Извращенцы

      Виктор Александрович Астафьев — альфа. Типичный самец со всеми вытекающими. Каждый, кто встречал его, капитулировал перед его умом и харизмой, что помогло ему стать главой успешной фармацевтической компании — «Argent-A». А еще от него текут даже беты хоть и нечем, но для Астафьева всегда пожалуйста. Ведь невозможно остаться равнодушным к мощной рельефной фигуре; невозможно проигнорировать хищную улыбку и лукавый прищур черных, как ночь, глаз; невозможно не захотеть запустить пальцы в шоколадные кудри и никак нельзя не покориться его ауре лидера и образу старшего брата. Астафьев был очень хорош, но почему-то со всеми своими плюсами и в тридцать оставался совершенно одиноким.       А еще Виктор Александрович Астафьев — извращенец: когда он проснулся голым и связанным на кровати, а напротив сидел сильный альфа, его член заинтересованно дернулся.       Яркий свет просто не мог пробиться сквозь тяжелые изумрудные шторы с золотым узором, но зато красиво оттенял тело на белых простынях и позволял похитителю видеть все отчетливо, но в приглушенном, мягком свете. К кованным изголовью и изножью красивой, массивной кровати были прикреплены ремешки, которые сковывали пленника. Его тело бугрилось мускулами и почти горело под тяжелым взглядом мужчины напротив. А тот в свою очередь сидел в кресле и цедил виски.       Станислав Олегович Верницкий — альфа. Всю жизнь он добивался всего своими силами. Усердным трудом он окончил с отличием школу, потом с красным дипломом университет и ими же заработал славу лучшего пластического хирурга и пост директора клиники, специализирующейся на пластике — «Идеал-Х».       А еще Станислав Олегович Верницкий — извращенец. Еще в медицинском университете он засматривался на самого популярного альфу. Он глаз не мог отвести от того, как черная футболка обтягивает широкую накаченную грудь при вдохе. Он заводился, когда замечал, как хищно блестят глаза, щурясь, заприметив жертву на ночь. Он почти кончал, когда видел, как с грацией пантеры набрасывается на широкие, накаченные плечи куртка. И ему безумно импонировало то, как прямо, со знанием своего заслуженного превосходства, но без брезгливости смотрит взгляд.       Станислав был с омегами, бетами и пару раз нагибал слабеньких альфят, которые, кичась своей молодостью, хотели пойти против системы. Но даже в свои тридцать лет помнил разворот широких мощных плеч и накаченную задницу. Странно, но частенько снился ему приставучий образ сокурсника. Поэтому, когда он увидел того за барной стойкой любимого клуба, то шальная мысль и алкоголь заставили заплатить омежке за подсыпание в бокал Виктора снотворного, заставили прикинуться другом и забрать его к себе, раздеть сначала глазами, а потом и руками и, поняв, что не сможет отпустить его, привязать к кровати. Правда, с выветриванием алкоголя сирена в голове начала вопить, что здоровенный половозрелый альфа, при желании, после развязывания и убить может. Тогда, дабы не струхнуть, Стас решил подкрепить потрясающий запах Виктора — виски с табаком — настоящим напитком. И честно, он не знал, что делать, когда его персональное наваждение проснется.       Астафьев приходил в сознание постепенно, будто морфий и бодрствование перетягивали его с одной стороны на другую в борьбе. То он чувствовал, что контролирует своё тело, то опять видел дымку перед глазами и ощущал бессилие. Но самое странное, что когда ему удалось окончательно побороть сон, то при попытке перевернуться на живот понял, что связан. — Что здесь, чёрт возьми, происходит?! — прошипел пленник, дергая руками и ногами в тщетной попытке освободиться.       Прямо перед собой Виктор увидел мужчину, которого было сложно рассмотреть из-за плохого освещения. Только слегка поблескивали в полумраке белые волосы до плеч, и в нос бил запах медицинского спирта, который явно принадлежал альфе. На вопрос блондин не ответил, только грациозно встал с кресла, отставив бокал на чайный столик, и стал приближаться к кровати. Чем ближе подходил альфа, тем больше мог рассмотреть Виктор. Мужчина шел к нему медленно и было видно, как его жилистые мышцы перекатываются под небрежно наброшенной рубашкой; как правая рука что-то с такой силой сжимает, что становятся видны замысловатые рисунки вен; как горят синим пламенем холодные глаза. И Виктору очень нравилось то, что он видел.       Астафьев пробовал в постели, кажется, все. И ему откровенно было скучно, так что в клуб он пошел в надежде, хоть как-то заглушить одиночество и апатию. А тут, как по заказу, подфартило. Ведь смутно знакомый мужчина, идущий к нему, буквально пожирал глазами. Интерес у похитителя к его персоне явно был сексуальный, и осознание этого заставляло мурашки бегать по коже. Скрывать возбуждение становилось все сложней, а сердце в груди решило научиться танцевать чечётку. И Виктор из последних сил удерживал на лице маску агрессии и непонимания.       