Шампанского этому столику!

Утро оказалось свободным. Записей не было, и я радостно помчался в «Парус», чтобы увидеть, где работает Остап. Его агентство снимало одну небольшую комнату, в которой, впрочем, было достаточно уютно. Помимо двух рабочих столов и стеллажей с папками, один из углов занимали кожаный диванчик с креслом и журнальным столиком: вероятно, здесь Остап принимал клиентов. — Борис, мой партнер, явится к обеду, — сообщил Остап, удивленный визиту. — Можешь пока сесть за его стол. А ко мне скоро должны прийти, встречи запланированы на всё утро. — Я побуду с тобой? — попросил я, усаживаясь в роскошное кресло Бориса. — Расскажи, чем ты занимаешься? — Работаю, — немного резко ответил Остап и в один глоток осушил чашку кофе. — Мне нужно подготовиться. Не отвлекай меня, пожалуйста. — Хорошо, — расстроился я. Остап почитал документы, переложил папки, постучал пальцами по столу. Вздохнул и покосился на скучающего меня. — Ну что с тобой делать! — он задумчиво запустил пальцы в бороду, обхватывая подбородок. — Вообще-то, я не люблю бездельников. — Так давай чем-нибудь помогу? — тут же взвился я. Что-то у нас не ладился сегодня разговор. Неужели Остап все еще сердится за тот случай в ресторане? Наверняка после произошедшего он уже не сможет туда ходить. Ну и не надо: цены там просто космические. Я весь подобрался и постарался улыбнуться. Нужно показать себя с самой лучшей стороны! Ведь с худшей он, к сожалению, уже знаком. Впрочем, Остап подумал и согласился: — Ладно. Разбери, пожалуйста, архивы за прошлый год. Вон те, в красных папках. Надо бы разложить контракты по фамилиям клиентов. И сделать указатель, чтобы было легче искать. У тебя получится? — Может я и «блондинка», но мозги у меня есть! — возмутился я, но тут же метнулся к стеллажам, выбирая нужные документы. — Извини, — виновато произнес Остап. — Ты вчера упоминал, что Юля учится в университете. А что насчет тебя? — Ну, я поступил, но там было скучно… — ответил я, немного обалдевая от количества предстоящей работы. — Сидишь на бесполезных лекциях, голова пухнет. Решил, что лучше буду работать. Так хоть деньги появились. — Без образования потом будет трудно, — вполне справедливо заметил Остап. — Не пойми неправильно, — я скривился, не зная, как правильно подать информацию. — Мать нас одна тащит. А я уже достаточно взрослый, чтобы не сидеть у неё на шее. Остап удивленно вскинул брови и кивнул: — Такое я уважаю. — Эй, ты только ничего такого не подумай! — я не знал, куда деть глаза из-за неловкости. — У тебя я тоже сидеть не буду. Я умею трудиться. Даже сейчас готов поработать твоей секретаршей.  — Тогда уж личным помощником, — улыбнулся Остап. А потом подпёр подбородок кулаком, явно не собираясь возвращаться к своим бумагам. — Объясни мне, Григорий, почему свободное утро ты предпочел провести здесь, а не с друзьями, не отдыхая? Я пожал плечами. Не то, чтобы у меня было много вариантов. И вспомнил, как Юлька говорила про общие интересы. Действительно, надо бы выяснить, чем увлекается Остап… — Рыбалка, Конан Дойль, покер. Не подумай, играю только с друзьями, не очень часто, — с удовольствием поделился Остап. — Люблю вождение. Мне нравится быть за рулем, нравится скорость и хорошие автомобили. Люблю свою работу. Люблю дочь, пусть она и выросла ужасной грубиянкой. Жаль, что вам не удалось подружиться. Хотя, зная Анжелику, я не особо на это рассчитывал… Еще мне нравится кататься на лыжах. Может, потом что-то еще вспомню. А что любишь ты? Я только беспомощно открыл рот, не зная, чем крыть такую карту. В списке моих хобби уж точно не было ни покера, ни крутых тачек. Увлечения сериалами и онлайн-играми теперь выглядели несусветной ерундой. Да уж, вряд ли Остап станет обсуждать со мной новый альбом какой-нибудь рок-группы или свежую серию «Игры престолов»… У нас тут, кажется, вырисовался конфликт поколений, не иначе. Неужели я и вправду не соответствую Остапу, такому умному, такому разностороннему? Зачем ему вообще нужен какой-то дурак-Гришка, без образования, без талантов, просто какой-то разнорабочий, который даже не представляет, что там писал Дойль… — Ты хорошо разбираешься в компьютерах? — вдруг спросил Остап, перебивая мои невеселые размышления. — Мой в последнее время стал очень медленно загружаться. Ума не приложу, что делать. — Почистить надо, — предложил я. — И пыль из кулера выдуть. А еще проверить на вирусы. — Поможешь? — попросил Остап, ухмыляясь. — Не прямо сейчас, как-нибудь потом? — Конечно! — обрадовался я. Отлично, будет и от меня польза! — А с Анжеликой общий язык я как-нибудь найду, не волнуйся! Остап не успел ответить: в кабинет просочилась женщина. — Я не слишком рано, Остап Модестович? — Нет, Ангелина Витальевна, я вас жду, проходите, пожалуйста… Остап полностью переключился на клиентку, а я окопался в бумагах, пытаясь разобраться в договорах и ничего не перепутать. Остап тем временем кокетничал с женщиной, помогая той составить дарственную на квартиру. Потом он же сухо и деловито разъяснял правила составления претензии какому-то хмурому мужику, бросаясь специфическими терминами. После терпеливо и почти ласково объяснял не слишком умному парню, как зарегистрировать ИП, так, что даже я разобрался, слушая их лишь одним ухом. Последней Остап льстиво обхаживал пожилую даму, пришедшую вообще не пойми зачем и болтавшую с ним о выставках, внуках и кошках. Мне даже пришлось сбегать ей за кофе. — А ты актер, — мне едва удалось найти подходящую замену слову «лицемер»: так легко Остап менял линию поведения с каждым новым посетителем. — Это называется «клиентоориентированность», — козырнул интеллектом мужчина. — Чтобы тебя понимали, нужно разговаривать с людьми на их языке. — А на каком языке нужно разговаривать со мной? — спросил я. — С тобой мне хочется быть честным, — смутился Остап. — Это самое приятное состояние, к слову. Расслабленность без необходимости угождать. Я кивнул. Я его расслабляю. Да. Я хорош. — Я очень долго жил с женщиной, рядом с которой приходилось контролировать каждое слово, каждый поступок. Я привык играть, — Остап задумался на минуту. — А маски имеют неприятное свойство врастать в кожу, если их долго не снимать. Поэтому, вежливый добродушный мужичок — теперешнее амплуа — можно считать моей личностью. Впрочем, мне комфортно. Разве кое-чего не хватает… Остап не стал договаривать и снова уткнулся в договор, который читал до моего вопроса. Я нервно поёрзал в кресле. Что я вообще о нём знаю? Остап уже в который раз за день показывался с совершенно новой стороны. Но последнее его признание… Он словно душу приоткрыл. Меня вдруг обдало какой-то горячей тревожной волной. Остап сидел слегка сгорбившись, кожа у него на лбу собралась хмурой гармошкой. Неужели у меня хватило духу заявить права на этого мужчину? На него, такого умного, такого серьезного? Ой, что-то мне не по себе. А еще было немного обидно, что, несмотря на то, что в кабинете мы остались только вдвоем, Остап ничего не предпринял. Вон какой уютный у него диванчик. Там вполне хватит места для нас двоих. Приятно, наверное, лежать на гладкой коже… И руки у Остапа, наверное, сильные, нужно ему сказать, чтобы не сдерживался, чтобы держал меня крепче, мне так больше нравится… И тут же осёкся. Стоп. Нужно придержать свою блядскую натуру. А то еще напугаю. Будет потом от каждого моего движения шарахаться. — Я пойду. К двум нужно быть на другом конце города, — сказал я, собирая вещи и подходя попрощаться. Остап поднялся меня проводить. — Могу я зайти завтра? Тоже утром, на пару часов. Таблицу доделаю. — Конечно, — кивнул Остап. — Не знаю, как буду с тобой расплачиваться. — Ну, мы же вроде определились с валютой, — улыбнулся я, разглаживая складки на его рубашке. Оказывается, мы с ним почти одного роста. — Будешь должен мне ещё одно свидание. Может, сходим поиграем в дартс? Или на картинг? Я придумаю что-нибудь веселое. — Хорошо, — согласился Остап. Он смотрел на меня с такой… теплотой? Ну как тут можно устоять? И я его поцеловал. Мужчина, не ожидавший этого, чуть отшатнулся, но я зацепился за его галстук и потянул на себя, целуя в этот раз чуть дольше. Теплый. Усатый.  — Иди уже, — попросил Остап, отстраняясь. Он больше не улыбался, но вокруг глаз расползлись веселые морщинки. И я, наконец, ясно понял, что как бы ни сложилось наше дальнейшее общение, ни за что не отступлюсь от него. — Продолжим вечером? — лукаво предложил я. — Григорий… Уйди с глаз долой. Мне надо сосредоточится на работе… Не нужно будить во мне эротические фантазии…

