Твое имя

Я с трудом разлепил глаза, однако несколько секунд никак не мог понять, что происходит — вокруг стояла непроглядная тьма. Судя по ощущениям, я находился в кровати: под щекой лежала подушка, а сверху — одеяло. Осторожно сев, прикоснулся рукой к спине, которая жутко чесалась. Раны не было, даже шрама не осталось. — Хочешь пить? — раздался тихий, проникновенный голос, от которого я дернулся всем телом. — Да, — прошептал я. — Почему так темно, почему я ничего не вижу? — Потому что тут нет окон. Стеклянный край коснулся моих губ. Я жадно начал глотать холодную, освежающую воду, схватив двумя руками стакан. Пальцы Снейпа были теплые и сильные под моими ладонями. Я не мог напиться, чувствовал, как капли воды текли по подбородку, спускались на шею, потом ниже по обнаженной груди. Я сидел абсолютно голый, одеяло сбилось где-то в ногах. — Ты потерял много крови. — Я столкнулся с Невыразимцами… Они знают, кто я… Они сказали, что у них есть приказ… Вдруг теплые пальцы коснулись моей шеи, скользнули вверх по щеке, стирая капли воды и словно лаская. — Ты как всегда. Я пытался тебя прогнать, держать подальше, но ты все равно, как самоубийца, сам прыгаешь в бездну. Ты первый в их списке. — В чьем? — Они перебили тебе позвоночник. Если бы я не остановил кровь, которая вытекала из тебя будто заговоренная, ты навсегда бы остался калекой. — Но… — я не знал, что заклинание было настолько сильным. — Только благодаря крови единорога мне удалось залечить твои раны. Ты понимаешь, насколько это было опасно? — рука как тиски сжала мой подборок. — Я не боюсь смерти! Они бы убили Уилла. — Кидаешься своей жизнью… веришь в справедливость… жалеешь… помочь хочешь… как же меня это раздражает, — прорычал голос. — Я не жалею вас! — сказал я, впотьмах хватаясь за крепкие плечи. — Я просто… Простите! Я идиот! Как странно было вот так говорить, не видя лица, чувствуя только стальные плечи и жар тела под тканью рубашки. — Да не нужны мне твои извинения! — вторая рука скользнула мне в волосы, а потом чужие губы накрыли мои. Мозг и тело парализовало. Я чувствовал вкус виски, гибкий язык, что без колебаний проник вовнутрь, запах тела и мягкость прядей волос, что коснулись моих щек. Он целовал сильно, давя всей магией и злостью, он хотел меня подчинить и наказать. А я почувствовал, как из моих глаз покатились слезы. Это было облегчение. Я скользнул языком ему в рот, исследуя кромку зубов и ребристое нёбо. Его руки опустились ниже, скользя по обнаженной спине, я выгнулся, пытаясь прижаться к нему. Мысли путались. — Это сон? — прошептал я, пока его губы исследовали мою шею. — Да. *** Луч солнца бессовестно падал на лицо, я приоткрыл веки и тут же зажмурился. Натянул одеяло повыше, зарываясь носом в жесткую ткань наволочки. Хотелось спать... хоть пять минуток… Стоп! Я резко сел в постели. Воспоминания о Невыразимцах и Уилле, будто вспышки молнии, поразили мозг. Рукой пошарил по спине, раны действительно не было. А тот поцелуй? Это был сон? Я оглядел светлую, но маленькую комнату. Кроме кровати тут стояла прикроватная тумбочка и стул в углу, возле двери. Чувствовалось запустение, словно тут давно никто не жил. Пахло старыми вещами и затхлостью, несмотря на яркий, заливающий всю комнату солнечный свет. Меня похитили? Я точно помню, что перенес нас в аптеку. Закутавшись в одеяло, я осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Пылинки летали в воздухе, с деревянного пола местами облупилась краска, кое-где на стенах вздулись обои. Казалось, дом был необитаем. — Если проснулся, то иди сюда! Чертов Снейп! Так ведь можно и заикой остаться. Я прошел в конец коридора и оказался в просторной кухне, но почему-то безликой и