Твое имя

В комнате, в которой я очнулся, потолок и стены заливал красно-рыжий свет. С трудом сев на постель, я увидел возле окна Уилла, который смотрел на улицу. — Уи… — попытался позвать, но тут же закашлял, хватаясь за намазанное чем-то остропахнущим горло. Руки, торс и левое бедро были туго стянуты белыми бинтами так, что мышцы начали неметь. — Горит, — выдохнул он, чуть отодвигаясь в сторону. И я увидел, как прекрасный магазинчик «Всевозможные волшебные вредилки» пылал огромным красным костром. От жара взрывались стекла, трещала древесина, плавилась краска и горящими каплями стекала на брусчатку. Большая движущаяся кукла Уизли, которая, приветственно поднимая свою шляпу, приглашала посетителей, сейчас пугала сожженным лицом, больше напоминавшим фильм ужасов. Я невольно закрыл глаза, пряча лицо в ладонях. Руквуд добрался и до них. Это было логично, что я пойду к Рону, потому что больше не к кому. И Пожиратель решил довести работу до конца, показав насколько их намерения серьезны. Страдают все, что так или иначе связаны со мной. — Да ладно, не убивайся так, — послышался голос, — все застраховано, еще когда мы… с Фредом, несмотря ни на что, не закрывали магазин во время войны. Я поднял глаза, Джордж сидел на стуле, положив ноги на заваленный коробками стол, в руке у него блестел, ловя огненные блики, бокал с огневиски. Он неотрывно смотрел на горящий магазин, красный свет горел в его рыжих волосах. — Тем более, склад у нас не за магазином, — сказал Рон, заходя в комнату, — а здесь, — кивнул он головой на дверь позади себя. — Как и лаборатория. — Это придумал еще Фред, — подал голос Джордж, — не держать все в одном месте. И почему каждый раз, когда ты вляпываешься в какое-то дерьмо, оно с каждым разом все гуще и зловонней? Это было ужасно. Я не думал, что все так обернется. Я слышал гул огня, крики людей, вой пожарной сирены, взрывы фейерверков. — Кажется, огонь добрался до петард, сейчас бабахнет Адским драконом. Взрыв поистине был впечатляющим — разрывая магазин в щепки, над крышами домов взмылись пять огромных огненных драконов. Зарычав, они сделали круг и взорвались сотней маленьких фейерверков, которые разноцветным искрящимся дождем спустились вниз. — Неплохая реклама, — кивнул Джордж. Мне бы его оптимизма, потому что, судя по всему, дом на Гриммо тоже сгорел, Гермиона с Томом в опасности, за их жизни требуют Дары Смерти. А чтобы получить палочку, меня Руквуд захочет убить лично. Это не считая того, что я сжег магазин Уизли. Да, прав Джордж, в этот раз все намного хуже. Если бы меня просто хотели убить, это было бы не проблема — мне не привыкать, хоть и все твердят о ценности жизни, но куда ее девать, как не спасать тех, кто тебе дорог. Надо будет подготовиться, не лететь сломя голову… То, что я выживу, мало шансов, я едва выстоял против двух Невыразимцев, думаю, если бы Руквуду не помешал Кикимер, он бы легко закончил начатое. А сколько их там меня будет ждать. — Гарри, чем мы можем помочь? — тихо сказал Рон. — Гермиону ведь они поймали? Но я просто покачал головой, отрицая. Не хватало еще и Рона потерять. Он даже не представляет, с кем я связался. Нет. Моя ошибка, что я впутал сюда Гермиону, попросил у нее помощи. Не надо было. — Гарри, не бери на себя слишком много. — Услышал я голос Джорджа. — Не… — прохрипел я, не поднимая головы. Говорить было чудовищно больно, словно горло изнутри царапали наждачной бумагой, — не-т… Ва-м мало? Мага-зин… Мне не хотелось с ними спорить, что-то доказывать, приводить доводы, потому