Judge's Favorite

Луи откидывается на плюшевую красную обивку кресла судьи и закрывает глаза, чувствуя, как визажистка слегка проходится кисточкой по его скуле. — Без мужа сегодня? Довольная улыбка тут же появляется на лице Луи, и он упивается тем фактом, что люди начинают привыкать к постоянному присутствию Гарри рядом. — Он в Париже на самом деле. На этой неделе начинается промо. Визажистка, которая задала вопрос, понимающе гудит и заканчивает то, что делала. — Я слышала песню по радио сегодня, она довольно слащавая, если ты спросишь меня, — девушка понимающе ухмыляется. Луи пожимает плечами в ответ, но его улыбка выдает его с потрохами. — Понятия не имею, о чём ты говоришь. Она фыркает. — Конечно, нет, — она крепко сжимает его плечо, прежде чем подойти к Рите Оре, которая сидит на стуле судьи рядом с шатеном. — Так-так-так, вы только посмотрите, кто начал скромничать. Луи громко стонет в ответ и закатывает глаза, прежде чем взглянуть направо, чтобы увидеть, как Ник Гримшоу садится в кресло. — Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? Ник демонстративно поправляет воротник своей цветастой рубашки, и Луи узнает её — она из недавней дебютной линии одежды. Мужчина пожимает плечами и подмигивает Луи. — И в чём заключалось бы тогда веселье, Луи? — Как ты получил эту работу, Никки? Не думаю, что ты умеешь петь, — Томлинсон громко смеётся, когда брюнет в ответ показывает ему средний палец. — Поверь, мне приходится слышать, как ты поёшь колядки на нашей Рождественской вечеринке последние шесть лет. Толпа начинает заполнять зрительный зал, ревущие крики исключают любой шанс Луи услышать ответ Ника. Конечно, весь стёб между ними был просто добродушной забавой. Луи даже не уверен, было ли время, когда он не был саркастичным дерьмом. Вроде нет. Оглядываясь назад, Луи знает, что невзлюбил Ника, как только они впервые встретились. Он казался ему напыщенным идиотом. Ну, Томлинсон до сих пор так думает, но, когда ему было восемнадцать, это его раздражало вдвойне. Наверное, потому что Гримшоу всё ещё пытается затащить Гарри в постель. Стайлс отрицает то, что между ними была какая-либо интрижка, но Луи до безумия упрям, так что не слушает его. — Пять минут до первого выхода, — громко кричит их менеджер со сцены. — Ставлю двадцать фунтов на то, что сегодня больше людей присоединятся к команде Гримми, а не к команде Томмо, — плотоядно улыбаясь, произносит Ник. — Ставлю двадцать фунтов на то, что вы оба проебёте сегодня всех участников из-за своей грызни, — спокойно отвечает Джесси Джей со своего кресла в конце. Луи и Ник поворачиваются к ней и в унисон показывают средний палец. Толпа ревёт и начинает петь песни той команды, что им нравится больше. Луи не эгоист, но сидит ровнее, словно команда Томмо — явный победитель. Свет начинает мигать, сигнализируя о том, что шоу начинается. Томлинсон делает большой глоток воды из своего стакана и барабанит пальцами по подлокотнику. Это его второй сезон в качестве судьи на «Голос», но Луи чувствует себя так, словно собирается сделать это впервые. Ему очень нравится идея создания конкурса. Конечно, он относится предвзято к X-Factor, поскольку именно это шоу дало ему почти всё, и за это он благодарен. Но в момент, когда сиденья судей отвёрнуты от сцены, волнение всегда переходит на новый уровень. В момент, когда они не знают, как выглядит человек, какого он пола, какую песню может выбрать. Выступления, которые всегда хорошо обманывают Луи, — это те, в которых участвует более одного человека. Не важно, сколько раз это произойдёт, он всегда будет восхищаться тем, в какой гармонии голоса переплетаются друг с другом. В прошлом сезоне он даже не удивлялся, когда узнавал, что пол того, кто выступал, был совершенно другим. Один раз Томлинсон был убеждён, что пела женщина, а затем он обернулся и увидел, что это на самом деле мужчина. Однажды это был молодой мальчик по имени Мэтти, у которого