пустой. Тут стояли простой белый гарнитур, старый, пожелтевший от времени холодильник и стол, за которым сидел Уилл, водрузив очки на нос. В одной руке он держал газету, в другой — сигарету. Густой, серый дым мягко, сам собой выходил из его приоткрытых губ. На щеках и справа на виске алели тонкие царапины. Всегда уложенные волосы растрепались и теперь падали на глаза. Но выглядел он, как всегда, шикарно. Напротив Уильяма сидел Брайн и пил ароматный кофе. Так непривычно было видеть его в клетчатой рубашке, без галстука и с расстегнутыми на груди пуговицами. — Привет, — сказал я, улыбаясь им. Однако они только подняли голову и даже не поздоровались. Я вмиг почувствовал себя лишним. Покосился на Снейпа, что стоял спиной возле окна: руки сложены на груди, спина прямая, будто он разделочную доску проглотил. — Что? — спросил я, садясь на краешек стула. — Ты чуть не умер. — Уилл отложил газету в сторону и строго посмотрел на меня. — Но не умер же. Эти люди убили бы тебя! — Я не сомневаюсь, — кивнул он. — Они сожгли мою квартиру. — Извини. — Да плевать мне на нее! — Глаза напротив были темно-голубыми от гнева. — Ты себя не видел! Ты умирал у меня на руках, я не хочу, чтобы ты ввязывался в это. — Я привык к смерти, я ее не боюсь! Не нужно мне указывать, как и что делать. — Меня трясло от возмущения, от того, что все считают меня ребенком, от того, что опять начинают указывать, как жить и что делать. — Кажется, ты был прав, — тихо сказал Брайн, обращаясь к Снейпу. — В чем? — я гневно на них посмотрел. Тоже мне партизаны. — Этого ребенка ничто не может остановить, если он что-то вобьет себе в голову, — ответил Снейп, качая головой. — Они, между прочим, за тобой охотились! — не сдавался я. — Зачем? Зачем за тобой охотится Министерство и Пожиратели? Что они от тебя хотят? Кто тебя пытал? Если бы мстили — убили бы давно. У Пожирателей была возможность. Ты зачем-то им нужен. Зачем? Мои вопросы как камни полетели в него. Я видел, как напряглась спина Снейпа, как воздух будто уплотнился вокруг его тела. Он пытался отгородиться от меня. — Затем, — тихо начал он, также стоя ко мне спиной, — что я должен был создать для них Философский камень. — Философский камень? — тупо повторил я. — Именно. — Снейп наконец повернулся, и я увидел искаженное злобой лицо, горящие ненавистью глаза, обещавшие скорую и жестокую месть. — Они держали меня семь лет в плену, если тебе так интересно, Поттер. Семь лет шантажом, Империо, побоями, унижениями они пытались заставить меня создать Философский камень. Жгучий стыд обжег мои щеки. Я не думал, что все настолько серьезно. — Простите, я не… — Как всегда не думал, я знаю, что ты хочешь сказать, — он говорил отрывисто, выплевывая каждое слово. — Это ужасно, что они с вами сделали. — О, теперь ты решил быть вежлив, — усмехнулся он. —  То, что произошло, только мои проблемы. — Почему? — тихо спросил я. Я чувствовал себя отвратительно. Неудивительно, что он так злился. Пожиратели все это время держали его в плену, да еще и заставляли работать на себя посредством кнута. А я лез к нему, будто что-то понимал. Действительно, сдалась ему моя жалость и сопливые извинения, когда он пережил такое. Но я, правда, хочу ему помочь. — Потому, что я уже сказал — твое имя первое в их списке. Я вскинул на него глаза. Значит, то был не сон? — У меня есть вопрос, — Брайн повернулся к Снейпу. — Были еще жертвы со следами пыток, что и у Пристонов, но, что самое характерное, — эти люди, так или иначе, имели дело с травами. У одного была своя лаборатория, у второго — огород и большое количество оккультных книг. Это как-то связанно с тобой? — В некотором роде. Один известный зельевар — Уролрик Розант, другой