглядом не встречался. – Дьявол… – наконец пробормотал он, на его лице мелькнула печаль. – Чувак, мне так жаль. Дерек заметно напрягся. – Все нормально. Стайлз медленно моргнул, внезапно почувствовав, что пропустил очередной эпизод сериала, в который превратилась их жизнь. – Ты все это время знал? – спросил Скотт у Дерека. – С тех пор как… – Я сказал, что все нормально, – Дерек смахнул руку Скотта и направился к лестнице. На втором этаже лофта был лишь комковатый матрас Айзека и сломанный мини-холодильник, так что Дерек, наверное, очень хотел убраться от них подальше. – И что это было? – поинтересовался Стайлз у пустого места, где только что был Дерек. Скотт загадочно посмотрел на него. – Думаю, нам не следует возвращаться к этой теме. – Но ты должен был со мной согласиться. Это та часть фильма, где мы монтируем нарезку из наших веселых попыток свести этих двоих вместе. Ты можешь произнести одну из своих речей истинного альфы о том, что Дереку просто надо быть собой и сказать ей правду, а потом мы на встрече воссоединения в аэропорту исчезнем из кадра. Скотт тяжело вздохнул. – Знаешь, «родственные души» не обязательно означают любовную историю. Это может быть просто потенциальная возможность. Дерек имеет право выбирать, что делать с этим потенциалом. – О’кей, я понял, я поступил по-свински, что предложил за него решать его же жизнь. Но что такого, что я хочу, чтобы он был счастлив? У него есть родственная душа, Скотт. И он, наверное, ничего по этому поводу не предпринимает по совершенно дерьмовым причинам, например, мужественно горюет и упивается чувством вины оставшегося в живых. Я думаю, что мы должны ему помочь. – Я думаю, – осторожно произнес Скотт, выбирая каждое слово с такой аккуратностью, словно оно может взорваться у него на языке, – что если ты действительно хочешь ему помочь, то будь с ним милым. – Быть с ним милым, – повторил Стайлз, в ожидании расшифровки. – Добрым, – добавил Скотт, будто это должно намекнуть Стайлзу на все то, что он умалчивает. Стайлз прищурился: – Добрым?! – И… чутким. – Чут… Что происходит? У тебя удар? Скотт раздраженно выдохнул. – Знаешь, что? Не бери в голову. Я сюда лезть не буду. Никто же не умрет, если я сейчас уйду, у меня еще есть время поужинать с мамой перед ее сменой. Советую просто не вмешиваться, но я тебя знаю и знаю, что ты не послушаешься, поэтому другой тебе совет: пожалуйста, не добавляй Дереку психологических травм помимо тех, которые у него уже есть. И Скотт удалился, пока Стайлз, непривлекательно разинув рот, смотрел ему вслед. Минуту спустя Стайлз все еще сидел, застыв на месте, когда ему в голову пришла невозможная мысль. Совершенно смехотворная и невероятная. Это явно неправда. Не может быть правдой. Свиньи с крыльями не открыли магазин на центральной улице, поэтому это точно неправда. Это же явно не кто-то, кого знает Стайлз. – Да пошло оно, я могу быть милым, – пробормотал Стайлз и направился к лестнице. Дерек сидел на углу голого матраса, уставившись в пол, испуская флюиды тоски. Он не показал, что заметил Стайлза, но Стайлз прочел все по напряженной линии плеч так же ясно, словно это было официальное приветствие. Именно это безропотное напряжение Стайлз толковал как «Добро пожаловать в мою Башню Одиночества, о Надоедливый, можешь взять стул, потому что я знаю, что не смогу от тебя избавиться». Все же Стайлз мгновение колебался, а потом оставил Дереку несколько футов личного пространства, не став класть руку ему на плечо, как хотел изначально. Тишина раздражала, как зудящий укус, но он выждал еще пару секунд, набираясь смелости, и потом тихо спросил: – Так как пахнет пара? Дерек закрыл глаза, медленно вдохнул и выдохнул. – Как земля перед дождем. Как… предвкушение. Как надежда. – Ты… сожалеешь, что знаешь, кто это? – Стайлз сам не понял, почему на этой фразе горло словно сдавило. Дерек открыл глаза и посмотрел на руки. Ответил он не сразу. – Нет. Просто неудобно. Стайлз фыркнул. – Неудобно. Ты знаешь, кто твоя пара, и истязаешь себя из-за этого, потому что это неудобно. Хм, конечно, ты же олух. Если твоя пара в прямом смысле бросится к тебе в объятья, ты найдешь причину, чтобы из-за этого разозлиться. Дерек, просто будь мужиком и сделай что-то. Дерек вскинулся и глянул на Стайлза. – Я не хочу, чтобы кто-то на меня бросался. Стайлз