lost without her

«Пошло все к черту» крутилось в ее голове. Это была единственная мысль, которая посещала ее мозг на протяжении уже двух лет. Все это время она держалась, старалась жить. Если не себя, то, хотя бы, для других. Например, для родителей, Майкла, Эштона, Калума и Люка. Алекс слишком хорошо скрывала свою депрессию, свои суицидальные наклонности, и никто даже не мог и мысли допустить, что она думает о суициде. У нее остался шрам на левой руке с первой попытки, но его никто не видел. Девушка часто ходила в толстовках, рубашках, чтобы никто не заметил шрама на левой руке, и тату на правой. Хотя, за татуировку она не боялась, просто смысла не имело ходить с закатанным рукавом на одной руке и опущенным на другой. - Привет всем, - крикнула она, зайдя в дом. – Много работы, просьба не беспокоить. Спасибо. Пока ребята что-то кричали ей вслед, она скинула с себя куртку и поднялась к себе в комнату. Алекс уже чувствовала, как будет сидеть на полу в ванной, и ждать конца. Закинув рюкзак на кровать, она огляделась по сторонам и подумала, что будет разумно включить музыку, так они точно подумают, что она занята. К слову, девушка всегда запиралась, включала музыку на полную громкость и что-то учила, и парни знали, что ее беспокоить не нужно, да и это не имеет смысла. Так, включив A Day To Remember, девушка села за письменный стол, вытащила несколько листов из-под стопки книг, взяла черную ручку и, убрав волосы за ухо, принялась писать. Парни, Вы для меня вторая семья. Не знаю, что я буду делать, когда меня не станет без вас. А, да, мне же будет не до этого. Так вот, как вы уже догадались, это моя последняя запись, последнее обращение к вам. Я вас всех люблю. Я немно Эштон! Спасибо, что научил меня играть на барабанах, хоть я все еще фиговый барабанщик. Мне нравилось проводить время с тобой, слушать твои шутки и твой смех. Особенно твой смех. Смотря на твою улыбку, мне самой хотелось улыбаться. Немного глупо Знаю, ты давно обо всем догадывался, хоть я отказывалась в это верить. Мне нравилось думать, что из меня вышел крутой конспиратор, что никто не догадывается, что у меня на левой руке шрам от первой неудачной попытки суицида. Тем не менее, я с гордостью могу назвать тебя своим старшим братом. Калум! Заяц, я буду скучать по тебе. По твоим иногда не смешным шуткам, по твоим песням, которые ты мне показывал, дабы я оценила. Знаешь, они все очень хороши! Хочу, чтобы ты знал это. В конце этого письма я оставлю пароль от своего ноутбука, и ты можешь там полазить, там тоже есть песни. Они, конечно, не так хороши, как ваши, но… мне будет обидно, если ты скажешь, что это кошмар и ужас! Я буду приходить к тебе во сне до тех пор, пока ты не признаешься, что они не так уж и плохи. Ладно, шучу. Ты лучший, помни это. Не обращай внимания на то, что о тебе говорят другие. Люк! Я уже скучаю по тебе. И да, Люк, расстанься со своей девушкой! Ты же знаешь, как я и некоторые ее не любят. Я тебе говорила, что она с тобой только ради славы и денег? Да. Так вот, пожалуйста, прими это к сведению. И не закатывай глаза, как ты это любишь делать. Мне нравилось тыкать пальцами в твои ямочки, прыгать на спину, обнимать и вообще беситься с тобой. Не растеряй это в тебе. И не плачь, эмоциональный ты наш! Неужели все Раки такие эмоциональные? А, погодите, я же тоже Рак. Ты был тем, кому я рассказала, кем хочу быть на самом деле, и что у меня, вероятнее всего, ничего не выйдет. Помню твою реакцию, ты еще сказал, что, если я не заткнусь, ты со мной не будешь разговаривать. Но у меня все равно ничего не получилось бы. Помнишь ту девочку, про которую я тебе говорила? Пообщайся с ней. Уверена, ты будешь удивлен. :) Майкл! Привет? Ну