Томас Дуфуло — алхимик. Их пытались завербовать, но их знания оказались бесполезны, поэтому их убили. Есть и другие, как минимум трое, они тоже, как и я, работают над созданием Философского камня. — Пристоны? — Случайные жертвы, — Снейп тяжело вздохнул. — Я знал их. Я был тяжело ранен, они мне помогли. Но когда к ним пришли Пожиратели, я не успел вмешаться. Их было больше — я смог убить только двух. — Вы знаете, кто за этим стоит? — тихо спросил я. — Нет. — Что вы хотите теперь делать? — Поттер, заканчивай свои страдания, — резко сказал Снейп. — Мне казалось, ты вырос, а ведешь себя как подросток. — Я не веду себя как подросток, — буркнул я. — Но раз уж они нашли меня, вы думаете, они остановятся? — Если опять сменишь имя и уедешь на другой конец страны — шанс есть. — Вы же понимаете, что на это я не соглашусь. Я убегал не от них, но если они хотят меня убить, то я приду к ним, и мы посмотрим, кто кого. — Северус, — позвал Уилл. Мерлин, я совсем о нем забыл. — Прости. Я должен в этом разобраться. — В таком случае, я пойду с тобой. — Нет, — я резко обернулся к нему. — Это очень опасно, ты сам видел. Они швырнули тебя в окно. — Да, а также сожгли квартиру и перебили тебе позвоночник. Вот поэтому я хочу пойти с тобой. Не думай, что толку от меня не будет, я могу за себя постоять, когда это необходимо. — На их стороне магия! — Да хоть сама Мэри Поппинс. Я тебя не отпущу. Мне не хотелось сейчас с ним спорить, тем более Снейп еще ничего не сказал насчет меня. — Профессор?.. — Снейп, Поттер. Зови по фамилии, раз уж так пошло, — поморщился он. — Мы, кстати, не были представлены, — вдруг вмешался Уилл. Мне показалось, или он как-то враждебно был настроен к Снейпу? Он ведь за ним ухаживал. — Да, у нас не было возможности представиться. Я тогда был не в состоянии соблюсти правила приличия, — сказал Снейп в своей привычной полусаркастичной манере. — Мое имя — Северус Снейп, бывший преподаватель в школе чародейства и волшебства. Область Зельеварение и Темная магия. На кухне повисло странное молчание. А я почувствовал себя очень неуютно. И только Брайн флегматично пил свой кофе. — Вот как, — протянул Уилл, уже по-другому смотря на Снейпа. Любопытство так и сквозило в его голубых глазах. — Человек, которым я восхищаюсь, — очень тихо сказал он, вспоминая мои слова. — Уильям Ричардз, главный судмедэксперт. Как вы поняли, нас с мистером Эвансом связывают любовные отношения. А вот это было совсем лишнее. Уилл что, ревнует? — Я так и понял, — ответил Снейп. — Раз Поттер все за всех решил, то вечером мы отправляемся в Лондон. — В Лондон? — оживился я. — Именно. Надеюсь, на Гриммо ты не поселил семью Уизли. — Нет, — покачал я головой. Я даже не знаю, как они там. — Отлично, — кивнул он и вышел из кухни. Мне было странно, что он все это рассказал при посторонних. Наверное, с Томом они уже говорили обо мне. А вот с Уиллом? И что между ними только что произошло? — Я тоже пойду, — вдруг сказал Брайн, вставая. — Нужно проведать Чарли. — Спасибо, Том, что не выдал нас. Я был рад иметь такого напарника, как ты, — улыбнулся я. — О чем ты, Эванс, — усмехнулся он. — Я тоже отправляюсь в Лондон. — Зачем?! — Затем, что приказы старших не обсуждаются. Я сказал, что помогу — значит, помогу. Для меня ничего не изменилось. — Но… — Отдыхай, — тепло улыбнулся он. Мы с Уиллом остались вдвоем. Я залез с ногами на стул, кутаясь в одеяло как в кокон. Внутри меня кипела ядерная смесь чувств. Это было чудовищно, что случилось со Снейпом. Я такого себе даже представить не мог. Но я не отказался от своего обещания. Пусть он трижды вернул себе силы, я все равно хочу его защитить. Те Невыразимцы были очень опасны. Они управляли магией