Кони Золотой Подковки

      Лена была новичком на конюшне и ходила всего год. Про её поступление в спортивную группу как-то ещё и речи не шло. Но девочка была вполне довольна тем, чему её учили в учебной группе. Но вдруг однажды произошло и с нею то же, что рано или поздно происходит с каждым. Она влюбилась… только не в человека, а в маленького жеребёнка.        Эта малютка появилась на свет весной и была одна, поскольку остальные кобылы родили своих жеребят раньше (осенью или зимой). Остальные малыши были ей не по возрасту. Но в кобылку успела влюбиться вся конюшня, в том числе и Лена. Она, приложив руку к сердцу, подошла к своей подруге Оксане и прошептала одними только губами:  — Санка! — она так часто называла ее, — это прелесть! Это маленькая прелесть! Я как взгляну на неё, так что-то внутри мне говорит «она»! Я чувствую, что Тайгуша — моя будущая лошадка…  — Выкинь её из головы, — грубо оборвала все мечтания подруга, исподлобья взглянув на ошарашенную Лену, — пойми меня правильно. Ты стоишь в очереди. Этого жеребенка любит всякий и каждый ребёнок на нашей конюшне, а отдадут её точно в спортивную группу. Так что не начинай мечтать, только нервы себе попортишь.  — Неправда! — в сердцах крикнула Лена, — я буду с ней заниматься! Я попрошу у тренера!       И она кинулась к своему тренеру за просьбой, но та лишь тяжело вздохнула и сказала, что этот вопрос не к ней.  — Обратись к тренеру спортивной группы. Это она судьбы жеребят решает.        Лена с трудом набралась уверенности и подошла к строгой женщине — учителю спортсменов. Та, услышав просьбу, закатила глаза и с раздражением воскликнула:  — Да дайте жеребёнку вырасти!        И больше не сказала ничего. Лена в задумчивости вернулась в раздевалку. Там её встретила Оксана.  — Ну что? — спросила она.  — Ну, вроде бы не дали…  — Я же говорю.  — Нет, так её никому пока не дают, пока ей год не исполнится. А это облегчает задачу. К тому времени я, скорее всего, и сама спортсменом стану, а там уж они не смогут мне отказать.  — Эх ты, эмо-кидка, — с укором покачала головой подруга и отвернулась к окну.  — А тебе твой готизм тоже никакой пользы не принёс. Ты пессимистка! — обиделась Лена и заметила весёлые искры в глазах подруги.        Она решила, что дальнейший разговор пройдёт впустую, и потому быстро прибежала к новорождённой малышке. Вокруг её денника стояла толпа народа и все мызгали, чмокали и сюсюкали вдоль стенок, протягивая свои гадкие ручонки к малышке, думая, что так она подойдёт к ним и подставит свою головку. Лена в ярости швырнула на пол первую попавшуюся под руку лопату, и от получившегося грохота все обернулись на неё. Девочка невинно улыбнулась и сказала:  — Ой, лопата упала. А вас тренер зовёт на раздачу лошадей.        И всех тут же как ветром сдуло. Злость так и клокотала у Лены внутри, и она сама припала к решётке. Маленький юный жеребёнок внимательно посмотрел на неё огромными детскими глазами и сделал пару шагов навстречу, но мать тут же отгородила его от девочки своим телом.       «Понятно, пока она его защищает, я к нему не подойду, — с досадой подумала девушка, но тут приободрилась, — зато и другие к нему подойти тоже не смогут».        Так прошёл месяц любований со стороны. Отовсюду только и слышалось: «Ой, какая прелесть! Кто же его будет заезжать? Кому же его дадут?» Лена всё время с раздражением старалась уходить от подобных разговоров, а потом сорвалась и крикнула: «Я его буду заезжать!» Все с удивлением посмотрели на неё и разговоры как-то прекратились. Кто-то поник, а кто-то просто тихо ее возненавидел. Положение девушки отчасти упростилось и на душе стало легче. И вот однажды она всё-таки рискнула зайти к малышке.        Лена слегка побаивалась её злостной мамки, но кобыла не стала кусать гостью. Девочка открыла дверь, кобыла с прижатыми ушами подошла к ней и молча встала напротив. Эмо-кидка робко протянула руку и погладила по шее, а сама стала тихо протискиваться мимо неё к малышу. Кобыла всё взвесила, обдумала и всё-таки пропустила.        «Ура! Она меня приняла! А это уже полдела!» — с дикой радостью подумала Лена и села на корточки перед лежащим малышом. Кобылка открыла огромные глазёнки и вопросительно уставилась на девочку. Лена не знала, с чего начать. Она протянула руку и почесала малышку за ухом. Жеребёнку это очень понравилось, и она сладко закрыла глаза. Лену обдало ещё одной волной радости, и она в чувствах обняла малышку руками.        С этого дня девочка вызывалась пасти табун каждое занятие, чтобы поиграть и поработать с Тайгой. Она приучала её не кусаться, поднимала на расчистку ножки, трогала животик и обнимала за шейку. А также приучала через игру к недоуздку и разным «страшным» вещам, таким как шарики, тряпки и людские куртки, навешивая их на спину.        Жеребёнок со временем очень привязался к ней и всегда подходил первый, когда видел в табуне или в конюшне. Но вот однажды, когда кобылка подросла — её отсадили от матери в другой денник. С одной стороны Лена обрадовалась, но с другой — какое-то нехорошее предчувствие закралось в ней.       Саму Лену почему-то не брали в спортивную группу, а без этого ей не доверят Тайгу. Но ведь кобылка так к ней привыкла! Более того, девушка вынесла на себе все её укусы и опасные игры, прежде чем приучила к хорошему поведению, обниманию, недоуздку и подниманию ножек. А никто этого не хотел принимать в расчёт! И та девочка, которой достанется жеребенок, придёт на всё готовенькое, и будет называть себя хозяйкой?  — Нет! Я этого не выдержу! — в слезах бросилась в объятия к подруге Лена и стала давиться от слёз, не прекращая повторять одно и то же.  — Лена, — тяжело вздохнула Оксана, — я же говорила тебе плюнуть на это дело. Всё не в твою пользу.  — Нет! Нет! Нет! — рыдала и билась в каких-то конвульсиях несчастная девочка и подняла несчастные заплаканные глаза на подругу, — я слишком много души вложила в неё! Я слишком много себя вложила в неё. Она для меня не лошадь, она для меня подруга, а я для неё не хозяйка. Это ужасное слово! Ужасное! Мы друзья…        Кобылку отдали какой-то спортсменке. Лене сказали не подходить к малышке. На вопрос «почему» ответили, что она лягается и отбивает, когда к ней кто-то входит в денник. «Но ведь я много раз заходила к ней! Она вполне нормальная», — насторожилась девочка.        Однажды Лена решила увидеть эту картину лично и пришла к деннику своей малышки. И тут явилась та самая спортсменка. О боги! Лена знала её. Это девчонка с самым скверным характером из всех на конюшне. Нет! Лена выдержала бы других спортсменов, она могла бы с ними договориться, но только не это! И тут произошло то, что ужаснуло её ещё больше.        Эта вредная самоуверенная девчонка вошла с каким-то диким возгласом в денник и стала похабно ругаться на кобылу. Малышка в испуге зажалась в угол и встала задом, чтобы уберечь себя от орущего страшного существа. За что и поплатилась. Лена ничего не успела сделать, как спортсменка схватила какой-то прутик и со всей дури ударила кобылку по крупу. После свиста последовал обжигающий удар. Жеребенок в испуге рванул к дверям, но там оказалась опять эта спортсменка. И Тайга метнулась обратно к противоположной стене, вжимаясь в неё боком.  — Ты что делаешь! — вдруг заорала не своим голосом Лена, бросаясь на прутья денника.        Спортсменка будто только что заметила её и с пренебрежением послала матом подальше.  — Я теперь поняла, почему она лягается. Потому что к ней заходят всякие истерички, начинают орать на неё и бить ни за что. Её любить надо!  — Её воспитывать надо! — грубо огрызнулась девчонка и ещё раз послала Лену куда-то подальше.       Кобыла попробовала воспользоваться ситуацией и с зажатыми ушами снова повернулась к врагу задом, за что получила ещё больнее. Лена больше не могла этого видеть. Она бросилась открывать дверь денника. Но как только распахнула его — её тут же грубым толчком вышвырнули обратно. И бедняга упала на пол. В слезах девочка кинулась к тренерам. Но, увы, чаще всего жизнь несправедлива к тем, кто этого по-настоящему заслуживает.        Конюшню Лене пришлось бросить. Наверное, навсегда…        Но жизнь не заканчивается на одних лишь падениях. Иногда она помогает подняться снова и отряхнуться от грязи. И только после этого ты можешь понять, что для тебя по-настоящему важно.

