***
Эта неделя шла по-прежнему так же, как и все другие. Эдит каждую ночь уходила к султану Мураду, и я проводила время в одиночестве. Но никто не был в праве того, чтобы я переставала мечтать и надеяться на тот день, когда я уйду из этого дворца. Так легко было закрыть глаза, прислушиваться к звукам за окном, к вечным разговорам девушек, и думать о чём-то другом. Где-то три дня назад, я начала составлять список в своей голове. Список того, что я сделаю, когда вновь окажусь свободной. Первое — попасть под дождь и пробежаться голыми ногами по мокрой траве, при чём так, чтобы на следующий день у меня болела голова и я успела сто раз пожалеть о содеянном. Второе — найти человека, с которым я смогу не думать о проблемах и будничном бытие. Третье — встретить закат на берегу моря. Четвёртое я пока не смогла придумать, но уверенна, что четвёртое желание придёт ко мне в голову под конец. — Хатун! — в мою комнату вбежала какая-то наложница с нижнего этажа. — Ты что, спишь? Я поспешила сесть на диване: — Что тебе нужно? — Спускайся вниз! Там что-то происходит! — неизвестная девушка выбежала из комнаты, и я услышала, как она громко начала спускаться по лестнице. Я не торопясь вышла следом за ней, и пошла за какой-то девушкой в голубом платье. Мы дошли до какой-то постройки рядом с гаремом. Это было чем-то похоже на карету, но без колёс. Дженнет калфа стояла прямо перед ней и всех подзывала к себе руками: — Так, девушки, слушайте. Теперь, в этом месте вы сможете высказаться о своих проблемах, — Дженнет указала на карету без колёс. — Там может быть паша, ага, а вполне смогу оказать когда-нибудь и я. — Зачем на рассказывать о своих проблемах неизвестному человеку? Как нам потом смотреть друг на друга, Дженнет калфа? — спросила одна из девушек, что стояла ближе всех к калфе. — Не волнуйтесь на этот счёт. Кёсем султан всё продумала. В стене есть дыра, и её перекрывает плотно решётчатая доска. В этом построении темно, а тем более через решётчатую доску, вы не сможете увидеть друг друга, — Дженнет на какой-то момент замолчала, а затем вновь продолжила свой рассказ. — В этом месте круглосуточно будет находиться человек, который сможет вас выслушать и дать совет. Сразу скажу, что этого человека будут сменять постоянно. Так что второй раз вы потом вряд ли сможете поговорить. Девушки начали оживлённо обсуждать новшество между собой. — И так, кто первый? — Дженнет подошла к «карете» и раскрыла дверцу. Какая-то непримечательная девушка потянула руку вверх и вышла вперёд. — Отлично, проходи, — подбодрила калфа, и девушка зашла туда, при этом не забыв закрыть дверцу. Затем Дженнет оглядев собравшуюся толпу, с натянутой улыбкой заявила. — А вы пока можете идти. Не нужно образовывать очередь и суматоху. Придёте, когда эта хатун закончит. Девушки заохали, но всё же нехотя начали расходиться. Я воспользавшись моментом, поспешила подойти к калфе. Она явно не думала, что я подойду к ней, поэтому за ней последовал вопрос: — Ты хочешь что-то узнать? — Нельзя ли как-то связаться с Эдит? — Она сейчас с султаном, ты же знаешь, — приподняв свои чёрные брови удивилась та. — Да… Но, неужели, нельзя теперь с ней связаться? — Конечно же нельзя, — цокнув языком сказала Дженнет, и ушла в ташлык к другим девушкам.***