застонал. – Боже, с тобой хуже некуда. Ладно, никто не бросается. Ухаживает? Дружески поддерживает? Что, если она испечет тебе печенье, а потом надерет тебе задницу в Wii-боулинг, ты тоже не одобришь? Дерек покачал головой. – Ты все время говоришь «она». – Ну, я… О. – Стайлз замолк. – Я не… не знал это про тебя, но о’кей. Или… Скотт сказал, что это не обязательно должно быть в романтичном смысле, если ты не хочешь. Выбирать тебе. Это больше как бро? Тебе судьбой написано стать вечным ведомым какого-нибудь дурачка? Дерек закатил глаза с обычным видом, что этот разговор ему давно надоел, но градус тоски немного уменьшился, что Стайлз посчитал своей победой. – Может, хватит меня этим доставать? – поинтересовался Дерек, но за словами не было гнева, и он наконец поднялся, повел плечами, чтобы скинуть напряжение, будто уже оставил этот неприятный инцидент позади. Стайлз закусил губу. – Ага, только… это кто-то, кого я знаю? Вот он, невероятный вопрос. Потому что его текущий круг друзей был довольно ограничен, и если это кто-то из них… Непонятно почему, но от этой мысли у Стайлза застыл ком в желудке, и Стайлзу не доставало смелости заставить себя выяснять причину. Хватало уже разбираться с Дереком, у которого теоретически имелся безымянный и безликий человек, предназначенный ему судьбой. Дерек уставился на него на секунду, глядя настороженно и изучающе. Стайлз заерзал под тяжестью его взгляда, но решительно не отводил глаз. – Стайлз, это неважно, – наконец со вздохом сказал он. – Это не кино, и мне не надо больше того, чем я уже получаю от этого человека. Мне подходит так, как есть, – он слегка усмехнулся. – Что для меня ново, поэтому я был бы признателен, если ты примешь это среднее арифметическое. Стайлз не сдержал ухмылки. И последовал за Дереком вниз по лестнице, уже не так переживая по поводу всей этой ситуации, – не так сильно переживая за Дерека – хотя, если честно, все так же страстно желая сунуть нос туда, где тому явно не рады. Порыв вмешаться, разрешить загадку и своими действиями повлиять на кусочки головоломки был ему настолько присущ, что сейчас едва ли вызывал какие-то нравственные сомнения в его собственной голове. Он хорошо осознавал этот свой недостаток, но, казалось, все окружающие уже с ним смирились, так что… Наверное, вот почему круг его друзей был так ограничен. Стайлз вернулся к домашней работе, хотя особых усилий к выполнению не прилагал. Дерек вернулся к книгам, словно ничего не произошло. И хотя Скотта с ними не было, чтобы облегчить этот фарс, будто каждый из них не ощущал остро присутствие другого, следующая пара часов прошла так тихо и приятно как никогда. *** – Как ты думаешь, насколько разозлится Дерек, если я ему сделаю профиль на Tinder? Скотт резко перестал жевать и с отвисшей челюстью уставился на Стайлза. Тот продолжил рыться в телефоне и есть идиотский фруктовый салат, в который даже не потрудились положить вишню. – Или на Grindr? Или и там и там? Но ладно, я действительно готов запустить атаку по двум направлениям или попытаться по одной за раз? Скотт проглотил еду, чуть не подавившись, и глянул на сидящую рядом Киру, по лицу которой было ясно, что она, с одной стороны, абсолютно сбита с толку, а с другой – явно не хочет вмешиваться. – Про что конкретно вы говорили с Дереком, после того как я ушел? – обратился Скотт к Стайлзу, нахмурившись и уперевшись локтями в стол. Казалось, еще секунда, и он примется отчитывать Стайлза, так что Стайлз вздохнул и поднял руки в примирительном жесте. – Хорошо, я ничего не буду делать. – Но почему ты вообще об этом подумал? Стайлз приготовился к тому, что ему сейчас отвесят затрещину, и виновато ответил: – Потому что если Дерек дойдет до точки кипения от недовольства, что мы хотим его с кем-то свести, то, может, он наконец признается, кто его пара? Конечно, Скотт его не ударил, его ударила Кира по голени под столом. А она даже не знала, что происходит, поэтому он явно поступает не очень хорошо, а его моральный компас явно нуждается в перенастройке. – Стайлз, какая бы ни была причина его скрытности, это его дело. Вот так заставлять его – полный отстой. – А я-то думал, что заставлять Дерека что-то делать это твое любимое занятие. Скотт опустил взгляд. – Мы уже не те, что были тогда. Не притворяйся, что не знаешь этого. Стайлз вдохнул и