Потерявшая Память

Руруми спустился на землю, дабы благословить нуждающихся в нем людей, и подарить им лучи счастья. Не только они так ожидали прихода радости в свою унылую жизнь - стойкие души, прошедшие испытание, тоже мечтали попасть в сияющий храм бога. И, их с каждым днем все уменьшалось, и уменьшалось, что, казалось бы, самые сильные вот-вот дотянут до финала, однако, увы, темный поток ломал все грани. Зловонная скверна, отравляла их чистые души, искушенные призраки, манили, принимали не те обличия, или что самое страшное – одержимые поглатывали их силу и увеличивали свою армию. Боги-защитники миров, когда-то уничтожали этих тварей, но людская боль порождала все больше и больше зла. И со временем, стражи перестали бороться. На некое время Руруми даже осекся мыслью. Как та душа-бродяжка, еще не заразилась скверной и не сдалась? И «жива» ли до сих пор? И снова бог остановился посреди чьего-то дома, и нахмурился. В последнее время, Шиори стала часто заседать у него в мыслях, ровно настолько, насколько не хотелось бы. Да и вообще не позволительно это было все… Думать о какой-то душонке так часто… Впереди столько дел, столько не посещенных домов и не забранных душ, а бог счастья периодически отвлекается на посторонние мысли. Узнай другие боги – засмеяли бы точно. - Интересно, а Кэдзу разузнал ли что-нибудь о Гане. – Руруми снова опустился в тяжелые думы, а потом и вовсе себя обругал: - Да что это со мной! – он ударил самого себе по одной щеке, и для полного эффекта помотал головой в разные стороны. – Так! Руруми, соберись! Ты бог! А ведешь себя, совсем как человек.! – лекция самому себе немного таки образумила бога, и он решил, что лучше поскорее завершить все свои дела и вернуться в храм. Там наверняка, Кэдзу уже вовсю испереживался и что-нибудь да разнюхал. *** Шиори шла быстрыми шагами сквозь толпу людей навстречу прохладному порыву ветра. После того, как она почему-то оказалась на земле, в темном переулке, да еще и с ужасным укусом на левом плече, девчонка не могла успокоиться. Что вообще произошло с ней? Кто ее так сильно укусил? А самое главное, кто он? Тот, чей голос так отчетливо до сих пор помнится в голове, и тот чей взгляд лазурных очей нельзя было забыть с того раза. Да, это несомненно были те самые, прекрасные и ясные глаза. Именно те глаза, когда в тот самый снежный день девушка обнаружила себя около помойки. И именно с того дня, она абсолютно все забыла, как и забыла сейчас почему оказалась так искусана. В памяти было лишь то, как она стояла перед школой, как вслушивалась в чей-то голос на втором этаже, как пошел неожиданно ливень, и как от боли приползла в тот самый безлюдный переулок. А дальше всё – провал. В памяти пошли какие-то ряби, а почему так вдруг увидела тот взгляд, и услышала чей-то красивый голос – не помнила. И от этого беспамятства, от этой беспомощности, и покрытой мраком тайны, становилось только хуже. Уж лучше бы она все вспомнила, и спокойно отошла в мир иной, чем сейчас в сомнениях, страхе и непонимания неслась галопом неизвестно куда. *** Остановилась Потерявшая Память около какой-то детской площадки, которая сейчас пустовала. Пустовала она не из-за того, что была закрыта или тому подобное, а просто из-за прошедшего тут ливня все было мокро. Вряд ли найдется такой родитель, что пустит своего ребенка кататься на мокрой качели, или висеть на мокром турникете. Да и песок был мокрый – не поиграешь. Да и не побегаешь особо, ведь кругом были одни лишь лужи. Поэтому детская площадка и пустовала. А для Шиори, которой было все равно на сырость, холод и одиночество, это место сейчас почему-то показалось самым безопасным и родным. И для счастья ей многого не надо было – только немного покататься на качели, и успокоить тревожащие голову мысли. Медленно, будто пробуя почву на вкус, девушка опустилась на сидение небольшой детской качели, и впервые, наверное, на последние дни улыбнулась. Вроде бы такой мелочью уже в современном мире обрадовать было нельзя, но Шиори почувствовала себя поистине счастливой. Одна, раскачиваясь туда-сюда, как безмятежный глупый ребенок, душа девушки искренне засмеялась, подставляя лицо прохладному ветру и хмурому небу. С глаз почему-то полились хрупкие бисеринки слез, но «Память» все равно продолжала звонко смеяться, прислушиваясь к тому, как скрипел турникет качели. Тусклый, единственный, и