Я люблю тебя, говнюк, знай это!!!

Ткань этого кожаного дивана такая прохладная, гладкая и приятная на ощупь, что Тэхён, водя по ней изрезанной рукой, совершенно забыл о друге, который внимательно и даже как-то пронизывающе смотрел на него. — Ну, может расскажешь уже? — А ты правда хочешь знать? Глаза встретились. — Я жду. — настоял Чимин. Тэхён устроился поудобней и начал свой рассказ. — Тогда я ещё учился в старшей школе. Это был выпускной класс и, по правде говоря, я не ожидал от него чего-то особенного, как все. Просто учился и всё. Сразу было понятно, куда я поступлю, с какими оценками и всё такое. За меня всё решили родители, ты же знаешь. В общем, я был обычным, заурядным старшеклассником с увесистым таким комплексом неполноценности. Вот тогда-то я и встретил его. Как сейчас помню, он перевёлся в наш класс спустя месяц после начала года. Он вошёл и я, признаться, просто выпал в осадок. То есть до этого я не знал, что можно ходить в старой потрёпанной форме, что можно приходить в школу с разбитой губой, рассечённой бровью и пластырем на носу, что можно, оказывается, ярко красить волосы. Они у него были тогда, кажется, мятные. — Мин Юнги. — сказал он. И, знаешь, даже голос у него был какой-то хулиганский, что ли… Ну, такой хриплый, низкий и слегка шепелявый. Одним словом, он показался мне бандитом с большой дороги, не иначе. Другие бы испугались, но я-то всегда был романтиком, поэтому это показалось мне интересным, и я хотел подойти к нему на обеде. Но его нигде не оказалось. Я наблюдал за ним долго. День за днём он приходил, садился на своё место, считал ворон на уроках, а на обеде куда-то исчезал. Ну, ты понимаешь, аура загадочности просто зашкаливала. Поэтому однажды я решил проследить за ним. Когда во время обеда он опять куда-то собрался, я тихо выскочил в коридор и пошёл за ним. Полагаю, что он тогда заметил меня, но я из того времени возомнил себя просто отменным ниндзя и бесшумным следопытом. Оказалось, что он все обеды проводил на крыше. То есть я сделал такой вывод, исходя из того, что поднялись мы как раз туда. Он подошёл к перилам и закурил. И вот в этот момент он показался мне никаким не гангстером, а просто самым одиноким человеком на земле. Я хотел было уйти, ведь явно мешал, но он сказал: — Чего мнёшься? Иди сюда, раз уж пришёл. Я, надо сказать, порядочно струхнул. Но всё-таки медленно подошёл к нему и встал рядом, осторожно косясь. — Как тебя звать-то? — он повернулся ко мне и заглянул своими лисьими глазами в мои. — Эээ, Ким Тэхён. Можно просто Тэ. Я протянул ему руку, и он пожал её. — Зови меня хёном. Руки у него были сухие, крепкие, но холодные. Потом они всегда такими были. Юнги предложил мне сигарету, но я помотал головой. — Ты, кстати, зря пытаешься сблизиться. — спустя какое-то время сказал он. — С чего ты взял, что я пытаюсь? Я хотел отпираться до последнего, но голос меня подвёл и предательски дрогнул. Он усмехнулся. — Ты думаешь, я не заметил, как ты всё время за мной наблюдал? Я покраснел. Знаешь ли, не очень-то приятно быть так нагло обличённым. — Но, хён, может… Я отвёл глаза. — Что? Короткий внимательный взгляд, и мне уже плохо. — Ну, может… Станешь моим другом? — Нет. Ответ донельзя лаконичный. Он стряхнул пепел и ушёл. А я остался стоять на этой самой крыше, разочарованный в себе ещё больше. Что я сделал не так? В последующие дни я всё равно приходил туда. Впоследствии мы каждый обед проводили вместе и там же. Так, школьная крыша стала чем-то вроде маленького домика, где даже в непогоду можно было