Кажется?

- Ну, здравствуй! Дима опускается на корточки перед мокрым после дождя могильным камнем, протирая его поверхность рукавом. - Как ты? У меня все по-старому, все хорошо. На самом деле нет. Есть и новое, например, Дима научился врать. Врать всем, что все хорошо, нет, ребят, я больше не поеду к Лизе, я знаю, что мне все только кажется, да, все хорошо, пока, ребят. - Вот, цветы тебе принёс. Лиза не любит цветы, но Дима все равно их приносит. Каждый день. - Данька все меня по барам тащит, пытается с девушками познакомить. Говорит, что жизнь не закончилась на этом. А я люблю тебя. Ты говорила, я самый лучший друг. Ревела, признавалась, что влюбилась в Даню. А Даня считал тебя лучшей подругой. Забавно, правда? А теперь он даже не подозревает, что из окна ты выпала вовсе не случайно. Я-то знаю, из-за кого. Недалеко надсадно кричали вороны. Скрипели ворота кладбища. Лиза молчала. - Хочешь, стихи почитаю? Просто не знает, как ещё выразить любовь. Раньше можно было обнять, взять за руку. Теперь нет. - Ну, как тебе? Если бы Лиза могла, похвалила бы. Это её любимый поэт. - Молчишь... Зачем ты оставила меня? В ход пошли упреки. - Все хорошо, Лиз. Иногда ты разговариваешь со мной, я знаю. Даня говорит, что в комнате никого нет, пугается, хочет отвести меня в больницу. Глупый. Лиз, зачем ты нашептываешь, что его нужно убить? Он же вроде мой друг. Но я люблю тебя, я сделаю все так, как ты скажешь. Обветреные губы коснулись черно-белой фотографии. Слёзы стекали по щекам Лизы. Димины слёзы. Дима покорно даёт Дане увести его с кладбища. Дима оборачивается. Лиза улыбается ему.