Кролик, лис и исполнение желаний

Чонгуку всегда говорили остерегаться семейства лис, живущих на другом конце леса, но парень не слушался. Зачем бояться того, кто тебя не трогает? Да, лисы были хитрыми, любили попугать, завести в чащу леса и бросить там, а после тайком наблюдать, как несчастная жертва будет выбираться, но Чонгук ведь живёт в лесу, чего ему бояться? Другое дело люди. Глупые людишки, построившие на окраине леса небольшой алтарь, которому ходили поклоняться. Там каменные дорожки, ведущие к светлому камню, на котором красуется статуя белого лиса с несколькими хвостами. Кицуне. От скуки лисы порой являлись приглянувшимся им людям, маня их за собой озорными взглядами и завораживающими улыбками, звонким смехом, заставляя блуждать по лесу в надежде напасть на след необычайной красоты хвостатого чуда, но в итоге лишь случались всякие неприятности. Порой дикие волки, почуяв беззащитную жертву, нападали со спины, порой сам человек, заблудившись в тёмном лесу, мог не уследить за собой и полететь в овраг или споткнуться о корягу, падая и подворачивая ногу, растягивая мышцы в запястьях. Так или иначе, а слава о лисах ходила дурная. Кто же будет от скуки мучить других, даже если то - простые смертные? - Но алтарь красив, - сам себе говорит Чонгук и оглаживает кончиками пальцев точёное каменное ушко кицуне. В этом месте вообще всё было красиво. Небольшая поляна в окружении вековых деревьев, заросли кустарников вокруг и душистые яркие цветы, колышущиеся на ветру вместе с травой. Посередине поляны - небольшой постамент из серого камня, на вершине которого красуется белая статуэтка хвостатой лисицы. И вроде бы ничего необычного, просто и скромно, но как-то органично смотрится вместе. Рассматривая поляну, Чонгук даже допустил мысль о том, что алтарь этот не люди строили, им просто показал дорогу кто-то из хвостатых. Люди ведь любят нагромоздить всё в одном месте. Наверняка построили бы храм, организовали службу или что-то вроде этого, а так всего лишь два куска камня, по сути своей. Да, возможно, именно лисы и сделали этот алтарь. Зачем? Кто знает. Хотели покрасоваться? Ведь сама по себе община этих существ закрытая, они даже с другими себе подобными не общаются. «Вот бы увидеть когда-нибудь лисицу вживую», - мечтательно улыбается Чонгук и касается вновь каменной статуэтки. Та приятная на ощупь, шершавая, камень прогрет солнцем. Давненько не было дождей. В лесу душно, и лишь ветер и сумрак лесных дебрей спасают хоть немного. Из-за засухи пересох ручей, возле которого всегда можно было найти обилие сладких ягод, и Чонгук искренне был расстроен. Теперь даже в любимом уголке не получалось расслабиться. Думы все были лишь о том, что будет, если небо так и не укутают тяжёлые чёрные тучи, принёсшие с собой живительную влагу. Однажды такое уже было. Чонгук не застал этого времени, не родился ещё, но мама рассказывала о страшном пожаре, в котором погибло много их собратьев, ведь никто не мог покинуть границу леса, к которому все их общины были привязаны, а своими силами потушить огонь не получилось. «Интересно, о чём молятся люди?», - размышлял Чонгук, опираясь ладонями об алтарь и подставляя лицо солнечным лучам, жмуря глаза. - «Если бы я верил, что моё желание исполнится, я бы пожелал грозу, чтобы дождь затопил наш лес, напитывая его влагой и силой. И встретить лисицу, да». Расслабившись, абстрагировавшись от окружающего мира, Чонгук не сразу услышал шуршание где-то неподалёку. А когда услышал, жутко перепугался и тут же дёрнулся в сторону, прячась за одним из деревьев. Убежать он не успеет, слишком близко слышался шум, не хватало ещё человеку на глаза попасться. Хватало и того, что люди знали о существовании кицуне. Вот только когда он спрятался, шум стих. Постояв для верности пару минут вжавшись в широкий древесный ствол, Чонгук осторожно выглянул из-за него. Из груди чуть не вырвался громкий не то писк, не то вскрик, свидетельствовавший о