Видит ли Чёрный Бог Смерти сны, что темнее чёрного?

Видит ли Чёрный Бог Смерти сны, что темнее чёрного? У Хэя был однозначный ответ на этот вопрос. С тех пор как он получил прозвище "Чёрный Жнец" или же "Чёрный Бог Смерти", беспокойные сны не покидали его по ночам. С каждым разом эти сны становились всё мучительнее: если в начале парень мог представить их цвет тёмно-синим, какими были его глаза, то теперь они воистину становились настолько ужасны, что выходили за грань чёрного… Хэй почти не спал, стремясь избежать этих мучений. Отчасти из-за этого у него и был такой отменный аппетит - нужно же как-то восполнять запас энергии. Но всё же спать было необходимо. Оставшись один, в своей почти лишённой мебели квартире, он подошёл к окну, чтобы ещё раз взглянуть на ненастоящее небо. Хэй делал это каждый день, хоть и знал наперёд, что не увидит того, что занимает все его мысли. Но даже если звёзды лишь подделка, то всё равно странно… Если долго смотреть на них, возникает особое чувство. Однако весь день было пасмурно, так что этой ночью Хэй так и не увидел звёзд… Тяжело вздохнув, парень закрыл окно и опустил жалюзи. Пропало всякое желание видеть небо. Брюнет только положил голову на подушку, как тут же провалился в сон. Когда ты долго не спишь, то моментально уснуть - не составляет труда... Хэй не помнит, как оказался здесь. Он стоял на платформе какого-то железнодорожного вокзала, а вокруг него не было ни души. Только где-то в стороне мигал свет старого фонаря, стекло которого было наполовину выбитым, а лампочка могла померкнуть в любое мгновение. Оглядев пустынную местность, Хэй вспомнил, что в данный момент спит. Все его кошмары были осознанными, поэтому каждый раз он внезапно понимал, что это очередной сон. Иногда даже узнавал обстановку, ибо события снов могли либо происходить в одном и том же месте, либо и вовсе повторяться один в один. Но в этот раз вокзал оказался ему незнаком как в реальности, так и в мире снов… Хэй даже не мог решить, что хуже: следовать по знакомому, пусть уже до тошноты, сюжету или познавать новую, возможно, ещё более леденящую кровь своими неожиданными поворотами, игру подсознания. Внезапно раздался громкий голос, что своей безэмоциональностью скорее походил на машинный, нежели человеческий. Именно таким голосом обычно объявляют о приближающихся поездах. Издаваемый звук больно врезался в уши и, казалось, отлетал эхом именно от них, а вовсе не от облупленных стен, ограждавших платформу. Из-за резкости и силы этого монотонного голоса Хэй не сразу разобрал, что именно вещал ему громкоговоритель. А когда разобрал, то не поверил собственным ушам: “Вскоре прибудет поезд. Если вы зайдёте в него, вас ожидает что-то очень страшное”. Раньше, никто и никогда не имел наглости сообщать Хэю заранее о том, что его ждёт. Но ещё более странным казалось предоставленное право выбора. И что это ещё за "если вы зайдёте в него"? Он, разумеется, не собирается этого делать! Раздался скрежет колёс о рельсы, и Хэй смог разглядеть в полумраке нечто, напоминавшее поезд с американских горок. Вглядевшись повнимательнее, парень заметил, что "аттракцион" был оформлен в виде дракона. Точно на таких же "американских горках", ещё в далёком детстве, они с Пай катались в парке развлечений. Такая причудливая игра воображения скорее злила парня, чем успокаивала. И как только его подсознание смеет превращать в кошмары дорогие ему воспоминания?! Ну уж нет, на этот раз он не потерпит издевательств над собой! Но тут дрожь от ужасной догадки пробежала по телу Хэя. Он внезапно почувствовал, что сидит в кресле. Проверять это ему не хотелось, но глаза предательски забегали по сторонам. Хэй вздрогнул - он уже находился в кабинке поезда! И стоило ему судорожно вскочить, как по вечному закону подлости, громкоговоритель объявил (как показалось Хэю, даже злорадно): "Поезд отправляется", и злосчастный состав тронулся, набирая соответствующую для американских горок скорость. Дверца кабинки была плотно закрыта, так что оставалось только смириться. Хэй сидел в третьей кабинке, что находилась в задней части. Позади и спереди от него было ещё несколько человек с мертвенно-бледными лицами. Несмотря на набранную скорость движения, внешне казалось, что поезд почти не сдвигается. К тому же было настолько душно, что казалось, будто воздух всем своим весом давит Хэю на плечи. Вскоре поезд въехал в туннель, оснащённый жутковатыми кривыми фонарями, которые освещали всё ядовитым фиолетовым светом. Хэй узнал и этот туннель: он тоже был частью аттракциона, на котором парень катался со своей сестрой. Но когда он был ребёнком, это было весело. А вот сейчас что-то не очень... Хэй чуть было не вскрикнул от неожиданности и боли в ушах, когда услышал всё тот же противный механический голос: “Следующая остановка – Икизукури! Икизукури уже рядом!”