был такой женский голос, что, когда Луи обернулся, то тут же начал нести чушь и встал со своего кресла. Это была довольно комичная сцена, и мужчина абсолютно не стыдился сделать из этого шоу. Он не может ничего поделать, ведь это довольно шокирующе. Композиция стихает, и Луи прикусывает губу, когда слышит, как каблуки стучат по полу сцены. Начинает играть мелодия «You Make Loving Fun», и Луи знает, что Гарри собирается попробовать спеть её позже, знает, каким жадным поклонником Стиви Никс он является. Луи надеется, что она сама по себе будет звучать хорошо, потому что, если нет, Гарри будет посылать ему пассивно-агрессивные сообщения о том, насколько лучше он смог бы спеть эту песню. К счастью, исполнение неплохое, но в этом сезоне Луи играет умнее, не желая поворачиваться только из-за приятного голоса. В одном выступлении за другим присутствует эклектика голосов, уровней талантов и даже песен, которые исполняются. Далее следует ещё один номер, и Луи оставляет одно место в своей команде, просто на всякий случай. У других троих судей так же есть открытые места, которые только заставляют Луи чувствовать себя ещё более конкурентоспособным. Огни затуманиваются, и Луи замечает, что человек с камерой подбирается к нему ближе, чем обычно, и это означает, что шатен должен быть эмоциональным. Он не смотрит в камеру напрямую, не желая отвлекаться, и напрягает слух, чтобы услышать, как по сцене вышагивают туфли. Это немного странно, потому что свет темнее обычного, и Луи видит, как толпа суетится, чтобы посмотреть, кто на сцене. Первая мысль Томлинсона заключается в том, что это будет ещё один гендерный сюрприз, и поэтому человек с камерой сосредоточился на том, как Луи удивится вокалу. Арена молчит, и мужчина ждёт, что что-то случится. Глубокий голос, который звучит так, будто он окунулся в мёд, выкрикивает первую ноту, и огни арены снова гаснут. Луи знает, что толпа встаёт, практически визжа, он знает, что другие судьи указывают на него и нажимают собственные кнопки. Но в его голове лишь одна мысль. Это его Гарри на сцене. Он чувствует, как его глаза сверкают, и как на лице появляется огромная улыбка, когда Стайлс начинает первый куплет своего нового сингла. Сингла, который он должен был продвигать в Париже. Луи отдаёт должное: семь лет вместе, а Гарри всё ещё может его удивить. Его глаза закрываются, когда он откидывается на спинку стула и позволяет себе увлечься Гарри. Конечно, он слышал эту песню раньше, ведь она написана для него, в конце концов. Это первая точная история о Гарри и их отношениях с самого начала. Песня простая в том смысле, что это баллада, сопровождаемая только фортепиано, но всё дело в том, как Гарри рассказывает свою историю: та глубина, переполняющая не только публику, но и Луи. Толпа кричит на него, чтобы он развернулся, даже Ник присоединяется к песнопению: — Поверни своё кресло! Луи открывает глаза и, когда Гарри протягивает последнюю строчку, нажимает на кнопку. Он смеётся и качает головой, когда толпа вспыхивает вокруг него. Кресло разворачивается к сцене, и Гарри стоит в центре, делая реверанс с опущенной головой. Когда он поднимает её, на его лице сверкают ямочки, а взгляд сразу находит Луи. Марвин Хьюмс выходит на сцену, чтобы присоединиться к Гарри, толпа всё ещё не успокаивается от такого поворота событий. — Ого, какое удовольствие для вас сегодня вечером, — говорит Марвин, и Луи не может перестать смеяться, потому что Стайлс на самом деле это провернул. Гарри являлся худшим лжецом в мире. Все его чувства буквально были написаны на его лице. Луи бросил играть в покер с ним после второго года, узнав об этом, потому что это его даже не забавляло. Хуже всего то, что Гарри не осознавал, что был очевиден. Честно говоря, любой, кто когда-либо видел интервью их двоих, когда они всё ещё были в шкафу, с радостью согласился бы с Луи в том, что Стайлс выдавал всё своим красивым личиком. Таким