***
Мирон выпил уже две бутылки воды перед началом баттла. Прокрутил в голове самые значимые моменты, а также напомнил Ресторатору о его внезапном появлении в первом раунде. Должно было быть красиво. Не эстетично, потому что в рэпе нет такого понятия вовсе. Но обязательно должно ошарашить толпу. Иначе, зачем вообще участвовать в баттлах? Даже в постоянном шуме приглашенных скрип ведущей в туалет двери был достаточно громким, чтобы привлечь к себе внимание. Федоров обернулся через плечо, заметив приближающихся Замая и Гнойного. Андрей, как всегда, хмурый. Слава необычайно бледный, с мокрыми волосами, будто мыл голову прямо в раковине. Это выглядело убого. В глазах Мирона. Растянутые футболки Антихайпа, в то время, как он красовался в новой идеально выглаженной рубашке. Внутренняя уверенность в собственной победе била через край, и Федоров сделал вывод, что это довольно плохой знак. Никогда нельзя быть самоуверенным, без подкреплённых на то оснований. Гнойный — сильный противник. Мирон написал довольно крутой текст для разноса оппонента. Все покажет баттл. — Настройте камеры, гости — завалите ебала, мы начинаем. Ресторатор с серьезным видом пару раз хлопнул в ладоши. Красная лампочка на камере предупреждающе мигнула, и все началось. Стандартное «Пошумим, блять». Стандартная жеребьевка. Мирон начинает первым. Внутренний компьютер проверил все составляющие на работоспособность. Похуизм и отстранённость? Есть. Артистизм? Имеется. Ошарашенный оппонент напротив? Угашенный в хлам оппонент напротив. Мирон незаметно задержался взглядом на лице Гнойного. Суженые зрачки, темные болезненные круги под глазами, приоткрытый рот с сухими губами. Слава был в состоянии «пиздец». С мокрых волос стекали капли пота, и Федоров по-настоящему офигел, осознав, что это была никакая не вода. С Карелина действительно текло, как с потолка, покрытого конденсатом. Скользящий взгляд по толпе. Главное — уцепиться за Замая. Они же пришли вместе. И совершенно неожиданно Мирон теряется полностью, натыкаясь на напряженное выражение лица Андрея. Мужчина держит в руках два одинаковых пакетика с непонятными капсулами и что-то шепчет себе под нос. Они что, блять, реально обдолбались? Как можно продолжать баттл? — Слово — самая слабая площадка в стране! Мирон едва заметно вздрагивает, полностью ушедший в свои размышления о тупизме в рядах Антихайпа, когда неожиданно наступает момент Ресторатора. Саша подмигивает мужчине, и рэпер, пытаясь показаться максимально вовлеченным, улыбается в полный рот, продолжая на автомате воспроизводить текст раунда. Это пиздец. Тотальный пиздец. Это охуевание какое-то. Это… — Раунд! Мирон смотрит на немного качающегося из стороны в сторону оппонента напротив. Проглатывает застрявший в горле ком, когда Слава слишком вызывающе сталкивается с ним глазами. Смотрит достаточно долго, чтобы это можно было сделать незаметно. Едва ощутимо кивает. И это явный знак, чтобы мужчина не приостанавливал баттл из-за внешнего вида Карелина. Федоров ощущает мурашки на шее. Они сползают все ниже и ниже, врезаясь в поясницу холодными иголками. Самый ожидаемый баттл семнадцатого года превращается в невнятную ебанину. Слава профессионально держится, стараясь четко выговаривать слова. Панчи летят, как выпущенная очередь из автомата. Один за одним, взрывая толпу непрекращающимся гоготом. Гнойный — настоящий шут. И Мирон даже пытается вникнуть в особо выстреливающие строки. Стараясь отвлечься от практически белой физиономии Карелина, которая с каждой волной смеха становится все ближе и ближе к нему. Слава шатается, приближается, чуть ли не врезаясь своим острым подбородком в бритую макушку Мирона. Они слишком близко. Лицом к лицу. Дышат друг на друга, смотрят в глаза. И все это время игра в гляделки для Федорова была строгой необходимостью, ведь, если ты отводишь взгляд, это значит, что ты долбанный слабак, а не рэпер. Он — альфа. Альфы всегда сильнее, а значит всегда держатся до конца. Даже в таком невербальном поединке. Карелин — обыкновенная бета, каких миллион. Среднестатистическая, ничем не выделяющаяся, помешанная на бухле и иллюзии работы. И просрать какой-то бете будет невыносимо позорно, если ты все это время удерживал статус непобедимого чемпиона среди сильнейших альф в