выдохнул, постаравшись сосредоточиться на посторонних шумах кафетерия. Он это знал, вот в чем дело. Но человек, которым являлся сейчас Стайлз, не говоря уже о человеке, которым был Скотт, иногда его… пугал. И, несомненно, не ощущался как кто-то, кто достоин быть. Было проще всего вернуться к своим старым привычкам, закрыть глаза на все и вести себя, как обычный старшеклассник, в которого он бы превратился, если бы не хаос и резня последних пары лет. Только он уже не тот человек. И Скотт не тот. И Дерек. Никто из них не ушел невредимым, и ему вдруг стало немного нехорошо от всех этих попыток игнорировать этот факт, чтобы избежать неразберихи в собственных чувствах. – Извини… Я знаю. Но… Скотт, я не собираюсь это так оставлять. Я никак не могу перестать об этом думать, а прошло уже двадцать четыре часа. Я должен узнать! Так что если есть менее ужасные способы выявить истину, чем мне приходят в голову, то просвети меня. Выражение лица Скотта смягчилось, и в его глазах появился тот самый блеск, с каким он смотрит на больного щенка, которого готовят на операцию. – Просто ответь мне сначала. Ты хочешь знать, потому что действительно не можешь удержаться? Или потому что пытаешься поддержать Дерека? Скотт тотчас узнает, если Стайлз соврет, но Стайлз и не хотел лгать. Пусть и тяжело было не соврать. Пусть и слова горчили во рту. – По обеим причинам. Да… Но еще и по другим причинам? Кира уставилась на Стайлза круглыми как блюдца глаза и пробормотала тихое «ничего себе», будто у Стайлза выросла вторая голова. Стайлз сгорбил плечи и сполз вниз по спинке, смутившись. Но Скотт потянулся и одобряюще сжал его руку. – Думаю, это замечательно. Хороший ответ. И, послушай, если ты действительно хочешь знать о чувствах Дерека, то, наверное, лучше всего начать с собственных, а? Вот например, не проси его признаться в том, в чем сам не готов признаваться. – Но причем здесь вообще мои чувства? Дереку не обязательно знать, что я… – он неловко махнул рукой. – Если ты это не можешь произнести, то ты недостаточно взрослый, чтобы на самом деле понимать, что это означает, – сказал ему Скотт. Стайлз кинул в него картошкой фри. Скотт увернулся, усмехнувшись. – О’кей, забудь об этом. Давай так: если ты не можешь это произнести, то немного нечестно вынуждать его это произносить? Неважно, о ком это признание. Да, так честно. Вот же Скотт со своей фишкой истинного альфы-консультанта. Стайлз скучал по временам, когда в принятии жизненно важных решений они оба руководствовались пересмотром “Boy meets world”. *** Только в этом городе никогда нет времени, чтобы остановиться и разобраться с эмоциональными травмами. Наверное, поэтому у каждого из них скопилось так много. Стайлз принял слова Скотта близко к сердцу, как и то, с какой готовностью Дерек вдруг смирился с присутствием Стайлза в лофте каждый день после школы, и неважно, есть рядом Скотт или нет. Стайлз начал осваиваться, отчасти просто, чтобы посмотреть, получится ли у него, но в основном потому, что у него было ощущение: тому человеку, которым он сейчас стал, от которого убегал ради своего старого «я», это будет легко и приятно. Он действительно наслаждался. Даже больше, если честно, хоть и не совсем был готов разбираться в скрытых причинах этого. Но потом кто-то опять решил открыть портал в чертову адову пасть и внезапно бешеные пикси стали реальностью. – Не существует никакой адовой пасти, – подал голос Дерек, охранявший запертую дверь. Стайлз приостановил поиски аптечки среди груды коробок в бойлерной и по совместительству адски неудобной кладовой школы Бикон Хиллс. Он взмахнул руками, обводя жестом Дерека, а потом дверь. – Один из тех монстров чуть не выдрал тебе глазное яблоко, пока пытался сделать предложение. У тебя есть лучшая история их происхождения? Дерек нахмурился и перенес вес на другую сторону тела, которая не была покрыта крошечными следами укусов. – Я видел и похуже. – Конечно, видел. Боже, конечно, ты видел, – Стайлз продолжал громить помещение в поисках бинта или чего-то похожего. – Предоставьте Дереку долбанному Хейлу увидеть в жизни столько дерьма, что дьявольское отродье в наряде Тинкербелл его совсем не пугает. Неудивительно, что ты так спокоен по поводу ситуации с парой. Пока тебя не свежуют заживо, ты, наверное, будешь думать, что живешь в раю. – Стайлз, – почти