образом, тот факт, что он смог обмануть Луи, был чем-то впечатляющим. — Теперь, я думаю, у всех нас есть догадки о том, кого ты собираешься выбрать, Гарри, — говорит Марвин, указывая в направлении Томлинсона. Луи полностью поглощён этим, когда откидывается на спинку стула. Он указывает на себя и вытаскивает их из путаницы, прежде чем спросить: — Кого? Меня? Стайлс откидывает голову назад, начиная смеяться и поднимая одну руку, чтобы прикрыть рот, а другой хлопая себя по груди. — Подождите немного, может быть, Гарри хочет кого-то другого, — встревает Ник. Луи тут же наклоняется вперёд и хватает ручку, чтобы кинуть её в брюнета. — Даже не думай об этом, Гримшоу. Рита проводит между собой и Гарри: — Может быть, ему нужно женское прикосновение? — Единственное женское прикосновение, которое Гарри получит, — это когда обнимет свою маму в этот уик-энд, а теперь захлопнись, — говорит Луи, вставая со стула и указывая на Риту. — Правильно, Гарри? — бросает он вызов, глядя на восхищённое выражение лица младшего. — Полагаю, я должен выбрать своего мужа, не так ли? Или, боюсь, мне придётся ночевать на улице, — говорит тот, пожимая плечами. — Сделай правильный выбор, Стайлс, — просит Луи. — Томлинсон на самом деле, — поправляет Гарри, и толпа сходит с ума. Луи встаёт с кресла и идёт вперёд: — Иди сюда, грозный мой. Гарри подбегает, чтобы встретиться с шатеном на полпути, обнимая его и таща в центр, чтобы покружить. Луи ухмыляется от уха до уха, и обычно он против того, чтобы его носили на руках на публике, но сейчас ему плевать. — Привет, — спокойно говорит он, когда Гарри отпускает его. — Привет, это ты, — отвечает Стайлс, прежде чем быстро поцеловать Луи в лоб и сделать шаг назад. Томлинсон оборачивается и указывает прямо на Ника: — Ха! Твоё лицо, Ник! — Он выбрал тебя только потому, чтобы ты не убил его позже, — кричит Ник. Марвин быстро отпускает их со сцены, бормоча что-то о том, что это семейная программа. — Где ты всё это время прятался? — спрашивает Луи, перебирая пальцы Гарри, когда они идут в раздевалку судьи. Стайлс сжимает ладонь и ехидно ухмыляется: — В комнате, что рядом с твоей. Луи недоверчиво качает головой, не веря, что Гарри на самом деле был там, а не в Париже. — А что насчёт промо? — Я, на самом деле, не улетаю до завтрашнего обеда. — Ты маленькая какашка, — говорит шатен, похлопывая Гарри по руке. Они входят в раздевалку, и Луи тянет мужа к одному из диванов, который стоит напротив. Он садится и хлопает по коленям, и Гарри тут же приземляется на них, чтобы оседлать бёдра мужчины. Тот наклоняется и целует кудрявого, а его пальцы находят путь к заднице парня. — Ты был таким красивым там, — говорит Томлинсон, когда они отрываются друг от друга. Гарри удовлетворённо хмыкает на похвалу и откидывается назад, чтобы поцеловать Луи более глубоко. Несомненно, они провели лишь одну ночь друг без друга во время всей этой фигни, но Луи заскучал по своему мужу. После взросления вместе ему всегда было трудно, когда Гарри уходил. — Хочу отсосать тебе, — выдыхает он, начиная играть с подолом рубашки Стайлса. — Черт, да. Пожалуйста, — тот кивает, вставая так, чтобы находиться между раздвинутых ног Луи. Судья запускает проворные пальцы в джинсы Гарри, быстро расстёгивая их и стягивая вместе с боксёрами. Луи скулит, когда наклоняется и лижет длинный член вдоль нижней его части. Гарри наматывает на пальцы мягкие волосы Луи, направляя губы мужчины так, как хочет. Тот кладёт руки за спину и смотрит на мужа сквозь ресницы. Стайлс издаёт стон, когда начинает трахать рот Луи. Слюна уже стекает по уголкам губ шатена, и это лишь сильнее подталкивает Гарри к тому, чтобы быть грубее. Глубоко дыша через нос, Томлинсон позволяет младшему войти так глубоко, что головка члена упирается в заднюю стенку его горла. Орган ощущается тяжёлым на языке Луи, и мужчина начинает гудеть с каждым толчком, зная, как вибрации влияют на Гарри. — Всегда