что все было бесполезно, они не стали бы меня слушать, уперлись бы рогом. Но я не могу забыть никого из тех, кто погиб на войне. Для этого я ушел из магического мира, чтобы больше не подвергать опасности чужие жизни. Пусть сколько угодно обвиняют меня в том, что я беру на себя слишком много. Но никто из них не был на моем месте, я делаю выбор — самому в одиночку бороться. Как и всегда… Я с силой сжал волосы, пытаясь болью заглушить боль. Я пойду до конца. Один. — О боже, — потрясенно выдохнул Рон, а я почувствовал, как кипящее злостью сердце успокоилось — в душе появилась слабая надежда, что я делаю все правильно. Рук коснулось тепло, которое растеклось по телу, отгоняя холод и страх, что остался после страшного сна и жуткой стычки с Невыразимцами. Я увидел перед собой патронус, изящная лань склонила голову, смотря на меня серебряными глазами. — Ка-к… не-вижу теб-я, — тихо сказал я, поднимая руку и гладя ее. — Где ты? — раздался совсем не милый, хриплый и суровый голос — диссонанс формы и содержания. — На-проти-в горя-щего ма-зина, — хрипло ответил я, заходясь в приступе кашля. Лань развернулась и, пройдя несколько шагов по комнате, исчезла, словно ее и не было. — Гарри, какого черта? — Рон смотрел на меня широко распахнутыми глазами. — Это же та самая лань, что была возле озера, когда я… Но тихий хлопок прервал его — посреди комнаты на месте, где только что исчезла лань, появился закутанный в черный плащ Снейп. Джордж и Рон стремительно повскакивали со своих мест и окружили его, держа на прицеле своих палочек. Но Снейпу, похоже, было на них плевать, он уставился на меня, а я на него. И, видно, он тоже столкнулся с Невыразимцами и Руквудом, об этом говорил порез на лице, который шел ото лба, разрезая бровь, через правый глаз до середины щеки. Рана была глубокой, но не достаточной, чтобы повредить глазное яблоко. — Гд… ты… бы-л? И, конечно же, меня проигнорировали. Подойдя ближе, он взял меня за подбородок, заставляя задрать голову и открыть шею. — Рука Ашуры, — тихо сказал Северус себе под нос, будто совсем меня не замечая. — Я спро-ил, гд… ты был? — скидывая его руку и вставая, повторил я. В душе просто все разрывалось от злости. Я не знал, что хотел больше всего: обнять его, потому что как только он появился, мне стало спокойнее, или ударить за то, что опять бросил меня. Мы стояли напротив друг друга злые и напряженные, я с вызовом смотрел в черные глаза, в которых отражался огонь от догорающего магазина. Но Снейп вдруг усмехнулся и толкнул меня на кровать, заставляя упасть на задницу, я зашипел сквозь стиснутые зубы. А потом жесткая рука снова задрала мой подбородок. — А-а-а! — И чудовищная боль вспыхнула с новой силой. Казалось, шея плавилась, горела заживо, стекала кровью на плечи и грудь. — Гарри! — сквозь гул услышал я крик Рона. И тут все прекратилось, я схватился за горло и почувствовал под руками гладкую здоровую кожу. — А вот теперь говори все, что ты там хотел, — сказал Снейп и сел на стул, беря со стола бокал виски, который пил Джордж. Я посмотрел на Рона, который буквально висел на Джордже, останавливая его от того, чтобы не кинуться на Снейпа. Рядом стоял Уилл, на плече которого сидела миниатюрная копия венгерской хвостороги. Дракончик забавно цеплялся за длинные пряди волос и выпускал небольшое облачко огня, будто живая зажигалка. — Мне надоело, что ты вечно куда-то исчезаешь, — сказал я, хватая его за длинные роскошные волосы и накручивая на кулак прядь. — Достало, что ты целуешь, а потом швыряешь, будто