Tangerine

Комнату заливает розовым светом, когда в аудитории появляется высокий мужчина. Он окидывает взглядом все помещение, изучая его, будто впервые. Удостоверившись, что никого нет, он проходит внутрь, к одной из стоек, достает из рюкзака новую палитру красок и оставляет ее на деревянном стуле. Это рабочее место принадлежало Петре Шарль. Оно было разукрашенно розовой и белой краской, на края спинки стула навешены всевозможные белые бусы. Петра была некой противоложностью своего воздыхателя Малика. Грубый парень то и дело ходил почти что всегда в черном, мрачно поглядывал из-под челки, все время что-то записывал в рванный блокнот и редко когда перекидывался словами с ребятами из их аудитории. Но Малик любил милую Петру. Она казалась ему единственной искренней и милой девушкой из тех, которых он встречал. Проходит несколько минут, пока парень проходит вдаль по аудитории к своему месту. Сделай он это минутой позже, Зейн был бы настигнут его коллегой Луисом, который тот час же поприветвоствал бы его шуточкой о скрытой любви к милой Петре. Луи все обо всех знал, потому что все замечал и все видел. Колкие шутки и острый язык - в этом весь Луи Томлинсон. Он был хорошим парнем, но фразы, которые художник неумело парировал в сторону обидчиков, доводили его к десяткам драк, кучи ссадин и такому же неисчислимому количеству синяков. Но это нисколько не смущало его. В этом всем порыве эмоций заключалась прекрасная дружеская натура Луи. Парень первым из всех бежал на помощь друзьям, но редко когда имел сыск со всего сделанного добра. Томлинсон часто был недооценен окружающими. В прочем, все мы, в том или ином роде, были непоняты где-то. В этот день Луи молча прошел внутрь аудитории к своему месту. Мольберт парня пустовал. На стойке не было ни одного тюбика или кисти. Он грустно взглянул на рабочее место и уселся на скрипучий стул. Все из группы знали о материальном статусе Луиса, все предлагали ему свою помощь, но стойкий характер и негативное отношение к подачкам были британцу не по душе. "Все должно идти ко мне моим же трудом и моими же деньгами" твердил неуставая Луи. Но не в этот раз. Зейн мигом достал из своего потертого рюкзака набор серых карандашей и громко опустил их на столик возле Томлинсон. - Спасибо друг. - Бумага? - Если можно. Малик мигом достает несколько белых листов и протягивает парню. - Спасибо... Я у тебя в долгу... Если бы не эти проблемы с оплатой комнаты... - Не беспокойся об этом. Правда. Забудь. Луи кивает в ответ, отворачиваясь от внезапно изучающего взгляда Зейна. Луи посматривал на дорогую коробку карандашей, которые никогда бы не мог себе позволить. И на старенький тубус, который верой и правдой служил ему вот уже шесть лет, но долгое время был пуст и ненужен. На пороге аудитории, за пятнадцать минут до начала занятия, появляется Норман Миллиган. Парфюм парня за несколько минут заполняет все пространство, от чего Зейн морщится и размахивает рукой перед своим носом, чтобы хоть как-то вдохнуть свежего воздуха. - Что за вонь?! Ты что опять оказался в эпицентре взрыва на фабрике парфюма?! Норман, воняет ужасно! Луи бросает в парня близь лежащим скомканным шаром бумаги, но не попадает в цель, так как Миллиган успевает увернуться. Норман в этот день был слегка нервным и очень часто посматривало на черный экран своего телефона. Сообщение от предполагаемого нового бойфренда так и не поступало вот уже вторые сутки, поэтому блондин с короткой стрижкой никак не мог успокоится. - Какой же я глупый... Он меня использовал, - бормотал себе под нос Норман. Ему очень часто не хватало уверенности в себе, еще со времен школы, когда всей параллели стало известно, что он гей. Глупые шутки, издевки и буллинг сделали свое дело: жизнерадостный Норман Миллиган закрылся в себе, посвятив все свое время рисованию и компьютерным играм. Норман выглядел очень худощаво, его легко можно было спутать с какой-нибудь моделью, ведь внешностью он также не был обделен, как и талантом в рисовании. Высокий зеленоглазый блондин с пухлыми губами и тонким носом сводил всех в школе с ума. Даже самая популярная девушка школы Ава Норт пылала любовью к нему и в десятом классе решилась пригласить его на Зимний Балл, но тот отказал ей, потому что совсем не испытывал к ней чувств. Ава была оскорблена отказом, поэтому решила унизить парня, рассказав всем, что тот гей, и именно из-за этого тот и отказал ей. Но тогда все приняли это как идиотскую шутку, но никто не воспринял это как правду. А Норман взял и признался всем, за что и был изгнан из клана "нормальных студентов". А жаль. Ведь только он один был в том заведении приятным и милым парнем, но очерненным своим свободным выбором, который никто не оценил. Норман слегка вздрагивает, когда телефон вибрирует несколько раз. Питер. "Прости, что