едва ли теплый лучик солнца просочился сквозь темную гущу туч, падая именно в то место, где была Шиори. Она настолько поглотилась неожиданно вдруг накатившим в груди счастьем, что и не заметила, какая красота образовалась вокруг нее. Свет единственного, вселяющего надежду лучика, приобрел золотистую окраску, осыпая заблудшую душу теплом и переливаясь серебристым цветом. Волшебный и, наверное, единственный момент, когда тучи внезапно расступились перед солнцем, что пожелало подарить уходящему дню, свои последние, пусть и не теплые, но яркие лучи. И все вокруг озарилось золотистым заревом, вода в лужах переливалась в различных спектрах тонах, и мир вокруг Шиори, словно утонул и взорвался на миллиард салютов. А когда душа все же открыла глаза, то каким-то благодарным взглядом смотрела в сторону горизонта, где солнце уже практически садилось. Как говориться, все хорошее, когда-нибудь то и кончается. Ровно, как и меркнет вокруг красота, тускнеют краски, угасает счастье, приходит тревога, возвращаются мысли, боль, и день, сменяется темным покровом ночи. Лишь противный скрип качели звенит в ушах, напоминая, что пора возвращаться в реальность. - И все же, мне больно вот здесь, - Шиори дотронулась рукой до своего раненного плеча, и опустила туда глаза. Темно-красный след ужасного укуса красовался на ее «коже», напоминая некое клеймо. И как же больно было, если думать об этом укусе, и так неприятно щипало… Интересно, а пройдет ли этот след сам по себе, или с этой болью жить и жить всю оставшуюся вечность? - Лучше сдайся одержимым сейчас, иначе будешь очень долго и медленно превращаться в демона. - Внезапно чей-то мужской голос раздался совсем рядом, и Шиори дернулась на месте, заставляя качели противно заскрипеть. Девушка повернула голову на бок, замечая перед собой дух некого молодого парня, что каким-то чудом оказался на соседней качели. Странный такой дух. Очень-очень странный. И одет странно. Черная кофта с капюшоном явно была на два размера больше, а такие же черные брюки были изрезаны и, напоминали лохмотья. Если можно было бы этого парня поставить посреди поля за место пугала, видят боги – все вороны разлетелись бы. - Кто ты? – испуганно спросила Шиори, смотря на профиль парня с опаской. Длинная челка, выглядывающая из капюшона, скрывала его профиль лица, поэтому «Память» сейчас смотрела больше на его челку, чем на одежду. - Я Хидэо, бывший хикка и мангака. – Безразлично ответил паренек, болтая ногами туда-сюда. – Умер, где-то три года назад от рака легких. Родня не очень, то сильно расстроилась, и поэтому похоронила меня как собаку. Да и плевать впрочем, я всегда лишь был для них обузой, и как говорила мать «отродьем». А что скажешь ты? Смеялась тут на весь округ, небось, при жизни психопаткой была? Душа девушки хотела было раскрыть рот и возмутиться, однако слова комом застряли в горле. И что ему было вообще ответить? Что мало того без памяти, так еще и имени своего не помнит? - Я… - единственное слово сорвалось с губ Шиори, и она печально потупила глаза вниз. Смысла врать, и придумывать что-то не было. – Меня зовут Потерявшая Память… - Эм, - не понял ничего Хидэо, поворачивая голову в сторону девушки. Она, по его мнению, была тоже не особо, то модная и примечательная по внешнему виду. Странная такая, одета в школьную форму тех времен, поникшая, ужаленная одержимыми призраками, так еще и с дурацким именем. – Что это за имя такое? Твой псевдоним? – спросил парень с усмешкой. - Нет, - Шиори помотала головой в знак отрицания. – Я не помню ничего… ни прошлого, ни как умерла, ни как жила, ни имени, ничего… А это имя… мне его дала одна девочка. - Ну, окей. Плевать. - Хидэо пожал плечами и снова отвернулся. Кажется, ему было, действительно, насрать. Тишина на детской площадке повисла гробовая, за исключением того, что две одинокие качели невидимо поскрипывали для живых людей, которые периодически проходили мимо. Подумаешь, качели скрипят – думали они, ссылаясь на усиливающийся ночной ветер. А ветер и, правда, усиливался, говоря о том, что ночь будет поистине холодной… И пора бы в переулок какой забрести, и там заночевать до рассвета. - Хидэо, - Шиори все же обратилась к умершему парню. Тот медленно качался рядом на качели, и все это время молчал. - Чего тебе? - А почему ты сказал, чтобы я сдалась призракам? Этот укус так опасен? - Пфф, а сама не вкуриваешь? – фыркнул пофигистично парень. – За место того, чтобы смеяться, как ненормальная, лучше пошла бы, да и отдалась в лапы одержимым. - Одер..