When We're High

— Здравствуй, Эмма! Льет сегодня, как из ведра… — светловолосый мальчик открыл дверь девушке, которая боролась с зонтом. — Привет, Том. Я смотрю, идея бросить курить, начала покрываться пылью, — она прищурила карие глаза, после чего игриво улыбнулась. — Работа такая, знаешь ли, — они вошли внутрь, — супергеройская. Не могу пока. — И не говори, — девушка посмотрела на время, — час до закрытия и ни одного свободного места. Вот дела. — Это еще ничего, — парень взъерошил влажные волосы и одним движением привел воротник рубашки в прилежный вид, — в обед даже стать негде было. И вообще, нет у тебя совести! Сто лет к нам не заходишь. — Ну, прости…мне проект сдавать, а в голове ни одной нормальной мысли, — Эмма тяжело выдохнула, — если ничего не придумаю, то придется перебраться к вам навсегда. — Не дрейфь, мне пора, — он сделал шаг в сторону барной стойки, — кстати, у нас новый латте, авторский, с лавандой. Рискнешь? — Если это очередная гадость, будешь пить его сам! — Так точно великий архитектор! — Я упаду где-то в той части зала. И сэндвич с курицей, пожалуйста, — прозвучало уже вдогонку. Девушка оценила ситуацию: столики занимали в основном семьи, парочки, несколько компаний друзей, и только за одним из них сидел парень с милыми темными кудряшками и что-то выводил на бумаге. Других вариантов не было и она решила действовать. — Здравствуйте, Вы не против, если я здесь присяду? — Эмма улыбнулась и продолжила, — мест нет, а идти в такую погоду с кофе было бы самоубийством. Не поднимая головы, парень утвердительно кивнул. « Вот черт! Даже не посмотрел. Минус один в карму за невежество. Ладно!» — Меня Эмма зовут, — девушка протянула руку и села напротив. — Лаура. «Твою ж мать!» — пронеслось, словно молния, не то от бархатного прекрасного голоса, не то от осознания своей ошибки. — Твой латте и сэндвич, красавица, — подошедший Том аккуратно разместил все это на столе. — Если что надо, зови. — Спасибо, друг. « Довольно неплохо» — она сделала еще один глоток теплого напитка, которым минуту назад могла бы поперхнутся. — Черт, — шепнула себе под нос, вспомнив о проекте, и на секунду закрыла глаза. Когда она их открыла, то поняла, что смотрит прямо на часть обнаженной груди того самого милого невежества, точнее на четко выведенные черные линии, формирующие паруса на белоснежной коже. И не просто смотрит, а нагло пялится, не заметив, как Лаура прекратила свое занятие и улыбаясь уголками губ, наблюдала за этим открытием. — Извини за сухость, — она надпила из своей чашки, — нужно было закончить песню. Не люблю отвлекаться. — Все хорошо, — Эмма покрылась румянцем, осознав всю нелепость ситуации, — это я обычно вторгаюсь в личное пространство, как молния. Очень красивое тату… — Я бы сказала, одно из… — новая знакомая не прекращала улыбаться, и от этой улыбки ее взгляд излучал какой-то особенный свет. — Твой сэндвич остывает, может стоит хотя бы попробовать? — Ах да, — девушка рассмеялась, — боюсь я его не осилю. Кусок в горло не лезет. — Что-то случилось? — Пока еще нет, но с таким успехом в скором времени случится. — Если ты знаешь итог, может стоит повлиять на сам ход событий, и повернуть его в нужное русло? — брюнетка присвистнула. — Или не дать окончательно остыть этому творению. Как думаешь? Эмма откусила немного, и откинувшись на спинку мягкого синего дивана, расслабилась. Это длилось минуты три, не больше. И когда процесс был окончен, она вдруг дернулась и с широко открытыми глазами посмотрела на Лауру. — Да, ты права! Как я раньше не поняла! Вот не зря говорят, встречаются люди. — Просветишь? — С твоего разрешения, я бы хотела использовать решение этого тату в своем проекте. Ты не против? — Дерзай, конечно, — она взмахнула кудряшки с лица, — кстати, они уже закрываются. И дождь прекратился. Эмма вытащила деньги, но тут же вынуждена была их спрятать. — Позволь тебя угостить, в честь такого внепланового, но плодотворного знакомства. — Тогда я просто обязана показать тебе одно замечательное место, недалеко отсюда, если ты не торопишься. — Прогулка после дождя самое то, особенно пред сном. Они шли не спеша, Лаура наслаждалась свежим воздухом, вдыхая его как можно глубже, а Эмма наслаждалась Лаурой. Она начала насвистывать любимую мелодию, и ветер словно подпевал ей. В этой женщине так тонко соединялись утонченность, легкость и обаяние, что смотреть и слушать ее можно было целую вечность. В районе набережной, опускаясь почти к самой воде, они остановились и посмотрели на горящий цветными огнями мост. — Здесь очень красиво ночью, но довольно прохладно. — Это не страшно, — брюнетка распахнула куртку, и обняв девушку со спины, укрыла собой от ветра, — ты не против? Слова застряли в горле, и та лишь кивнула в ответ. — Так ты певица? — Можно и так сказать. У меня есть несколько своих песен, но в основном я пишу для других. — И что, не хотелось попробовать как это? Выйти на сцену, взять микрофон и заявить о себе всему миру? — Я много думала об этом. Скоро будет фестиваль, даже заявку отправила. Но понимаешь, песни, они настолько личные, и когда их поет кто-то, ты говоришь, но при этом защищаешь себя от чужих глаз, а здесь надо обнажить душу, и вывернуть наизнанку. — Я могу сказать одно: я обожаю дождь, но все время беру зонт. Однажды я его забыла, и поняла, что нет ничего страшного в том, чтоб стоять и мокнуть посреди улицы, даже если ты в таком положении один. Эти капли такие теплые, чистые и настоящие, что защищаться от них стоит не всегда. Вот ты любишь дождь? — Люблю. А еще люблю музыку, свистеть, танцевать, кофе, виски и случайные улыбки прохожих. — Тогда ты должна меня понимать, — Эмма откинула голову на плечо, — споешь? — Мне не хватает здесь укулеле… — У тебя есть голос, а этого больше чем достаточно. Пожалуйста. Несколько секунд в воздухе висела тишина, после чего раздались первые ноты. Два силуэта видимые только для ночи, освещенные лунным светом, улыбались и наслаждались происходящим, ведь в каждом дне, в каждой встрече, в каждом мгновении есть маленькое чудо, которое ждет, чтоб его выпустили наружу, и тогда все страхи уходят прочь, а на их место приходит вдохновение и абсолютное счастье.