все, я сейчас не сдержусь, начну реветь. Я буду по тебе очень сильно скучать. Ты был ближе всех ко мне, и я могу назвать тебя своим самым лучшим другом. Мне пару недель назад сказали, что я тебе нравлюсь. Что же, я догадывалась, только все равно отказывалась верить в это. Ты пытался научить меня играть в видеоигры, но я никак не поддавалась обучению. Должна признаться, что мне это нравилось. Ты так мило все объяснял, а я не понимала, и, в конце концов, ты играл сам, а я перебирала струны на гитаре. У меня неплохо выходило, верно? Я никогда не буду тобой в этом плане. Знаешь, уверена, ты найдешь все ответы на интересующие тебя вопросы в моей книге. Просто включи мой ноутбук, найди папку «New Demons», там много всего, но файл «Something» — это и есть она. Извини, что я так поступаю. Твоя песня идеальна, помни об этом. Через пару минут ты ее увидишь. Не могу отрицать того, что ты айсберг, а я пошла ко дну. Ребята! Не вините себя в этом, не стоит. У вас все будет хорошо, у вас жизнь только начинается. Эй, только не испортите всё, я вас прошу. Если порыться в моей комнате, вы найдете много интересных вещей. Вам понравится, я уверена. Сразу предупреждаю, я не обычная девушка, в шкафах и комодах ничего не прячу! В любом случае, не убивайтесь сильно. Я вас очень сильно люблю. Очень сильно. Поблагодарите родителей. Вы — идеальные друзья, помните это. Девушка посмотрела на письмо еще раз, кивнула и положила ручку на бумагу. Встав с места, она увеличила громкость музыки и прошла в ванную. Закрыв дверь, Алекс стала искать упаковку лезвий, которые она купила на особый случай. Вот он и наступил. Она отчетливо представляла картину, где она сидит в море крови и смотрит в одну точку. Достав одно лезвие, она провела им по ногтю. О да, оно было острым. Девушка села на пол и закатала рукава рубашки. Она поднесла лезвие к коже, и, вспомнив, как над ней издевались в школе, сделала это. Неглубоко, но кровь выступила мгновенно. К слову, Алекс делала это на той же руке. Слез на ее глазах не было, ей было не больно, а даже приятно. Каждый раз, когда она глубже резала, задевала вены, девушка закатывала глаза и откидывала голову назад. Она четко видела картинки из своей жизни перед глазами, они были такими яркими, полными жизни. Девушка видела, как встретилась с Эштоном, как он познакомил ее с парнями. А затем Майкл. Она видела его жизнерадостного, когда они впервые встретились. И через некоторое время она стала видеть звезды. Они были перед глазами, и очень ярко сверкали, слишком близко, что их свет ослеплял. Тогда девушка посмотрела на свои руки и на все, что находилось вокруг. Пальцы правой руки были в крови, левая рука не хотела двигаться, да и при малейшем движении (даже пальцев) кровь начинала идти с новой силой. Джинсы, ее белая футболка были бордового цвета. Лужа крови, в которой сидела девушка, медленно растекалась. Сжав кулак, она смотрела, словно загипнотизированная, как кровь вытекает из ран. Дабы наверняка, она провела вдоль руки лезвием, и кровь брызнула моментально, пачкая футболку, пол, краешек ванны. Девушка откинулась назад, закрывая глаза. Алекс все еще слышала, как играет музыка в ее комнате, Mikael Olsson – Baby Come On. Она любила эту песню, и не могла не шептать слова. В это время Майкл и Люк сидели в гостиной и играли в какую-то видеоигру, не обращая внимания на музыку, доносящуюся со второго этажа. - Да чтоб тебя! – кричал Майкл, нажимая на кнопки контроллера. – Черт! Он бросил контроллер на диван, складывая руки на груди: Люк снова выиграл. - Что? Сам меня научил, - Хеммингс пожимал плечами. Майкл сел на диван и подумал о девушке. Так громко музыку она еще не включала. «Должно