I would do it for anyone

      Нэсте с детства твердили, что женщина не имеет право сражаться. Ей с детства твердили, что дело женщины — рожать детей и почитать мужчину, который станет истинным воином, способным сберечь свою семью. Женщине не место на поле боя. Она не должна держать тяжёлый меч в руках и носить доспехи из иллирийской стали, ведь слишком слаба для этого.       Не достойна этого.       Здесь всегда холодно, но со временем этот холод становился привычным, и потому уже мало кто обращал внимание на пронизывающие ветра, пришедшие со скалистых гор. Каждый знал об их суровости и о том, сколько жизней было отнято там и крови застыло на грубой поверхности.       Кассиану же это место даже спустя долгие годы приносило лишь назойливые мысли о непростом детстве, полном голода и жестокости, когда приходилось сбивать костяшки пальцев в кровь и под покровом ночи, стиснув зубы, вправлять вывихи и терпеть боль от сломанных в продрогшем теле костей. Он являлся бастардом, которому не полагалось ничего, кроме открытого неба над головой. Таков был суровый закон иллирийцев, уступающий разве тому, как обходились с иллирийскими женщинами — им подрезали крылья, чтобы лишить возможности летать. Всё для того, чтобы ничего не отвлекало от «истинного» предназначения.       Женщина не имела права воевать и перечить мужчине. Так было слишком долго, пока Рисанд не вырвал с корнем ужасающие традиции, дав возможность им не просто свободно летать, но и сражаться наравне с теми, кто косо смотрит в их сторону и отбрасывает гнусные смешки.       Вот только при нём эти смешки мигом стихали, потому что все воины знали — при командире не смеют проявить подобное неуважение. Ведь он не разделяет их мнение, раз лично приказал собрать небольшую группу из женщин, желающих научиться сражаться, и обучить их.       Он видел их чуть меньше года назад в последний раз, замечая сейчас что их ряды заметно поредели, отсеяв слабых и оставив лишь самых выносливых, готовых сражаться за право держать меч в руках и проливать кровь во имя Ночного Двора, если потребуется. И взгляд его невольно вновь зацепился за хрупкую фигурку светловолосой девушки, которую заприметил он ещё в прошлый раз, поддавшись весьма справедливым сомнениям. Кассиан не думал, что именно она протянет так долго. Слишком слаба казалась на вид, пошатывалась от тяжести меча и никак не в силах была поймать равновесие.       Сейчас же перед ним предстала совсем другая девушка, и он невольно словил себя на мысли, что стал появляться куда чаще в военном лагере, скрывая старательно свой личный интерес даже от самого себя. Взгляд его карих глаз вновь и вновь невольно скользил по ней, изучал каждое её движение, подмечая слабости и несгибаемое упорство духа.       Нэста.       Он слышал её имя всего лишь раз из уст темноволосой девушки, что чаще других находилась с ней рядом. И если же она хоть иногда позволяла себе улыбку, то Нэста же, заплетающая светлые волосы всегда в тугие косы на затылке, упрямо молчала, продолжая раз за разом тренироваться, неумело ещё орудуя угольно-чёрными крыльями, которые вынуждали её склоняться чуть вперёд, немного сутулясь.       Нэста была красива. Очень красива, даже по меркам высших фэ. Кассиан начал замечать, что уделяет ей всё больше и больше внимания, следя с интересом за её отточенными движениями. Сам удивлялся тому, что владеет мечом она превосходно. С силой наносила чётко отработанные удары и вынуждала себя трудиться в пять раз сильнее мужчин, требуя от себя в разы больше, чем их наставник, не видящий никакого смысла в обучении слабых и никчемных женщин, нередко срываясь на гнусные ругательства в их адрес, которые она встречала с леденящим спокойствием. А затем принималась с ещё большим упорством сражаться, нанося жёсткие удары своему противнику.       В её внешности мало что виднелось от иллирийцев, и он невольно задался вопросом: кем были её родители? Течёт ли в ней кровь высшего фэ? И вместе с тем, в ней явно чувствовался несгибаемый дух воина, вызывающий у него невольное восхищение в обращенном на неё взгляде, что неизменно теплел на пару тонов.       Истинная воительница.       Она вдруг обернулась, будто бы ощутив на себе посторонний взгляд, и без труда отыскала того, кто неотрывно смотрел на неё, слегка отвлекая и пошатывая сосредоточенность. Скользнув безразличным взглядом по высокому и весьма массивному мужчине, облаченному в тёмные доспехи из кожи, она вновь отвернулась, возвращаясь к тренировке, и вызвала у него этим лишь горькое чувство досады, подкреплённое всё же кривой усмешкой. Другого он и не ожидал.       