я какая тряпка, об которую ты вытер ноги. Достало, что ты исчезаешь, когда ты так нужен! Меня достало, что ты игнорируешь меня. — Я натягивал волосы все сильнее и сильнее, теперь уже его заставляя запрокидывать голову. — У них Том и Гермиона, и за их жизни требуют Дары Смерти. — И что ты будешь делать? — спокойно спросил Северус, будто я не сдирал с него скальп. — Убить всех. — Как? В их распоряжении такие заклинания, что тебе, сопляку, даже в страшном сне не приснится. Ворвешься к ним и всех раскидаешь своей запредельной силой? — Я убил одного Невыразимца, а второго ранил, — наклонившись к его губам, я прошептал: — убью и остальных. — Они уже бессмертны! — резко вставая и скидывая мою руку, взревел Снейп. — Убить их не так-то просто! — Ты ведь знаешь, что меня это не остановит, — сказал я. — Ты готов опять умереть? Опять пожертвовать своей жизнью ради кого-то? Ты так и не поумнел, Поттер, — покачал он головой. — Да! — закричал я. — Готов умереть, потому что мы оба знаем, что только принеся себя в жертву, можно спасти тех, кого любишь. — Иногда даже этого не достаточно, — он очень грустно посмотрел на меня. — Что толку, что ты умрешь? Они перешагнут через твой труп и пойдут дальше убивать. Я молчал, не зная, что возразить на это. Он прав. Но только, если я не убью их первыми. А еще я не понимал, почему он здесь, почему спорит со мной, если все для себя решил: я — балласт. Но он здесь, хотя ясно дал понять, что все только на один раз и между нами ничего нет. Но сейчас я уже не хотел, чтобы между нами все так просто кончалось. Северус внимательно смотрел на меня, взвешивая что-то в голове. — Пойдешь со мной в ад? — вдруг спросил он, протягивая мне руку. Я с шоком уставился на него. — Гарри! — крикнул Уильям. Он стоял возле Джорджа, и по тому, как соприкасались их плечи, я понял, что теперь мне можно уходить. Это все было неплохо — мои спокойные несколько лет в окружении хороших людей. Уильям все поймет, хотя это ему не нужно понимать и помнить. Помнить меня. — Смотри не отстань от меня, — сказал я, берясь за протянутую руку. Ладонь в моих руках была ледяной, но крепкой и сильной. — Рон, дашь мне что-нибудь из одежды? — Я, конечно, ни хрена не понимаю, — вздохнул он, — и ваше чудесное воскрешение тем более, профессор. Но я видел этот патронус тогда и думаю, если бы вы были на стороне Того-кого-нельзя-называть, вряд ли бы вы лечили Гарри. — Вижу ответственность вам к лицу, мистер Уизли. — Вы отрезали мне ухо, — сказал Джордж, гневно сверкая глазами. — Я не отличаюсь милосердием, и если бы вы со мной столкнулись на полном серьезе, вы бы не отделались отрезанным ухом. Я натянул старые джинсы и теплый свитер, которые нашел для меня Рон. — Мне очень жаль магазин, — тихо сказал я. — К черту его, спаси Гермиону, — ответил он, пристально смотря мне в глаза. — Обещаю. Кикимер! — позвал я. В углу, между шкафом и стеной, что-то за шебуршало, и на красный свет вышел домовик. — Я приказываю тебе служить семье Уизли. Пойдешь к ним? — Зачем волшебник спрашивает, раз отдал приказ? — прокряхтел эльф, смотря на меня большими глазами. — Потому что тебе им служить. Я благодарю тебя за то, что спас мою жизнь, но оставаться со мной больше нельзя. Тебе нужен хороший хозяин. Так будет лучше для всех, я не вспоминал о брошенном домовике долгие годы, какой из меня хозяин? А Рон о нем заботился. Пусть хоть так, но это компенсирует Уизли то, что по моей вине сгорел магазин. — Я согласен, — медленно кивнул Кикимер, после долгого молчания. Я взял свои