быть, действительно занята», подумал парень. Но кое-кому она все-таки мешала. - Ребят, - Эштон спускался по лестнице. – У Алекс закрыто. - И что? – отозвался Майкл. - На ключ, - договорил Эштон, подходя к ним ближе. – Может, что-то случилось? Майкл повернулся к Эштону с сомневающимся выражением лица. Ну как так, она же солнышко, постоянно на позитиве. Даже цвет любимый желтый! И вот тут он был неправ: ее любимым цветом был синий. - Пошли, проверим, - Эштон пожал плечами. Майкл обошел Люка, сидящего на полу, и последовал за Эштоном. У них в голове никак не укладывалось, что девушка могла что-то с собой сделать, да и это было маловероятным по их мнению. Подергав за ручку пару раз, Майкл удивился. Он позвал ее по имени, но никто не отозвался. Никаких признаков, что кто-то сейчас подойдет и откроет дверь, не было. Тогда Эш позвал Калума, а Майкл Люка, чтобы хоть кто-то дозвался до нее. - Люк, давай ты выломаешь дверь? – предложил Калум. Тот пожал плечами и со всей силы толкнул дверь ногой, и дверь открылась. Все четверо ввалились в комнату. Майкл сделал звук тише, и обратил внимание на стол. Первая мысль, которая посетила его, была «Суицид? Нет, этого не может быть». - Ребят, - ломающимся голосом сказал он. Парни подошли к столу. Эштон взял лист в руки и начал читать. - Парни, вы для меня вторая семья. Не знаю, что я буду делать, когда меня не станет без вас. А, да, мне же будет не до этого. Так вот, как вы уже догадались, это моя последняя запись, последнее обращение к вам. Я вас всех люблю, - дрожащим голосом прочитал он. Его глаза начали наполняться слезами, когда он увидел свое имя. - Эштон! Спасибо, что научил меня играть на барабанах, хоть я все еще фиговый барабанщик. Мне нравилось проводить время с тобой, слушать твои шутки и твой смех. Особенно твой смех. Смотря на твою улыбку, мне самой хотелось улыбаться. Немного глупо Знаю, ты давно обо всем догадывался, хоть я отказывалась в это верить. Мне нравилось думать, что из меня вышел крутой конспиратор, что никто не догадывается, что у меня на левой руке шрам от первой неудачной попытки суицида. Тем не менее, я с гордостью могу назвать тебя своим старшим братом. У него тряслись руки, срывался голос, и он уже не сдерживал истерики. Отдав лист бумаги Калуму, он обнял Люка, смотря в одну точку. Он не хотел верить, что это на самом деле происходит. Майкл, смотря на Эштона, сам впал в истерику. Позади него находилась дверь в ванную. Он смотрел на ручку несколько секунд, прежде чем открыть дверь. То, что он увидел, отличалось от тех картинок, что он видел в кошмарных снах. Повсюду была кровь, много крови. Достав из кармана телефон, он дрожащими руками набрал 911. Он кое-как назвал адрес и объяснил ситуацию, когда на том конце пообещали приехать через десять минут. Эштон, Люк и Калум рыдали, смотря на то, как Майкл падает на колени рядом с девушкой и трясет за плечи. Он звал ее по имени, но все было бесполезно. Ему было плевать, что его колени, руки в крови, он пытался и пытался привести ее в сознание. Майкл забрал лезвие из ее руки тогда, когда в комнату вошли врачи. Парни пытались оттащить Майкла от девушки, но он вырывался. В больнице парни сидели под самой дверью операционной, смотря с надеждой на каждого, кто выходил оттуда. Майкл сидел у самого входа, сжимая в руках ее цепочку, которую она никогда не снимала. Эштон отдал ему письмо, когда он более-менее успокоился. И это было его главной ошибкой, потому что от этого письма Майкл забился еще в большей истерике. Он никак не мог выбросить из головы картину, которую видел в ванной. Это разбивало его сердце на тысячи кусочков. Калум, который взял ее ноутбук с собой, лазил по папкам и