Отрасти волосы на затылке!

— Отрасти волосы на затылке. — Нет. Сайко нарочито тяжело вздохнула, с характерным хлопком закрывая томик манги. Урие не шелохнулся, продолжая проводить глазами по сводке новостей в газете. Он проигнорировал всю череду вздохов и ахов Сайко, хотя та, по сути, была перманентной и очень длинной. Какой же он все-таки вредный! Хорошо. Крепость нерушимая. Несите таран. Несколько штук. Будем брать штурмом. — Почему? — Мы уже обсуждали это, и не раз. Что ж, туше. Сайко уже и не помнила, когда начала подбивать Урие на то, чтобы снова отращивал волосы на затылке. Кажется, недели две назад. И она говорила ему об этом каждый день по нескольку раз, заучила эти четыре слова словно какую-то мантру. Можно сказать, даже засыпала вместе с мыслью о них и просыпалась — так же. Но этого упертого барана ничего не брало: ни щенячьи глазки, которые Сайко часто ему строила, ни всякие «пожалуйста» и другие вежливые слова, ни то, что она вилась вокруг него, словно лиса, и ходила змейкой. Правда, она и так постоянно это делала, но эти две недели это происходило чуть ли не регулярно. Даже тяжелый удар кастрюлей по голове во время готовки Урие (в тот раз на самом деле вышло почти случайно, она искренне раскаивалась за это — правда, тоже почти) эффекта не возымел. Но в плане упрямства Сайко никак не могла проиграть Урие, поэтому не сдавалась и продолжала доставать командира всеми правдами и неправдами. Она даже подключила к этому остальных членов отряда, но ничего не помогало. Ну и что, что канючил вместе с ней только Хиге (на вопрос Сайко, почему, он с присущим ему энтузиазмом ответил, что это будет жутко мило — увидеть командира с такой прической, на что Сайко активно закивала)? Хотя даже он сдался из-за свирепого выражения лица Урие, которое так и говорило: «Ещё одно слово — и я что-нибудь тебе сломаю. С Йонебаяши я обойдусь, конечно же, легче, но и ей достанется тоже». Но в том-то и дело, что Сайко не боялась Урие. Вот нисколечко. Она знала, что он не причинит ей вреда, это же Урие. У него свой кодекс чести, в котором прописано много всякого, половину чего Сайко, наверное, никогда не поймет. Нет-нет, Урие слишком принципиальный. Да и в целом Сайко его не боялась. Она не привыкла бояться того, к чему её так сильно и бессовестно тянет. А смысл? Однако, вопреки всем неудачам и отказам, решительность Сайко с каждым днем не только не угасала, но и даже разгоралась все сильнее. — А ты попробуй. Может, понравится. Урие спокойно положил газету на колени и повернул к ней голову. Сайко поймала его прищур и хитро улыбнулась. — Зачем тебе это? Вместо ответа Сайко поднялась с места и подошла к Урие, встав напротив него и отложив газету в сторону. Урие внимательно наблюдал за её действиями, до тех пор, пока не начал смотреть прямо в глаза — словно бросал вызов, который она с удовольствием принимала. Сайко подумала о том, какая она все-таки низкая — даже в вертикальном положении находится на одном уровне с Урие, а он ведь сидит! Раньше эти мысли как-то не особо беспокоили, но сейчас они стали откровенно досаждать — Сайко показалась себе какой-то мелочной и совершенно неприметной из-за этого. Она неожиданно вспомнила всех тех высоких красоток из академии CCG, которые учились с ней и Урие на одном потоке (на самом деле девушек, которые хотели бы работать следователями, было мало, но тем ценнее они становились для остальной аудитории мужского пола). И, как бы в противовес им, представляла себя в академические годы — низкую, неуклюжую, ничего собой не представляющую. Однако непонятное чувство злости и печали ушло так же резко, как пришло, стоило Сайко вспомнить Урие несколько лет назад. Красивый, стройный, всегда опрятный, привлекательно холодный и строгий — Сайко прекрасно помнила, что он восхищал многих девушек на их потоке и даже некоторых постарше. Он и её, если честно, восхищал. И Сайко, должно быть, сильно злилась бы на саму себя и на весь мир в целом, если бы не один факт: Урие не обращал ни на кого внимания. Его голова, в отличие от большинства остальных парней, была забита не девушками, деньгами и получением