Я остановилась у дверей в свою комнату, так как уже у входа пахло незнакомыми мне духами, которые точно не могла позволить себе простая наложница. Готовясь к худшему исходу незваного гостя, я быстро открыла дверь и зайдя внутрь, поспешно закрыла её. В тёмной комнате, на диване Эдит сидела чья-то тень. Это точно не могла быть сама Эдит, так как она точно не могла придти так рано. — Кто ты? — спросила я, при этом не проходя дальше в комнату. — Расскажи мне, — послышался знакомый голос. — Расскажи, что такого «необыкновенного» в твоей подруге? Моё сердце сжалось при звуке дрожащего голоса султанши. Я прошла в комнату, чтобы зажечь свеч, но меня остановила холодная рука: — Не нужно. Немного помедлив, я всё же молча согласилась, и села напротив Айше. — Неужели Кёсем думает, что если девушки будут высказываться неизвестным людям, то им станет легче? — отойдя от темы, с насмешкой спросила будто сама у себя Айше султан. — Мне уже никогда не будет легче. — О чём ты говоришь? — я решительно не понимала, что Айше делала в нашей с Эдит комнате. Но одно я знала точно, Айше явно морально убита, и ей нечего терять. — Мурад не любит меня. Он каждый день проводит ночь с другой девушкой. Не обращает на меня внимание. Целует других, а меня даже не вспоминает. Я подарила ему двоих детей. Чем я заслужила такое отношение, хатун? Что особенного в твоей подруге?! Где-то там, напротив меня, Айше уже нескрываемо плакала, и её тень иногда подрагивала от слёз. — Ты просто не знаешь Эдит. Она хороший человек. — Хороший человек… — тихо повторила Айше напротив меня, и мы обе замолчали, погрузившись в свои мысли. Я вспомнила, как неделю назад, мы встретились с ней у покоев Кёсем султан, и дальше вопрос сам сорвался с моих губ: — Почему ты так сказал мне тогда? — О чём ты? — переспросила Айше, и я по голосу поняла, что той становится лучше. — Ты сказала, что я хуже раба. Зачем ты так со мной? Мне тоже нелегко сейчас. Если ты думаешь, что все остальные кроме тебя счастливы, то ты ошибаешься. Я устала лить слёзы жалея себя. — Просто… в тот день я узнала, что Мурад был с Эдит хатун. И глаза у Кёсем султан были такие… такие, будто я в чём-то когда-то провинилась, и мне сейчас достаётся сполна за это, — тихо сказала Айше и я на мгновение увидела её лицо в лунном свете, который лился через окно. — Прости меня. — Время не вернуть, — отозвалась я, и скрестив руки, облокотилась спиной об спинку дивана. Айше задумалась на какое-то время, но всё же ответила: — Ты права. Но мне всё равно жаль. Я не могла понять, зачем сероглазая рассказывает мне всё это, поэтому продолжала плыть по течению. — Это твоя гитара? — спросила та, увидев стоячий в углу инструмент. — Нет. Она Эдит. — А ты умеешь играть на ней? — Немного. По крайней менее, точно не так хорошо, как это делает Эдит, — мои губы дрогнули в улыбке, когда я вспомнила тот момент, когда впервые взяла в руки гитару. Тогда мои руки должно быть были деревянными, потому что в тот день я не могла сыграть даже элементарные аккорды. — А я бы хотела научится. Всегда хотела, — отозвалась Айше и встав с дивана, взяла гитару в руки. Провела рукой, украшенной кольцами, по струнам и получилось подобие нормального звучания. — Сыграешь что-нибудь? — Нет, что ты. Не нужно привлекать внимание. Многие сейчас ложатся спать, а стены здесь тонкие, — удивившись на предложение Айше, ответила я. — Мне хватает и того, что каждый в этом дворце пытается задеть меня. — Ты видела Мурада? — быстро спросила сероглазая. — Нет. Он смотрел только на Эдит, и, кажется, действительно, не обращал ни на кого внимания кроме неё. — Хорошо, — и вновь повисло молчание. Но оно не было напряжённым или гнетущим. С Айше, когда она не ведёт себя как стерва, и просто помолчать хорошо. — Я пойду к себе, а то мои служанки начнут волноваться. Айше уже стояла у дверей, как напоследок сказала: — Я ошибалась в тебе. Ты гораздо лучше всех нас. — Нет, не лучше. Я такая же как и все, — поспешила ответить я, пока Айше не ушла. — И да. Тебе не стоит плакать. Весь мир перед твоими ногами. Она благодарно улыбнулась, и на её щеках появились ямочки. Айше ушла, оставив на моей душе приятный осадок, и поэтому, я легко смогла уснуть в эту ночь, должно быть, впервые за всё время проведённое во дворце.