Возрождение

Когда раздаётся оглушительное «пять-ноль» в свои ворота у Федорова не сжимаются кулаки, не щиплют глаза, настроение не проваливается в исколоченную душу. Он улыбается и смотрит в глаза оппоненту. Мирон видит в их глубине то же самое. Не радость победы и поражения, не ехидную ухмылку и вкушение призрачного признания. Не это. Они оба чувствуют лишь одно. Облегчение. Толпа стрекочет. Саранча радуются, саранча гудит, саранча расстроенна. Эти маленькие вредители, готовые перекочёвывать с места на место в поисках лакомого кусочка. Рядом раздаются одобрительные голоса своих людей. «Ты молодец, все хуйня, не слушай. Зрители лучше будут знать». Милые, никому не важен исход батла. Важно то, что эти зрители получат своё мясо и, как падальщики, его сожрут. Операторы все ещё крутятся вокруг них. Карелин не сводит глаз с бритой налысо макушки. Победил. Мирон окидывает взглядом руки Славы. Этими руками он сейчас немножко подушил его репутацию непобедимого «творца». Федорову приходит на ум та заезженная фраза. Они не хотят, чтобы ты выиграл. Они хотят, чтобы я проиграл. Банально. Но не в этом случае. Мирон уходит в одну сторону. Карелин в другую. Оба потные, мокрые, уставшие. Незнакомцы? Вряд ли. Не после этого. Друзья? Конечно же нет. Враги? Скорее помощники в наведении шумихи. А кто же они теперь? Толпа уходит. Кричит, бушует, кто-то даже пытается завязать бухую драку. За кумира горой, за площадки до смерти. Слово за слово, Версус за Версус. Орут про несправедливость судей. Про то, что же, блять в судействе делали эти ноунеймы мира рэп-культуры. Что-то бормочат про то, что пришёл КВН-щик Руслан Белый. Да только не выкупают, что только он, ценитель каламбуров, единственный, кто пришёл по назначению. Людей все меньше. Остаются избранные. Обсуждают. Как это так. Не защитил репутацию. Каморка пахнёт тряпками и гарью. Никто не медлит. Мужской запах пота пропитался в рубашку и свитшот. Все смешалось. Это другая битва. Не наравне, как пару минут назад, а с чьим-то явным периодическим преимуществом. Захват за волосы. Разница в росте уже и не так велика. Грубый поцелуй до крови. Зубами впиваться в плечо. Фёдоров бьет под дых, Карелин выворачивает руки. Сердца колотятся бешено. Ремни щелкают одновременно. Горячие пальцы на не менее горячем члене. «Губами» — шепчет кто-то. Другой кто-то снова бьет в грудину со всей силы, но наклоняется к ширинке. Никаких стонов. Это мужская битва. Честь, достоинство, все это здесь. Сейчас. Когда юркий язык проводит от основания до головки. Такт задан. Ритм быстрее чем сердцебиение гипертоника. Проскальзывают к кольцу мышц. Больно, сука, больно. Надо терпеть. Ни звука не услышит. Этот бой был наравне. Вколачивается. Диким толчком загоняет так, что выступают слезы. Нет, они лишь выступают. Дальше — хуже. Больно. Сухо. Даже нет гондонов. Возрождаем, блять, рэп культуру. Бешено. Дико. Страсть и ненависть. Быстро. Непобедимый? Побеждённый. Уже в машине Карелин напишет кучу провокации в Твиттер. Фёдоров же, скручиваясь от физической боли в нижней части туловища, безразлично вспомнит происходящее.