***

Анжелика всё ещё не могла остыть после вчерашней встречи. Раздел о праве собственности Гражданского кодекса немного помог отвлечься, но от непрерывного чтения уже двоилось в глазах. Как же она была зла! На дурака-папаню, свихнувшегося на склоне лет. На лощеного педика Гришку, так унизительно обломавшего её вчера. На его ненормальную сестрицу, затеявшую весь этот цирк. Анжелика в сердцах захлопнула книгу. Хуже всего, что эта психованная нашла ее профиль на Фейсбуке и теперь присылала одно сообщение за другим. «Нужно кое-что обсудить». «Ты ведь тоже не в восторге от их романа?» «Я волнуюсь за брата». «Во имя общих целей давай заключим временное перемирие». «Будешь моим союзником? Нужно разбить эту сладкую парочку». Последнее предложение Анжелику удивило. «Тебе от этого какая выгода?» — написала она, не сдержавшись. «Я не доверяю Остапу». Причина была так себе, ведь Анжелика знала, что ее отец — честнейший в мире человек. Впрочем, отказываться от предложения было глупо. «И что мы можем сделать?» — спросила она, заводясь. Все-таки мысль о том, что ее папаня может играть за другую команду и заглядываться на мальчиков, никак не укладывалась в голове. Да и по возрасту Гриша скорее мог сойти за парня самой Анжелики, чем за любовника папы. «Профилактические беседы не помогают, — поделилась Юля. — Да и встреча с тобой тоже оказалась неэффективной. Я рассчитывала, что ты остудишь пыл Гришки, но он упрямый». Анжелика немного подумала и набрала: «Нам нужно найти болевые точки. Какой-нибудь компромат. Ты разберись с братцем, а я с отцом». «Будем шантажировать?» — Юлька украсила строчку удивленным смайликом. «Если понадобится». Анжелика усмехнулась. Какой там был номер у соответствующей статьи Уголовного кодекса? Впрочем, был у нее на примете один человек, который мог повлиять на отца. Звонить страшно не хотелось, но трудные времена требовали трудных решений. Поколебавшись с минуту, девушка потянулась к телефону.