Сборник событий, произошедших после Шамбалы.

1925 год. Прага, Чехословакия. — Эд, вставай! — крикнул Ал, войдя в спальню. В ответ он услышал лишь невнятное бурчание и лузгание автоброни. За столом догорала оставленная не затушенной на целую ночь свеча. На всей поверхности стола хаотично разместились книги и рукописи сделанные алхимиком вчерашним вечером. Было видно, что в комнате давно никто не убирался. — Да-да, встаю, — промычал Эд, когда брат стянул с него одеяло. Одобрительно кивнув и оставив одеяло рядом на стуле, Альфонс удалился на кухню, попутно допивая свой какао. Перевернувшись на спину, Эд вытянул перед собой правую руку. «Скрепит, зараза. Где там Ал масло оставлял», — подумал молодой алхимик. Прошло уже два года с тех пор как они с братом воссоединились. За это время им пришлось вновь привыкать друг к другу. А Эду еще и свыкнуться с мыслью, что теперь его брат младшего не на год, а на пять. И что на нем лежит полная за него ответственность. Но благо, что они с Алом были близки, несмотря на расставание, и вдвоем быстро ко всему привыкли. Сегодняшнее утро было тяжелее всех остальных. Прошлой ночью Эдварда мучили кошмары. Начиная от воспоминаний о дне трансмутации и заканчивая днем, когда он оставил Уинри. Всю ночь алхимик пытался погрузится в глубокий сон, но ничего не удавалось. Подсознание будто специально вызывало все эти картинки, дабы помучить парня. — Эд! Если ваша задница не прибудет на завтрак через 15 минут, можете быть уверены, завтрак отправиться прямиком в миску бродячим псам! — послышался ехидный голос Ала. Это ты со старшим братом так разговариваешь?! — чуть раздраженным голосом ответил Эд. И все же без брата стальному было бы куда труднее пережить расставание с собственным миром. Мысли об Уинри сегодня решили крепко засесть в мыслях у Эда. Он никогда не думал, что будет настолько больно расстаться с ней. Во снах он оказывался рядом с ней в момент их последней встречи. Она находилась так близко и одновременно далеко. Ему хотелось кричать и биться от безысходности, но он лишь стоял, не отрываясь смотря в её глаза. Эду хотелось рассказать ей о том, что он любит её и что он понял это слишком поздно. Но её милая улыбка вместе со слезами на глазах, которые девушка упорно пыталась сдерживать, говорили сами за себя. Она берет его руку. И это прикосновение будто разряд в тысячу вольт по всему телу алхимика. На щеках парня проявляется красный румянец. — Боже, Эд, твои щеки. Её голос. Такой вечно знакомый и родной. — Уинри, — заикаясь произносит молодой человек. — Ты опять забыл смазать руку? Она же тебе на всю жизнь, ухаживал бы. — Уинри, я. Его глаза упали на губы девушки. Эдвард никогда не был романтиком, но сейчас ему ужасно хотелось поцеловать её. Поцелуй, по быстрым заключениям алхимика, был лучшим доказательством его чувств к ней. Парень быстро приблизился к девушке. Вложив её лицо в свои руки, их губы слились в танце, который невозможно было станцевать без столь сильных чувств. Когда его губы коснулись её, он почувствовал, что она немного дрожит от переизбытка чувств. В сердцах обоих бушевали любовь вкупе с горечью разлуки. Эд с силой впивался в губы Уинри. Настолько ему не хотелось отпускать девушку. Впервые в жизни он признался сам себе, что любит её. Ответом на его поцелуй служили нежные движения губ девушки, что любила его всем сердцем. Заставив себя закончить поцелуй, они соприкоснулись лбами. Из глаз Уинри ручьями текли слез. Эд зажмурился. Он понимал, что никогда её не увидит и не сможет сделать того же самого наяву. От этого ему хотелось рыдать, но слез не было. Будто девушка выплакивала все за них двоих. На этом сон всегда обрывался. Эд закрыл руками лицо. Солнце светило в комнату, говоря о хорошей погоде на сегодня. В приоткрытое окно чуть задувал ветер, заставляя занавески немного приподниматься. Таким тяжелым утро было впервые, после начала их нового странствия. — Ал! — чуть привстав, позвал брата Эд, но тот не откликнулся. — Альфонс! После