рэп-тусовке. Толпа вновь начинает гудеть, когда Мирон принимается за свой второй раунд. Четко, по полочкам, полностью разъебывая всю компанию Слова. Весь их состав, одного за другим. И когда Слава замечает в своих мыслях первые нотки восхищения человеком напротив, он пугается. Вздрагивает вполне заметно для внимательных людей в толпе. Сжимает пластмассовый стаканчик с пивом немного сильнее обычного, надламывает его хрупкие стенки. Мирон стоит слишком близко, примерно в двадцати сантиметрах от лица молодого человека. Безэмоционально деконструирует образы всех друзей Гнойного. Игриво улыбается, перемещается где-то внизу. На полголовы ниже Славы. И Карелин лишний раз отпивает пенящееся пиво, концентрируясь на ощущении в горле, когда в нос ударяет терпкий запах альфы. Мощный, выносящий мигом все адекватные мысли из головы. Выбивающий из привычной колеи аромат. В голове не остается места ни на что, кроме матов. Блять, блять и еще раз блять, вашу мать. Чуть ниже поясницы мгновенно начинает тянуть, а стояк вот-вот готовится приподнять плотную ткань джинс. Ебаная течка. Таблетки не помогли. Это проигрыш всей его жизни. Сейчас каждый резидент Слова и Версуса узнает истинную правду Гнойного. Сейчас каждая альфа в этой толпе почувствует запах. Сейчас его прилюдно опозорит его же собственное тело, а еще недействующие таблетки уже мертвого в мыслях Славы Замая. Он убьет его. Задушит собственными руками. Окончательной фазой накатывающего страха становится прямой взгляд Мирона. Прожигающий дымящуюся дыру где-то в переносице. Мужчина бесперебойно излагает второй раунд толпе, не отводя упорных светлых глаз от оппонента. Его здоровый шнобель не подвел в этот момент, лишь сыграл на руку. Федоров почувствовал сладковатый запах омеги намного раньше остальных. Еле уловимый, но до одури дурманящий. И быстрого анализа окружающих хватило, чтобы понять истину: человек с течкой не в толпе. Испуганные глаза напротив. Бледная кожа. Жаркое дыхание. Напряженный Замай за спиной. И Мирон готов восторгаться собственной дедукции. Но он лишь охуевает с происходящего в несколько раз сильнее, осознавая, что единственная текущая омега здесь — это Слава КПСС Карелин. Мужчина специально вдыхает поглубже, чтобы распробовать ароматные нотки на стенках горла. Сладкий, тягучий, возбуждающий запах. И это невозможно отрицать. Федоров делает небольшой круг почета около оппонента. Заходит за спину, оттягивая ткань облегающих брюк сжатыми в карманах кулаками. Тело альфы реагирует моментально на текущую так близко омегу, а животному началу противиться бесполезно. За тридцать с хвостиком лет это можно было осознать тысячу раз. Стояк превращается в каменный за несколько секунд. А мысль о том, что феромоны альфы способны сломить баттл-рэпера рядом возбуждала в десять раз мощнее. Жизнь — это игра. А экстремальные игры нравились Мирону с самого детства. Особенно хождение по тонкому льду. Слава дышит чуть глубже, более рвано, стараясь, наконец, расправиться со своим вторым раундом. Ему становится хуже с каждой секундой рядом с возбуждающим альфой. Альфой, который завершает свой тянущийся бесконечно круг почета. Который вновь встает в небезопасной близости с лицом молодого человека. Альфой, который нагло облизывается и толкает корпусом Славу назад. Вызывает горячие импульсы в районе задницы. И тут до рэпера наконец-то доходит истинный смысл происходящего. Конечно же, чего он ожидал? Мирон — ебаный хищник, но никак не поддержка. И то, что он учуял течку намного раньше остальных не счастье, а настоящее проклятье. Федоров заебет его просто напросто. Доведет до сумасшествия и вынудит просрать баттл. И внезапно бледная рука с выпирающими синими венами проходит мимо скулы молодого человека, касается каштановых волос и тонкими пальцами на мгновение впивается в макушку. Чуть тянет наверх, но тут же отпускает. Задыхается. Теряет порядок слов. Слава чувствует, что сейчас подохнет оттого, что Мирон оставляет огромный источник себя, своего запаха прямо на волосах. Вымрет, потому что мужчина напротив медленно опускает руку и проводит пальцами по собственным широким ноздрям. Втягивает запах, который испускает уже все тело Карелина. Незаметно для окружающих облизывается, чем окончательно сносит крышу Гнойному. И Слава