After Homecoming

Мишель уже давно интересовало, куда с такой скоростью каждый день сбегает Питер. Паркер на все вопросы отвечал, что у него дела, связанные со стажировкой — но это происходило так часто, что едва ли можно было ему верить. Ну быть такого не может, что он так нужен в Старк Индастриз, чтобы пропадать там с утра до ночи! Он, конечно, тот еще умник, но ведь ему всего пятнадцать. Поэтому Мишель решила проследить за ним. Это оказалось не так уж и просто — бегал Паркер нереально быстро. Стараясь, чтобы он её не заметил, она неслась за ним, как вдруг Питер завернул в переулок. Она заглянула туда и увидела, как он… раздевается! Мишель даже не знала, что ей прикрыть рукой — открытый рот или глаза — и выбрала первое. И это был правильный выбор, поскольку она поразилась ещё больше, увидев, как Паркер, раздевшись почти догола, надел костюм Человека-паука, выстрелил паутиной в рюкзак и улетел на паутине. Находясь в полном шоке, девушка тихонько сползла по стенке и села прямо на асфальт. Она многого могла ожидать от Питера, но точно не этого. Наконец все встало на свои места. Просидев еще немного в том переулке, Мишель пришла в себя и поняла, что нужно бежать домой. От шока она чувствовала себя зомби — у неё проснулся зверский аппетит. Слопав целую пиццу, она удалилась в свою комнату. Там ЭмДжей попыталась было сосредоточиться на домашнем задании, но тщетно — руки сами тянулись к клавиатуре, чтобы набрать «Человек-паук». На Ютубе было безумное количество видео с ним. В школе то и дело было слышно, как кто-то говорит о нем. Мишель это раздражало. Если бы он был настоящим героем, он бы не красовался на публику, не ходил ряженый, как клоун в пестром костюме. Он бы делал добро, ничего не прося взамен.

***

Слава паутине — рюкзак был на месте, когда Питер прибыл туда, где его оставил. Он переоделся — почему-то хотелось стянуть с себя костюм как можно быстрее — и поплелся домой, чувствуя, что этот день его вымотал до предела. Отказавшись от ужина — несмотря на голод, Питер понимал, что сейчас ему кусок в горло не полезет — он ничком, не раздеваясь, упал на кровать. Из головы никак не выходили слова Старка, и Питер пообещал себе, что больше не станет обольщаться и сентиментальничать: тот четко обозначил свою позицию, а значит, Паркеру нужно придерживаться ее — да хоть бы и из уважения. Утром Питер, выйдя к завтраку, обнаружил вместо стандартно подогретого завтрака и записки подавленную тетю, рассеянно помешивающую кофе, который уже, похоже, остыл. — Ты почему не на работе? — удивился Питер, протирая глаза. — Мое место убрали, — вздохнула Мэй. — Надо что-то искать. Он опустился на стул, как громом пораженный этой новостью. Взглянув на него, Мэй погладила его по руке. — Не переживай так, я же изначально знала, что это все временно. Найду что-то, — ободряюще улыбнулась она. Питера это не успокоило — все было плохо, одно к одному, все разваливалось на глазах, и он ничего не мог с этим поделать. От мысли, что это он должен поддерживать и успокаивать тетю, а не она — его, стало кисло, и Питер, чмокнув ее в щеку и захватив со стола тост, попрощался и убежал в школу. Еле отсидев все уроки, Мишель направилась на тренировку по академическому декатлону. Главным образом затем, чтобы поймать Паркера и добиться от него… она сама не знала, чего хотела от него добиться. Когда она нашла Питера, стало ясно, что она не добьется ровным счетом ничего. Парень выглядел ещё более нервным, чем обычно. — Эй, Паркер! — крикнула ему Мишель еще издалека, чтобы он понял, что она его заметила, и не вздумал смыться. — Тренировка через десять минут. Ты не собираешься на ней появиться? Питер замер и медленно повернулся, оглядывая Мишель. — Привет, — для начала поздоровался он, — ЭмДжей. С радостью бы, но я занят, мне надо идти. Когда он, едва поздоровавшись, снова начал оправдываться, она осознала, что сейчас услышит уже приевшееся «ой, я такой крутой, у меня стажировка у Старка, а вы оставайтесь тут, лузеры, играйте в свои игры». Конечно, Паркер такого никогда не говорил, но именно это слышала Мишель через призму своей ненависти к окружающим. — Опять стажировка у Старка, мистер Всезнайка? Ну, что ж, приятного полета! Надеюсь, что ты найдешь в своем плотном расписании время для нас, простых смертных, и заглянешь на тренировку когда-нибудь, — она говорила с той же пофигистичной интонацией, как и всегда, но в её словах сквозила едва уловимая обида. — Да, стажировка у мистера Старка, — привычно, почти на автомате, соврал Питер. Чем дольше он слушал Мишель, тем сильнее хмурился, но одно его смутило больше обычного. — О каких еще полетах ты говоришь? — подозрительно посмотрел он на нее. — Не притворяйся, будто ты не знаешь, — буркнула Мишель. В коридоре зазвенел звонок, предупреждавший школьников о начале факультативных занятий, и Мишель поспешила на тренировку, бросив Питеру на прощание: «Adiós!» Мишель и переживала за Питера — он выглядел довольно потерянным — и одновременно злилась на него. Потому она и не спросила Питера, что его беспокоит. В душу Питера закралось смутное подозрение, ЧТО именно она могла иметь в виду, но он отбросил эти глупые мысли, как несущественные. Во-первых, откуда она могла узнать? Это было невозможно. Из всех людей его рассекретили только Старк и Тумс, но Мишель — не они… Во-вторых, ему предстояло заняться куда более насущными проблемами, а именно, найти себе работу — он должен был позаботиться о тете. Безуспешно ткнувшись в пару десятков вакансий, где могла бы пригодиться его сила, Питер уже совсем было пал духом, когда вспомнил еще об одном месте— подпольной арене для боев без правил. Там он мог бы заработать, только вот… Едва он подошел к этому месту, плохие воспоминания накрыли его с головой, до удушья — только этого и не хватало, чтобы добить его. Старого знакомого, который мог бы помочь организаторам сорвать большой куш, встретили с распростертыми объятиями, и Питер, доведенный до предела, просто дал себе волю, ломая противников одного за другим, теперь даже не надевая маску. Когда ярость, застилавшая глаза, спала, и он, опомнившись, увидел, что творит, то поспешил, закончив очередной бой, уйти с арены. Его пытались остановить, пообещав еще больше, если он продолжит — пьяная толпа хотела крови — но Паркеру стало настолько противно от себя, что он послал все к черту, все же забрав деньги. Ему и правда было интересно посмотреть на тех, кто попробовал бы его остановить, но он твердо решил, что ноги его здесь больше не будет, теперь уж точно — никогда. Вернувшись домой около полуночи и улучив момент, когда тетя была занята на кухне и не могла уделить ему много внимания, Питер пробрался в гостиную, положил деньги в шкатулку в секретере и юркнул в ванную, чтобы поскорей привести себя в порядок, главное — смыть потеки крови со ссадин. «До завтрашнего утра почти все заживет», — подумал он, оглядев себя в зеркале.