прорычал Дерек, не отводя взгляда от двери и готовясь отразить нападение. Или, может, готовясь к тому, что Стайлз и дальше будет шпынять его. – Заткнись. – Как бы ни так, – фыркнул Стайлз, бросая поиски и хватая коробку бумажных салфеток. Он закрыл импровизированным тампоном неопасную свежую рану на собственном боку, прижав его локтем, потом подошел к Дереку и принялся решительно обрабатывать самые тяжелые из все еще кровоточащих укусов. – Дерек, мученичество это не самый здоровый жизненный выбор. Прекрати принимать эту фигню за норму. Дерек попытался стряхнуть его с себя и при этом не сойти с тактически удобной позиции. – Само заживет. – Мне все равно. – Стайлз, перестань. – Нет. Дерек стиснул зубы, и Стайлз стал промакивать кровь слишком яростно, чтобы это можно было назвать помощью или хотя бы любезностью. Но Дерек не оттолкнул его. Хотя и не смотрел на него. В повисшей тишине сквозило напряжение и неловкость, но ее периодически нарушали приглушенные звуки сверхъестественной конфронтации, происходящей за дверью. Стайлз не особо обращал на нее внимания – он верил, что Скотт справится. В конце концов, он с Дереком были в своем репертуаре: наживкой. Им достались синяки, а остальной команде достанется слава. Как обычно. Под ладонями Стайлза у Дерека закаменели плечи, и тишина начала казаться удушающей. Когда это стало невозможно терпеть, Стайлз закрыл глаза и глубоко вздохнул. Досчитал до десяти. Он помнил, как должен себя вести. – Знаешь, что? Ладно. Извини меня, хорошо? – сказал он, убирая руки. – Больше я тебя сегодня доставать не буду. Свою норму я уже перевыполнил. Ты можешь быть свободен. Дерек наконец оторвал взгляд от двери и посмотрел на него, неверяще выгнув бровь. – О, помолчи. У меня кровопотеря и эмоциональный раздрай. Отстань от меня. – Я просто не понимаю твоей внезапной озабоченности моей личной жизнью. Стайлз с досадой вскинул руки. – Видишь, вот почему я переживаю. Ты говоришь об этом так, словно твоя пара – это лишь имя и номер в списке перепихов без обязательств, который ты еще не набирал. Дерек, ты мог бы быть счастлив так, как показывают только в голливудских фильмах. А ты хочешь проигнорировать это все ради чего? Таиться в тени и предаваться унылым мыслям? – Ты ошибочно принимаешь отсутствие театральных жестов за отсутствие чувств, – отозвался Дерек почти с холодностью автомата. Обычно он говорил таким тоном, когда Стайлз задевал его за живое. – Это не тот случай. Мне не нужно от него больше, чем он уже дает. И я определенно не собираюсь требовать от него большего. – А что если он хочет дать тебе больше, а? Дерек нахмурился. – Я все равно… – но он замолчал с видом сбитого с толку человека, которого застали врасплох. Таким Стайлз еще никогда не видел. Будто Дерек никогда не рассматривал возможности, что его пара может хотеть быть с ним. Он покачал головой. – Я все равно не понимаю, почему ты так на этом зациклился. Тебе какое дело? Стайлз пожал плечами и резко заинтересовался собственной раной. Она уже перестала кровоточить, оказавшись легкой царапиной. Было больно, если поднять руки над головой и натянуть кожу на ребрах, но определенно рана легкая. – Я хочу, чтобы ты был счастлив, – пробормотал он. – Ты… – Знаю! – быстро перебил он его, нервно дрожа и совсем не желая выслушивать едкие замечания в ответ на его признание. – Поверь, я уже не первый день делаю из себя посмешище по этому поводу, но это так. Где-то на пути я вбил себе в голову, что ты заслуживаешь счастья и что я не собираюсь стоять в стороне. Дерек молчал так долго, что Стайлзу пришлось наконец посмотреть на него, иначе ситуация грозила стать неловкой. Еще более неловкой. Казалось, Дерек был абсолютно непроницаем под своей маской, и только глаза его выдавали, глядя с добротой, от которой у Стайлза немного подгибались ноги. – Я не собирался над собой смеяться. – Правда? Потому я бы посмеялся. – Стайлз, я ценю то, что ты беспокоишься обо мне. Но почему ты так убежден, что моя родственная душа – это ключ к моему счастью? – Я просто говорю, что она может им быть. И как ты узнаешь так это или нет, если не попробуешь? Дерек глубоко вздохнул и напряг мышцы на руках, будто подталкивал себя к чему-то. В его позе была некоторая нерешимость, которую почти можно было принять за страх. – Послушай, я… я не хочу, чтобы мое счастье