крайнем недоумении, восторге, испуге, неверии и ещё десятке эмоций, смешавшихся в огромный клубок. По ту сторону поляны стоял кицуне. Почему Чонгук так решил? В каштановой шевелюре существа дёргались аккуратные ушки тёмно-рыжего цвета, а ещё можно было увидеть мелькнувший такого же цвета хвост. Полностью лиса разглядеть не удавалось, тот так же, как и Чонгук, прятался за деревом, показав лишь мордашку, на которой светилось любопытство. Как-то разом вспомнил парень о том, что лисы обычно смелые и хитрые, пусть и любопытные, но порывистые. Если они пробираются к алтарю, чтобы поиграть с очередной жертвой, они не прячутся и не выглядят так, словно если поймают, то наступит конец света. И тут Чонгука озарило. Этот лис пришёл сюда так же, как и Чонгук, из любопытства. Да и не выглядел он взрослым, скорее ровесником. А ведь кицуне не отпускают детёнышей никуда без присмотра. Ветреность малышей могла сыграть злую шутку. И в категорию «малыши» входили не только карапузы, но и подростки, ведь тело-то росло, а ума от этого не прибавлялось. Слишком легкомысленные. «Что же делать?», - вертелось в голове. Не спуская взгляда с притаившегося лиса, Чонгук решил действовать. Когда ещё ему представится такая возможность? Спрятавшись обратно за дерево, парень пару секунд постоял на месте, ещё раз обдумывая своё решение, а после принялся решительно пробираться на полянку. Разумеется, заслышав шум, лис тут же спрятался и затаился. Но Чонгук-то знал, на чём сыграть. Любопытство, говорят, кошку сгубило. Сгубит и лиса. Больше не боясь и не трясясь, парень выбрался на полянку, отряхнул штаны и подошёл к алтарю. Усевшись напротив него по-турецки, Чонгук вновь закрыл глаза, подставляя лицо солнцу и выпуская на свободу свою сущность. Длинные ушки, покрытые чёрной шерстью, тут же дёрнулись вверх, улавливая звуки вокруг. Это совершенно отличалось от того, как Чонгук слышал, находясь в облике человека без своих отличительных черт оборотня. Теперь он мог услышать чужое сбитое дыхание и, если прислушаться, даже громкий стук сердца притаившегося лиса. Звук ветра отличается от звука, с которым кицуне рассекает хвостом воздух, как отличает Чонгук от окружающего шелеста природы и шуршание, связанные непосредственно с ёрзающим на месте хвостатым. Когда же через несколько минут так ничего и не произошло, а лис всё ещё не ушёл, но и не сдвинулся с места, Чонгук окончательно отключился от реальности, впадая в состояние полнейшей расслабленности. В конце концов, попытаться он попытался, а что успеха не достиг - ну и чёрт с ним. Обидно, конечно, было, ведь перед людишками-то хитрые рыжие сразу показываются, а перед ним вот нет. Ещё обиднее было, что не получилось увидеть хвостатого полностью, ведь это была если не идея фикс, то давняя мечта точно. Чонгук видел многих существ, даже один раз издалека семейство оборотней-медведей. Они такие неповоротливые в человеческом обличье, зато в истинном своём облике быстры и опасны, выносливы. А вот забежавшая в лес кошка-оборотень оказалась в итоге маленькой девочкой. Она была очень весёлая и милая, Чонгук тогда сам был ребёнком, они весь день в лесу проносились, играясь. Было весело. Только кошки были одомашненными оборотнями, предпочитающими своё истинное происхождение не выдавать. Но им и жилось легче всего, достаточно было лишь найти любящего хозяина. Дикие же оборотни были сами по себе, живя на лоне природы. - Пушистенький… - Ага. Чонгук отозвался на автомате и только после понял, что вообще происходит. Тепло чужих пальцев, осторожно трогающих кроличий хвост, торчащий над резинкой штанов, прошило тело, вызывая мурашки по коже. Резко обернувшись, Чонгук нос к носу столкнулся с чужой любопытной мордашкой. Из груди вырвался испуганный выдох, наполненный вместе с тем безграничным восхищением. Парень, конечно, мечтал увидеть лиса, но не думал, что сможет разглядеть его со столь близкого расстояния. Он действительно задел носом чужой, отчего