всего, что с ними произошло, Эд просил брата всегда откликаться на его зов. Поэтому, не услышав ответа, алхимик встал с кровати и направился в кухню, где должен был быть Ал. Квартире, на которую им хватало денег, была не большой: крохотная спальня и кухня с гостиной. Мебель была простой. Ничего лишнего они не могли себе позволить, но одна деталь была обязательной в их доме. Около окна в кухне находился комод, на котором в рамках были расставлены их фотографии. Начиная от фотографий с Тришей и кончая на фотографии Ала с учителем во время его одиночного обучения. Эти фотографии оказались у Ала когда он покинул дом в Ризембурге. Бабушка Пинако дала ему с собой небольшой сверток. Тогда Элрик не придал этому значения, поблагодарил бабушку, сунув сверток в карман. Он вспомнил о нем только когда оказался в этом мире вместе с братом. Открывая, братья думали, что там письма или отчеты Эда, которые он передавал Мустангу, но оба они ошибались. Там были эти самые фотографии. Большинство из них помнили оба брата и наперекор друг с другом принимались вспоминать при каких обстоятельствах фото были сделаны. Про пару фотографии Алу пришлось рассказывать брату. Например про ту, где он стоит с подбитой щекой в обнимку с учителем и подросшим ребенком Розы. Или их общую фотографию, сделанную спустя пару месяцев после того как десятилетнего Ала нашли. Но одна фотография всегда стояла впереди остальных. Тогда Ал выпросил, чтобы ему дали поснимать и первым человеком, которого он сфотографировал была Уинри. Она не была готова, поэтому фото получилось спонтанным. На нем девушка была в испачканной маслом одежде, на её левой щеке красовалось серое пятно и глаза были немного уставшие, но на лице красовалась все та же милая улыбка. Эд каждое утро смотрел на это фото и произносил: «Хоть я и вырос, но она все равно маньяк механик». Обнаружив брата на диване, Эд отправился смазывать руку. Нога всегда была менее прихотливой, поэтому смазкой ноги он занимался раз в два-три дня. — Тебе помощь нужна? — спросил Ал, войдя в комнату и глядя как брат пытается дотянуться до подмышки. — Нет, Ал, я сам справлюсь. Ничего не говоря, Ал сел рядом с ним, ловко выхватил из его рук масло и принялся промазывать автоброню. — Ну я же сказал, что сам справлюсь, — пробубнил Эд, когда Ал закончил. — Куда ты без меня, — улыбнувшись сказал ему Ал. Стальной усмехнулся. — Я на кухне, — крикнул Ал. — Начинаю завтрак без тебя! Эд торопливо оделся, поправив ворот рубахи вверх. Завязал хвост и направился к брату. Алу было пятнадцать и он уже научился прекрасно готовить. Наверное, так отразилось на нем существования без воды и пищи. Он проводил на кухне много времени, старясь порадовать брата чем-то вкусным. Ал знал как его братец любит поесть. Я всё никак не могу привыкнуть, что ты превосходный кулинар, — доедая произнес Эд. — Даже учитывая тот факт, что я ненавижу молоко, ты все равно используешь его и это получает великолепно! Насколько я помню, так умела только мама. Хех, не зря же я больше похож на нее, — ответил Ал, убирая за собой посуду. На сегодня братья решили провести день в главной библиотеке города. Как и в любой столице, здание библиотеки было старинным, но не смотря на это ужасно красивым и мощным. В Праге библиотека представляла собой образец библиотек XVIII века, так как она не была измена со дня её основания. Элрики надеялись найти здесь парочку книг, которые давно хотели прочесть. Добраться до нее по узеньким улочкам братьям хотелось пешком. Их квартира находилась всего в паре минут ходьбы. Притом, они оба любили пешие прогулки. На улице было довольно солнечно, что очень радовало Ала. Он любил солнечную погоду и всегда искренне радовался находится на солнце. — Эд, какая сегодня погода замечательная, — подняв лицо к солнцу, Альфонс шел и радовался. Эд лишь усмехнулся. В библиотеке было немного людей. Пара читателей и три работника. Огромные шкафы с кучей книг, несущих в себе огромное количество знаний. Братья