по-моему, это любовь. (с)

Ваня/Сережа, NC-17, очень условно элементы БДСМ (прям очень), PWP как оно есть, не вычитано, совсем. ___________________________________________ Сережа смотрит из-под челки, и взгляд у него шкодливый. Именно с таким выражением лица он всегда заявляет, что «Абба красивый», и поспорить с этим может только слепой. Ваня вот ни разу не слепой — и залипает бесстыдно и откровенно, пока — только пока — довольствуется тем, что просто скользит взглядом по чужому телу. На сетчатке намертво отпечатывается вид веревок, оплетающих кожу. (Ваня совсем не специалист, так что наверняка где-то налажал, особенно с запястьями, а веревки впиваются в кожу Сережи сильнее, чем должны и оставят следы, но тот вообще ни на что не жалуется.) Ваня чуть улыбается — и ладонью ведет по обнаженной лодыжке и выше, к бедру, останавливается где-то в районе солнечного сплетения. Сережа дышит неровно, облизывает губы — кончик языка нервно проходится по мягкой нижней губе, и Ваня не может устоять — проводит по ней подушечкой большого пальца. В конце концов, это не наказание, так что он может позволить себе мимолетную ласку. — Смотри, ты даже пока не заставил меня покраснеть, — провокативно выдыхает Сережа. — Совсем не стараешься. — Я просто не хочу спешить, — рука Вани смещается на горло, легко ведет ниже, мимоходом впитывая сумасшедший пульс, а потом гладит один из узлов. — Мне нравится смотреть. — Садист. У Сережи почти стоит. Ваня касается его члена, обхватывает, делает пару рваных движений, вызывая длинный выдох. Вот теперь щеки заливает румянец — и Ваня любуется Сережей, прежде чем перекатить его на живот. Заранее подготовленный ремень удобно ложится в руку. (Сейчас оба еще не знают, что вскоре им предстоит самый дикий баттл эвар, но, когда Ваня точно так же вооружится ремнем, Сережа на какое-то время забудет, где они и как дышать.) Кожа к коже. Ваня зачаровано ведет сложенным ремнем вдоль позвоночника, гладит ягодицы, оглушенный то ли собственным сердцебиением, то ли вздохами Сережи. Которые сменяются оханьем, когда Ваня делает первый удар — несильно, на пробу, без оттяжки. Красная полоса пересекает ягодицу, Сережа что-то невнятно бормочет, утыкается в подушку и, кажется, закусывает ее уголок. Ваня не дает ему передышки — второй, а потом и третий удар следуют по нарастающей, красиво расписывая бледную кожу. Черные веревки, красные отметины — если бы Ваня был художником, он намутил бы какой-нибудь абстрактный шедевр в такой цветовой гамме. — Будет десять ударов. Выдержишь? — Ваня шепчет на ухо, касаясь губами ушной раковины, зарывается носом в растрепавшиеся волосы. Сережа пахнет какой-то горьковатой туалетной водой, и от этого запаха тоже немного ведет. Ваня и сам уже почти на пределе. — Не останавливайся, — просит Сережа и явно пытается потереться о кровать. Ваня не может отказать ему. С каждым новым прикосновением ремня к ягодицам Сережа стонет все отчетливее, с последним ударом стон перетекает во всхлип, и на секунду Ване кажется, что он переборщил, но Сережа хрипло выдыхает: — Блядь, подрочи мне... Ваня вновь переворачивает его на спину — наверняка зад сейчас горит огнем от соприкосновения с тканью и теперь уже серьезно, основательно обхватывает ладонью твердый член, сразу задавая нужный темп. Сережа не выдерживает долго и кончает, закусив губу и крупно вздрогнув. Ваня вытирает его краем простыни, потом бездумно гладит живот и бедра. — Поцелуй меня, — первое, что говорит Сережа, когда восстанавливает дыхание. — Ты сегодня слишком много командуешь. Особенно для связанного, — Ваня смеется, но совсем не возражает. Выходит немного жестковато — Сережа иногда любит кусаться, но так даже лучше. — Должен же и я что-то получать от ситуации, — фыркает Сережа с таким наглым видом, что сразу понятно: провоцирует. Как тут устоять? Сережа напрашивается, чтобы его рот чем-нибудь заткнули, и Ваня планирует это сделать. А потом, может быть, он его даже развяжет.