смутился и резко отстранился. Но взгляда не отвёл, не желая терять драгоценных секунд любования. Лис был красив, очень, а ещё действительно юн, как Чонгук и думал. Озорные карие глаза с тёмно-янтарными прожилками светятся восторгом, кончик носа с темнеющим пятнышком родинки слегка дёргается, будто лис принюхивается, а пухлые губы растянуты в широкую прямоугольную улыбку. Ушки существа стояли торчком, говоря о настороженности и любопытстве, а хвост за спиной метался из стороны в сторону, невольно привлекая внимание Чонгука. С учётом того, что его только что облапали за хвост, парень решил, что обмен будет равноценным, и уже потянулся к мелькающему за спиной шатена кончику хвоста, как тот резко отшатнулся. - Не трогай. В чужом голосе испуг, лис поднимается на ноги резко и отступает в сторону. Хвост его обвивает бедро и прижимается к груди. Кицуне мягко придерживает его ладонями и смотрит настороженно. Чонгук тоже поднимается, но осторожно и неторопливо, чтобы не спугнуть и без того готового сбежать лиса. - Почему? Ты ведь мой трогал, - задаёт логичный вопрос Чонгук и склоняет голову к плечу. Взгляд лиса тут же приковывается к его голове, точнее - к кроличьим ушам. На секунду в чужих глазах вспыхивают огоньки любопытства и озорства, а после лис зеркально наклоняет голову к плечу и улыбается снова, но уже не так широко, не так заразительно, настороженность сквозит даже в его дыхании, если такое вообще возможно. - А ты дашь мне потрогать твои уши? Чонгук стопорится. Уши - это отдельная тема. Кроль совершенно не переживал из-за того, что лис воспользовался его расслабленностью и подкрался, дотрагиваясь до хвоста, но уши… Свои уши Чонгук позволял трогать только маме, которая на ночь имела привычку целовать его в основание правого, а после оглаживать мягкую шерсть. Но то мама, а это - посторонний, да ещё и из чужой общины. Прикосновения к ушам - это что-то слишком личное, почти интимное. Эта часть тела оборотня очень чувствительная, а ещё уязвимая, Чонгук инстинктивно не позволял касаться их даже родному отцу. Природа брала своё, ведь от другого самца подсознание улавливало угрозу, даже если то и был родственник. А тут чужак хочет их коснуться. Вот уж ни за что. - Вот видишь, - замечает лис, словно по глазам прочитал все его мысли. - Поэтому и моего хвоста нельзя касаться. - Тогда хочу потрогать твои уши. Уши ведь можно? - уточняет Чонгук и тянется вперёд. Возможно, лис просто не ожидал такого наглого напора, потому и не отшатнулся, а может быть уши и не играли для него столь важной роли, как хвост, но голову под чужую ладонь он подставил. Когда пальцы коснулись тёплого пушистого уха, которое на кончике было очень горячим и пушилось небольшой кисточкой, Чонгук едва сдержал детский писк. Это было так волнительно - касаться другого существа, а ещё доставлял радость и тот факт, что лис льнёт ближе, прикрывает глаза и вдруг издаёт какой-то непонятый звук, словно у него в горле что-то клокочет. Звук отдалённо похож на мурлыканье кошки, но более грубый и короткий, прерывистый. Впрочем, Чонгук понимает, что лису приятны его касания, ведь тот расслабляется и выпускает наконец-то свой хвост из рук, а ещё алеет щеками и слегка двигает головой, будто подставляет под ласкающую руку наиболее чувствительные места мягкого ушка и кожи вокруг. - Меня Чонгук зовут, - запоздало представляется Чон и улыбается. Лис от звука его голоса вздрагивает и отстраняется резко, встряхиваясь всем телом и передёргивая плечами. Он явно смущён своим поведением и тем, что произошло, вновь хвост к груди прижимает, как дети мягкую игрушку держат, краснеет сильнее и улыбается робко, вскидывает на секунду взгляд и отводит его тут же, не в силах выдерживать чужое пристальное внимание. Чонгук и сам не заметил, как начал пялиться, а когда заметил, тут же отвёл взгляд и отошёл в сторону, вновь садясь на землю. Лис постоял какое-то время, а после приблизился, садясь в метре напротив. - А