отпуск

Воздух густой, тяжелый и влажный. Настолько, что Слава практически ощущает его на своей коже. Дышать глубоко, так, чтоб полной грудью, чтоб от самой души, трудно. Хотя, возможно, дело не только в воздухе: Карелин успевает забить косяк с чуваком, с которым знакомится в баре, а еще слегка подбухнуть. И этот чувак, этот веселый таец в забавной панамке и с аляпистым венком на шее, он, ну, классный. Слава пытается сказать ему это на ломанном английском, и таец улыбается и что-то быстро говорит в ответ, а что - Карелин не разбирает, но, кажется, там тоже что-то про крутость Славы. Ему так кажется и его не переубедить. Языковой барьер с новым приятелем - херня полная, особенно, когда у вас на двоих самокрутка и вроде как схожие взгляды на жизнь. А что может быть лучше? Расслабленный алкоголем и травкой Слава шатается вокруг гостиницы, а потом все-таки заходит внутрь. Время за полночь, Пхукет только начинает безбашенную ночную жизнь, а он возвращается в свой номер, потому что там Гена, без которого этот Пхукет - всего лишь провинция с названием, от которого в голове у Гнойного сходу с десяток шуток набирается. Но никак не "райский уголок для идеального отдыха", как было на сайте написано и в брошюрках этих глянцевых, которые Фарафонов домой притащил в прошлом месяце. - Гуд моонинк, - тряхнув головой, тянет он миловидной девушке на ресепшене, и та дежурно улыбается в ответ, ее "Canihelpyou?" - одно сплошное изящное завораживающее слово. Слава говорит "no", и даже это выходит с жутким акцентом; по мнению Рики, английский Карелина - это сущий пиздец и как так можно, Славка? В номере с кондиционером дышится гораздо лучше. Здесь прохладно и хорошо, так что Слава на секунду прикрывает глаза и глубоко вдыхает чистый воздух, а затем все-таки закрывает дверь и скидывает шлёпки. - Привет, - Гена бледным измученным призраком появляется в дверном проеме, и выглядит до странного нелепо в этом незапахнутом большом халате на полуголое тело и с накинутым на голову полотенцем. Смотрит исподлобья. И стоящий напротив загорелый Карелин в своей новой хипстерско-гавайской рубашке с короткими рукавами, в пляжных дебильных шортах с мультяшными акулами, в своей кепке с фирменным лого "Антихайп" и в солнцезащитных очках, кажется таким контрастным на болезненно-белом пятне по фамилии Фарафонов. Слава разглядывает эту неудачливую жертву акклиматизации и позавчерашнего шведского стола с местными деликатесами и алкоголем. Склоняет голову набок, прислоняясь к дверному косяку, потому что от алко все же немного штормит. - Бля-я, - тянет Карелин и улыбается так лениво-лениво, что будь Гена в другом состоянии, его бы это даже умилило, потому что, ну, вот такой вот Славик похож на сонного довольного кота, а это зрелище многого стоит. - Пиздец, конечно. Гена вопросительно вскидывает брови, хотя что, кроме как его внешнего вида и состояния физического и морального, может послужить поводом для очередной гениальной шутейки от Гнойного. - Ты похож на араба, чувак. На страшного араба, который решил сменить пол, и теперь такой страшный транс-араб. Рики пару секунд молчит, не то придумывая классную ответочку, не то представляя, как он самозабвенно пиздит Карелина фирменным полотенцем отеля, но в итоге - просто демонстрирует ему средний палец. - Ненавижу тебя, пидор, - сообщает Гена как-то уж совсем хрипло, скорбно и коротко. Ему откровенно хуево, а это веский аргумент для слива в этой словестной баталии. Гене даже не обидно признать себя здесь проигравшим, знаете ли. Он вымотан, выжат, и его заботит сейчас только одно: максимально короткий путь до ванной в случае, если опять поплохеет. - Пиздишь, - Слава ухмыляется самодовольно, щурится, словно на солнце, и Фарафонов мог бы согласиться, но хуй там Славке, а не признание. Вместо этого Гена смеряет его тяжелым взглядом и шлепает босыми ногами до большой расправленной кровати, тут же укладываясь на нее. - Да ладно, - тянет раздосадованно Слава на это. - Иди и развлекайся, у нас всего неделя до конца отпуска. Только отъебись, - бормочет Гена куда-то в подушку, и Слава закатывает глаза. Потому что этот небольшой внеплановый отпуск они собирались провести вдвоем в Таиланде, и кто же знал, что местный климат как-то не особо хорошо повлияет именно на Фарафонова. А тусоваться на пляжах и в злачных местах Пхукета в одиночку Славе как-то не вкатывало. Грустненько бухать в одного он и в Питере может в своей квартире, рядом с Кохиной пальмой-когтеточилкой, прямо под палящей настольной лампой, у работающей батареи. - Гена, - зовет он, но Рики лишь отстраненно и коротко мычит в ответ. - Ну, Гена. Карелин вздыхает, все-таки направляясь в комнату и укладываясь на кровать рядом с Рики, свернувшимся калачиком и уткнувшимся лицом в подушку. - Не хочу развлекаться без тебя. Гена весь мокрый, от него на удивление свежо и вкусно пахнет ополаскивателем для рта с экстрактом какого-нибудь полезного хвойного, а еще кондиционером для белья. Слава заботливо убирает с бледного лба Фарафонова налипшие влажные волосы, целует нежно и ласково. И тот слабо улыбается, все-таки поднимая голову, чтобы коротко, но звонко чмокнуть Карелина в губы (словно бы он поверил в то, что Карелин просидит с ним в отеле все это время и никуда не съебет). - Генночка, ты только в таком виде из номера не выходи, серьезно, а то ты щас как тайский транс, - напоминает Гнойный, тут же получая от Гены легкий тычок локтем в бок. - Придурок, - деланно-недовольно бормочет Фарафонов и нехотя ухмыляется, потому что Слава вновь лезет к нему с поцелуем.