Случайный Стайлз

Легкий прохладный ветер, проникший в дом через приоткрытое окно, пробежался по бледной коже парня мурашками. Мягкий свитер сминался с каждым его плавным движением, то задираясь, то опускаясь на коротковатые спальные шорты карамельного оттенка. Первые лучи весеннего солнца забрались в особняк, огладили лакированный диван и аккуратно коснулись шоколадных кудрей лежащего на нем Айзека. Он закинул ноги на спинку, уложил голову на одну из подушек, и, посмеиваясь, листал новостную ленту в одной из социальных сетей. Совсем рядом с ним, на кресле, Питер молча читал книгу, еле слышно шелестя потрепанными страницами и изредка приподнимая уголок губ в улыбке. Вместе с тихими голосами стаи сливалось тихое пение человека, разливающееся по дому теплом и дополняющим картину уютом. -Завтрак готов, -тихо протянул Стайлз, подтянув свитер на плечо, и чуть улыбнулся. Скотт отозвался ему ответной улыбкой и потянул Эллисон за руку, утягивая на кухню. Следом за ним потянулись и остальные, а Стилински незаметно прошмыгнул на второй этаж, в спальни. Остановившись у дубовой двери, он, глубоко вдохнув в легкие свежий воздух, постучал в дубовую дверь, к альфе. Через пару мгновений парень уже задвигал за собой щеколду, прошмыгнув в его комнату, и тихо выдохнул под смех из соседней спальни. С появлением пассии, Дерек сильно изменился — улыбка на его лице появлялась все чаще, смех стал откровеннее, а его хмуро-повадки превратились в воспоминания, которые проявлялись лишь иногда. Стая была этому откровенно рада, кроме, возможно, Питера и, пожалуй, Стайлза. В любом случае, ни тот, ни другой не показывали свою неприязнь, поэтому уже месяц они живут в приторном рае с пони, блюющими радугой, и кексиками на завтрак. Повторный тихий вздох сорвался с покусанных губ парня, и он, нахмурившись, второпях стянул с себя свитер. Вместо него он натянул футболку, поверх — излюбленную красную толстовку. Разыскав среди грязного белья из корзины черные скинни, он нацепил их на ноги, следом запихнул ступни в кроссовки и завязал погрызенные дворнягой шнурки. Схватив рюкзак, рваным движением натянул его на узкие плечи, прежде чем выйти из комнаты и тихо прикрыть за собой дверь. Он часто уходил так, под утро, приготовив завтрак и пожелав стае «приятного аппетита». Витиеватая лестница встретила его привычной пустотой, когда Стайлз, застегнув кофту, коснулся холодных перил. Ухватившись покрепче, Стилински принялся за спуск — это у него всегда давалось с трудом, поэтому чаще всего кончалось падением. Как только кроссовок коснулся паркета, его подхватили на руки и уверенными движениями понесли в столовую. По всей видимости, это был Питер. Слишком уж самоуверенно совершались шаги, да и в гуле стаи Стайлз не нашел его голоса. -Твоя задница проделает в моих коленях дырки, -ненавязчиво насмехнулся старший Хейл, усадив подростка к себе, а Стилински закатил глаза и покачал головой. -Поешь с нами? -Скотт чуть улыбнулся фыркнувшему лучшему другу. -Я уже поел, пока готовил. -Он врет? -Позвала Дерека Лотти, чуть приподняв голову, а Питер чуть было не закатил глаза — благо с самоконтролем у него было все в порядке. Он медленно обвил осиную талию Стайлза, в попытке успокоить, чуть наклонил голову вбок и нагло уложил голову на его плечо. Стилински только дернул уголком губ, еле заметно кивнув, потянулся за стаканом с соком и сделал несколько глотков. -Да, солнышко, -Дерек тут же расплылся в странной улыбке, и чмокнул ее в висок. -Мне пора, -протянул Стайлз, поджав губы, и Хейл-старший молча отпустил его. В другом случае он бы не сделал это, но парню явно нужно было уйти подальше от этой парочки, иначе он кого-нибудь убьет. Стилински быстро натянул на плечо рюкзак и поспешно покинул столовую. Вслед ему были посланы лишь непонятливые взгляды, и один, выразительный взгляд ярко-зеленых глаз.

***

Холодный поток ветра тащил Стайлза за собой, отдавался свистом в ушах, заглушал незаполненные идеями мысли, побуждая парня бестолково идти вглубь леса. Серые деревья стали еще более мрачными, темное небо, усыпанное маленькими звездами, держало яркий месяц, горящий все ярче с каждой ночью, пока полностью не сгорит, исчезнет из поля зрения. Через некоторое время он снова появится, чтобы светить путникам или мальчикам в красных толстовках, идущим на встречу концу. Стайлз никогда его таким не принимал. Не бывает единого конца для каждого из страдающих, всегда кто-то продолжает увядать, принимая вялые попытки отвлечься и жить дальше. Когда на истории человек ставит точку, он ставит ее только для себя. Для других участников она будет пеньком, корнем, о который они споткнутся, или же попытаются перепрыгнуть. Поэтому и суицид Стилински тоже считал абсурдным. Ведь ты не лишаешь жизни себя, ты только убегаешь от переживаний, обрубаешь возможный хороший конец. Ты забираешь себя у людей, которые любят твою эгоистичную душу. И Стайлз особо не задумывался над своей смертью, по-крайней мере до того момента, как увидел девушку Дерека на пороге дома. Пугающая тишина одного из полузаброшенных кладбищ затмила размышления Стайлза, когда он опустился к одной из плит, единственной чистой среди всех остальных, помятых, стертых и напрочь забытых.