укрыться от несчастий, потому что Юнги всегда поддерживал меня, если чувствовал необходимость. Можно сказать, что отказавшись стать моим другом, он стал кем-то куда более родным. Через три месяца я впервые побывал в гостях у Юнги. Произошло это совершенно случайно. Мы гуляли обычно допоздна, а в тот день как-то внезапно начался дождь. Промокли мы до нитки, и у меня уже зуб на зуб не попадал. — Эй, Тэ, — он окликнул меня. — до твоего дома далеко, простудишься, пойдём до меня. Я растерялся. — То есть к тебе? Он, видимо, тоже. — Ну, да. Квартира у него была маленькая, но какая-то очень уютная. Много света и воздуха, даже тогда, в дождь, везде прибрано, чисто. Даже пахло там как-то по-домашнему. И это совершенно никак не вязалось с его суровым образом уличного гангстера. Он сварил нам кофе, дал мне сухую одежду, из-за чего, кстати, я посмущался, ведь это была его одежда, накрыл меня мягким и пушистым зелёным пледом. — Если хочешь, можешь поспать. — Но ведь, уже поздно, родители будут волноваться. — глаза у меня уже закрывались. — Я позвоню им. А потом я уснул. На следующий день мы вместе пошли в школу. Да и в общем этот случай никак не изменил нашей дружбы, кроме того, что мы стали больше доверять друг другу. Он побывал у меня, чем вызвал неуёмное неудовольствие моих родителей, которые, только увидев Юнги, решили, что я связался с бандитами. Потом мы смеялись над этим. Так прошло больше полугода. Он уже стал полноценно моим другом: мы вместе гуляли, веселились, творили всякую ересь, вроде тех граффити, за которые потом нас поймал полицейский. Нам никогда не было скучно. Но однажды я всё-таки понял, почему тогда Юнги просил меня не сближаться с ним. Как-то раз я возвращался со школы один. Почему-то Юнги в тот день не было. Возвращался, кстати, довольно поздно, потому что надо было разобраться с одной мерзкой темой по химии, а учитель любезно согласился помочь мне. В общем, я решил срезать путь, ведь уже темнело, и опрометчиво пошёл через тёмные закоулки. Вдруг меня кто-то схватил за руку и дёрнул на себя. Оглянувшись, я увидел компанию парней, и один из них больно держал меня за локоть. — Вы только посмотрите, ктооо здесь. — противно протянул этот парень. Я испугался. — Кто вы? Что вам нужно? — Это мы здесь задаём вопросы, котик. Определенно мне не нравился этот человек, и я попытался вырваться, но не вышло. — Где Юнги? Я тогда подумал, что это какая-то ошибка, хён не может быть связан с такими гнусными личностями. — Я-то откуда знаю? — Да брось, — хихикнули откуда-то сбоку. — Мы знаем, что Юнги завёл себе подстилку, только вот не знали, что он пидор. Послышался гогот. — Слушайте, а ведь если он не знает, — кто-то ткнул в меня пальцем. — может просто попробуем его? Сначала было тихо, но потом послышались звуки одобрения, и меня стали окружать плотным кольцом. Затем я почувствовал на своей талии грубые и потные руки. А на ухо мне прошептали: — Расслабься, куколка, тебе же не впервой. Я закричал. — Отвалите от него. — послышался знакомый голос с ленцой. Бандиты оторопели и я бросился к Юнги. — Хёёён! Я плакал. Он обнял меня и убрал за спину. — Глядите-ка, наш доблестный рыцарь явился за своей принцессой. Парни откровенно скалились. — А не пойти ли вам нахуй? Я впервые видел его таким злым. — Ой-ой, как страшно! Вдруг главарь шагнул вперёд и, засунув руки в карманы, вполне серьёзно сказал: — В прошлый раз ты покалечил одного из моих ребят. Не хочешь ответить за это? Юнги скрипнул зубами. — Он тогда сам нарвался. Ваши проблемы. Аккуратнее