вещи, которые лежали на прикроватной тумбочке. Маленький мешочек с Воскрешающим камнем и старой палочкой я повесил на грудь, а пустой револьвер засунул за пояс джинсов — толку от него нет, но лучше вернуть его Тому. Я обязательно верну его. — Этого всего не должно было быть, — начал я. — Это моя ошибка, что я впутал столько людей, — я поднял Бузинную палочку и прицелился Уиллу в лоб. — Этот мир не так прекрасен, как ты думаешь. — Гарри, пожалуйста, — тихо прошептал он, видно, понимая, что я хочу стереть ему память. Сильнее сжав палочку, которая вдруг задрожала в моей руке, я вспомнил, что испытывал, когда Хагрид сказал мне, что я волшебник. Надежда… Надежда, что все изменится, что я найду место, где смогу быть самим собой. — Пожалуйста, — умолял он, пронзая меня своим глазами. Но Уилл — магл, не волшебник, может ли он жить здесь в окружении магии? Может ли он понять этот мир? — Маглам нет места в мире магов, — ответил я и опустил руку, — так говорит Министерство, которое я никогда не слушаю. Позаботься о нем, Джордж. Я подошел к Северусу и обнял его, а он, укрыв меня своим пахнущим кровью плащом, тут же аппарировал нас. Мы очутились в той самой комнате, где все случилось между нами. Я оглянулся во тьме, замечая разбросанные бутылки с зельями и одежду. Он возвращался сюда... А меня не было. Как-то не можем мы совпасть, все время кто-то из нас уходит. Тяжело выдохнув, как очень уставший человек, Северус сел на кровать, и только теперь я разглядел, какое бледное у него лицо. В сумерках ночи оно практически светилось лунным светом, только черным росчерком шел глубокий шрам на лице. Стянув мантию и бросая ее на пол, он сурово посмотрел на меня. — Мне хочется рассмеяться от иронии судьбы, — сказал Снейп, — что из всех миллионов людей Англии именно ты нашел меня. Глаза бы мои тебя не видели. Я сел прямо на пол напротив него и невольно улыбнулся на такое заявление, учитывая его последнюю просьбу перед смертью. — Когда я только приехал в Глазго, думал, что все позади, что больше не будет озер с инфери, огромных пауков, дементоров, зеленых лучей и криков мамы. — Я чуть подполз к нему, садясь между широко расставленных ног. — Но я чудовищно ошибся, таких кошмаров я в жизни еще никогда не видел. Все во мне кричало от ужаса, я был переломан внутри, разбит и убит. Не было никого рядом, всегда один, всегда против всех. Я положил голову ему на колено. Лицо Снейпа терялось в тени, только несколько длинных прядей легко, будто щеточки кисточки, мазнули мою щеку. — Твои глаза снились чаще всего… Северус, — прошептал я, а нога под моей головой чуть вздрогнула. — Когда Невыразимец сжигал мою шею, я вспомнил самого смелого человека, который ничего не боялся в своей жизни. Я взял твое имя не просто из прихоти или сентиментальности, каждый раз, когда кто-нибудь называл меня им, я вспоминал тебя. И все мои страхи уходили, все кошмары оставались там в другой душе, у другого человека. Но ты пришел и забрал у меня свое имя. Я поднял голову, посмотрел на Северуса, осторожно завел прядь волос за ухо, скользнул по острой скуле и, приподнимаясь на коленях, потянулся к его губам своими. — Чтобы пойти в ад, дай мне то, что удержит меня от падения в бездну, — прошептал я, чуть касаясь холодной кожи и сжимая руками крепкие плечи. Мои ладони прилипли к черной ткани, и я с удивлением понял, что он весь изранен — кровь пропитала все вещи, даже на моей щеке отпечаталось красное пятно, пока я лежал на его ноге. — У тебя кровь, — сказал я, смотря на свои окровавленные