взяли все необходимое и уединились на самом дальнем столе, среди стеллажей, где их практически не было видно. За чтением они провели уже несколько часов, когда Эд громко выдохнул. Ал поднял на брата глаза. — Эд? Стальной посмотрел на младшего брата. — Ал, — начала Эдвард. — Ты скучаешь по Уинри? — Конечно! — воскликнул он. — Я скучаю по её шуткам. А еще по тому, как она ругала меня, хоть иногда и просто так. А какой пирог она готовит, боже! Ал остановился, когда заметил, что Эд смотрит в никуда и на его лице зависла та самая улыбка. Улыбка тоски о прошлом и сожаления о несостоявшемся будущем. Ал догадывался о чувствах брата к Уинри, но никогда не говорил с ним об этом. Но сейчас ему было, что рассказать брату. — Уинри как-то рассказывала мне, что ей снится один сон, — начал Ал и сразу же поймал на себе взгляд брата. — Она говорила, что видела тебя. Что ты жив и здоров. Правда вместо руки у тебя была не её автоброня, а «какой-то дурацкий протез», — братья рассмеялись, когда младший Элрик попытался изобразить интонацию, с которой Уинри произносила последние слова. Эд стянул перчатку и пошевелил пальцами, усмехнулся. Отец старался как мог ради меня. Но он не мастер автоброни. Ему было трудно создать что-то стоящее с его знаниями и за короткий промежуток времени, — Эд пожал плечами. — Я благодарен ему и за это. Братья вновь посмотрели друг на друга. — Она рассказала, что во сне, ты поцеловал её. — Что? — лицо Эдварда приобрело красный цвет. — Не было ничего такого! — Эд, тебе двадцать лет, а ведешь ты себя все ещё на пятнадцать, — Ал подошел к брату. — Успокойся. Альфонс положил руку на плечо брата. — Мне кажется, что ты тоже видел эти сны. Я не прав? От слов брата, Эдварда словно током ударило. Почему Ал спрашивает об этих снах? Откуда ему было знать о них, когда Эд никогда ни с кем об этом не делился? Но странное чувство, что сны приходили к нему и Уинри одновременно, теперь не покидало его. Эду больше не хотелось таить от брата. Он рассказал ему обо всем. О своих снах, о страхах, что приходят ночью. О том, что он до дрожи тоскует по Уинри. Что чувствует свою перед ней вину, что оставил её одну в том мире. Одновременно в этим ему было стыдно перед ней. Стыдно, что он не смог найти способа вернуться к ней. Из глаз стального проступили слезы. Ал знал характер своего брата и видеть его слезы ему доводилось всего лишь дважды: на похоронах матери, когда никого не было близко, и после трансмутации, когда Ал оказался заключенным в доспехи. Слезы Эдварда многое значили. — Эд, я знаю, что она не злится на тебя и тем более не обижается. Она любит тебя так же, как ты любишь её. Вернувшись в наш мир, ты поступил благородно как ты всегда поступаешь. Уинри это понимает. Она же знала в кого влюбилась. Такова судьба, которую она избрала. Тебе нужно принять это и не винить себя. Стальной понимал, что его младший брат полностью прав. Альфонс провел с Уинри много времени наедине, поэтому его слова были основаны на том, что он видел. Вполне возможно, что Уинри сама делилась с ним своими переживаниями, но об этом Ал никогда не расскажет. — Ал, — чуть дрожащим голосом сказал Эд, смотря на брата. — Да Эд, я здесь, — сразу же откликнулся Ал. — Вы с Альфонсом очень похожи. Он умер здесь из-за меня, но мог бы остаться в живых в нашем мире рядом с Уинри. Он механик, я думаю, они бы поладили. Это лишь мои догадки, но я искренне надеюсь, что он очнулся там взамен тебя и Уинри нашла его. С этими словами Эд откинулся на шкаф, стукнув затылком, выдохнул и закрыл глаза. Ал не сразу понял, почему Эд вспомнил про Альфонса Хайдериха. Лишь вечером, за ужином, когда они разговаривали о поездке в Афины, до Ала неожиданно дошла та мысль брата. Эдвард вспомнил о смерти Альфонса потому что в этом мире тот Ал был одинок до встречи со стальным. И если бы Эдвард вернулся, то Альфонс остался один точно так же, как и Уинри. Поэтому Эдварду отчаянно надеялся, что Альфонс выжил в том мире. И что Уинри не одинока.