Раб

Ты рулевой, а значит, раб. Ты должен работать до конца своей короткой никчемной жизни, низшекровка. Твои руки и ноги в оковах корабля. Твои муки лишь начинаются, твоя боль обретает силу. Ты сильный? Ха! В ее руках ты лишь марионетка. Каждый день она насмехается над тобой и ждет твоей быстрой смерти. Ее длинные волосы путаются вокруг тебя. Ее улыбка, весьма широкая и пластмассовая, приводит тебя, великого героя и защитника низших каст, в ужас. Ее дыхание, настолько близкое и смертельное, будоражит тебя. Она создана для твоих мук. Она воплощение мирской грязи. Она само чудовище. Она Снисхождение. Отправив свою свиту по делам, Кондесс высокомерно осмотрелась. Мучительно медленными шагами она ходила вокруг тебя, временами останавливаясь и направляя свой испепеляющий взгляд на твое тело. - Что же ты, великий герой, не распутаешься? Или ты не такой великий? - Снисхождение рассмеялась. - Нельзя отказываться от предначертанной тебе ноши. - Ха! Хочешь сказать, ты не боишься смерти? - Смерть лишь акт перехода в новую реальность. Я был бы счастлив умереть за правое дело. - И поэтому сдался в плен. Великий герой! - она с насмешкой посмотрела в твои глаза. Ты хорошо держался, но морально подавление было самым худшим в твоей ситуации. Так или иначе, ты решил идти до конца. Снисхождение поднесла руку к твоему лицу. Ее глаза оказались настолько близки к твоим, что ты смог разглядеть выступающие на желтой склере жилки. Через пару секунд ее клыки впились в твои губы с невероятной силой. Адский поцелуй казался вечностью. Ее когти разрывали твою плоть, ее губы обжигали похуже каленного железа. Она спускалась все ниже, разрывая в клочья твою одежду. Прильнув всем телом к тебе, она издала протяжный стон. Ужас охватил тебя, но сопротивление было бесполезным - она легко порабощала и манипулировала. Ты, кажется, привык и смирился, но не к этому. Она позволила себе слишком многое. Снисхождение мягко гладит твои щупальца, будто предупреждая о будущей боли. Но нет. Она опускается на колени и целует их так нежно, насколько только способна. Ты в недоумении. Баронесса учащает движения руками, ты сильно смущаешься и выдаешь тихий сдавленный стон. Ей нравится такая игра. Она продолжает целовать их, медленно поднимаясь выше, зацеловав твой живот, твою грудь, твои ключицы, шею. Ты не можешь сдерживаться, ты слишком слаб перед ее чарами. Нет, она не манипулирует тобой, она не контролирует твой разум. Она... открылась перед тобой, дала волю своим чувствам. Это поразило тебя. Это застало тебя врасплох. Она продолжает нежно тебя целовать, и ты вяло, но все же отвечаешь. Ее когти больше не ранят тебя, ее клыки не впиваются в тебя, терзая до крови. Раны заживают. Ты не чувствуешь той адской работы, которую ты обязан делать. Ты не чувствуешь страха. Ее руки нежно касаются твоих висков, и ты получаешь минуты долгожданного спокойствия. Псионика не становится для тебя таким ужасным даром. Ты можешь отдохнуть. Снисхождение берет все на себя. Ее руки блуждают по твоему телу, ваши щупальца сливаются воедино. Стоны больше не тихие, подавлять их бесполезно. Ты полностью отдаешься чувствам. Ее сбитое дыхание становится для тебя самой приятной музыкой. Ее растрепанные волосы становятся для тебя мягким покрывалом. Ты в предвкушении разрядки. Кажется, она дошла до пика. Чуть погодя доходишь ты. Воздух пронизан электрическими зарядами. От нее пахнет морем. От тебя - металлом. Смесь этих ароматов сводит тебя с ума. Она слишком прекрасна. То, что вы сделали, слишком неправильно, чтобы в полной мере насладиться этим. Кондесс целует твою шею, горячо дышит, уткнувшись носом в твои ключицы. - Я люблю тебя, великий герой. - Очень мило с твоей стороны подвергать любимых пыткам. - Прости, есть вещи, из-за которых я должна быть такой сукой. Ты вдыхаешь аромат ее волос. Ты готов простить ей все.

***

Рулевой был верен Снисхождению до конца. Вся ее жизнь была пропитана ненавистью к себе, ведь она не смогла уберечь его от Всеобъемлющего булька. Да, он прожил намного дольше представителей своей касты благодаря ее вниманию. Но, как оказалось, Снисхождение не столь могущественна, чтобы обмануть смерть. Как жаль, что она не всемогущая.