принимаешь меня так хорошо, любимый, — Гарри прижимает одну из своих рук к щеке Луи. Его большой палец движется к углу рта возлюбленного, и Стайлс чувствует, как его член скользит прямо в рот. Слёзы собираются в уголках голубых глаз, и Луи чувствует, как горло саднит от того, что его трахают. Луи ощущает себя в своей стихии: грязный и податливый только для Гарри. — Ты можешь взять больше? — спрашивает младший, и его голос опускается на октаву, как это происходит каждый раз, когда его член находится наполовину в горле Луи. Томлинсон кивает так, как только может кивнуть человек с членом во рту. Руки Гарри перемещаются на заднюю сторону шеи Луи, соединяясь прямо под линией волос. Он начинает быстро толкаться вперёд, его длина исчезает во рту мужа. С первым толчком Луи расслабляет горло и позволяет Гарри тянуть его шею к бёдрам. Брови певца нахмурены от сосредоточения, когда он трахает рот Томлинсона, приближаясь к оргазму. С каждым следующим движением его бёдер ритм начинает колебаться, становясь быстрее. Голова Гарри откидывается назад, а мышцы живота сжимаются. Луи знает, что вот-вот наступит тот момент, а пока бёдра Гарри подрагивают, и он горячо изливается в рот возлюбленного. Только тогда Луи поднимает руки из-за спины и кладёт их на бёдра Гарри, лаская мягкую кожу. Сперма Гарри вкусная, наверное, из-за большого количества фруктов, которые он ест ежедневно. Когда его тяжёлое дыхание замедляется, Гарри медленно вытаскивает свой член изо рта Луи. Шатен нетерпеливо глотает остатки спермы и поднимает руку, чтобы потереть свою затёкшую челюсть. И из-за того, что его муж трахал его в рот, ему это нравится. Луи всегда приветствовал боль с распростёртыми объятиями, желая ощущать последствия даже после того, как они закончили заниматься сексом. Гарри наклоняется и глубоко целует Луи, тот впускает его язык в рот, чтобы парень смог слизать свои остатки. Это абсолютно грязно, и Томлинсон чувствует дискомфорт в своих штанах. Стайлс откидывается назад, чтобы снять свою чёрную футболку через голову и бросить её на пол. — Позволь мне вылизать тебя, чтобы ты чувствовал себя хорошо, — говорит он, снимая рубашку мужа. В течение последних семи лет Луи был убеждён, что на планете нет ни одного человека, который бы любил делать римминг так же, как Гарри. Когда они впервые начали спать друг с другом, будучи ещё подростками, Луи подумал, что кудрявый просто сделал это, потому что ему казалось, будто он должен. Спустя время Луи понял, что Гарри искренне любил, когда его лицо было мокрым, ведь он несколько часов мог вылизывать Луи, плевав на то, что это делало его губы непристойными, а щёки — красными. Ему нравилось чувствовать себя под контролем таким интимным образом, и, честно, кто такой Луи, чтобы запрещать это Гарри. Судья расстёгивает джинсы, позволяя Гарри сделать всё остальное, пока он смотрит сквозь полуопущенные веки. После того, как они расправляются с одеждой, Луи опускается на колени так, что оказывается лицом к спинке дивана, его бедра широко раздвигаются, и он наклоняется вперёд. Гарри опускается на колени и раскрывает его ладонями, отчего голова Луи падает вперёд, упираясь в диван. Стайлс наклоняется, целует внутреннюю часть левого бедра Луи, прежде чем пробормотать: — Ты выглядишь так красиво. Шатен изгибает спину, чтобы подчеркнуть мягкие формы своих бёдер, наслаждаясь вниманием губ Гарри, когда тот целует и облизывает их. Рот младшего призрачно касается колечка мышц, прежде чем перебраться на правое бедро Луи. Он бесстыдно дразнит Томлинсона каждым движением. Глубокие синяки-отметины рассыпаются по внутренней стороне его бёдер, и каждый из них служит напоминанием о том, что Гарри всё ещё здесь, с ним, и не съебался в другую страну. Луи не может их видеть, но он чувствует, что его загорелая кожа приобретает глубокий фиолетовый оттенок от каждого укуса Гарри. Луи всегда жалуется, что Стайлс дразнит его слишком