не смог набрать тебя раньше. Боялся, что не понравился я тебе. Но чем черт не шутит! Если не рискну, то буду жалеть. Если ты чувствуешь что-то ко мне, пожалуйста, ответь. Хочу еще раз встретиться." Утренняя нервозность куда-то пропадает и появляется чувство окрыленности. Может это любовь? Норман и сам не знал, ведь это было только второе начало его серьезных отношений. Блондин крепко прижал к груди гаджет и со сладкой улыбкой опустился на стул. Вслед за вибрацией телефона Нормана аудиторию заполняет хохот двух девушек. Луиза и вышеупомянутая Петра шустро занимают свои места за мольбертами не прекращая трещать о новой фотосессии Эзры Далтона. - Хотела бы я быть той девушкой в черной вуали, - мечтательно произнесла Петра, закалывая белые волосы большой заколкой. - А я бы просто поснимала его на свою мыльницу. Лишь бы попялиться на его идеальное лицо. И помещение вновь заполняется девчачьим хохотом. Зейн пристально пялился на профиль Петры, пока та с большим энтузиазмом рассказывала о фильме, который успела посмотреть с утра. Парень знал о нем, смотрел как-то весенним деньком. Старый хороший "Пролетая над гнездом кукушки". Он ему тоже понравился, и Зейну так и хотелось рассказать девушке свое мнение о фильме, но он был не уверен нужны ли Петре его глупые заметки, поэтому он только еще ниже опустился на стуле и скрестил на груди руки. Мисс Шарль не сразу обратила внимание на презент, что лежал на ее рабочем месте. Взяв в руки палитру красок, что стоили не мало, она опустилась на стул и внимательно их рассматривала. Не было ни единого намека на того, кто мог бы ей их преподнести. Но девушка сама все знала. Это был не первый подарок Зейна ей. Петре как-то посчастливилось застать Малика, как тот подсовывал в ее сумку новую кисть, которую девушка так хотела. Еще она получала чудесную бумагу, по которой хотелось водить рукой часами, настолько приятной на ощупь та была. Петра поворачивается к своему воздыхателю и успевает уловить его испуганный взгляд. Зейн пытается спрятаться за копной волос, но это не производит должного эффекта, что заставляет девушку лишь посмеяться над всем этим. Луиза Данн, брюнетка со стрижкой каре, что сидела слева от Петры, внимательно изучала первую страницу книги. Сегодняшний ее выбор пал на Энтони Берджесса "1985", что было неким продолжением антиутопии "1984". Луиза была фанаткой изучения книжных миров, поэтому в их с Петрой квартире можно было увидеть кучи полок с разнообразной литературой, преимущественно ХХ века. Луиза, или Лу, росла эдакой девочкой-сорванцом. А как им не станешь, если у тебя три старших брата? Вот. У нее был скверный характер, когда Луиза была малышкой, то и дело гоняла по двору с палкой в одних шортах вслед за братьями, которые играли с ней на равных. На равных она получала и синяки с садинами. Некоторые трофеи таких бегов видны и сейчас, в двадцать с лишним. Но повзрослев куда-то делся пылкий мальчишеский характер, появилась любовь к платьям и розовым завитушкам. А также любовь к живописи. Попросив родителей новые белые обои, которые те тут же поклеили любимой дочери, Лу разрисовала их в стиле прекрасного русского художника Айвазовского. Родители Луизы, Пэм и Стив, считали девочку очень талантливой, поэтому не упрекали ее ни в чем. Стиль корректировался, обои менялись, любовь к живописи становилась все сильнее. От этого Луиза Данн оказалась в "Tangerine", продолжая совершенствоваться у лучших специалистов Европы. Заприметив в коридоре высокую статуру, Лу тут же поникла и, казалось, еще больше погрузилась в книгу. Только лишь бы не смотреть на Гарри. Гарри Стайлс был шестым из группы художников мистера Олли Стотэма. И первым мужчиной Луизы Данн. Бурный роман, долгая связь, и такое же хлесткое расставание. Просто так. Потому что так решили. Но никто не был этому рад. - Привет отшельники! Всю осень от вас ничего не было слышно! Как кретины, честное слово! Быть громким и неучтивым значит быть Гарри Стайлсом. Двадцать пять лет и никакого толку в тактичности. Если уж пришла в голову мысль, значит нужно ее озвучить. На этой ноте Гарри и Луи быстро сошлись, будучи одинаково задорными непоседами. Хорошие друзья вот уже два года. Гарри мало кого считал своими друзьями. Не говоря уже о лучших. Самыми близкими людьми для Гарри были его брат Эдвард и бывшая девушка Луиза, что в этот момент искоса поглядывала на него. У парня горели чувства к ней. Лу жила мечтами о Гарри, но гордость так часто портила все отношения, что даже не остановилась перед чудными Луизой и Гарри, которые идеально подходили друг другу. Последние несколько месяцев у Стайлса проходили либо в пьяном угаре, либо под травкой, которую любезно поставлял Луис. Точку главаря Томлинсона больше недели назад накрыли и теперь первый, то бишь Гарри, ломился духом и