Светловолосый альфа подошел к кровати и навис над пленником. Он был так близко, что его сильный, густой запах обезоруживал и подчинял даже такого альфу, как Виктор. — А, собственно, ничего эдакого. Простые движения, — почти примирительно промурлыкал возле уха Виктора альфа, пленник злобно дернулся и открыл было рот для якобы гневной тирады, как платок запечатал ему рот. Верницкий слегка отошел, словно любуясь проделанной работой, в то время как другой альфа пытался освободиться. Потом похититель опять приблизился и прошел невесомой лаской по стальным кубикам пресса, те под его рукой напряглись, становясь еще более выраженными. Соскользнул на бедро и по внешней стороне погладил до самой ступни. Та дернулась, стряхивая прикосновение, но рука оказалась настойчивее и зафиксировала ногу прямо напротив лица Станислава, и он приник к ней, зубами прикусывая кожу, пробуя и дразня нервные окончания. Поиграв с пальчиками ног и расцеловав лодыжку, блондин обеими руками взялся за ноги Виктора и, слегка раздвинув их, уместился между. Подул на уже полувставший член и стал мять крепкие, литые бедра, вдыхая концентрированный запах альфы под ним. Облизнул крупную головку, нежно царапая живот, и стал с упоением сосать внушительный орган. Стас чувствовал почти детский восторг. Мужчина отзывался на его ласки и шумно дышал. Астафьев сжимал ремешки, которые связывали его, до боли в руках и вздрагивал с каждым движением мокрого, широкого языка по коже. Он не мог понять, почему так реагирует на этого самца. Удовольствие такой силы он давно не испытывал, занимаясь сексом, как говорится «для здоровья», а тут Виктор чувствовал целый калейдоскоп эмоций и ощущений. Вдруг Верницкий переключился на стройные бока, кусал их и облизывал, доходил языком до сосков и истязал их, не забывая надрачивать своему альфе. Ох, как хорошо звучит! Стас облизал ключицы и со скрытым страхом, посмотрел в глаза пленнику. Там он увидел туман желания и какой-то агрессивный интерес, словно на слабо его брали. Странно…       Но желанное тело было сейчас важнее и доступнее мыслей Виктора. Поэтому белокурый опять припал к накаченной груди, легкий покров тонких, темных волосков приятно защекотал щеку, и Стас зажмурился на секунду от этого ощущения на своей коже. Потом лаская, облизывая, снова стал исследовать привлекательный торс. Дошел до налитой силой плоти и опять погрузил ее в свой жадный рот, смакуя терпкий вкус на языке. Руки гладили бедра, и одна из них ненавязчиво продвигалась к сфинктеру. Хотелось погрузиться всем своим естеством в этого горячего, желанного мужчину. А еще было по-животному страшно. Словно мечтал прыгнуть с парашюта и уже на выходе из самолета понял, что вообще-то забыл положить в рюкзак, собственно, сам парашют. Но Стас был альфой и умел не показывать свои терзания, и оставался холодным и сосредоточенным.       Виктор был в шоке! В каждом движении его похитителя чувствовалось неприкрытое обожание. Словно драгоценную монетку полируют раз за разом снова и снова, любуются и вертят в руках и так постоянно. От ласк мужчины хотелось плавиться, такими жаркими были руки и сводящие с ума поцелуи. Радовало, что «пленитель» не относился к Виктору, как к омеге. И от этого было как-то свободно и правильно. Молчаливое, заочное доверие одолело Астафьевым, и тело его расслабилось. Как раз вовремя, так как палец смазанный, скорее всего слюной, начал настойчиво гладить и разминать анус. Незнающая такого обращения дырочка не хотела раскрываться, но подогреваемый жутким адреналином и желанием Виктор насильно заставил мышцы расслабиться, так как очень уж хотелось испытывать и дальше эти острые ощущения. В сухое, горячее нутро проник палец и стал двигаться по кругу, гладя упругие стенки. Потом добавились второй и третий, растягивая и расслабляя. Сначала Вите было странно и дискомфортно, но чем легче и глубже входили пальцы, тем становилось горячее и слаще. Потом альфа затронул внутри что-то, что запустило в организме волны чистого удовольствия. И пленник не выдержал, застонал в платок утробно и протяжно. Было невозможно сдержаться! Лава растекалась от задницы к паху, будоражила нервные окончания во всем теле, заставляя тугой узел жара скручиваться в низу живота.       Стас, услышав сладкие тихие стоны-мычания, сам взорвался, словно фейерверком, а почему же словно, если и правда кончил постыдно в трусы от того, что может сейчас вкушать это тело и от того, что оно ему трепетно отвечает. Собственное возбуждение вернулось быстро, и вспомнилась давняя мечта оказаться в узком проходе Виктора. Спустив брюки и боксеры до колен, Верницкий приподнял за талию пленника и пристроился к нему в подобии позы лягушки. Член Стаса стал мазать по мошонке, пенису, ложбинке ягодиц Вити, размазывая их общие соки, наконец, надавил на мокрую звездочку и вошел медленно, но одним уверенным движением, потом замер, чтобы снова не спустить от эмоций и от восхитительной узости, приправленной резким криком-мычанием. Когда Стас почувствовал, что партнер расслабился, он осторожно двинулся и, не встретив сопротивления, стал плавно, качаясь на волнах блаженства, входить в жаркое нутро.       Мошонка билась о разгоряченную кожу, звуки мокрые, развратные оглушали и заводили еще больше. Бешеный темп вдруг стал необходим обоим. И они утонули в жгучем удовольствии, колком и остром. Все смешалось в один ядерный коктейль, и разрядка почти болезненная наступила одновременно, как только Стас мазнул уверенными движениями по плоти Виктора. Судорога прошибла насквозь, и они забились в надрывном оргазме, деля самое яркое ощущение на двоих.       Стас вышел из Вити и лег рядом, отвернулся, обняв по детски колени, запутался руками в волосах и начал думать. После оглушительной эйфории вдруг настигло осознание содеянного, и он запаниковал. — Если альфа сейчас скажет свое имя, развяжет и даст вон тот бокал с виски, то я его не только не убью, но и возможно заеду за реваншем на следующих выходных, — почти командным голосом сказал Виктор Астафьев, выплюнув платок и хитро косясь на вынужденного, но от этого не менее фееричного любовника. — Станислав…