полностью зависело от другого человека. Это будет нечестно ни для него, ни для меня. И если я последую твоему совету и попрошу у моей пары больше, чем у нас уже есть… то я не знаю, как смогу себя сдержать. Он станет для меня всем. Но мне необходимо больше, мне нужно быть счастливым самому по себе, прежде чем даже помыслить коснуться чего-то настолько огромного как то, кем этот человек мог бы стать для меня. Стайлз тяжело сглотнул. Его сердце застыло в груди, как кусок свинца. – Ого. Так ты… то есть… это не просто «суждено быть вместе» для тебя, да? Ты на самом деле… ты на самом деле любишь этого человека? – Да. – Хорошо. Я… больше не буду затрагивать эту тему. Если ты так хочешь. – Хочу. Стайлз сжал кулаки, набираясь решимости, чтобы не обращать внимания на собственные чувства, и сил, чтобы сделать следующий шаг. Ведь речь сейчас не о нем, и, видимо, он достаточно возмужал как личность, чтобы уважать это. Или по крайней мере так думал Скотт. – Ладно, но если ради твоего счастья мне нельзя вмешиваться в твою личную жизнь, то значит, ты должен восполнить этот пробел и сам ею заняться. Если тебе надо «стать лучше», перед тем как заполучить голливудский хэппи энд, тогда шевелись и начни уже двигаться в его направлении. Понял? Дерек слегка кивнул, в его глазах искрилось веселье и – Стайлз отказывался в это верить – нежность. За дверью что-то взорвалось, и они оба вздрогнули, но звуков борьбы не последовало, и Дерек расслабился. – Теперь безопасно выходить. – «Безопасно» в этом городе понятие относительное. Дерек усмехнулся Стайлзу и пошел первым. – Не волнуйся, я не дам адовой пасти поглотить тебя. Стайлз закусил губу, пряча улыбку, и упрямо не думал о том, что в мире есть кто-то, кого Дерек любит так сильно, что готов прекратить ходить по мукам и наконец постарается быть счастливым. – Давай, здоровяк, я прямо за тобой. *** Стайлз не намеревался впадать в депрессию, но все равно рухнул в нее со своей обычной неуклюжестью. Вот только что он прочесывал интернет в поисках теорий по предетерминизму, а через мгновение уже лежал на полу спальни, натянув футболку на лицо. Он понимал, что вел себя как дерьмовый друг, и от этого еще больше депрессовал. Потому что в последнее время Дерек был как бы… почти… счастливым? Определенно, счастливее. Дерек был счастлив, и Стайлзу следовало порадоваться за него, но вместо этого он обдумывал идею никогда не двигаться с места, так и лежать на ковре. Это произошло не сразу, неспешное путешествие Дерека к стабильному эмоциональному здоровью, но Стайлз заметил, когда это случилось. Вот такой он наблюдательный. Правда. По крайней мере половина управления шерифа участвовала в бессрочном тотализаторе со ставками, кто первый раскроет дело: полицейский, которому его отдали, или не в меру любопытный парень, который любит посреди ночи взламывать комнату с вещдоками. И очень хорошо, что Стайлз такой спец в разгадывании загадок, потому что иначе он был бы недостаточно подготовлен к конечному результату. Разобрать ребус это в некоторой степени акт самосохранения и иногда мозг Стайлз не может удержаться и пройти мимо. Он понял, что его мама умирает, еще до того как ему прямо сказали об этом, и это дало ему время научиться притворяться быть смелым ради нее. Он понял, кем стал Скотт после укуса, задолго до того как Скотт принял это, и это дало ему время научиться жить в новом мире, полном ночных страхов, до того как они могут его убить. И сейчас, три недели спустя после разговора в школьной бойлерной, Стайлз понял, что Дерек наконец начал действительно пытаться и позволил себе быть счастливым. Казалось бы мелочи. Дерек улыбался тексту в книге, которую читал, и не старался это скрыть. Он готовил по вечерам, а не жил едой из доставки. Он отправлялся на пробежку в нормальное человеческое время, а не в три часа ночи. И вдруг начал ездить на постоянные еженедельные приемы в офис-центр в соседнем городе, в котором преимущественно размещались практики смехотворно дорогостоящих, но видимо высококачественных психотерапевтов. Конечно, Стайлз замечал все это, только потому что в последнее время оказывался постоянно рядом с Дереком. Он проник в дом Дерека и в его жизнь как бы походя, но настолько всецело, что, наверное, показалось бы странным, если бы после школы он не делал домашнее задание в лофте