читал ее работы. Слезы сами катились по его щекам, и он ничего не мог сделать. Кроме этого, он смотрел на Майки, и от этого становилось только хуже. Люк и Эштон были спокойнее всего. Они смотрели в одну точку и не моргали. Мимо них проходили врачи, медсестры, которые с сочувствием смотрели на парней. Некоторым была знакома эта ситуация, и они подходили подбадривать парней, но получали пустой взгляд. Кто-то просто качал головой, а кто-то проходил мимо. Никто не считал, сколько они так сидят, и даже когда из операционной вышел врач, парни не обратили внимания. - Майкл, Люк, Эштон, Калум, - начал он. – Должен сообщить вам, что… - он опустил глаза на Майкла, сидящего у его ног. – Мистер Клиффорд? Парень не сразу, но поднял глаза. - Она ваша подруга? – спросил доктор. - Да, - хриплым голосом ответил парень. – Моя. Она была нашим другом. На парня снова нахлынули воспоминания, как они были вместе, и она не казалась такой суицидальной. - Должен… почему была? – удивляется врач, снимая очки. Майкл поднял голову, вопросительно смотря на мужчину с бумагами. - Послушайте. Она потеряла очень много крови, и, если бы Вы, Майкл, нашли ее на пять минут позже, дела обстояли бы гораздо хуже. Она могла умереть. Поскольку у нее уже была попытка, ее могут поставить на учет. Наши специалисты смогли откачать ее, и сейчас ее состояние стабильно, - проговорил врач, смотря на парней. Эштон обнимал Люка, пока тот пытался сдерживать слезы. Калум вытирал глаза, а Майкл своих слез не сдерживал. - Когда… когда можно к ней зайти? – поинтересовался Майкл. - В принципе, вы можете зайти, но не все сразу, - доктор положил очки в карман. Майкл кивнул и сел на пол, опираясь о стену. В его руках было письмо, которое Алекс ему написала, а также цепочка. - Идите вы первые, - тихо проговорил синеволосый. – Я потом зайду. Люк и Эштон решили идти первыми, затем Калум, а последним пойдет Майкл. Эштон знал, как это, проходить через суицидальные мысли, но с таким он столкнулся впервые. Он думал про суицид в подростковом возрасте, когда кажется, что тебя никто не понимает и не принимает, но он прошел через эту стадию. Он бы не разрешил Люку пойти с Калумом, они ведь только начали успокаиваться. Но главное, что она жива, и чтобы ее не спрятали в психиатрическую клинику, с пометкой «суицидник». Калум продолжал сидеть с ноутбуком на коленях и что-то читать. Парень иногда улыбался сквозь слезы, которые скатывались по его щекам. Майкл вертел в руках письмо, смотря куда-то в пустоту. Что он скажет, когда войдет к ней в палату? А что, если ей станет хуже? Синеволосый надел цепочку и спрятал ее под рубашку, чувствуя, как в уголках глаз образуются слезы. Сложенный вчетверо лист он положил в карман рубашки и запустил руки в волосы. В голове кружили воспоминания, и это только больше добивало парня. Как они напились впервые, а потом валялись на полу и смеялись; как он показывал ей гибсонские гитары, и она визжала так, что уши закладывало; как он просил ее спеть, а она отказывалась, но однажды ему довелось это услышать. Майкл знал, как сильно она любит музыку и хотел поехать домой за плеером и наушниками, но он не мог оставить ребят, вдруг что-то случится, поэтому написал другу, который жил недалеко, чтобы привез. Вскоре из палаты вышел Люк, и вместо него зашел Калум. - Как будто спит, - спокойно сказал Люк, глядя в пол. – Такая спокойная… Майкл поднял голову и посмотрел на блондина. У второго был совершенно пустой взгляд, и первому стало жаль друга. - Вы езжайте домой, я с ней останусь, - охрипшим голосом сказал Майкл. - Не хочу, чтобы её на учет ставили, - почти прошептал Люк. Синеволосому сразу же представилась картина, где девушка сидит на