ладони. — И что ты хочешь, чтобы я тебе дал взамен? — спросил он, не слушая меня. — Что? Он схватил меня за запястья, больно сжимая, а черные глаза впились в лицо. — Думаешь, я такой милый, добрый, понимающий, как твой расчудесный бывший? Думаешь, моя жизнь похожа на сказку? Думаешь, мы будем миловаться каждое утро в постели, даря друг другу ласки и тепло? У меня ничего нет, чтобы тебе дать. Ты сам себе все выдумал, но оставь это для кого-то другого, потому что я тебе не верю. С каждым его словом во мне сжималась пружина из упрямства и протеста, хотелось вопреки всему доказать обратное. — У меня тоже ничего нет, — зло сказал я, вырывая руки, — и раз ты упертый… Я возьму сам! И толкнув его в плечи, заставляя лечь на кровать, я резко поднялся с пола и оседлал его бедра. — О да, ты не милый, — кивнул я, разрывая рубашку. Пуговицы с глухим звоном полетели в разные стороны, а мокрая от крови ткань туго заскрипела, — и не добрый, — я с удовольствием огладил белую кожу, покрытую кровавыми разводами. На ребрах кровоточили глубокие порезы, такие же, какими меня наградил Руквуд. — И не понимающий. Да ты просто тупой дуб! Глаза напротив зло прищурились, но все-таки Снейп лежал неподвижно, наблюдая за мной, но это была обманчивая покорность — в любой момент он мог скинуть меня. Если бы я позволил. Сейчас я едва уступаю ему в силе и в гневе. — Сказку я не хочу, мне достаточно кофе по утрам и хорошего секса. Ну как, можешь мне это дать? — спросил я, стягивая с себя свитер и бросая его на пол. — Или это для тебя недоступно? Потому что то примитивное соитие меня не впечатлило. — Не зарывайся… — прорычал Северус. — Что там дальше, — улыбнулся я, не обращая внимания на угрозу, и потянул за пуговицы джинсов, — тепло и ласка? Этот пункт мне нравится, но ты против него. В таком случае, я наложу Остолбеней и сам затискаю и вылижу тебя с ног до головы. Я ничего особо не придумывал, потому что во всем виноват только ты! Какого черта ты украл мою душу?! Наверное, это должно было случиться: годами сдерживаемый гнев, страх, желание и отчаяние наконец встретили человека, который был причиной всему. Его чертовы глаза! Он даже не понимает, что наделал. Строит из себя поруганную невинность — видите ли ему не нравятся измены, не нравится, когда на нем виснут. Миловаться он не хочет! Я судорожно рвал с него штаны, царапая бледную кожу короткими ногтями. Свет мимо проезжающей машины скользнул по стенам, освещая нас. Внизу громко хлопнула дверь, послышался глухой кашель. Все замолкло и снова погрузилось в полумрак. — У тебя последняя попытка меня оттолкнуть или так и будешь молчать? — спросил я, нависая над ним, оперевшись руками возле головы. — Жду, когда ты успокоишься, — спокойно ответил Снейп. — Да? Такими темпами я сыграю в ролевушку «Насильник и его бревно». Все нервы мне вымотал. — Ха-ха-ха, — неожиданно хрипло засмеялся Северус. — Я-то? — Заткнись! — сказал и сам его заткнул глубоким поцелуем. Правда это было больше похоже на то, будто я хотел его сожрать. Больно стягивая кулаками волосы на голове, я жестко фиксировал его, чтобы не вертелся и не пытался уклониться. Вдруг сильные пальцы впились в ногу, и я вздрогнул от боли. Этой заминки хватило, чтобы Снейп легко перевернул меня на спину и прижал к кровати. — Ты… ты… — рычал я, дергая его за волосы, чтобы вернуть главенствующее положение. Но его, кажется, забавляло это, потому что тонкие губы растянулись в улыбке со смесью оскала. — Что я? — глумился он. — Выебу, вот что! — орал я, пытаясь