Об изменчивости судьбы, выборе и последствиях.

      «Странный обычай отпускать преступника на все четыре стороны, с оружием наперевес и некрепко привязанными к луке седла руками» — так я подумал за миг до того как кузнец заклеймил гнедую лошаденку и та закусив удила, взвилась на дыбы и вихрем понеслась в неизвестном мне направлении. Через несколько миль бешеных скачек, кобылка устала и перешла на рысь, мне удалось распутать веревки и взять контроль над её движением. Лошадь охотно остановилась. Ее взмыленные бока раздувались как меха в кузне, вырывая из легких разгоряченный воздух.       Поздно… лошадь успела далеко ускакать, и теперь вокруг на сколько хватает глаз простиралась каменистая местность. Теперь понятна их (палачей) тактика: эдакий гуманный способ казни, не койоты загрызут, так с голоду помрешь, а главное у них руки чисты. Оружие, средство передвижения, которое скоро может послужить и провиантом, и ты. Шансы выжить столь малы, что их можно и не считать. Выбраться из каменной пустыни, которая служит могилой тысячам путникам, удавалось немногим больше чем никому.       Скоро я выяснил два немаловажных нюанса. Во-первых в барабане револьвера всего один патрон. Интересно для человека или лошади? Скорее для второй, чтоб животинка не мучилась пока «это грешное создание» будет медленно сходить с ума от голода и жажды. А во-вторых, кобыла хромала, что впрочем не помешало ей резво выскакивать под уже палящим солнцем. Не самые приятные перспективы, но мне ли жаловаться? И не такое проходили! Вот когда мы с «коллегой» уводили из стада самых лучших скакунов, а пули и томагавки свистели в опасной близости от головы… Вот тогда душа в пятки уходила при каждом взмахе топорика на длинной рукояти, а кровь в жилах стыла, чтоб потом пылающий огнем ударить в голову, заставляя пришпорить взволнованных коней. Конечно воров, то бишь нас, все-таки поймали, иначе не бродил бы я по пустыне в обществе хромой кобылы. Сообщника скорее всего ожидала та же участь.       Поэтому я не считал ситуацию такой уж безвыходной. Так, временная трудность, которая в конце концов закончится, а хорошо или плохо непосредственно для меня, было все равно. Уже лет как десять безразлично. С того самого дня когда связался с бандитской шайкой и, вопреки уверениям отца про низость и подлость таких людей, мне это понравилось. Понравилось не столько грабить и убивать, сколько чувствовать тот азарт, страх вперемешку с радостью, когда как зверь ты загнан в угол и все равно находишь лазейку благодаря которой и остаешься жив. Рисковать жизнью ради забавы — именно это было целью…       Сейчас в прериях ранняя осень: холодный пронзительный ветер ночью и раскаленный застоявшийся воздух днем. Иногда сильные порывы ветра застигали меня врасплох, даже шейный платок не спасал от туч пыли, приносимых горячим воздухом. Дышать было практически невозможно. В горле пересохло от жажды. Лошадь еле плелась, то и дело спотыкаясь о камни. В глазах уже рябит от однотипного пейзажа. Слева горы, справа горы, а впереди… горы. Час назад проехали какой-то водоем, но стайка койотов, решивших освежиться перед ночной охотой была настроена не очень дружелюбно. С одной пулей и на хромой лошади, я не рискнул подойти ближе.       Голодные и жаждущие мы брели вперед. Да, лучшего места для казни не придумаешь, даже лошади нечего пощипать. Кое-где на скалистых выступах проступали сиреневые пятна горных цветов, красивых, но абсолютно бесполезных. Ни человеку поживиться, ни лошади добраться до них.       Солнце наконец село на горизонт и стало медленно просачиваться в землю, плавя ее раскаленными докрасна краями. Последний луч скользнул по лицу, заставляя сощуриться. Расчертив рыжей полосой бок кобылы, спрятался как уж между камней, аж до следующего восхода… Все образуется. Ведь всегда выходил из любой передряги, хотя почти каждая казалась последней. Но…видимо, эта станет действительно последней…