кровати в смирительной рубашке, её накачивают таблетками, и следят, чтобы она ничего с собой не сделала. Какие-то мужланы будут оставлять синяки на ее бледной аристократической коже, взгляд её будет пустой, как у Люка сейчас, и она едва ли сможет составить нормальное предложение. От этой мысли у парня сжалось внутри всё. Нет, он не допустит, чтобы её упекли в психушку. Друг, который принес Майклу плеер и наушники, даже спрашивать не стал, что произошло. Не хотел делать парню хуже, да и не его это дело. - Не думаю, что это разрешено, - прокомментировал Люк. - Мне плевать, - отозвался Майкл. Когда вышли Калум и Эштон, синеволосый сразу же подорвался с места. У Калума, как и у Эштона, были красные глаза. Им придется вызвать такси, ибо никто из троих не сможет вести машину. Не хватало им аварии. Попрощавшись, Майкл выдохнул и зашел в палату. Она лежала в кровати, накрытая одеялом. Из её рук торчали провода, а левая рука от запястья до локтя была перебинтована. Все в палате было белым, что Майкл начинал ненавидеть этот цвет. Он подошел к ней и медленно сел на рядом стоявший стул. - Привет, - его голос начал ломаться, когда он осторожно взял девушку за руку. – Я здесь. Я пришел. Он смотрел на нее и не знал что сказать. - А руки у тебя холодные, как и всегда, - попытался улыбнуться парень. Правда, как будто спит, — подумал он. - Я тебе музыки принес, - он достал из кармана плеер и наушники. – Подожди. Майкл отпустил ее руку и подвинул стул ближе к ней. Распутав наушники, он вставил один в её ухо, а другой вставил в свое. Включив The Goo Goo Dolls – Iris, он посмотрел на девушку и попытался снова не расплакаться. - Нам обоим она нравится, - прошептал он. – Знаешь, я сегодня останусь с тобой. Я отправил парней домой. Они совсем разбиты, никогда не видел их такими. Думаю, я выглядел хуже, да и сейчас не свечусь от счастья. Врач сказал, что это твоя не первая попытка, - он замолчал. – И они могут отправить тебя в психиатрическую клинику лечиться. Я не спорю, что тебе нужно лечиться, но отдать тебя в психушку… никогда. Ему казалось, что она слышит его, что отвечает ему, просто он не слышит. - Калум лазит по твоему ноутбуку. Он никому не дает посмотреть что там, буквально рычать начинает, - грустно улыбнулся парень. – Но не дает, хоть мне ты тоже сказала найти папку и полазить по ней. Я тоже хочу посмотреть что там. А еще, - он достал письмо из кармана рубашки. – Я прочитал это. Ты проснешься и просто так от меня не отделаешься. Не самый подходящий момент говорить о чувствах, но… я понимаю, что у тебя есть чувства ко мне? Извини, я просто… я так думаю. Он рассказывал ей все забавные истории, которые вспоминал. И чем больше он вспоминал их, рассказывал, тем больше он отвлекался. Иногда ему казалось, что он слышит ее смех, и тогда он думал, что тоже сходит с ума. Но он не мог показать, как ему плохо. Ведь если она увидит его таким, она тоже будет грустить. В палату несколько раз заходили медсестра с врачом, проверяли состояние девушки, которое все еще было стабильным. Врач пытался уговорить Майкла поехать домой, что ему нужно отдохнуть, но Майкл уперся, как баран и говорил, что никуда не поедет, будет ждать, пока она проснется. Тогда врач и ушел, оставив его с девушкой, только перед уходом он сказал, что ему нравится идея с музыкой. Майкл кивнул и продолжил рассказывать историю из своего детства, описывая все в ярчайших красках. Так он и уснул, положив голову на кровать, не отпуская её руки. Этой ночью ему ничего не снилось, да он даже и не спал толком. Засыпал на какое-то время, а затем резко просыпался. Он продолжал повторять, что сделает все, чтобы вытянуть подругу из этого кошмара. Скорее бы она