спихнуть его ногой, чтобы он слетел с кровати. Но Северус ловко схватил ногу за щиколотку и потянул с меня джинсы. Ну до чего же он сильный! Я честно отбивался, насколько это возможно с раненой ногой, но проще Невыразимца победить, чем его. В итоге через несколько секунд я оказался голый с Северусом между разведенных бедер. — Как после всего ты смог остаться тем, кем ты был всегда, — очень тихо прошептал он, скользя руками по моему телу — бинты сами собой расслаблялись и опадали, открывая четкие росчерки глубоких ран, которые совершенно не затягивались. — Я изменился. — Нет, — качая головой, Снейп наклонился, я почувствовал, как гибкий влажный язык прошелся по ребрам. Я наконец сдернул с него черную липкую от крови рубашку, и увидел страшные раны, которые пересекали плечи, мускулы рук, ребра, будто кто-то симметрично провел ножами. Капли крови выступали из ран и стекали вниз, раскрашивая кожу в красный, вот только в темноте комнаты кровь выглядела черной и пахла сладковато. Почему-то моя злость вдруг замерла, что-то было в этом притягательное, но это не было похоже на то, как его тело выглядело, когда я его нашел. Я чуть приподнялся и поцеловал в раненое плечо, тоже языком слизывая его кровь, пробуя ее на вкус. Запах травы и горького алкоголя, огня и пепла, смерти и желания. — Ты пахнешь, как самое грязное предложение, от которого невозможно отказаться, Северус, — прошептал я, скользя языком по длинной шее. И я даже не почувствовал, а скорее услышал его улыбку. Все было в этот раз очень странно, порой слишком медленно, когда он входил в меня и слишком остро, когда его глаза жгли меня насквозь. А потом я сидел на нем сверху, бесстыдно прогибаясь в пояснице и откидывая назад голову, его пальцы сжимали мои бедра, гладили ягодицы, и я откровенно стонал в голос, заводя нас обоих до предела. — Только скажи, что ты не думал об этом, когда смотрел в мои глаза, — сказал я, особенно глубоко беря в себя его член. — Признаюсь, — выдыхал он, сдерживаясь, — так далеко моя фантазия не заходила. — А куда она заходила? Я мокрый в квиддичном душе? Или в спальне Гриффиндора переодеваюсь? — Ты слишком много болтаешь, Поттер, — прищуривая глаза, ответил он и сжал мой член, наказывая за дерзость. — Черта с два, — зашипел я и тоже сжал внутренние мышцы так, что он тихо зарычал. — Я хочу, чтобы ты признал, что я изменился. — И тогда ты перестанешь отрывать мой член своей задницей? — И какая же ты язва, — улыбнулся я. С ним было просто, не надо было себя сдерживать, останавливать дикие порывы. Просто хотелось быть собой и даже больше — я хотел показать ему себя, каким я могу быть, когда чувствую в себе жажду жизни в шаге от чистого самоубийства. Я лежал на нем, отходя от острого болезненного удовольствия. Его глубокое горячее дыхание обжигало висок, а руки гладили мою мокрую спину. Мы были перемазаны моей и его кровью, словно не занимались любовью, а убивали. — Ты остался таким же, это видно в твоих глазах, — сказал он. — Слепая наивность. — Я не наи… — Не спорь, — строго перебил он, — я не говорю, что это плохо. Да, ты вырос, и тело твое изменилось, — ладонь огладила ягодицы. — Но вот душа так и осталась разбитой — твои же слова. — Не хочу больше бояться. — За столько лет… я много раз думал о тебе, вспоминал. Трудно победить демонов внутри себя — они держат посильнее любых оков. Бежать бессмысленно. — Я хотел начать новую жизнь, — солгал я, чувствуя, что этот разговор очень важен для нас обоих. Ведь мы впервые нормально разговариваем, а не выясняем