меня - Тэхён. Что ты здесь делал? - полюбопытствовал лис, всё косясь на чужие уши. - Хотел увидеть алтарь своими глазами и встретить лисицу, если повезёт, - честно сознался Чонгук, подёргивая ушами и с восторгом наблюдая, как лис в такт помахивает хвостом, наблюдая за ним. - А ты зачем пришёл? - Я услышал зов. Как будто кто-то обращался к алтарю, молил о милости. Вообще-то я ещё слишком мал, чтобы чувствовать зов полноценно, но я смог уловить отголосок, потому что гулял рядом. Вот и решил утолить любопытство. О чём ты молил алтарь? - Засуха пагубно сказывается на природе. Я просил подарить нам грозу, - пожимает плечами Чонгук и подаётся чуть ближе. - Так я был прав в своих предположениях? Это вы построили алтарь, а не люди? - Не скажу, - отрезает Тэхён и отводит взгляд, пожёвывая губу. Но по его реакции и так всё понятно. Не то чтобы это было очень важно, но Чонгуку было просто интересно, зачем лисы всё это придумали. Поговаривали, конечно, об их необычных способностях, о связи с природой, но вряд ли эти существа исполняли чужие желания за «бесплатно». Какую-то пользу от мольбы им они точно получали, но вот какую? Впрочем, это, видимо, безобидно, ведь лисы целы, да и никаких катаклизмов не случалось никогда. А то, что Тэхён не хочет разглашать тайны своего рода, вполне себе нормально. - Гроза нагрянет, мои сородичи уже молились предкам, - негромко заметил лис, дёргая ушами. - Только нужно немного подождать. Боги не исполняют желания по мановению волшебной палочки, знаешь ли, они же не чародеи. Баланс не должен быть нарушен. Чонгук нахмурился. Звучало всё как-то слишком помпезно, величественно. Молитвы, предки, боги. Словно лисы не просто хитрые и изворотливые оборотни, а какие-то высшие существа. Впрочем, если лисы действительно считали себя выше остальных, то понятно, отчего они не желали идти на контакт с другими общинами. Если все остальные оборотни просто плебеи в их глазах, то зачем с ними возиться отпрыскам каких-то там древних, позабытых божков? - Тогда зачем ты явился на зов? - фыркнул Чонгук. - Ты даже слышать его нормально не можешь. И, судя по всему, никакой пользы от тебя не было бы. От последнего замечания Тэхён вздрагивает и поджимает губы, смотрит обиженно, и Чонгуку стыдно становится сразу, он извиняется, но лис лишь пожимает плечами, отводя взгляд и принимаясь собирать из мелких цветов маленький букетик. - Ты прав, пользы от меня никакой, пока не стану взрослым, но… У меня есть особенность, я никому о ней не говорю. Мне, скорее всего, и не поверят-то даже, а если поверят, то запрут в нашем святилище, чтобы не растрачивался на мелочи. Я чувствую природу зова, различаю, когда к алтарю приходят люди, а когда - другие оборотни. Другие общины ведь не брезгуют обращаться к нам за помощью. Обычно лисы молятся за общее благо, а не за чьё-то конкретно, но я… Если я слышу о горе в какой-то семье оборотней, то после молю богов. Если ребёнок болеет или отец семейства был ранен серьёзно на охоте, и раны никак не затягиваются. После я пробираюсь в селения этих семей и смотрю, получилось ли. Обычно боги помогают, дети поправляются, вожаки набираются сил и встают на ноги. Только что-то подсказывает мне, родня моих стараний на чужое благо не оценит. У нас ведь семья на первом месте, а после уже всё остальное. Своих проблем навалом, а я чужие разгребаю, хотя мог бы своим помочь. - Так почему не помогаешь? - любопытствует Чонгук, и Тэхён пожимает плечами. - Я просто чувствую, что так правильно, что нельзя творить добро выборочно. Ты либо пытаешься помочь по мере сил всем, либо не нужно стараться вообще. Использовать свои способности лишь для помощи самому себе - эгоизм и корысть. Боги не помогают лицемерам. Чонгук был удивлён, услышав такой ответ. Как-то не ожидал он чего-то серьёзного, думал, Тэхён просто добрый такой от природы, вот и помогает всем, не деля на своих и чужих, а оно вот как оказалось. Он уже хотел продолжить