себя вести надо. Главарь с минуту смотрел на него, а потом рассмеялся. — Что-то ты зарвался, не думаешь? Юнги просто схватил меня за руку, больно стиснув запястье, и мы убежали. Возле моего дома он остановился и рывком развернул меня к себе. — Ты в порядке? Я уже перестал плакать. — Да, я… Всё хорошо. А потом он как с цепи сорвался. — Кто тебе разрешал так поздно возвращаться?! Вот нахуя ты потащился через эти трущобы?! Не мог что ли нормально пойти домой?! Совсем идиот?! А если бы я не успел?! Он кричал на меня, но как-то отчаянно. Я подался вперёд и обнял его. — Прости, хён. Так мы и стояли. Потом он отстранился и посмотрел на меня. — Никогда так не делай. Я кивнул. А он ушёл. Прошло несколько дней, а у меня всё не выходили из головы слова бандитов о «подстилке». Ну, то есть само по себе в этом не было ничего странного, но ведь откуда-то они узнали обо мне? И узнали почему-то именно как о девушке, а не как о друге. Это меня напрягало, поэтому я решил спросить напрямую. Юнги как-то нервно стряхнул пепел с сигареты и бросил: — Забей и не парься. Они же выродки. А меня это напрягло ещё сильнее. Теперь во всех знаках заботы и внимания я видел скрытый подтекст, который меня пугал. Юнги отдавал мне куртку, потому что я замёрз, а я боялся. Юнги варил мне кофе, а я боялся. Юнги провожал меня до дома, а я боялся. И вот в какой-то очередной солнечный понедельник — а я точно помню, что это был именно понедельник. — я, набравшись смелости, спросил его: — Хён, я тебе нравлюсь? — и, видя как вытянулось его лицо, быстро добавил. — Скажи честно, пожалуйста. Я не знал, что я буду делать с его чувствами, если они вдруг есть, но я думал, что был готов. — Да. Но я не был. Мы молчали. Мы опять были на крыше, и я вдруг вспомнил, как месяц назад мы сидели здесь, а он рассказывал мне легенду о луне. Тогда мне казалось, что всё что он говорит — чистая правда. — И что теперь? — спросил он и был прав. Я опустил глаза и понёс какую-то мутную ересь: — Хён, но ты же мой друг, я так доверял тебе, а ты? Хочешь поступить со мной так же, как те бандиты? Я не понимал, что говорю. Я понимал, что каждым словом приношу ему нереальную боль, наношу колотые, ножевые раны, шрамы от которых никогда не затянутся, но я был маленьким и глупым мальчиком, который банально испугался этих взрослых, странных и непонятных чувств. А потом я просто сбежал. В спину мне он крикнул: — Я люблю тебя, говнюк, знай это!!! Больше мы не общались. Всё вернулось на круги своя. Учебный год подходил к концу, и в рутине экзаменов моя душевная рана немного подзатянулась. По крайней мере, уже не саднила. После экзаменов произошла ещё одна вещь. Это была среда, и я сидел в гостиной, объедаясь чипсами с луком — они его любимые, но я об этом даже не подумал. А потом в дверь позвонили. Я спросил: — Кто там? — Юнги. — сказали за дверью. — Вали из моего подъезда. — я не хотел этого говорить. — Вали из моего сердца, засранец. Вполне в его духе. — Я не хочу тебя видеть. — Я знаю. Открой. Я не открыл. — Хён, иди к чёрту! Я глотал слёзы, зажимая рот рукой. Я хотел открыть, очень хотел. Но испугался. Я молился, чтобы он не уходил, а постоял там ещё немного, чтобы я успел открыть. Но он ушёл. Просто ушёл. Прямо как тогда, не прощаясь. Потом я узнал, что он уехал учиться в Америку. Тэхён вздохнул и прикрыл глаза. — И что же было дальше? — затаив дыхание, спросил Чимин. — Дальше? — Тэ усмехнулся. — Потом я поступил в университет. Четыре года пролетели как в тумане. Я всё-таки признался себе, что люблю его. А это