Любовь — это когда счастье другого человека намного важнее, чем твое собственное.
***
— Ребенок?! — ошарашенно переспрашивает молодой мужчина, нервозно теребя край шелковой темно-синей рубашки. Даже став Королем Камелота, Мерлин отказывался носить изысканные вещи, предпочитая нечто простое, что не очень нравилось его супругу. «Твоя одежда не соответствует твоему положению во дворе», — так и слышался в голове укоризненный голос возлюбленного венценосного осла. — Да, — просто отвечает пожилой лекарь, наблюдая, как его бывший отпрыск нервно закусывает губу и мнется на месте, что-то решая для себя. «Ох, эта молодежь!» — мысленно качает головой тот. — Н-но… почему? — все еще не доверяя словам старого друга, спрашивает Мерлин, устало облокачиваясь на обеденный стол. — Нет, не так… Как такое могло произойти?! — мгновенно переправляя смысл сказанного, волшебник взволнованно взирает на Придворного лекаря, ожидая слов отрицания. «Боже! За что?! И это величайший маг в Мире?!» — взвывает Гаюс, мысленно перекрестившись. — Не имею ни малейшего понятия, Ваше Величество. Поморщившись от сказанных слов названного отца, словно от зубной боли, Эмрис тяжело вздыхает, потирая кончиками пальцев переносицу. — Гаюс… Прекратите. Если это шутка, то она явно плохая. — А разве это похоже на шутку, Ваше Величество?! — фыркает пожилой мужчина, неодобрительно скрещивая руки на груди и хмуря седые брови. — Вам лучше меня должно быть известно, что с такими вещами не играют в игры и тем более не шутят. — Гаюс… Вы, наверное, переутомились и запамятовали, что я, как и вы, являюсь человеком мужского пола. А это значит, что я не могу ни выносить, ни родить ребенка! — Вы абсолютно неправы, Ваше Величество! Я не забыл, что вы являетесь мужчиной, а наоборот, это вы, по-моему, запамятовали, что еще являетесь созданием магии — последним из Жрецов Старой Религии. И так как вы не возжелали женщину, а своего супруга, то сама магия воспротивилась этому и решила при помощи вас продолжить род Жрецов и Повелителей Драконов. — Это какое-то безумие… — истерически хихикает Мерлин, оседая на прохладный пол. «Кто-нибудь… пожалуйста… скажите мне, что это просто сон!» — взмаливается он, вскидывая взор на каминный потолок. — Ваше величество… — И что же мне теперь делать?! — обеспокоено обращается молодой мужчина к высшим силам. — Что, что… рожать! — уверенно отвечает старый волшебник, помогая Королю подняться с холодного пола. «И это только начало! Боже, дай мне сил!» — снова мысленно взвывает Гаюс, незаметно возводя взор к небесам… кхм… то есть к потолку. — Рожать?! Как?! — ошарашенно кричит тот, снова делая попытку осесть на пол, но старческие, на удивление все еще сильные руки не позволяют этого, усаживая весьма нервозную личность на стол. — Обычно, — успокаивающе поглаживая по плечу волшебника, тихо отвечает лекарь, подавая успокаивающую микстуру названому сыну. — Обычно?! — истерично визжит Эмрис, отстраняясь от ненавязчивого прикосновения. Вскочив со стола, молодой Король начинает метаться по небольшой комнате кругами, словно дикий хищник в клетке, такой же яростный и опасный. — Как вы себе это представляете, Гаюс?! — через какое-то время спрашивает Мерлин, не прекращая свою суету. — Ладно, этот вопрос мы покаместь отложим. Но… как мне, по-вашему, объясниться с мужем?! — Просто скажите правду, — как само собой разумеющееся отвечает Придворный лекарь, наблюдая за разъяренным мужчиной. «Какой же он все-таки ребенок!» — про себя ухмыляется Гаюс, осуждающе покачав головой. — Рассказать правду?! Да он же меня взашей выгонит или повесит за дурацкую шутку! «Надо срочно бежать!» — Вы опять неправы! Король Артур только обрадуется, когда узнает. Ведь, когда вы сознались ему в колдовстве, он простил вас! Да, не сразу, но Артур доверился вам! — Потому что дорожит мной, — сипло отвечает брюнет, останавливаясь и прислушиваясь к мудрым словам старца. — Верно. Его Величество любит вас! Он готов за вас жизнь отдать! Не то что жизнь, но и целое королевство! Так почему вы сомневаетесь?! — Вы не понимаете… это совсем другое. Он точно… — Ты полнейший идиот, Мерлин! — не выдерживает пожилой мужчина и кричит на своего бывалого подопечного, но, мгновенно опомнившись и вспомнив, с кем разговаривает, просит прощения. — Извиняюсь, Ваше Величество, но, прошу, поймите — я не могу смотреть на то, как вы совершаете глупость. — Гаюс… мне не за что вас прощать! Это я должен у вас просить прощения. Простите, — склонив голову, говорит Король. — Я вам всецело доверяю, поэтому мне уже пора идти… — Конечно, конечно… Идите и расскажите нашему величественному королю о его наследнике! — Обещаю…***