удовольствия, а собственными целями и планами на будущее: он стремился стать первоклассным следователем. И у него это получилось. А Сайко злорадствовала из-за факта того, что Урие никто не привлекал: конечно, не мне, но и не вам. Никому. И, кажется, со времен академии ничего не изменилось. Как почти не изменился и Урие — разве что чуть больше похорошел. А Сайко, тем временем, продолжала восхищаться (как стигма какая-то!). — Ты очень красивый, Ури, — без стеснения произнесла Сайко то, что уже давно вертелось на языке, и дотронулась до затылка Урие. Заметив, что тот вздрогнул от прикосновения, Сайко резко опустила руки на его плечи и, немного надавив, жестко и требовательно посмотрела в глаза, безмолвно прося оставаться на месте и не двигаться. Она снова переместила свою руку на обритый затылок, чуть щекоча. — Сайко прекрасно помнит, что в академические годы ты не сбривал волосы ни на затылке, ни на висках. И тебе, кстати, чертовски шло. Ты выглядел очень мило и казался даже младше своего возраста. Так что начни снова отращивать волосы на затылке и висках. Верни Сайко её личное эстетическое наслаждение. Это было моим фетишем. Я не прошу. Я требую, Ури. Урие в замешательстве посмотрел на Сайко, но все ещё оставался до одури спокойным и полностью контролирующим ситуацию, будто это не Сайко сейчас пытается вогнать его в краску (Урие вообще может заставить хоть что-то покраснеть?), осыпая комплиментами, а он сам говорит ей что-то такое, что заставляет её смутиться. Впрочем, следующие слова и правда помогли понять Сайко, что она переборщила с откровениями: — Личное эстетическое наслаждение? Фетиш? Действительно? Сайко резко повернула голову вбок, открывая рот в немом крике и зажмуриваясь, но потом так же резко развернулась обратно к Урие, выдавливая из себя милую невинную улыбку. А что такого? Сайко не та, кто так легко стал бы возвращать свои слова назад — если уж сказала что-то, то за это надо отвечать. Пожалуй, она просто промолчит. Молчание знак согласия, ведь так? Урие, вон, все время этим пользуется. Сайко аккуратно попыталась убрать руку с чужого затылка, но Урие перехватил её и вернул на место, чуть усмехаясь: — Это приятно. Сайко изумленно и непонимающе распахнула глаза, ощущая, как кровь приливает к лицу, но потом, очнувшись, хитро расплылась в оскале, снова начав как бы ненавязчиво играть пальцами на затылке Урие. — Ты отрастишь волосы на затылке, если я, скажем, буду всегда, когда ты захочешь, массажировать тебе его, как сейчас? К этому ещё может прилагаться массаж головы. Я умею его делать. Сайко предвкушающе лукаво прикусила губу, наблюдая за реакцией Урие, который перевел взгляд куда-то в верхний угол гостиной, похоже, размышляя над предложением и выгодой, которую он от этого получит. Сайко подумала о своей выгоде и поняла, что это профит в квадрате: она не просто заставит Урие отрастить волосы на затылке и висках, но ещё и сможет почти регулярно к нему прикасаться. — Я не особо люблю, когда трогают мои волосы... — медленно и лениво протянул Урие, все ещё не опуская глаз с заветного угла. Сайко досадливо и огорченно надулась и Урие, заметив это периферическим обзором, ухмыльнулся. — ... но тебе я это позволить вполне могу. Сайко снова опустила руки на плечи Урие и, толкнув его и вжав в спинку дивана, подалась вперед, с энтузиазмом улыбаясь во весь рот. — Это значит «да»? Урие, тяжело вздохнув, потянул Сайко за щеку, на что та смешно скривилась, и ответил: — Это значит, что я подумаю. А теперь, пожалуйста, дай мне дочитать статью и немного личного пространства, пожалуй. Но Сайко его словно не услышала, а вместо этого начала виться вокруг да около, с разных позиций представляя, как будут смотреться отросшие волосы на затылке нынешнего чуть повзрослевшего Урие, и комментируя свои наблюдения. — И зачем я дал ей зеленый свет? — недовольно сам себя вопросил Урие, поднимая газету на уровень лица и продолжая чтение. Наверное, он позволяет ей слишком многое. Но почему-то это не досаждает и не претит. Пусть, если это делает её счастливой. Из-за газеты Сайко не увидела полной теплоты улыбки Урие.