***

       Прошло три года. В знойный летний день на горизонте старой конюшни появилась взрослая девушка с розовой челкой и пирсингом над верхней губой. Она стояла в дверях и вдыхала знакомый тяжелый воздух конюшни. И несмотря на то, что теперь Лена здесь была гостем, она себя так не чувствовала.        С тех пор как девушка услышала про смену власти в этом клубе (прежнего директора уволили за какие-то финансовые махинации, а новый хозяин рьяно принялся за перестройку и улучшение конюшни) ее не покидала мысль, что пришло время вернуться и начать все сначала.       Воспоминания о том неприятном событии, произошедшем с ней три года назад, не выходили из головы. Но и времени Лена зазря не теряла. Она мытарилась между различными городскими конюшнями, перепробовала множество коней, директоров, условий… и, наконец, набравшись достаточного опыта, вернулась в свое пристанище. Сердце подсказывало ей, что теперь начнется новая страница жизни.        За все это время многое изменилось в клубе, что можно было заметить и невооруженным глазом. Даже составы учебной и спортивной групп сменились почти наполовину. Но в первую очередь Лену радовал лишь один факт: ее подруга Оксана все еще занималась здесь и уже год или два как попала в спортивную группу.        Девочки еще в детстве вместе создали свою маленькую рок-группу, где Лена была гитаристом, а Оксана певицей и играла на синтезаторе. Вот так они и обменивались информацией о конюшне все эти годы. К тому же музыка и крепкое дружеское плечо постепенно улучшили состояние девушки, помогли ей чуть-чуть приглушить боль, подняться на ноги и попытать счастья еще раз.        Лена с Оксаной рассудили, что их попросту недооценивали в клубе. Никто не верил в существующий внутренний потенциал, что очень сильно ранило и обижало. Значит, пришло время набраться мастерства на стороне. Научиться там всему, реализоваться и разгромить команду своей конюшни на ближайшем чемпионате! Итак, первая цель поставлена, средства есть, осталось только не лениться. И Лена впряглась в эту нелегкую работу, помня, однако, лишь об одном правиле: «Больше не влюбляться в лошадь, чтобы снова не страдать».        Однако все оказалось не так радужно, как она себе представляла… агрессивные группы злобных малолеток, безбашенные хозяева конюшен, отсутствие тренеров и прочие недостатки чужих клубов определенно лишь разрушали ее существующее мастерство верховой езды, а не улучшали его. Зато так закалялся характер и уверенность в том, что все дороги рано или поздно приведут Лену в Рим, а вернее, в ее прежний клуб. Но пока сердце еще болело за Тайгу и обливалось кровью при каждом воспоминании о том злополучном дне, когда девочка буквально сбежала, ей не было пути обратного.        И, кстати говоря, Оксана не стала покидать прежний клуб следом за подругой. Она осталась там в качестве разведчика, чтобы сообщать Лене разные новости и держать ее в курсе дел, и она же сообщила про смену директора.        Все эти перестановки так сильно хлестнули по коллективу, что и тренера долгое время не могли вернуться в прежнее русло работы и сами воспитанники никак не определились с тем, что им делать дальше. Вроде бы оставалось лишь продолжать ездить на тех лошадях, на которых все начинали, но разгорелась такая страшная анархия, что часть коллектива просто сбежала из клуба, а часть развела абсолютное самовластие, вследствие чего начался хаос.        Самой неприятной новостью из всего перечисленного было именно то, что та самая ужасная крикливая спортсменка осталась на конюшне и самая первая из всех устроила дедовщину в своей группе, заграбастав своими лапищами бедную Тайгушу и вытворяя черти-какие вещи, которые только взбредали ей в голову.        Однако про это Оксана рассказывать Лене побоялась и тактично умолчала про все подробности, лишь сказав, что «с Тайгой все пока в порядке». Но принимая во внимание все вытекающие из этого последствия, она сама принялась за обхаживание бедной молодой кобылки, которая не понимала и не хотела понимать, что вдруг случилось со всеми людьми вокруг. Лошади было невдомек, почему все разом стали как будто безумнее и агрессивнее.        