стоило мне тяжких усилий. Хуже всего было то, что его больше не было рядом. Я не мог сказать ему это, а никто другой меня не интересовал. Вот такой вот замкнутый круг. Однако, видимо, боги благосклонны ко мне, потому что он снова появился в моей жизни. И снова на выпускном курсе. Одногруппник позвал меня на вечеринку, и я согласился пойти. Ты знаешь, я не сторонник шумных развлечений, но тогда мне просто нужно было отвлечься от всего, расслабиться. И вот там я увидел его. Он перекрасился. Теперь он был блондином. Больше не было несчетных царапин и ран. Вечный пластырь с носа тоже исчез. Старая и потрёпанная форма сменилась на фирменные джинсы и модную рваную футболку. Он увидел меня. Сразу. Как только я вошёл. Хотя, я и не отличался ничем особенным от любого из парней, тусующихся здесь. Те же русые волосы и раскосые карие глаза. Хотя, возможно, что для него это были особенные русые волосы и неповторимые карие глаза. Не знаю. Не могу знать. Он кивнул мне. Я ему тоже. Потом, когда все уже завалились спать и храпели, я вышел на балкон. Он был там. Я встал рядом и покосился на него. Говорить нам было не о чем и одновременно нужно было столько всего обсудить. Он повернулся ко мне и усмехнулся. — Ну, привет что ли. Я опустил глаза. — Здравствуй, хён. Он наклонил голову слегка вбок и улыбнулся. — Ты хотел что-то сказать? Он всегда был проницательным. — Да. Хён, я… Прости меня. Он мягко смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. — Я поступил как последний идиот. Я люблю тебя, и тогда любил. Просто я боялся чего-то. Сам не знаю. Хён, я такой дурак. Он слушал спокойно, не прерывая меня. Я рассказывал ему обо всём, что произошло после его отъезда. А потом, когда я замолчал, он подался вперёд, обнял меня за талию и поцеловал. Так нежно, осторожно, бережно, словно боясь, что я оттолкну его или закричу от страха. Но я ответил. Потому что устал ждать. Ждать его, ждать этого поцелуя, ждать встречи, просто ждать. Устал боятся. Боятся его, боятся чувств, просто боятся. Сейчас не было ни страха, ни ожидания, ни разочарования, ни боли, которую мы оба пережили. Были только мы и рассвет. Это был лучший рассвет в моей жизни, клянусь тебе! Я ещё никогда не был так счастлив, не ощущал себя настолько правильно и в том месте. Думаю, он чувствовал то же. — Я люблю тебя — вывел он на моей шее своими холодными пальцами. Они у него всегда такими были. Потом он проводил меня до дому, как раньше и ушёл, скрывшись за углом. А я всё смотрел ему вслед, словно ожидая, что он больше не придёт. Так в общем-то и вышло. На следующий день мне позвонил тот мой одногруппник, который оказался нашим общим знакомым, и сказал, что Юнги попал в аварию. Я было спросил что с ним и как он, а мне сказали, что он умер через час после госпитализации. Врачи ничего не смогли сделать. Я тогда сидел в комнате как парализованный. Знаешь, не сразу дошло. Просто я не сразу понял, что теперь я не смогу обнять его, что он больше никогда не поцелует меня, что больше никогда не назову его хёном. Понимаешь? Никогда — такое страшное слово. Знаешь, вот об одном я не пожалел. О том, что всё-таки сказал ему, что люблю. О том, что успел. Так, у нас был хотя бы тот счастливый час. Тэхён перевел дыхание и улыбнулся в потолок, а Чимин вытирал слёзы. — А это откуда? Чим указал на порезанную руку Тэ. — Ах это! — парень даже рассмеялся. — Это я вазу разбил и порезался. В комнате повисла тишина. Каждый думал о своём. А в мозгу Тэхёна всё ещё эхом отдавался тот крик: — Я люблю тебя, говнюк, знай это!!!