Стоило им лишь сделать небольшой перерыв и подойти к бочке с водой, оказавшись с ним впервые в такой близости, как Кассиан не выдержал и повернул нетерпеливо вновь голову в её сторону, наблюдая внимательно за тем, как она делает пару глотков практически ледяной воды, стирая несколько капель с губ небрежным движением тонких пальчиков. Он не мог не заметить изящность её кистей и привлекательность бледной кожи, к которой ощутил странное — навязчивое — желание прикоснуться.       — Нэста, — несмело произнёс её имя он, удивившись столь необычному для него тону, и шагнул чуть ближе, понимая, что по сравнению с ним она и вовсе выглядит крохотной, совсем хрупкой.       Её плечи заметно напряглись, но она всё же повернулась к нему лицом спустя долгие секунды и сжала губы в тонкую полосу, чуть приподнимая вопросительно бровь. А на лице не проявилось по-прежнему ни единой эмоции. Всё та же ледяная и неприступная сталь, что будто стена разделяла от того, что скрыто у неё внутри. Даже глаза остались холодными, словно горы Зимнего Двора, где навечно поселилась стужа.       — Я наблюдал за тобой, — Кассиан всё продолжал скользить по её лицу внимательным взглядом, подмечая небольшую ямочку на подбородке и едва заметную родинку над верхней губой.       — Я знаю, — коротко кивнув, она всё также смотрела ему пристально в глаза, даже не собираясь отводить взгляд и склонять почтительно голову перед главнокомандующим, — Вас трудно не заметить.       Его губы на миг дрогнули в улыбке, и он склонил голову чуть набок, всё продолжая бесстыдно рассматривать её, желая наконец встряхнуть как следует и получить от неё хоть одну эмоцию. Но по-прежнему невозможно было ничего разглядеть.       — Ты практически не используешь крылья в битве, — наконец сделал ей замечание он, после долгих недель изучения найдя слабое место в её, на первый взгляд, безупречной технике, — Они — главное оружие иллирийца. Научись… — Кассиан вдруг резко осёкся, и его лицо вытянулось от удивления.       Ведь Нэста вздрогнула, заметно нахмурившись. И это была первая эмоция, которую он когда-либо видел на её прекрасном лице. Впрочем, спустя пару секунд выражение её лица стало вновь беспристрастным и куда более холодным, чем прежде, будто стальная маска.       — Командир раздаёт советы, — усмехнулась она, выдержав напряжённую паузу, — Почему бы тебе не раздавать советы мужчинам? — с ощутимой неприязнью в голосе произнесла Нэста, гордо вздёрнув подбородок и устремив на него немигающий взгляд, в котором теперь полыхал огонь, сравнимый разве что с пламенем великого Котла.       — Откуда столько ненависти к мужчинам? — практически выдохнул эти слова с удивлением он, старательно скрывая недовольство в суровом взгляде карих глаз, — Неудачный роман?       Она сделала шумный вздох, втянув в себя ледяной воздух, и направилась тут же прочь, намеренно задев его с силой плечом, впрочем, не вынудив даже и пошатнуться. В носу неприятно защипало, а в горле образовался тугой комок, мешающий ей сделать вдох. Нэста тут же поспешила сменить направление, чтобы уйти подальше и избежать лишних глаз, всё ещё ощущая на себе его пристальный взгляд, прожигающий спину и добавляющий тяжести.       Невысокая темноволосая девушка, которая стояла неподалёку всё это время, поспешила было последовать за ней, но Кассиан успел перехватить её, чуть сжав пальцами тонкое запястье и вынудив посмотреть ему в глаза.       — Что это с ней? — взглянув на неё пристально, спросил он, не скрывая в голосе нотки раздражения и уязвлённой мужской гордости.       — Простите, главнокомандующий, — девушка тут же отвела от него взгляд, смотря в сторону удаляющейся фигурке, облачённой в тяжёлые доспехи, и попыталась высвободить вновь руку, однако потерпела очередное поражение.       — Что происходит? — Кассиан мгновенно нахмурился, невольно сильнее сжав пальцами её запястье, видя, как та едва заметно поморщилась в ответ на этот жест, — Отвечай!       — Она не может, — едва слышно прошептала она, потупив постыдно взгляд, — Её крылья повреждены. Она не может взлететь выше, чем на метр, не может держать их долго расправленными, — девушка несмело взглянула на него, глазами полными горьких слёз и затаённой печали, — Это причиняет ей невыносимую боль.       — Что случилось? — буквально выдохнул Кассиан, и в глазах его полыхнула ярость, что словно огонь разгоралась в нём, вынуждая мышцы натренированного тела напрячься.       — Её жених… — ещё тише, чем прежде, произнесла она, — Он хотел подрезать ей крылья, чтобы проучить за упрямство. Она убила его, но было уже поздно.       Кассиан резко отшатнулся, будто бы от удара, и поспешно отвёл взгляд, ощущая жгучий укол вины за сказанное и за то, что причинил ей своими неосторожными словами боль, возродив ужасные воспоминания и вновь окунув в жестокую действительность. В нём тоже текла кровь иллирийца, а каждый иллириец знал, что всё что нужно сделать, чтобы заставить сдаться и попросту уничтожить изнутри — отрезать крылья, навсегда лишив возможности рассечь воздух вновь.