Чтобы хоть как-то восстановить ее душевное равновесие и спасти последние крохи психики, Оксана тайно залезала к девочке в денник и закрывала изнутри дверь, после чего просто сидела в углу и подкармливала ее морковкой. Оксана гладила малышку по носу, понимая всю опасность и глупость того, что она делала, и постоянно что-то нашептывала, призывая кобылку к терпению и храбрости. И лошадь как будто понимала ее, она расслабленно оттопыривала губу, громко сопела и начинала сладко засыпать.        А днем снова начинался полный цирк… всякая встречная поперечная без особой чистки хватала себе лошадь, ругалась одновременно с окружающими и по-дурацки продолжала свои рычания на поле во время столь же странной езды. Примерно так все это описала бы одним предложением Оксана, наблюдая за беспорядками со стороны. Ей совершенно не хотелось соваться во все это. Поэтому она скромно стояла в стороне и ждала, когда лошадей наконец-то разберут и уедут прочь на поле, после чего девочка брала себе кого-нибудь из оставшихся коней и вкрадчиво начинала с ним работать.        Кстати говоря, все смешалось в этом клубе. Учебная группа лезла на спортивных лошадей, спортсмены лезли на жеребцов, потому что кобылы оказались вдруг неинтересными и недостаточно модными… и только после этого бедная Тайгуша получила небольшую отдушину. На ней еще верхом не ездили, но заездка должна была быть уже не за горами. Это-то больше всего и волновало Оксану… а пока что жеребенок бесхозно гулял в табуне и радовался тому, что от него не было никакой пользы (на спину в этом возрасте пока еще никто, к счастью, не залезал). Она оказалась ненужной теперь даже той крикливой кикиморе, так грубо отбрившей год назад бедную Лену.        И вот тут-то в игру активно вступила Оксана… но сделала она это по-своему. Узнавая из рассказов Лены про все «секретные точки» кобылки, девочка стала развивать в ней негативные качества. А вернее сказать, поощряла за ласковый ответ на ласку и за лягания на грубость. К счастью, Тайга от такого обучения пока еще никого не убила. Но и желающих ее перевоспитывать тоже не находилось. Все хотели буйных, но при этом идеально отработанных коней. Так они выглядели царственней и круче. А что взять с молодой глупой кобылы? Оксана это понимала и продолжала разрабатывать свой хитрый план. Она знала, что однажды это может аукнуться Тайге и притом не лучшим образом, но пока что подобная стратегия работала идеально.        Но вдруг в один прекрасный день девушка узнала, что нового директора на конюшню все же выбрали и он вернул обратно всех прежних тренеров. Почти половину клуба в ту же неделю выгнали почти пинком за все беспорядки, которые они учиняли в свое удовольствие и ради себя любимых. И постепенно на конюшне наконец-то воцарился мир. Впервые Оксана начала молиться именно в этот период, убедившись, что есть в жизни и Бог и справедливость. Но пока что ее волновало только положение молодой Тайги, которая в свои два года была все еще не заезженной.        И в этот же самый момент Оксану взяли в спортивную группу, как одного из самых спокойных «старичков» из учебной группы, тем более что в спортивной группе откровенно не хватало народу… и к ее великому удивлению, вручили работать на корде Тайгу. Учитывая, что жеребенок рос чуть ли не в дикой среде и за весь этот год ни разу не видел корду, девочке пришлось с ней попотеть. Но с другой стороны ее все это радовало: наконец-то Лена могла вернуться.        Тренера одобрили это возвращение, как временный вариант, тем более что толковых людей не хватало. «Временный вариант? — радостно думала Оксана. — Уж Лена-то ухватится за эту возможность. Теперь она не упустит спортивную группу и свою Тайгу. Она станет самым сильным спортсменом из всех бывших и нынешних… вот увидите».        И только после того, как все восстановилось и нормализовалось в клубе, Оксана рискнула рассказать подруге абсолютно все, не утаивая ни одной подробности. И вот пришло время… Лена стояла в воротах своего клуба с необычайной радостью в душе. Пришло время возвращаться.