без палочки — сильные противники. — Хочешь есть? — спросил Уилл, вставая из-за стола. — Эээ, да, наверное, — растерянно кивнул я, приходя в реальность. А еще мне было очень странно от поцелуя с профессором и от поведения Уилла. Он определенно ревновал, и я могу сказать, что есть к чему. Пусть это будет сном. Но Снейп сказал, что это был не сон. А почему он, собственно, меня поцеловал? Что за бред? Все-таки сон. Я не хочу изменять Ричардзу, у меня никогда не было таких наклонностей. Но я должен признать, что меня тянуло к нему. Теперь, имея за плечами кое-какой опыт, я мог сказать, что такие мужчины, как Снейп, мне нравились — сильные и независимые. Но я не мог отказаться от Уильяма, который деловито налил в чайник воду из-под крана, полез в холодильник и, порезав что-то, поставил передо мной пару бутербродов. — У меня накопилось достаточно вопросов, — начал он, закуривая новую сигарету. — И ты мне обещал рассказать. — Хорошо, — кивнул я. Ничего хорошего в этом не было, но он не отстанет. — Но прежде всего, где мы? — В моем старом доме, в пригороде. — Оу, хорошо, — тупо сказал я. — Первое. Как ты его вылечил? — Кровь единорога, с помощью которой и он вылечил меня. — Так я и подумал, — кивнул он, затягиваясь. — Кто были те люди — ты не знаешь? — Нет, знаю, что они из Министерства и очень опасны. Никто не знает, чем они занимаются. Но я думаю, они как-то связаны с Философским камнем. — Я наконец потянулся за бутербродом. Кажется, вопросы не будут касаться меня и Снейпа. — Философский камень? Тот самый? — Если ты про камень, который может давать бессмертие и создавать золото? То да, тот самый, — откусывая большой кусок, ответил я. Безумный голод терзал желудок. Скорее всего, это действие крови и быстрой регенерации. — В каких ты отношениях с Северусом, — он выделил интонацией имя, — Снейпом? Рано я успокоился. — Ни в каких, — серьезно ответил я. — Он спас мне жизнь в прошлом, я благодарен ему и просто хочу вернуть долг. — Настолько благодарен, что взял его имя? — голубые глаза резанули будто скальпель. Я отложил несчастный хлеб и выпрямился на стуле. — Все сложно. Я не могу тебе все рассказать, потому что я не знаю с чего начать. Да ты и не поверишь в такие вещи. Моя прошлая жизнь — это ложь, страшная сказка для детей, как не надо делать. Уилл выпустил густое облако дыма, которое долго рассеивалось между нами. Я не мог разобрать выражение его лица. Лучи солнца вдруг упали в стекла очков, которые отразили свет будто в зеркале. — Ешь, тебе нужны силы, — он поднялся и выключил орущий на всю кухню чайник. Секунду спустя передо мной стояла большая кружка с дымящимся чаем. А Уилл остался возле окна там, где стоял Снейп. — Иди отдыхай, — не глядя на меня, сказал он, когда на столе осталась пустая посуда. Я не хотел, чтобы наши с ним отношения ухудшились. Я чувствовал себя виноватым перед ним, но ничего не мог сделать. Может, лучше стереть ему память? Но это было нечестно. Это тоже самое, что если бы кто-то стер мои воспоминания о нем. Уилл проводил меня в спальню, заставил лечь на постель, а сам сел рядом. Он курил уже третью сигарету подряд, это говорило о том, что он или расстроен, или злится, или волнуется, или все вместе. — Уилл? — позвал я. Он молчал, смотрел в окно, а потом, выдохнув дым, смял сигарету в ладони. — Не хочу тебя ему отдавать, — прошептал он, наклоняясь к моим губам. — Не хочу. Горький вкус сигареты, гибкий язык и ревность обожгли поцелуем. — Пусть попробует забрать! Я хотел сказать, что это не так, что между мной и Снейпом ничего нет, что он все придумывает и не о чем беспокоиться. Но я не мог выдавить из себя ни звука, только отвечал на жадный и нетерпящий возражения поцелуй.