заговаривается. Другими словами начинает пересказывать свой первый раунд, удивляется тому, что толпа продолжает улюлюкать, хотя он совсем не старается. В один момент бесконтрольный взгляд падает на натянутые брюки Федорова, а обезумевшая фантазия омеги дорисовывает набухший в трусах член. Настоящий член альфы. И все тело Гнойного реагирует моментально. Напрягается, исторгая из своих глубин естественную смазку. Которую непременно скоро почувствуют все гости баттла. Которую, конечно же, учуял Мирон. Слава пугается потемневшим зрачкам оппонента. Завороженно наблюдает, как тот покусывает свои губы, делая полушаг к Гнойному. Становясь еще ближе. Вытягивая вместе с воздухом запах омеги. Запуская свои феромоны в сторону Славы. Снося крышу. Снова и снова. И в тот момент, когда Карелин практически дочитывает последние строки своего второго раунда, ухо обжигает горячее дыхание: — Я отымею тебя прямо в мужском туалете. Сразу после баттла. Жестко, на бешеном ритме, строптивая омежка.***
Гам толпы и громкий хлопок двери мужского туалета. Гнойный совершенно не ощущает собственной победы, этого грандиозного счета 5:0. Только подкашивающиеся ноги и полностью намокшие штаны. Мирон прорычал после объявления результатов, что зайдет в нужную комнату спустя несколько минут после Славы. Чтобы вызвать меньше подозрений. А сейчас Карелину остается только искренне охуевать с целой кучи непонятных вещей. Какого хера таблетки не подействовали, и как лучше всего убивать Замая после такого фейла? Неужели он прямо сейчас отдастся проклятому жиду, который словесно проиграл Славе парой минут ранее? И по итогу, кто же тогда останется победителем сегодняшнего дня?! Дверь с грохотом отворяется, а после слышится щелчок замка. Молодой человек оборачивается, наблюдая, как часто дышит Мирон. С натренированной сдержанностью расстегивает манжеты рубашки, а также верхнюю пуговицу на горле. Не отводит потемневшего взгляда от высокой фигуры Карелина. Ухмыляется, а через мгновение впечатывает Славу в покрытую голубой плиткой стену. Грубо хватает за волосы и тянет немного вниз, заставляет согнуться. И когда их губы, наконец, сталкиваются, а мощный язык Мирона врывается сквозь напряжённую челюсть омеги, последний громко стонет. Подхватывает ладонями острые скулы Федорова и тянет к себе. Всасывает чужой язык, трясется, как при ознобе. — Мирон… — Тсс, молчи. Утробный рык. Приказ. И сучья омежья натура сама ставит Славу на ментальные колени. Заставляет подчиниться. Наперекор его бунтарскому характеру. И Гнойный окончательно осознает, что сдохнет после происходящего, когда влажные губы касаются его шеи. Прикусывают и облизывают кожу, спускаясь ниже, оттягивая растянутый ворот футболки Антихайпа. Мирон с чмокающим звуком обсасывает острые ключицы Славы. Грубо сжимает талию пальцами, приподнимая края одежды. Касаясь ледяной кожи Карелина. Ловя его шумные стоны макушкой. И Гнойный окончательно плавится. Болезненно ощущает натяжение в паху, тянется руками сначала к чужому, а потом к своему ремню. Но внезапно оказывается в ловушке, когда цепкие пальцы Мирона подхватывают ладони и заводят их наверх. Оставляя член Славы страдать в плотных джинсах. И он чуть ли не хныкает от такой сносящей мозги перспективы: — Расстегни…п-пож-пожалуйста! А-ах! Свободная рука Федорова сжимается на чужом паху, и в голове Славы вспыхивает тысяча безумных фейерверков. Это охуительно! Это невыносимо! Это… Это… Карелин чуть ли не ловит неожиданный оргазм, когда его собственная задница начинает ерзать по выпирающим швам голубой настенной плитки. Пытаясь хоть как-то задеть сочащуюся дырочку. Получить хоть какое-то дополнительное удовольствие помимо влажных губ Мирона и бегающих пальцев в районе паха. — Ты и так победил. Дай хоть отыграться на твоей омежьей натуре. Мужчина резким движением стягивает помятую футболку Славы через поднятые руки. Проводит ледяной ладонью по выпирающим ребрам, намеренно задевая то один, то другой сосок. Наблюдая, как они набухают, становясь более привлекательными. Карелин стонет. Ерзает задницей по стене и выкрикивает что-то матерно невнятное, когда острые зубы Мирона смыкаются на его соске. Облизывают чувствительное место. Гнойный готов поклясться, что может кончить в собственные трусы только от