или на выходных не упрашивал Дерека купить ему кофе. Он просто старшеклассник на мели, а кофейня рядом с лофтом Дерека лучше, чем возле его дома, только и всего. Но очень хорошо, что Стайлз в курсе. Это даст ему время примириться, когда Дерек на самом деле будет с любовью всей своей жизни, со своей чертовой парой, пока Стайлз будет делать вид, что все нормально. Это даст ему время научиться притворяться, что ему не больно. Если повезет, осознание обретенного хрупкого счастья Дерека даст Стайлзу достаточно времени, чтобы научиться поддерживать всю эту развязку с парами, к которой все идет. Однако до тех пор он собирался лежать и страдать. Конечно даже страдая, он не мог отключить свой мозг-«Энерджайзер», уже составляющий стратегию выживания на следующие несколько дней. Он нашарил телефон и голосовой командой набрал Скотта. – Привет, как дела? – Мне надо, чтобы ты завтра после школы пошел к Дереку. Чтобы он не заметил, что меня нет. На другом конце линии повисла тишина, потом Скотт сказал таким тоном, будто отчаянно пытался не говорить осуждающе: – Я на сто процентов уверен, он заметит, что я это не ты. Стайлз изобразил смех. – Словно ему не все равно, околачиваюсь рядом я или кто-то другой. Я знаю, что он едва меня выносит, хорошо? Но в последнее время я постоянно там, и он точно заметит, если вдруг никого нет, а мне нужно, чтобы он не заметил. Повисла еще одна пауза, затем Скотт тяжело вздохнул. – Чувак. – Я просто не хочу, чтобы он решил, что его избегают. – Несмотря на то, что ты именно это и собираешься делать. – Скотт, это ради высшего блага. Я не знаю, как мне сейчас находиться рядом с ним и не… выкинуть чего-то глупого. Ведь в результате все закончится ужасной неловкостью и эмоциональным опустошением для нас обоих. – Или, – медленно сказал Скотт, будто говорил с маленьким ребенком, – ты мог бы просто поговорить с ним и не втягивать меня в ваши странные брачные игры. – Мы не… – Он ради тебя поехал в «Икею». – Он поехал в «Икею» за книжной полкой! – Потому что ты сказал, что ему надо больше мебели! Стайлз, как ты думаешь, почему в последние месяцы у него появилась такая мотивация привести свою жизнь в порядок? Это ты. Ты его мотивируешь. Ты его подталкиваешь. Именно ты всегда рядом и тебя он всегда подпускает, хотя я иногда не имею ни малейшего понятия почему. – Это не… – Стайлз сглотнул внезапно возникший ком в горле. – Он для себя это делает, не для кого-то. Дело в этом. Он сначала разбирается с собственной жизнью, а потом уже кого-то подпустит. Кого-то, кто не я, а того, в кого он влюблен. Он мне это сказал. Поэтому что бы ты ни думал про… – Ладно, можешь мне не верить. Но если Дерек признаёт, что влюблен, то ты тоже можешь. Стайлз застыл. У него дыхание перехватило. – Что? – выдавил он. – Вот в чем дело, да? Хочешь его избегать, потому что думаешь, что тебе будет больно, или что ему будет больно, или и то и другое? Я неправ? – Нет?.. – Значит, ты его любишь? Двумя руками Стайлз ухватился за край футболки и резко потянул вниз, открывая лицо. – Черт, Скотт, причем здесь это вообще? Хорошо, ладно, я влюблен в этого мудака, но только от того что я это сказал вслух, лучше не становится. Несколько мгновений Стайлз слышал лишь собственное учащенное сердцебиение и сверхурочную работу легких, пытавшихся наладить нормальное дыхание. Но потом раздался спокойный и обнадеживающий голос Скотта: – Извини. Просто я хотел знать наверняка, перед тем как скажу дальше. Потому что вы оба заслуживаете большего, чем позволяете себе иметь, и иногда меня это просто убивает. Ты заслуживаешь это, и он тоже, понимаешь? – Нет, не понимаю. Что я заслуживаю? – Долго и счастливо, – ответил тот, будто это так легко. – Или какую вариацию позволит наше то еще везенье. – Но у него уже есть кто-то, кого он… – У него есть ты. Есть с самого начала. Просто он ничего не позволял себе. Стайлз уставился на телефон, придя в ужас, что услышал все неверно. – Это на него похоже, – почти задыхаясь, пошутил он. – Просто… Стайлз, попроси его описать твой запах, – посоветовал Скотт с улыбкой в голосе. – Спроси, готов ли он. *** Стайлз полчаса ходил взад и вперед перед домом Дерека, пока набрался смелости подняться. А потом наматывал круги в лифте, нажав на кнопку аварийной остановки, чтобы в последний раз основательно попаниковать. Когда он