расспросы, как Тэхён подскочил с места и обернулся в ту сторону, с которой и сам пришёл не так уж давно. Уши его встали торчком, подрагивая и улавливая звуки в глубине леса, а после и Чонгук понял, отчего его новый знакомый всполошился. Уши уловили звук чужих шагов и ругань. Кто-то грозился поймать прохвоста и уши ему надрать. Судя по побледневшему лицу Тэхёна, он и был предполагаемой жертвой. - Это мой старший брат. Бежим! Чонгук не успел ничего осознать, как его уже схватили за руку и потащили за собой в сторону от алтаря и поляны. Не задумываясь, парень просто бежал за Тэхёном, цепляясь крепче за его пальцы. Они бежали долго, очень долго, петляли, из-за чего Чонгук несколько раз чуть не упал, цепляясь то за кусты, то за коряги. На мгновение он даже подумал о том, что вот так, должно быть, чувствуют себя люди, несясь следом за хвостатыми хитрецами. Но мысль эта быстро выветрилась из головы, когда Тэхён резко затормозил. Вот только Чонгук не был готов, и они оба кубарем скатились в неглубокий овраг. Повезло, что там не было валунов, лишь кустарник, разодравший незваным гостям лица и руки. Чонгук отбил зад, неудачно приземлившись на копчик, а Тэхён ушиб локоть, поскуливая жалобно от боли. - Нас догонят? Тебе сильно попадёт? - затарахтел Чонгук, подбираясь к Тэхёну и помогая встать на ноги. - Пока что мы в безопасности, но по запаху нас всё равно найдут. Вот если бы дождь… Договорить лис не успел. Громкий раскат грома прокатился по небосклону, оглушая на секунду, заставляя зажмуриться. Сверкнула молния, освещая свинцовые тучи, которые появились словно из ниоткуда, а после на землю обрушился ливень. Пересохшая, она не желала впитывать в себя влагу, отчего овраг начал стремительно наполняться лужами, соединяющимися в одну огромную, глубокую. Вода всё поднималась и поднималась, заставляя парней поторопиться. Расцарапав окончательно руки и измазавшись в грязи, оба вскоре выбрались на другую сторону оврага и принялись бежать вперёд, надеясь найти какое-то укрытие. Вёл Тэхён, отчего Чонгуку казалось, тот знает, куда направляется. Так и оказалось. Небольшая нора была защищена с двух сторон валунами, а рядом с ней разрослись ягодные кустарники, защищавшие вход снаружи. - Только придётся обернуться, людьми туда не пролезем. Я ещё детёныш, много места не займу. А ты? Очень крупный? - полюбопытствовал Тэхён. Чонгук в который раз за этот день смутился. Вообще-то он своей животной формы стеснялся, ведь будучи человеком обладал высоким ростом и развитыми мышцами, но в образе кролика был… В общем, перед новым знакомым, да ещё и лисом, детской воплотившейся мечтой, показывать себя такого мелкого и беззащитного не хотелось, но Тэхён не стал дожидаться ответа. Ливень усиливался, налетел ветер, из-за чего стало довольно холодно. Да и гром действовал на нервы, но это уже заморочки лиса, ассоциации с гневом богов и прочими легендами его клана, отчего и хотелось поскорее укрыться. Чонгук лишь моргнул один раз, а перед ним уже стоял лис. Небольшой, явно детёныш, тёмно-рыжего цвета, больше похожего на смесь красного и коричневого. Более тёмные лапы и кончик хвоста, как и кончики ушей, а в целом окрас был однотонным, разве что под носом Чонгук разглядел чернеющее пятнышко. Та самая родинка. Делать было нечего, и Чонгук решился. Через секунду он уже смотрел на Тэхёна снизу вверх, напоминая большой клубок чёрной шерсти с прижатыми к голове ушами. «Ты хорошенький, Чонгук. Миленький», - пронеслось в сознании. Межрасовая ментальная связь была слабая, но она была, Чонгук смог понять чужое замечание. Он бы обязательно покраснел и отвернулся, будь человеком, но он был всего лишь крошечным крольчонком. Тэхён пролез под кусты и замер, спиной придерживая ветви, чтобы Чонгук мог проскочить в нору. Вскоре они уже свернулись в сухой норе, прижимаясь друг к другу. То ли у Тэхёна была привычка, то ли ещё что, но он принялся вылизывать чужие мокрые уши, игнорируя запрет. Чонгук