жи…мым? – по слогам повторила Шиори, не веря в только что услышанное. Что значит отдаться одержимым? И кто они вообще такие? Хидэо, кажется, начинал понемногу раздражаться. Он так резко и неожиданно повернулся к Шиори, что та застыла, встречаясь с его черными, как эта ночь глазами. С виду вроде такой пугающий, невзрачный и странный паренек, а лицо у него, действительно, оказалось красивым. На редкость красивым, с необычными нежными и женственными чертами. - Ты совсем, полоумная? Тебя одержимые призраки укусили, а ты тут на каруселях хохочешь! Да был бы у меня священный меч, давно убил бы! Ты понимаешь, что призраки полностью заражены скверной? Начиная от ног, заканчивая мерзким ртом? Их укус – это равносильно яду, который рано или поздно начнет медленно распространяться по твоему жалкому духу. Ты считай, уже заразилась, и ты, считай уже одной ногой в их шайке. Поздравляю тебя. Я бы, конечно, тебе руку пожал, да стремно к тебе прикасаться, уж прости. Потерявшая Память, не могла поверить в только что услышанное от Хидэо. Она во все глаза сейчас испуганно смотрела него, будто бы это он ее укусил и заразил скверной. А тот лишь как-то странно смотрел на нее, про себя успев заметить, что глаза у этой девчонки, все-таки красивые… - Значит, выходит я без памяти, своего имени, так еще и чудовище… Нет, нет, нет. Нет! Нельзя… нельзя. Я не хочу… я не могу стать демоном, пока не узнаю о своем прошлом. Шиори соскочила с качели, и, собиралась бы бежать со всех ног куда вообще глаза глядят, но в какой-то последний момент, Хидэо остановил ее, схватив на кисть руки. Все-таки он прикоснулся… - Стой! – воскликнул дух, разворачивая девушку лицом к себе. – Совсем, дура?! Не смей сейчас впадать в отчаянье! Они чуют запах в любой точке света. - Но… мне… страшно, - со слезами прошептала Шиори, глазами полных грусти, страха и отчаяния смотря Хидэо прямо в «душу». Дух парня даже на секунду замер, не в силах отвести взгляд в сторону. Наверное, если бы он был сейчас жив, и имел живое сердце, то влюбился бы в эти глаза навсегда и бесповоротно. Но при жизни, понятие «любовь» умерло тогда, когда весь мир сузился размером с комнату и с трепетом погас от болезни. - Слушай, сюда, чокнутая дура, - Парень переместил одну руку на плечо девушки, а второй решил не касаться место укуса. – Берешь сейчас себя в руки, идешь в любой земной храм, их тут пруд пруди, и там остаешься до обращения. В любом храме есть сосуд со святой водой. Промывай ею свою рану каждый день, это замедлит скверну, но никак не выведет ее. И только не спрашивай откуда я все это знаю… просто знаю. – Голос Хидэо стал каким-то отстраненным, будто он сейчас что-то вспомнил из своего прошлого. – А теперь шуруй. И не вздумай реветь. Привлечешь внимание одержимых, и «сдохнешь» раньше, чем должна. С этими словами, парень и отпустил Шиори. Когда-то давно, еще в самом начале своей новой «жизни», ему, к сожалению, довелось видеть, как постепенно угасала душа его друга. Кёя, что умер 10 лет назад, как никто другой был рад встретить своего друга детства в этом мире. Но… бедняге не повезло, и он, как и девушка, был ужален одержимыми в руку. Хидэо, видят духи, пытался помочь, молился всем богам, искал хоть кого-то, кто смог бы спасти. Но, увы, отвернулись все. И люди, и души, и сами боги. Но страшнее всего было видеть муки друга, его периодические безумные речи, слышать крики о помощи, а под конец лицезреть и «смерть». Уж лучше сразу пойти да сдаться, чем бессмысленно пытаться цепляться за «жизнь», и что-то кому-то доказать. Всем плевать. Конец все равно один – тьма. - Ну, уж нет. Я не сдамся, мне сам голос нарек идти до конца. И, если уж суждено превратиться в демона, то так тому и быть. Но прежде этого, я обязательно докопаюсь до правды. Шиори развернулась к парню спиной, и просто ушла, растворяясь где-то на фоне ночных огней и домов. Прямо, как он, прямо, как Кёя. Он тоже уходил от Хидэо точно также, когда понимал, что это, действительно, конец. Так и прошло три года, неизвестно где он, что с ним, как он… ушел, оставив в подарок только лишь огромную внутри дыру. - Не уходи… Потерявшая Память… - с грустью прошептал парень вослед уже, полностью исчезнувшей с поля зрения девушке.