добрался до двери в лофт, та уже была открыта, а Дерек стоял в проеме, сложив руки на груди и выгнув бровь. Стайлз набрался решимости и протиснулся мимо него. – Послушай, не знаю, как сделать это иначе, так что скажу напрямую. – Он развернулся, когда дошел до середины помещения, вставая лицом к Дереку. – Кто твоя пара? Дерек отшатнулся, будто его ударили, а потом настолько закрылся, что даже по глазам ничего нельзя было прочесть. – Ты сказал, что больше не будешь поднимать эту тему. – И я пытался, но больше не могу. – Думаю, что тебе лучше уйти, – ледяным тоном произнес Дерек, и Стайлз уже много недель не слышал такого, поэтому замер на секунду. Но затем несмотря на это решил настоять на своем, напомнив себе, что сказал Скотт. – Не уйду, пока не ответишь на вопрос. – Твою ж мать, Стайлз, – холодная ярость в его голосе сбивала с ног. – Это тебе не повод поиграть в блядского детектива. Моя жизнь – не головоломка для разгадывания и не оправдание, чтобы строить интриги. Что бы ты ни думал из этого получить, какое бы веселье ни хотел извлечь из этой игры… В середине обвиняющей речи Дерека Стайлз почувствовал, как пылает от гнева. Он бездумно пронесся вперед, прервал Дерека, пихнув его в широкую грудь руками. И тот отступил на шаг от толчка. – Боже, какой же ты мудила! Я сюда пришел, не потому что думаю, что ты пешка на хреновой доске! И если ты действительно думаешь обо мне так, тогда какого черта Скотт так уверен, что ты… Но он резко замолчал, не в силах этого сказать. Он смотрел, как Дерек, сжав челюсти, тяжело дышит через нос. – Что я что? – Думаю, ты знаешь что, – бросил он в ответ. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга. Стайлз почти видел напряжение в воздухе. Но… не стал давить. Досчитал до десяти. Он напомнил себе, почему он на самом деле здесь, перед Дереком, и кто тот человек, которым Дерек стал. Тот, кого Стайлз, как ему самому кажется, не достоин, если уж на то пошло. Но он готов попробовать. Для Дерека он готов попробовать. – Мой запах, он… – начал Сталз, запнулся, а потом начал вновь. На этот раз так тихо, что только оборотень мог бы его услышать. Так тихо, что слова едва слетали с губ. – Дерек, как я для тебя пахну? Дерек глубоко длинно вздохнул, закрыв глаза, будто приговоренный к казни. – Как надежда, – прошептал он. Из Стайлза будто весь воздух вышибло, когда он это услышал. Он отступил на несколько шагов назад и рухнул на диван, молча пялясь в дыру в стене, которую так и не заделали. – Ты вообще собирался мне сказать? Дерек повернул голову вниз и в сторону, уставившись в пол. – Нет. – Почему? – Сначала? Когда мы едва могли находиться вместе в одном помещении и тебе было шестнадцать? Потому что это было неважно. А потом позже, после того как я… влюбился в тебя… Потому что это было слишком важно. На этих словах Стайлз посмотрел на Дерека. Не смог удержаться и сейчас откровенно разглядывал, будто заново видел стоящего перед собой человека, который, по всей видимости, любил его. Это казалось большим признанием, чем любые факты про «родственные души». Дерек в него влюблен! Дерек с щетиной, которая еще немного и превратится в бороду. Дерек, чьи потёртые джинсы висят на его выступающих мослах, вместо того чтобы охватывать его задницу и бёдра слишком туго и неудобно даже на вид. Дерек с глазами-калейдоскопами, которыми он сейчас сквозь ресницы с сомнением смотрел на Стайлза в ожидании отказа. Он был красив и так заметно напуган и все же стоял здесь, такой уязвимый и беззащитный, будто это был не самый смелый его поступок, который Стайлз видел. Стайлз поднялся с дивана с вновь обретенной целью. – Хм, это было тупо. – Что? – Дерек вздрогнул. – Ты так убежден, что не можешь иметь то, чего очень хочешь, что решил вообще никогда даже не утруждаться и говорить о том, чего хочешь. Что тупо, о’кей? Вот просто поразительно тупо. Дерек нахмурился, его брови самым очаровательным образом сдвинулись друг к другу, и Стайлзу пришло в голову, как он вообще мог подумать платить кому-то, чтобы его обняли, а не сделать этого самому. И, может, заниматься этим всю вечность. – Значит, ты хочешь, чтобы я говорил о том, чего хочу больше всего? Хорошо, – Дерек говорил кратко, но у него дрожали руки. – Но только если ты тоже. Стайлз сглотнул. – Ладно. Тогда я просто… скажу, чего хочу. – Он глубоко