. Что за нелепая шутка? Икизукури - это редкое японское блюдо, которое считается деликатесом. Его суть заключается в том, чтобы разрезать рыбу и сварить её таким образом, что… Она будет оставаться живой всё то время, пока вы будете её есть. Хэй много чего перепробовал за свою жизнь, но всё, что он мог сказать по этому поводу: "Отвратительно!". Парень всё ещё не мог отделаться от этой мысли, пока не услышал позади себя душераздирающий крик. Обернувшись, он увидел четырёх горбатых карликов, которые окружили мужчину в последней кабинке. Они были одеты в лохмотья и носили уродливые обезьяньи маски. Хэй почему-то ни минуты не сомневался, что без масок эти карлики были ещё уродливее. В руках, пальцы которых были крючковатыми, они держали огромные ножи и теперь разделывали бедолагу на куски, имитируя приготовление Икизукури! Человек истошно кричал, а Хэй не мог сдвинуться с места - его как будто приковало к сиденью кабинки. Посмотрев, наконец, в лицо мужчине, брюнету захотелось закричать вместе с ним. Это был Хуан. А карлики уже доставали окровавленные органы бедолаги, небрежно бросая их по другим вагонам. Хуан узнал Хэя и стал звать его по имени, но как бы наш герой не рвался прочь из кабинки, оставался бесполезен. Это становилось невыносимо. Неизвестно, сколько ещё будет продолжаться этот кошмар, а Хэй уже готов был признать его худшим из всех ранее виденных. Переведя взгляд на другую кабинку, Хэй увидел Амбер. Она просто смотрела вперёд, словно не замечая того, что происходило позади. Парень пытался окликнуть её, но и его она как будто не слышала. Когда он вновь обратил внимание на окровавленную кабинку, в ней уже никого не было. Амбер оставалась безучастна к происходящему. Хэй уже слишком привык к холодному голосу, поэтому не вздрогнул от нового объявления: “Следующая остановка - Весовое мороженое! Весовое мороженое уже рядом!”. В кабинку Амбер зашли два карлика с обезьяними масками. Они достали ложки, края которых были зазубрены, и начали вычерпывать ими глаза девушки. Её лицо, которое до этого ничего не выражало, исказилось в гримасе ужаса. Хэй тоже пребывал не в лучшем психологическом состоянии. Амбер кричала так громко, словно соперничала с голосом громкоговорителя. На этот раз звук врезался в уши Хэя, но не отскакивал от них, а проникал внутрь и рассекал мозг. Глаза Амбер уже были вычерпаны, а запах, и без того тошнотворный, сделался невыносимо зловонным. Хэй больше не мог этого вынести. Он закричал, из глаз лились слёзы. Нет ничего тяжелее, чем видеть повторную смерть дорогих тебе людей... Пытаясь вытереть глаза, он посмотрел на свои руки - они были почти такими же белыми, как руки всех этих мертвецов. В отчаянии Хэй стал колотить себя в грудь и живот, пытался ломать пальцы - он отдал бы всё, чтобы только проснуться. То, как будут развиваться события дальше, он уже понял. Он - следующий… "Быть может, так даже лучше", - невольно пронеслось у него в голове. После всего увиденного в этом сне, смерть казалась неплохой перспективой. Хэй с готовностью, даже с неким пугающим интересом, прослушал очередное оповещение: “Следующая остановка - Фарш! Мясо для фарша уже рядом!”. Хэй поморщился. Не то чтобы он не любил фарш, но умирать, превратившись в столь безыскусное блюдо - не особенно хотелось. Раздался грохот металла, похожий на гвалт шлифовального станка. Парень готовился к худшему. Он поднял голову и увидел ненавистное искусственное небо. Умирать под поддельным небом хотелось и того меньше. Однако два карлика уже сидели у него на коленях, держа в руках приборы, весьма и весьма напоминавшие мясорубки. Создаваемый машинами ветер гулял по его лицу, запах металла смешался со зловонием от других кабинок. Хэй думал, что смирился со смертью, но всё же ему очень хотелось проснуться. Кровь стыла в жилах от одной мысли о скорой кончине. Решившись на последний отчаянный шаг, из последних сил, Хэй оттолкнул карликов с криком: "Да, они мертвы, но я ещё живой!". Хэй открыл глаза. Он жадно хватал ртом воздух, даже не успевая как следует его выдохнуть. По всему телу струился пот, а глаза были влажными от слёз. Всё же этот сон был самым страшным, леденящим душу настолько, что его цвет Хэй мог бы представить не иначе как в миллионы раз темнее чёрного. Он вновь подошёл к окну, открыл его и, глядя на затянутое фальшивыми тучами не менее фальшивое небо, снова вернулся к мысли о том, что пусть люди, которые были значимы для него умерли, пусть и после его смерти умрёт множество людей, ждущих своей очереди в других вагонах, он должен жить дальше, не взирая на потери. Он будет бороться, ведь ещё не пришло его время! Как говорит Инь, борьба - единственный способ выжить. От людей остаются только воспоминания - так надо. Иначе нет особой разницы между человеком без памяти и мертвецом.