много, но, учитывая обстоятельства, он позволил мужу медленно привести его в полнейший беспорядок ещё до того, как тот начал вылизывать его. Нос Гарри следует по нежной коже, приближаясь к тому месту, где Луи нуждается в нём. Шатен чувствует, как Гарри вздыхает, прежде чем быстро облизнуть отверстие. Это чертовски интимно, и Луи кусает свой бицепс, чтобы не быть слишком громким. Следующее скольжение языка Гарри настойчивое и твёрдое, оно вызывает всплески удовольствия, исходящие от тела Луи. Стайлс слегка откидывается назад и сплёвывает прямо на дырочку, попадая между бёдрами шатена и его яичками. Луи чувствует горячие слёзы, стекающие по лицу, когда Гарри начинает с особым усилием вылизывать дырочку. С каждым толчком языка в его вход Томлинсон чувствует, что теряется всё больше и больше. Он хочет обернуть кулак вокруг нетронутого члена, но знает, что сразу, как только сделает это, обильно кончит прямо в ладонь. Гарри трётся лицом взад и вперед между половинками Луи, практически задыхаясь от жары. — О, чёрт возьми, Гарри… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — Луи наклоняется, когда тот продолжает вылизывать его. Он даже не знает, что именно просит, он просто хочет чего-то большего. Гарри, должно быть, понимает его, потому что приставляет пальцы ближе ко входу Луи, а затем начинает растягивать его. Луи кажется, что его лицо горит огнём, но он не может не надавить на Гарри, когда чувствует, как кончик его языка входит в него. — Да-а-а, — стонет старший, продолжая тянуть «а», когда Гарри начинает трахать его своим языком. Луи расслабляется под губами кудрявого, чувствуя, как тот облизывает шатена изнутри, раскрывая его всё больше. Стайлс, должно быть, тоже заметил, потому что он выпускает гортанный стон, прежде чем скользнуть кончиком указательного пальца рядом со влажным языком. Бёдра Луи начинают дрожать, когда Гарри растягивает колечко мышц двумя указательными пальцами, чтобы полностью просунуть свой язык внутрь. — О, блять, я сейчас кончу, — Луи всхлипывает, когда Гарри продолжает неумолимо трахать его. Затем Стайлс отрывает свой рот от входа Луи только на мгновение, чтобы ломано проговорить: — Хочу почувствовать, как ты кончаешь, не прикасаясь к себе. Кажется, что внизу живота Луи слишком сильно тянет, а тепло накапливается с каждым толчком языка Гарри. Этого становится слишком много, и Луи всё сильнее разрушается с каждой последующей минутой. Его бёдра начинают дёргаться, и он знает, что у него даже не будет времени на то, чтобы обернуть руку вокруг члена, прежде чем он кончит на спинку дивана. Гарри стонет прямо в Луи, когда мышцы дёргаются вокруг его языка. Это чертовски напряжённо, и шатен чувствует, что его в глазах побелело на мгновение. Он падает вперёд, не заботясь о том, что по дивану, вероятно, размазана его сперма. — Малыш, — воркует Гарри и встаёт, его колени трещат от того, что он стоял на них так долго. Он прислоняется спиной к подлокотнику дивана, а затем притягивает Луи к груди, чтобы обнять его. Томлинсон никогда в жизни не говорил сразу после секса с Гарри, но Стайлс понимал это. Он всегда держал Луи близко и слегка царапал его затылок своими неострыми ногтями, пока мужчина не придёт в себя. Луи обнимает Гарри за шею, его колени прижимаются вплотную к крепкой груди. — Люблю тебя, — говорит он. — И я люблю тебя, — отвечает младший, оставляя на макушке мужа лёгкий поцелуй. Из комнаты через стену пара слышит голос Ника, который оскорбительно кричит: — И я тоже люблю вас обоих, но в следующий раз постарайтесь вспомнить, что эти стены пиздецки тонкие, и не все из нас хотят услышать, как Луи кончает. Томлинсон пребывает в шоке в течение секунды, а затем переводит взгляд на Гарри и озорно говорит: — Ну, теперь, когда я знаю, что это беспокоит его, это, безусловно, произойдёт снова. — Спасибо, Никки! — кричит Гарри в стену, и они смеются, услышав преувеличенный стон из гардеробной по соседству.