проснулась. Майкл почувствовал, что девушка шевельнулась, и резко открыл глаза. Сейчас ему не помешала бы чашка горячего кофе. Посмотрев на время, он протер глаза и потянулся. Было двенадцать дня, он проспал спокойно только несколько часов. Уснуть ему удалось под утро, когда начало светлеть. - Привет, - сказал Майкл, поглаживая девушку по руке. Ему казалось, что она шевельнулась, видимо, это он сам дернулся. - Я схожу за кофе, - проговорил парень, вставая с места. Пока он шел за кофе, аппарат, стоящий рядом с кроватью девушки, пикнул. Должно быть, она начинала приходить в себя. И когда вернулся Майкл с кофе и батончиками в руках, голова девушки была повернута в сторону, где сидел синеволосый. От этого он чуть не выронил напиток. Да что там, ему уже не было дела до кофе, когда подруга начинает приходить в себя. Нет, он будет сидеть рядом и ждать, когда она откроет глаза и увидит Майкла рядом с собой. Он быстро выпил кофе и съел батончики, затем выбросил все в урну, и вернулся на свое место. Поскольку плеер сел, Майкл начал напевать “Iris”, ибо в голову больше ничего не приходило. Он пел тихо, предвкушая момент, когда она проснется. И когда она пошевелила пальцами, сердце Майкла начало биться в несколько раз чаще. - Привет, - почти прошептал Майкл, когда девушка открыла глаза. Она слабо улыбнулась. - Привет, - прошептала она. – Ты… Не успела она закончить предложение, как в палату прибежал врач с медсестрой. Когда закончился осмотр, врач вывел Майкла на коридор, закрывая за собой дверь. - Мистер Клиффорд, я говорил с психиатром. Он говорит, что ее нужно оставить на лечение, - эти слова для Майкла как нож в спину. – Я сказал, что вы уже в курсе всех вещей, и не дадите ей сделать подобное еще раз. В общем, Майкл, просто напишите отказ от лечения, и скажите, что забираете подругу домой. - Можно? – поинтересовался Майкл. - Пока нет, но через пару дней сможете забрать, - обрадовал его врач. Майкл вздохнул с облегчением. Не сегодня, но он сможет забрать ее домой. В кабинете лечащего врача находился тот психиатр, о котором говорили парню. Первым делом он получил список таблеток, которые нужно купить, а затем ему прочитали лекцию, что делать и как вести себя с суицидникаими. Майкл не слишком вслушивался, считал, что это ему не пригодится. Когда психиатр спросил как Майкл себя чувствует, парень начал говорить. Он рассказывал все, что думал, что чувствовал за последние два дня. В конце концов, нельзя всё держать в себе. Особенно такое. Через час он возвращался к девушке. - Привет, - снова сказал Майкл, закрывая за собой дверь. Девушка уже сидела и наблюдала, как ее друг подходит к кровати. - Они заберут меня в психушку? – спросила она. Парень помолчал. - Нет, - выдохнул он. – Тебя не заберут. Алекс кивнула и посмотрела на свои руки. Майкл сделал то же самое. - Ты… родители знают? – спросила она, не поднимая глаз. - Я им не говорил, - ответил синеволосый. – Только если кто-то из парней сказал. Алекс повернула голову к окну, а Майкл смотрел на неё. Ему столько хотелось спросить, но врач сказал не давить на девушку, она ведь только пришла в себя. Скажи что-нибудь, что же ты молчишь? - Прости, - тихо сказала она. - Не нужно, - ответил парень. Он изо всех сил сдерживался, чтобы снова не начать плакать. Ему совсем не хотелось вспоминать тот день, когда он увидел её в луже крови, не хотелось переживать все заново. - Езжай домой, Майкл, - девушка посмотрела на него. - Я без тебя никуда не уеду, - уверенно ответил он. Она еле заметно улыбнулась, глядя на Майкла, и слезы сами начали скатываться по ее щекам. Он смотрел на Алекс и тоже не сдерживал себя. Ему ничего не нужно было говорить, она и так все знала.