В палатах супругов. — Где тебя носило, Ме-е-ерлин? — с вызовом спрашивает Педрагон с нотками ревности и собственничества в голосе. — У Гаюса, дорогой, — кратко отвечает тот, устало опираясь о входную дверь, склонив в знак сожаления голову и смотря на все, кроме любимых глаз, выдавая тем самым свое волнение, нервозность и сожаление. — Что-то произошло? — тут же взволновано спрашивает блондин, приближаясь к возлюбленному и обнимая. Успокаивающе поглаживая по голове, зарываясь кончиками пальцев в смоляные волосы, Артур стал нежно массировать кожу головы супруга, давая возможность расслабиться в своих руках. «Как же я его люблю», — проносится мысль в белокурой голове. «Артур… Я не смогу без тебя! Я люблю тебя!» — Н-нет, что ты… просто ходил поинтересоваться, как его самочувствие, — без задней мысли лжёт волшебник, крепче прижимаясь к любимому телу. — А я уже грешным делом подумал, что опять моего драгоценного супруга потянуло по трактиром прошляться, — ехидно воркует Артур, обдавая горячим воздухом ушко возлюбленного, слегка прикусывая и обсасывая хрящик. — Какой ты сегодня сладкий! — Только сегодня? — подозрительно прищурив глаза, спрашивает Мерлин, плавно перемещая руки со спины на шею супруга. — Нет… Ты всегда такой… — тихо шепчет Пендрагон, немного отстраняясь от него, и, дотрагиваясь пальцами до щеки мужчины, мягко касается губами незаметной маленькой родинки под левым глазом. «Мерлин…» Насладившись такой незамысловатой лаской за несколько секунд, Мерлин легко отстраняет от себя мужа, становясь как никогда серьезным. «Надо сказать!» — Мерлин?! — осторожно окликает Артур любимого, обеспокоившись такой резкой переменой настроения своего волшебника. — Артур! — резко начинает Эмрис, но на миг тушуется, продолжая: — Я снова тебе солгал. «Снова…» — О чем?! — напрягшись всем телом, сипло интересуется Педрагон, мысленно представив себе его… его мужа с кем-то из верных ему рыцарей. «Он волнуется», — с легкостью определяет состояние супруга Мерлин. «Убью Всех! А потом трахну его так, чтоб вмиг забыл думать о ком-то еще, кроме меня!» — яростный лев рычит внутри Короля Былого и Грядущего, позволяя собственничеству затмить доводы разума. — Я… знаю, что мои слова прозвучат странно… и ты все посчитаешь банальной шуткой… Но, если ты мне не поверишь… то можешь спросить Гаюса… он подтвердит… — Говори, — сквозь зубы рычит блондин, до синяков сжимая в руках возлюбленного. — Я… э-э-э-э… я... О, Боже! Как же все это странно… Никогда не думал, что скажу тебе такое, но я… «Почему так сложно?!» — Изменяешь?! Не любишь больше?! — совсем тихо спрашивает Король, успокаивающе гладя Мерлина между лопаток. — Нет, нет, нет… что ты! Я безумно тебя люблю. Просто то, что я собрался сказать, о-о-о-очень трудно произнести в слух. «Ага. Даже не имеешь понятия, насколько трудно». «Любит… Стоп… Если не измена, тогда что?!» — Я выдержу все, что ты скажешь, так что просто произнеси это. «Ага… Выдержу! Восемь раз, ха-ха-ха. Мерлин, ты меня с ума сведешь!» — Я… Я... Я беременный! — быстро и неразборчиво лепечет Эмрис, зажмуривая от страха глаза. «Конец кролику!» — мысленно крестится Мерлин. — Прости… Ты ЧТО?! «Вот ведь задница!!!» — взвывает Мерлин, костеря своего супруга всеми известными ему ругательствами. — Я сказал, что жду ребенка… Твоего наследника, Артур! Педрагон истерически смеётся, отстраняясь от возлюбленного и оседая, соскальзывая по двери на пол. «Я схожу с ума… Какая досада!» — Мерлин… Солнце мое ясное… Повтори, что ты сейчас сказал… — Я беременный… «Ну, все! По мне точно плачет дурка!» — думает отстранено Артур, словно со стороны наблюдая, как его возлюбленный то бледнеет, то краснеет, то зеленеет, а затем плавно оседает возле него на пол. «А если подумать, то он волшебник, и, возможно… И тем более он упомянул Гаюса, а это значит, что выше сказанное — правда!» — Мерлин… — тихо зовет Артур, прижимая брюнета к себе и целуя в краешек губ. — Да? — так же сипло отвечает Эмрис, опираясь на крепкую мужественную грудь супруга, заглядывая тому в серо-голубые глаза. — Спасибо! — одним словом Артур произносит все. Как сильно он благодарен за возможность иметь ребенка. Как сильно он любит Мерлина. И как счастлив, что он, Артур, выбрал именно Мерлина, а не какую-то там Гвиневру. — Я тоже… — повинуясь порыву, Мерлин нежно целует своего рыцаря. — Вместе? Педрагон тепло улыбается, буркнув сквозь поцелуй: «А как же! Навсегда!» — и отвечает уже более страстно на начавшийся поцелуй. Ветер, что проник через открытые ставни окон, приятно колыхнув волосы супругов, приносит в небольшую комнату запахи завершенной весны — чего-то неразличимо сладкого, что заставляет сердца биться вместе в унисон в предчувствии будущего счастья. Новый день влюбленную пару встречает теплом первых летних суток и новой надеждой, появившейся из слоев страха и неуверенности в себе, словно нежный цветок лотоса на поверхности мутной воды…