подобных ласк. Даже не ощутив члена в собственном анусе. Даже не дойдя до основного этапа этой безумной ебли. — Повернись. Мирон хрипло дышит в шею Гнойного. Грубо переворачивает к стене, впечатывая горящей щекой в холодное покрытие. Левая рука мужчины опускается, дергая собачку брюк и со звоном пряжки ремня, избавляясь от ненужной части гардероба. И эти звуки дают неведомый сигнал телу Славы. Он оттопыривает зад сильнее прежнего, вжимаясь в горячее бедро Мирона. С громкими стонами и текущей изо рта слюной. Как обезумевший. Как озабоченный. Как самая настоящая ебанутая омега. Как… Шелест падающих джинс и хлопок резинки спущенных боксеров на выставленной заднице. Мирон громко хмыкает, облизывая сразу три пальца. Крик. Стон. Шипение. Федоров упирается головой в чужую широкую спину, когда последний, третий палец входит в упругое кольцо мышц. Буквально засасывается организмом молодого человека. Слава невнятно матерится и вздрагивает всем телом, когда Мирон задевает чувствительную точку внутри. Подаётся навстречу, дышит в голубую плитку и без конца стонет, срываясь на страшные хрипы. — Мирон, пожалуйста, я сейчас захлебнусь в собственной течке! — Еще! — четвертый палец с хлюпаньем проскальзывает в растягивающееся кольцо. Проникает вовнутрь, присоединяясь к ускоряющемуся темпу. — Нет! Мать твою, о, как же ж… Ах! — И еще! — средний и указательный пальцы расходятся внутри, когда Гнойный начинает неистово дрожать всем телом, соскальзывая рукой к собственному члену. Начиная активно себе надрачивать. — Да сделай это уже! — Что…это? Мирон поражается собственной способности держаться до последнего. Мучать ебаную омегу. Унижать его. Дышать глубже и глубже, срываясь на рык. И Слава тянет что-то вроде «сука». Шипит, насаживаясь на застывшие в анусе пальцы Федорова. — Трахни меня! Жестко, сильно, глубоко, конченный ты жид! В этот раз ждать не приходится. Быстрое движение, звук падающих трусов и вскрик Гнойного сквозь плотно сжатые губы. Слава дышит через раз, осознавая, что Мирон внутри, что он моментально ускоряется, совершенно не заботясь о его состоянии. Громко рычит в шею, прикусывая солоноватую кожу омеги. До боли впивается пальцами в поясницу и лопатки, сминает кожу до синяков. Грубо. Жестко. Как делают все энергичные альфы без исключения. По-животному. По-настоящему. Толкаясь мощнее, и мощнее, и еще мощнее. Раз за разом. Толчок за толчком. Раскачивая тело Гнойного. До сорванного голоса и крышесносящего оргазма. Они кончают одновременно. Слава заливает собственные живот и бедра. Дергается, ощущая, как чужая сперма наполняет его внутренности. Как Мирон лениво выходит, тут же подтягивая брюки, застегивая пряжку ремня, манжеты на чуть смявшейся рубашке. Федоров отступает на несколько шагов назад, будто бы оценивая собственное творение. Наклоняет голову, как какой-нибудь кот. Грубо кривит губы. Это странно, но все возвращается на свои места. Карелин глубоко выдыхает, протирая изнаночной стороной футболки собственную сперму на животе. Натягивает спустившиеся до икр темные боксеры, застегивает джинсы. Разворачивается лицом к оппоненту. Да, снова к нему. Они снова антагонист и протагонист в этом мире. Отталкиваются. Противостоят друг другу. И одновременно с этим притягиваются, как все существующие противоположности. Как полюса магнита. Парадокс, не так ли? — И давно глушишь себя? Молодой человек отводит глаза в сторону, припоминая точную дату начала его существования в рэп-тусовке. — Да, давно. Об этом не знал никто. Только Замай. Теперь еще ты. — Твой ебучий Замай перепутал таблетки и дал тебе какое-то дерьмо. — Я так и подумал. Мирон усмехается, проводя широкой ладонью по собственной лысине. Словно что-то смахивая. — Скажи спасибо, что у меня такой охуенно здоровый нос, иначе все резиденты узнали бы, что ты… — Благодарить? — Слава недовольно фыркает, привычно кривя тонкие губы. — Ты тупо меня выебал, и что? — По факту, ты бы тупо загнулся на глазах у всех с бьющим фонтаном смазки из задницы. Карелин представляет эту ужасающую картину и хмурится. Недовольно цокает языком, подходя к умывальникам. — По факту, я выиграл баттл, ебаный жид. — А я выебал тебя в щель. Глаза в глаза. Оппонент на оппонента. Альфа и омега. Великое противостояние семнадцатого года состоялось.