вдохнул, собираясь с духом, чтобы быть предельно честным. – Чего я хочу прямо сейчас? Обнять тебя. Если ты не против. Это явно застало Дерека врасплох, и он напрягся всем телом. Но через секунду он коротко кивнул, так что Стайлз медленно подошел к нему. Дерек держался напряженно, каждая мышца задеревенела, наверное, до боли, будто он ждал приказа драться или бежать. Под ладонями Стайлза его тазовые косточки ощущались, как гранит. Стайлз осторожно повел руками дальше на спину, а потом выше к лопаткам поверх свободной футболки и притянул его к себе. Стайлз немного опасался, что все испортит. Но он тотчас ощутил такой покой, что трудно было думать о сомнениях. Дерек крепкий и теплый, но еще хрупкий и осторожный, одомашненный хищник, который больше не может сидеть на поводке, но его не выпускают обратно в дикую природу, и он явно от этого страдает. Стайлз зарылся лицом в шею Дерека и глубоко вдохнул, как же ему хотелось почувствовать то, что позволяли чувствовать сверхъестественно улучшенные чувства. Однако то, что он ощущал, казалось вполне достаточным. Сосновая хвоя и древесная кора, «Олд спайс» и потертая кожа, пот и земля. Он медленно отстранился, как раз чтобы легко провести кончиком носа вверх и вниз по яремной вене. Он задержался на мгновение и прикоснулся в легком намеке на поцелуй к месту, где хорошо прощупывался пульс, и почувствовал, как четкий ритм сбился под его губами, и Дерека бросило в дрожь. – Твоя очередь, – прошептал Стайлз. – Дерек, скажи мне, чего ты хочешь. У Дерека перехватило дыхание, но он не отшатнулся. Вместо этого крепче обнял Стайлза, пальцами впиваясь ему в спину, будто от этого зависела его жизнь. – Хочу тебя. Стайлз подавил улыбку, и впервые за все время происходящее ощущалось именно таким простым, как говорил Скотт. – Хорошо, – сказал он, будто отдать себя Дереку было самой легкой вещью на свете. Будто он это уже сделал давным-давно, но только сейчас сообразил, как стать человеком, достойным этого поступка. Казалось, одно-единственное слово оборвало ту нить, которая удерживала Дерека в вертикальном положении. Он выдохнул, и всем телом навалился на Стайлза, обвиваясь и падая на него, и Стайлз еле смог устоять под таким весом. Он осторожно двинулся назад, утягивая с собой Дерека. Они добрались до дивана и упали, утопая в подушках. Дерек уложил голову Стайлзу на колени, он обнял руками его за талию, а носом зарылся ему в живот. Стайлз запустил пальцы в волосы Дерека, его слегка потряхивало от одного только знания, что ему это позволено, что он хочет это делать, что Дерек хочет, чтобы он… – Я в тебя влюблен, – поспешно произнес он, пока не струсил. – Думаю, уже давно? Просто у меня очень хорошо получилось притворяться, что это не так. Даже сам себя обманул. Дерек перевернулся на спину и теперь смотрел на Стайлза осторожным взглядом. – Ты не обязан. Просто потому что я… – Нет, послушай, заткнись. Ты идиот. И я тоже идиот. И теперь мы не сможем друг от друга избавиться, потому что по-идиотски влюбились друг в друга. Возврата назад нет. – Стайлз, родственные души не обязательно работают именно так. Это просто нереализованный потенциал, пока мы оба не согласимся на что-то другое. Это не связывающие узы. – Может, и не связывающие, но я к тебе уже пристал, как приклеенный, о’кей? Так что готовься, потому что от меня тебе не избавиться. Дерек уперся рукой в колено Стайлза и поднялся, потом сел лицом к нему. – Я бы никогда о таком не подумал, – серьезно сказал он. Стайлз ладонью закрыл рот Дереку и тяжело вздохнул: – Боже, что я буду с тобой делать? Сыпешь слащавыми банальностями, а мы еще не целовались. В то же мгновение Дерек, ухватив его за запястье, отвел руку в сторону, а потом наклонился к Стайлзу, усмехаясь. – Ну, это легко исправить. – И опять клише, – рассмеялся Стайлз, качая головой и понимая, что внезапный прилив нежности, которую он ощущал, наверное, написан на его покрасневшем лице. Другой рукой Дерек обхватил его щеку, провел большим пальцем по тонкой коже под глазом, и Стайлз моргнул, нечаянно касаясь его ресницами. – Я тоже тебя люблю, – сказал Дерек тихо, но веско. – Как тебе такая банальность? Честно говоря, чертовски хороша. Но Стайлз пока не знал, как это выразить. – Сойдёт, – он пожал плечами, будто ничего особенного. Он ухмыльнулся и крепко поцеловал Дерека. Конец