***
Где-то между декабрём и апрелем, после того, как нашли настоящую кобру, а Брендона выпустили из-за ложных обвинений, они сторонятся друг друга. Роуэн упорно пялится в книгу перед каждым их совместным уроком и напрочь отказывается слушать предложения встретиться и поговорить. Брендон прекращает спрашивать после третьей попытки, наплевав на её тараканов в голове и вечную тактику избегания. Пошла бы она. Было легче загонять её в угол и бить наотмашь едкими фразами и издёвками, чем постоянно бороться с желанием тряхануть за плечи и крепко так поцеловать, чтобы вся дурь из головы вылетела. Кто-то неловко проливает на её майку сок (благо все приколы с краской остались позади после пиздеца за последние полгода), и Роуэн привычно устало вздыхает и апатично глядит на разрастающееся пятно. Брендон не галантный рыцарь, но всё равно подходит и достает из рюкзака сменную футболку. Привычка носить с собой сменку — никогда не знаешь, в каком настроении будет отец и в какой из дней ночевать придется у Шона или Тревора. — Возьми. Роуэн смотрит вопросительно, почти испуганно, и с ноткой вины в зеленых глазах. — Это всего лишь сок. Он ведёт плечами, продолжая держать руку протянутой, и она всё-таки забирает футболку. — Спасибо, — на выдохе с диким желанием сбежать. Брендон напоследок успевает спросить, заставив её застыть на месте на лишних пару секунд: — Проводить тебя? — Мне к школьному психологу. Отец настоял. Он наблюдает, как спустя пять минут она заворачивает за угол в его футболке, заправленной в джинсы. У жизни забавное чувство юмора.***
Миссис как-её-там организует в начале мая двухдневный поход с настоящими палатками, нытьем от намалеванных куриц и «поднятием командного духа». Все в курсе, что это полная херня, но послушно собирают рюкзаки и с лицами страдальцев отправляются в лес. Брендону такая перемена даже нравится, он вообще любит много чего, но молчит, чтобы не отличаться от толпы. Тревор рядом жалуется на отсутствие нормальных условий, а энтузиасты разводят костер и расставляют палатки. Брендон наблюдает за этим из тени дерева, по-быстрому закуривая сигарету. — Чувак, это дичь какая-то, я походу в муравейник наступил, — тянет Тревор, отряхивая штаны и матерясь. — Придурок. Роуэн тоже здесь, а как же. Она методично делает вид, что собирает прутья для розжига, но по факту тянет время. Волосы в небрежном пучке, но одна прядь постоянно выбивается, и Брендон залипает, продолжая выпускать дым в воздух. К вечеру становится прохладно, и все, наконец, усаживаются вокруг костра. Кто-то из круга приволок гитару, поэтому вечер проходит вполне недурно. Даже по-приятельски, что ли. Роуэн за четыре человека от него, не отрываясь следит за тем, как чужие пальцы перебирают гитарные струны, и внутри от этого разрастается необъяснимая ревность к играющему парню. Брендон отворачивается, успевая подхватить общий смех с чьей-то шутки. Не будет он вести себя, как жалкий придурок, пускающий слюни на совершенно обычную девчонку. Вокруг полно других, взять ту же Эмму (или Лиз?), что присылает ему свои фотки в нижнем белье почти каждую субботу. Но не Эмме и не Лиз он кладет на плечи свою рубашку, когда Хэйли освобождает место, чтобы улизнуть к Хоуку. Не с Лиз и не Эммой они обмениваются молчаливыми взглядами. Не с Эммой, не с Лиз нет разговоров на крыше и почти болезненного понимания. Брендон возвращается на своё место и смотрит в противоположную сторону, игнорируя приглушенное «какого хера сейчас было?» от Тревора.***
Он не специально проходит мимо её дома. Просто бредет по улице, периодически слизывая соленую кровь с разбитой губы и думает, что Шон как-то не вовремя съебался в ЛА, а к Тревору идти тупо не хочется. Само собой, по вселенским законам Роуэн видит его. Останавливается резко, смотрит пронзительно и спрашивает (как же без этого): — Ты в порядке? Будто бы тебе не плевать, хорошая девочка Роуэн Фрикс. Брендон гнет разбитые губы в улыбку, перехватывает поудобнее рюкзак, всем своим видом показывая собственную фальшивую непобедимость. — А разве не видно? Она хмурит брови и на неведомых ему внутренних дебатах принимает решение. Вздыхает долго и шумно, словно бы «в какое дерьмо ты снова вляпался, Дэрроу?». — Надо обработать рану. Пойдём, отца нет. Он идёт. Конечно, он идёт, как может не идти? Даже терпеливо позволяет ей пройтись спиртовой салфеткой по губам, втягивая носом воздух, прослеживая каждое движение. Прислушивается к часам в кухне, чтобы не фокусироваться на молчании. Оно ничуть не давит, но и удовольствия не доставляет. Они