Под деревом...

Обычно они не говорили друг с другом. Просто знали друг друга, как двое одноклассников, и всё, казалось бы. Но Шервин всегда знал, что он — необычный. И сейчас я не стану ничего говорить о том, есть ли у любви возраст или пол… Это — будет лишним. Просто вникайте в происходящее. — Шервин… Да? — прозвучал сладкий голос Джонатана, который с небольшим румянцем на щеках, « отдыхал », опираясь спиной о столб дерева, около Шервина, явно перебывающего в глобальном шоке. Рыжеволосый мальчик посмотрел на парня, иногда отводя взгляд куда-то в сторону, то и дело, смущаясь всё больше. Как бы ему не хотелось промолчать, оставить Джона без ответа ему также не хотелось, поэтому Шервин робко ответил: — Ш-шервин… — выдавил тот и стал перекручивать пальцы на руках между собой, что давало понять, как сильно волнуется юноша. Он всё ещё боялся, что Джонатан подумает. « А вдруг отвергнет? А что если сказать ему о своих чувствах? Ох, нет, только не сейчас! » В голове мальчика крутилось столько мыслей и все они смешивались друг с другом, образуя полный хаос и беспорядок, от чего Шервин всё больше стеснялся, понимая, что сейчас выглядит очень глупо со стороны. Джонатан подсел к нему на руку ближе и тут уже Шервин почувствовал, что стало немного теснее, чем было до того. Одно было непонятно: почему это происходит? Это сон? Джо не уходит. Неужели он и правда… Рыжий с удивлённым взглядом смотрел в сторону, иногда встрепывая свои завитые локоны волос от нервов, как это обычно бывает. — Скажи… — резко и без предупреждения в ухо школьника влетело это слово, даже немного напугав, но в тоже время, Шервину было приятно, что тот говорит с ним. А после последовала целая цепочка слов, от которых коленки бедного влюблённого начали трястись. — Я ведь тебе… небезразличен? Кареглазый стиснул зубы и нахмурился, ещё больше покрывшись румянцем. Его руки сами потянулись к смущённому лицу и, чтобы Джо не видел его красного, как помидор лица, закрыли всё, что только можно было. Брюнет же, слегка опустив веки, перенёс взгляд на дёргающиеся коленки Шервина и улыбнулся. Понимая, что парню сейчас, как никогда страшно, Джо прикоснулся к его рукам, прикрывающим милое и красное личико. И вот, когда сверкающие глаза Шервина показались, Джонатан сказал ему: — Ты чего так боишься? Я ведь не обижу… И знаешь, мы с тобой уже половину урока пропустили. Джо ещё шире улыбнулся, осознавая, что от учителя им влетит. — Знаю. — ответил Шервин, наконец освободив своё лицо от прикрытия. Сам того не успев заметить, Джонатан сидел перед Шерви, но, как ни странно, даже и не думал уходить. В то время, сидящий напротив брюнета, чуть-ли не вырывал траву из земли при виде Джо. Освещение падало с такой стороны, что Джон создавал тень Шервину, в то время, как из-за него пробивались лучи света, исходящие от солнца. Ветерок слегка поддувал его тёмно-каштановые волосы, а голубые и пронзительные глаза, словно океан, в котором так и хочется утопать и утопать, лишь бы тебя не спасли… — Я… Я… — что-то попытался сказать ему Шерви, но было понятно, что пока безуспешно выходило. — Я боюсь… Я, наверное, трус… — снизив тон до шепота, проговорил рыжий, опустив голову. Джо немного опустил края губ, изображая некое смятение. — Боишься того, о чём подумают другие? — … Да, наверное. — неуверенно ответил юноша. Лица рыжего мальчика не было видно из-за свисающих волос и плохого освещения. Тихий и такой милый всхлип раздался… Джо понял, что сейчас Шервин плачет. « Он как ребёнок… Но это мило. Шервин… Никогда не мог подумать, что такое случиться… Я всё ещё не могу поверить, что сижу перед тобой, рыдающим… от страха любви. » Единственным выходом из ситуации обыло лишь одно — объятие. Джо просунул свои руки между руками парня и положил свою голову на его плечо, которое изредка вздрагивало, то-ли от всхлипов, то-ли от прикосновения. Прижавшись сильнее к нему, Джо зарылся в рыжие волосы одноклассника и ни за что не отпускал его. Состояние Шервина было описать сложно. Вот, скажем, вас только что обнял человек, которого вы долго безответно любили. Какая ваша реакция? Конечно-же, это будет самое новое и самое сильное чувство, которое можно было бы испытать, находясь рядом с тем, от которого мурашки по коже. Кажется, Шервин ощущал, как в такт с его, бешено бьющимся сердцем, также бешено билось и сердце Джонатана… — Пускай все думают, что им вздумается, но я… Думаю, что… ты мне небезразличен… Я что-то чувствовал долгое время, но не мог понять, в чем же дело… Джонатан не успел договорить то, что хотелось, как, чуть-ли не всем телом почувствовал прижимающееся тело, сидящее напротив него. Они оказались в таком положении, что Джо, находясь на коленях, сидел перед Шервином, который в своё время, расставляя обе ноги, цеплялся за спину юноши. У обоих тут же наступило целое стадо мурашек на спине… и не только. — Я тебя… люблю… — прошептал однокласснику на ухо Шервин и ещё сильнее прижал к себе парня. Сказать, что Джон был удивлён — это ничего не сказать. Скорее, он был в оцепенении от слов одногруппника. « И я тебя любил всегда… » Джо внезапно, схватив обе ноги Шервина руками, подвинул их к себе, а сам, приняв удобное положение, отпустил ноги парня. Следом их руки сплелись между собой. Уже можно было услышать участившееся дыхание Шервина, находящегося чуть ниже уровня шеи Джонатана, который внезапно стал вытворять странные манёвры. Шервин не успел и вздрогнуть от удивления, как… его одноклассник прикоснулся своими мягкими губами к его, и произошёл поцелуй… Не назвать его невинным, детским. Он был страстным и прекрасным в одно и тоже время. Джон безо всяких лишних мыслей проник языком во внутрь и тут уже Шерву оставалось только таять от наслаждения. Не ответить Джо на поцелуй было бы не к стати… Всё же, … он сам этого захотел. Раскрытые от шока, карие глаза, зажмурились, а тонкие брови изогнулись. Одна рука неуверенно пробралась в шелковистые волосы парня, а вторая рука схватилась за крепкое плечо, всё также подрагивая от мурашек. И тут прозвучал школьный звонок, который ни Шервин, ни Джонатан не хотел услышать. Им лишь хотелось быть рядом друг с другом, хоть и здесь, под этим деревом, где никого нет, хоть и в другом месте. Но главное, что их сердца трепетали и рвались лишь друг к другу.