Облака

Она всегда мечтала попасть на небо. Нет, не в Рай. В его существование она не верила. Ей хотелось подняться в высь, которая покорялась только самолетам, и гулять там по пушистым облакам. Из небесного снега, не такого холодного, мокрого и грязного, как в Ленинграде, она бы построила небольшой теплый дом и обязательно позвала туда маму с папой. Этот счастливый дом, сделанный из облака, занимал все ее мысли. Она в мельчайших подробностях представляла его мягкие стены, крохотные оконца, большую парадную дверь и внутреннюю обстановку, знакомую еще с раннего детства. Из крана в доме непременно бы лилась облачная вода, от которой сразу же становилось тепло в животе и больше не хотелось есть. Но, главное, там, в вышине, было только ласковое солнце, голубое небо, снежная перина из облаков и папа с мамой. Больше ей ничего не нужно для счастья. Она воображала этот мир так часто, что уже сама поверила в его существование всем сердцем. Всей своей большой душой. Оставалось лишь попасть на небо, и тогда сказка стала бы сама собой явью. Но как это сделать, она не знала… Вместо этого ей приходилось стаптывать последние башмаки, донашивать серенькое застиранное платье и мечтать по ночам, уткнувшись лицом в мокрую подушку. Нет, она не жаловалась никому. Она просто верила, что рано или поздно попадет на небо к родителям и будет вместе с ними гулять по облакам. Ее только немного беспокоило, что они так долго оттягивают счастливый момент. Поэтому перед сном, уже лежа в кровати, она на свой детский лад молилась и просила у них прощения за все шалости и выходки. Особенно часто она вспоминала о съеденной банке земляничного варенья, из-за которого тогда так расстроилась мама. Ее родители хотели, чтобы над головой их дочери всегда было мирное небо, чтобы она больше никогда не слышала протяжное завывание сирены и оглушительный грохот разрывающихся бомб. Они пытались сделать все для ее будущего, в котором осталось бы место лишь солнцу, небу, зеленой траве и счастливому детскому смеху. Об этом мечтал ее отец в окопах. Этого хотела ее мать, вслушивающаяся в гул производственных машин на заводе. Они оба верили в лучший мир, умирая за ее будущую жизнь. Но пока что вместо игр под солнцем на даче возле озера их дочь каждый день спускалась в бомбоубежище и, прижавшись к остальным ребятам, с замиранием слушала грохот снарядов. Ее маленькое истощенное тельце тряслось от страха и холода. Не спасала даже потрепанная, но такая дорогая сердцу мамина шаль. Незадолго до наступления настоящей весны ей очень повезло. Вместе с остальными детдомовскими ребятами она выбралась на свежий воздух после многих часов под землей. Вокруг стояла непривычная тишина. На деревьях вовсю распускались зеленые листья, пахло сырой землей. Из изрытой бомбежками мостовой вопреки всему лезли молодые побеги травы. Все хотело жить. Она тоже. Через минуту затишья на их бомбоубежище упал снаряд. Она выжила. Лишь ободрала коленки и ладони. А на принарядившихся к весне березах повисли обезображенные останки человеческих тел. Она выжила, чтобы умереть в начале мая. Вечером воспитательница накрыла ее тонким одеялом, потому что у нее на это уже не хватило сил. Она долго лежала без сна, сухими глазами смотря в потолок и вновь представляя дом из облака на небе. Одеяло с каждым часом становилось все тяжелее. Оно давило на грудь, руки и ноги, не давало двигаться. Она пыталась попросить убрать его, но никто в тяжелой тишине не расслышал слабого шепота. Под утро ее не стало. Наконец после стольких месяцев мечтаний она оказалась на небе. Нет, не в Раю. В его существование она по-прежнему не верила. Она попала на облака, где уже давно ее ждал дом и мама с папой.