слишком долго молчали эти месяцы, а сейчас язык примёрз к нёбу. — Тебе есть где ночевать? — сразу напрямую, на поражение. Роуэн слишком много знает о нём и слишком любит играть в заботу, чтобы просто так отпустить ситуацию. — Найду. Отводит голову в сторону, когда её ладонь тянется, чтобы ещё раз приложить ватный диск. — Ты можешь остаться здесь. Отец вернётся со смены только утром. Будто в этом нет ничего такого. Будто у неё постоянно ночуют проебавшиеся одноклассники. Чёрт её знает, ему по сути ничего о ней не известно, кроме напряженных отношений с матерью и неведомой способности становиться мишенью для насмешек. С любой другой бы он сейчас отпустил пару сальных шуток, но с ней уверен, что ничего между ними этой ночью не будет. Они свои шансы выкинули в окно с трёх шагов. Он остаётся. Смотрит на короткие серые шорты её пижамы и обычную белую майку, думая, что её издевательства будут похлеще расписанного краской из баллончика шкафчика в школе. На пару уровней выше, сразу с новичка до профи. Кровать у неё узкая, и Брендон с каждой секундой всё отчетливее осознает, что нужно было настаивать на полу. Они, само собой, стараются никак не соприкасаться. У них, разумеется, выходит из рук вон плохо. — Надеюсь, ты не толкаешься во сне, — ворчит Роуэн, видимо, чтобы сгладить неловкость, и Брендон хмыкает. Прижать бы её сейчас к одеялу, заткнуть парой-тройкой поцелуев, укусить куда-нибудь в ключицу, чтобы только попробовать, утихомирить разбушевавшиеся фантазии. Медленно считает до десяти, пятнадцати, двадцати… — Прости. Это моя вина, что ты оказался за решеткой. Мы думали, ты кобра. Её волосы щекочут плечо, и всё вокруг тут пропахло ею. Пытка. Или скорее, расплата за годы издевательств. — Забей. Считай, мы квиты. Я там тоже облажался, — сглатывает вязкую слюну. — И спи уже. Роуэн закатывает глаза, чтобы после их закрыть, положив руку под щеку. Брендон следует её примеру. Пробуждение в фильмах показывают, как нечто трепетное, когда он просыпается раньше неё, смотрит на её лицо, залитое солнечным светом, и обязательно будит поцелуем. В реальности Брендон просыпается от настойчиво стука в дверь. Роуэн тоже. В первый момент она распахивает глаза и сонно смотрит на него, а после вдруг вскакивает и, едва не падая в процессе, подбирает его свитшот с пола и натягивает на себя. Очевидно, что она делает это спросонья и впопыхах, но Брендон закидывает руки за голову и прослеживает, как свитшот полностью скрывает её короткие шорты, пока она наполовину высовывается из комнаты. Он почти прыскает, представив реакцию её отца, реши он зайти сейчас внутрь — и, наверное, это было бы не так смешно, но ситуация ведь абсурдная. У них ничего не было (не считая одного единственного поцелуя когда-то давным-давно). Если включить немного фантазии, то можно легко придумать, как могло бы начаться это утро или пройти вся ночь, но от этих картинок внизу всё напрягается, и приходится заставить себя подумать о чем-то менее… притягательном. В какое дерьмо ты опять влип, Дэрроу?***
В последний учебный день года Шон устраивает грандиозную тусу. Без Никки организация хромает, напоминая о тех, кого больше нет среди них. Брендон делает пару глотков водки за неё, проходится по заполненному пьяными подростками двору и выкуривает сигарету со знакомым. Впереди лето, мечта школьника, но кайф теряется в этой суете. Музыка вдруг начинает раздражать, бить по перепонкам и бесить тупым текстом. Он идёт к крыше, чтобы найти её уже занятой. Роуэн сидит, поджав под себя ноги, и неуверенно улыбается, когда он поднимается к ней. — Ты разве не должен быть на вечеринке Шона? — А ты поэтому тут? Она фыркает, переводя взгляд обратно на небо, и выглядит расслабленной, почти спокойной. Его рубашка поверх её футболки велика в плечах, но смотрится небрежно привлекательно. Надо же, а скажи ему год назад, что он вот так будет сидеть на крыше с Роуэн Фрикс и сходить с ума, он бы рассмеялся в лицо. — Тебе идут мои вещи, — улыбается он пару минут спустя, и Роуэн поворачивает голову, показывая едва заметный румянец. — Я всё забываю отдать, — смущенно бормочет и тянет уголки губ в ответную улыбку. — Могу спросить кое-что? — Ага. Губы у неё теплые и сладкие, как кофе, что она постоянно таскает с собой в стакане. Брендон отвечает охотно и немного ошалело, слишком долго ждал этого самого чуда, чтобы реагировать нормально. Кладет ладонь ей на шею, задевая тонкую цепочку (ту самую), и придвигается чуть ближе. А вещи свои он забирать не хочет. Ему пиздец как нравится, как они на ней смотрятся.