же, не имея возможности оттолкнуть наглого лиса, смирился и в отместку расположился на чужом хвосте, прижимаясь к тёплому боку Тэхёна. Вдвоём было уютно. Снаружи шуршал дождь, слышались звуки шныряющих по земле грызунов, негромкие крики лесных птиц, укрывшихся от дождя в кронах деревьев. Тэхён вскоре усмирил себя, оставляя чужие уши в покое, и сместился, оборачиваясь клубком вокруг дремлющего Чонгука. Наверное, они заснули, потому что в какое-то мгновение Чонгук открыл глаза и понял, что они полностью высохли, в норе стало даже жарко немного, а снаружи всё затихло. Тянуло свежим воздухом, пахло озоном и мокрой травой, чернозёмом. «Проснулся?», - шёпот в голове, и Чонгук дёргается. Тэхён не спит, в полутьме его глаза бликуют, он пристально рассматривает Чонгука, а после тычется носом в чужое ухо, ластится, притирается. «Пушистенький», - повторяет он, в голосе слышна улыбка. На этот раз Чонгук не медлит, выбирается из чужих объятий, а после и из норы. В кустах он немного застревает, те плотно срослись и колючие к тому же, но выбравшийся следом Тэхён вновь проползает под ними и приподнимает ветки своим телом, благодаря чему Чонгук вскоре выбирается на поляну и сразу становится человеком. Лохматый, раскрасневшийся, бескрайне смущённый, парень кусает губы и смотрит на превратившегося Тэхёна, который улыбается широко и взлохмачивает шевелюру, часто-часто дёргая ушками. Он выглядит взбудораженным, восторженным, его глаза вновь светятся озорством, и Чонгук подсознательно заранее был готов, что Тэхён сейчас что-нибудь смущающее скажет или сделает, но тот лишь подался вперёд, порывисто его обнимая. - Мне с тобой рядом очень хорошо, Чонгук. Знаешь, у меня не очень много друзей. Большинство старших не обращает на меня внимание, а малышня слишком глупая и шумная, мне с ними неинтересно. Ты первый ровесник, которого я встретил. Ты… Ты будешь со мной дружить, Чонгукки? Чонгук теряется, когда лис прислоняется к его лбу своим и заглядывает в глаза. Тэхён волнуется, переживает, очень боится отказа, что сразу видно, но Чонгук не собирается отказываться. С какой стати? Тэхён милый и весёлый, немного легкомысленный, но с ним точно не соскучишься. А ещё в понимании Чонгука они уже пересекли границу своеобразной дозволенности, ведь он спал на хвосте Тэхёна, которого тот запретил касаться, а хитрый лис воспользовался ситуацией и прикрылся благими намерениями, касаясь его ушей, за которыми наблюдал на протяжении всей их встречи. Да и сам по себе Тэхён не вызывает отторжения, совсем наоборот. Пусть он и смущает часто кроля, но делает это не обидно, а как-то даже будто по-доброму, как дружеская подколка. Это Чонгуку тоже нравится. И пусть у него самого было несколько приятелей в общине, от Тэхёна он не собирался отказываться. - Буду, - парень слегка кивает головой, притираясь к чужому лбу, и улыбается тепло. Тэхён пищит радостно и обнимает крепко, трётся носом о чужой, а после и вовсе чмокает в щёку. Игнорируя факт того, что Чонгук раскраснелся до ушей и пытается вырваться из его крепких объятий, лис оглаживает осторожно его ушки, с восторгом смотря на тёмную лоснящуюся шёрстку, отчего Чонгуку даже лестно на секунду становится, а после улыбается шкодливо и вдруг наклоняется, оставляя на чужих губах лёгкий чмок. Чонгук цепенеет, а Тэхён уже стоит на другом конце полянки и озаряет всё вокруг широкой счастливой улыбкой. - Пушистенький и мягонький. Прелесть, - заявляет Тэхён и машет рукой. - До встречи, Чонгукки. Взмахнув хвостом, лис одаривает новоявленного друга последней улыбкой и убегает, скрываясь в чаще. Кроль только и может, что осесть на землю, прижимая прохладные ладони к пылающим щекам. Действия лиса не были неприятными, но Чонгука никто и никогда так часто и так нежно не касался. Это смущало, очень смущало. А ещё было невообразимо приятно. - До встречи, - запоздало шепчет Чонгук и улыбается робко. Они обязательно ещё встретятся, это точно. И не раз.

|End|