отношения, которых нет. Мне многое хотелось спросить, узнать, что на самом деле было тогда на войне и почему все так вышло? — Но знаешь, — прошептал Северус, — чем сильнее тебе сжимают оковы, тем больше в тебе растет злость. Я зацепился за жажду мести, чтобы выстоять. А ты не такой. — Есть ли надежда? — А нужна ли она? — вздохнул он и зашевелился подо мной. — Ты куда? — всполошился я, сильнее сжимая его и не давая выбраться. — В туалет, Поттер, — уже откровенно отталкивая меня за плечи, проворчал он. — Я с тобой. Я едва успел поймать дверь, которую Снейп решил захлопнуть перед моим носом. И теперь в скудном желтом свете ванной комнаты я мог разглядеть его тело — всю спину покрывали росчерки порезов, словно кто-то швырял в него ножи. — Это новый твой фетиш? — спросил Северус, подходя к унитазу. — Или новый способ меня достать? — Может, это моя мечта — увидеть тебя в туалете. Я даже могу подержать, если тебе тяжело, — улыбнулся я, за что тут же получил суровый и чуть насмешливый взгляд из-за плеча. — Это был такой комплимент? Я только поднял бровь, не отрицая, не соглашаясь, хотя согласиться было с чем, и обнял его за плечи, пряча нос в длинных спутанных волосах, местами явно оборванных. — Тебе всегда нужно на ком-то виснуть? — отозвался он. — Только на тебе. В итоге он на руках отнес меня на кровать обратно, потому что ногу свело судорогой. Все тело представляло собой сплошной синяк - и это после того как я полетал по стенам. Северус согнул мое колено, я чувствовал как кости ходили под кожей. —Все плохо? — спросил я. — Жаль, что крови больше нет, — покачал он головой, скользя кончиками пальцев от лодыжки по внутренней стороне бедра. — Можно же купить. — Тебе просто чертовски тогда повезло, что ты нашел нужного человека. Как обычно со своим везением. Ты хоть знаешь, что кровь единорога не продают в каждой лавке, а если продают, то только проверенным покупателям. — Он сильно прижал ладонь к ране и попросил: — не шевелись. Я смотрел, как он наклонился к колену, как длинные волосы соскользнули с плеч, как бледные губы зашептали слова на латыни. Ничего подобного я не чувствовал с Уиллом. Безумный секс на столах морга, бесшабашность в фонтане с шотландкой на плече, споры кто больше выпьет — это все детские игры. С Северусом все не так. Резко поднявшись, я накрыл ладони и потянулся к его губам. — Я же сказ… — попытался возмутиться он, но я смял протест жестким поцелуем. — Северус, — прошептал я, смотря ему в глаза, — я… — и тут же замолчал, сжал челюсть, чтобы не ляпнуть то, о чем потом буду сожалеть. Но он покачал головой, отворачиваясь от меня, и сильнее прижал ладонь к колену, снова шепча заклинание. Сквозь пальцы заклубился черный дым, а нога неприятно зачесалась. Когда он убрал руку, не осталась даже шрама. — Это сильная магия, но использовать ее опасно. — А как же ты? — С этим потом разберемся, нужно поспать немного, утром пойдем в Министерство. — Они там? — Да. — Ты ведь не наложишь на меня Сонное? — как-то наивно спросил я, укладываясь рядом на остывшую постель. Больше всего я не хотел опять проснуться в одиночестве, совершенно сбитый с толку, не знающий куда идти и к кому. — Я так не сделаю, — сказал он, взмахивая рукой и накладывая на одеяло Согревающее, — лучше тебя держать при себе, а то ты вечно действуешь против планов. А мне кажется, я всегда действую по плану и предсказуемо, ведь это так по-поттеровски — бросаться в огонь, спасая друзей, совать нос не в свои дела, лезть, куда не просят. И желать то, что невозможно.