запивал все виски, второй, а именно Луис, погряз в долгах и вынужден выживать на гроши, которые остались с последних сделок. Все в этот день вели себя тихо. Не было возгласов Луи и Гарри о том, что нужно сходить всем вместе в кино, не было больше слышно заливистого смеха Петры, не было комментариев Лу по поводу выхода последней книги Кристофера Ойя. В аудитории царила тишина до самого прихода преподавателя Лачовски. Генри Лачовски было слегка за сорок, он был самым молодым преподавателем в "Tangerine", зато самым смышленым. Мужчина отворил стеклянную дверь и легкой походкой с улыбкой вошел внутрь. - Здравствуйте группа! Чего это вы все такие хмурые? Мистер Томлинсон, где Ваша приветственная шутка? Мисс Шарль, а где Ваш прекрасный смех? Вы оставили его дома? Зачем же? Он как никогда нужен Вашим коллегам, смотрите какие кислые мины. - Мистер Лачовски, просто магнитные бури... Все устали, - подал голос Норман. - Устали? У Вас одно занятие, и то Вы пришли в два часа дня, - язвительно произнес преподаватель. - Ладно, давайте приступать к работе. Сегодня мы работаем с пейзажем. И работать Вы будете одни. Ваши работы хочу видеть в углу аудитории. - А Вы? - Мне нужно отвезти жену в больницу. У Эмили срок, нам скоро рожать. - Назовите ребенка в честь меня, мистер Лачовски. - Если отличишься в сегодняшнем пейзаже, тогда обязательно назову, мистер Томлинсон. - Мы можем остаться здесь подольше? - Как всегда. Только не шалите. Генри схватил со спинки стула пиджак и портфель, махнул студентам рукой и скрылся за углом. Работа над пейзажем проходила мирно. Каждый занимался своим видением и пониманием того, каким именно должен быть пейзаж. Зейн хлестко размахивал кистью, обрызгивая бумагу темно-синей краской. Петра отдала дань зеленым природным тонам. Луи и Норман принялись рисовать морской пейзаж, а Гарри и Луиза совершенствовали городские мотивы. - Ты опять украл мою идею, - шепнула девушка. - Ты же знаешь, что это не так. Наши работы дополняют друг друга. Они неделимы. - Чушь. - Это ты так считаешь. Проходит больше трех часов, когда последний Норман заканчивает свою работу. Парень уносит свой пейзаж в дальний угол и подвешивает его в своей секции. - Я не смог ничего достать сегодня. Луи шумно падает на синий диван, указывая Норману, чтобы тот закрыл дверь и опустил жалюзи на всех окнах. - Тогда мы просто покурим и выпьем. Я взял у отца две бутылки виски. - Зейн вытащил из рюкзака дорогой алкоголь под громкий одобрительный вой Гарри и Луи. - Чья сегодня очередь выполнять задание? - Нормана. Зейн садится на пол и открывает одну из бутылок, пока Луиза ставит перед ним старенькие стаканы, которые та стащила из дому еще когда только начала учится в "Tangerine" и припрятала в углу аудитории. Малик отпивает немного алкоголя, решаясь на маленький подвиг внутри себя - робкого и закрытого человечка. - Я хочу вернуться в игру. - Даже так? - Луи приподнимает брови от удивления. - Тогда, Норман, - он кладет руку на плече блондина, - ты освобождаешься от сегодняшнего задания. Твое место занимает наш штрафник мистер Малик. Ты будешь после него. Норман облегченно выдыхает и глотает залпом порцию алкоголя. - Хорошо. Я согласен. - Так какое задание ты придумаешь нашему загадочному и тихому мальчику Зейни? - Захлопала в ладоши Лу. - Ты ведь сам знаешь, что такие штуки, как унизить человека, у тебя получается лучше всех, Луи. - Конечно. - Парень покорно кивает. Томлинсон давно знал о том, что неуклюжему Зейну Малику небезразлична Петра и он всячески старался помочь молодому человеку открыть свои чувства, но все было безуспешно: планы рушились по инициативе самого Зейна; парню было легче летать в облаках, нежели получить отказ от возлюбленной. - Я тебя слушаю, - Зейн снова сделал глоток виски. - Видишь эту прекрасную девушку? - Луи указывает на Петру, на что Малик нервно кивает. - Так как один из нас должен учавствовать в исполнении задания другого, я выбираю эту милую блондиночку. Ты должен сделать так, чтобы милая леди Пет запомнила этот день навсегда. Делай все что хочешь - балуй ее подарками, своди в ресторан, свяжи ее, но... - Луи едко улыбнулся. - Ты должен заставить ее захотеть с тобой переспать. - Но у меня же парень, - встряла растеряно Петра. - Бывший. И это все равно не помешало тебе тогда выполнить миссию и переспать с той официанткой с "Оливки". - Я-я... Не с-смогу, - заикаясь произнес Зейн. - Попробуй, и только тогда узнаешь, - произнесла блондинка, осушая свой стакан с виски. Если бы не тот взгляд, которым наградила Петра своего воздыхателя, Зейн бы никак не решился исполнить задание и просто выплатил бы всем установленную сумму, но в тот миг он понял, что перед ним открывается шанс побыть с его Петрой и нужно провести этот день идеально. А это значит - завтра день Зейна Малика.