I urgently need medical assistance

Утреннее кофе для Барбары священнее, чем воскресные молитвы для верующих или комик коны для гиков. Бодрящий карамельный латте – это то, без чего она уже к десяти часам дня начнёт превращаться в сгусток нервов и отчаяния, а к одиннадцати станет опаснее голодного мишки гризли. В том числе после ночной смены. Особенно после ночной смены, когда желание лечить, сменяется неконтролируемым желанием убивать! Но мисс Аллен хороший доктор. Она устало трёт переносицу и привычно отгоняет мысль, что ещё тринадцать часов работы она не выдержит. Выдержит. Это ведь далеко не первое её родео, и она, как и всегда, уходя домой оставит у заведующего отделением лишь приятное мнение о своей работоспособности. В холле шумят назойливые пациенты, которые, то ли от невменяемой боли, то ли от нечего делать, притопали в пропахшее медикаментами помещение уже к семи часам утра. Перед глазами отчего-то мельтешит университетский профессор по анатомии, который предвещал, что девушка не сможет построить успешную врачебную карьеру из-за постоянных опозданий и несерьёзного отношения к учёбе. Забавное воспоминание придаёт ей сил – побольше, чем экспериментальный энергетический батончик Циско. Барри даже не заметила, как дошла до прикрытой двери второй смотровой. Карточка на имя Леонарда Снарта была так же худа, как и бедная повесившаяся мышь в холодильнике любого студента. Аллен сдувает раздражительную чёлку назад и, заходя в кабинет, читает, что последний раз мужчина посещал их больницу пятнадцать лет назад. Ему поставили элементарный диагноз – гастрит, и пригласили на консультацию к гастроэнтерологу, после чего никто больного больше не видел. Любопытно. Врач дружелюбно, с улыбкой, поднимает свой взор и буквально теряет дар речи, промычав перед этим что-то неразборчивое. На осмотр к доктору обычно приходят пациенты с насморком, запором, сыпью, болями в желудке или голове, но ни как не с дыркой в животе. С пальцев мужчины капала кровь, и помещение заполнил запах железа. Барбара привыкла видеть такую картину лишь в реанимации, поэтому на мгновение застывает, но после, не собираясь и дальше мелить, кидает карточку на тумбочку со шприцами и в два шага подходит к больничному телефону. Она хочет поскорее вызвать носилки и реанимационную группу, пока пациент не потерял фатальное количество крови. Но ей это не удаётся. Леонард мгновенно оказывается рядом и хватает своего врача за руку, сгибаясь при этом в три погибели. — Не нужно никуда звонить и никого звать, – шипит он от боли. – Достань мне пулю здесь. Аллен даже не успевает толком подумать, прежде чем начинает возражать против такой глупости. — В смысле здесь достать? Вы с ума сошли? Это в первую очередь угроза вашей жизни, а я давала клятву не вредить… — Да пойми ты, – Снарт отходит обратно к кушетке, отпуская тонкое запястье, – произошёл несчастный случай на охоте. Вроде бы ничего серьёзного, пуля застряла не глубоко, а у моего хорошего друга из-за этого могут возникнуть большие проблемы. Может, ты войдёшь в положение и поможешь, а я тебе потом шоколадку куплю. В знак благодарности, а не в попытке так дёшево подкупить. Мужчина пытается хрипло смеяться, всё ещё держась за живот, а Барри залипает на морщинках у его серых глаз. Охотник значит. Ну, помочь в такой ситуации совсем не проблема, но врач никак не может откинуть мысль, что это серьёзное нарушение всех правил. Также девушка понимает, что у этого незнакомого глупого друга действительно возникнут неприятности из-за всего лишь несчастного случая, а она хорошо понимает как это хреново. Брюнетка кладёт телефон обратно и, неуверенно вздохнув, направляется к тумбочке, где лежат нужные инструменты и, разумеется, бинты. Леонард благодарно улыбается, а после сильно сжимает зубы, когда она начинает доставать пулю. Ну, уж простите, это не операционная и ничего обезболивающего нет. Уставшее сознание медика замечает, что пациент не издаёт ни звука, находит это весьма странным, а после откидывает это наблюдение куда-то подальше в подкорку воспоминаний. Сейчас не до этого. Пуля, вытащенная из очень сексуального пресса – это нельзя было не заметить! – совсем не похожа на крупный калибр охотничьего ружья. Аллен немного хмурится, ведь не глупый новичок, который никогда не сталкивался с огнестрелом, и вопросительно посматривает на вруна. — А теперь может быть, расскажешь правду? Барбара, слегка переборщив с давлением на иглу, медленно и аккуратно начинает зашивать рану, планируя дождаться ответа. А если этот засранец опять соврёт, то она ему ещё и рот зашьёт, просто потому что. И совесть её мучить не будет. — Я рассказал тебе правду, просто мы не с ружьями пошли и не на крупного зверя. Так, на белок, веселья ради, а для них и обычное оружие подойдёт. У моего друга есть разрешение на него, честно, – врун строит самое честное выражение лица из всех возможных, и именно поэтому ему ничерта не верят, – Да, вышло очень весело. Мужчина тихо хмыкает, явно думая о чём-то своём, а врач заканчивает процедуру и тут же отходит, чтобы положить инструменты в коробку для дезинфекции. Она немного смущена тем, что, не смотря на очевидную ложь, отчего-то доверяет Снарту. А ещё тем, что тот, кажется, заметил заинтересованный взгляд в сторону своего пресса. Господи, что она творит? Даже вездесущее «не навреди» не оправдывает девушку. — Советую ближайшие дни смеяться как можно меньше, в драки не влезать, а лучше вообще отлежаться сутки-другие на диване. Позаботьтесь о себе, Леонард. — Обязательно, мисс алые щёчки, обязательно. Придя домой после тяжёлой смены Барри переоделась, выпила таблетку от головы и спокойно легла в свою кровать, укрывшись мягким и тёплым одеялом. Фоном оставался включенным телевизор, на случай, если не удастся сразу же заснуть, который монотонно бормотал что-то на подобии: «Двое мужчин, которые сегодня ограбили центральный банк, так и не были найдены, но наш проверенный источник сообщает, что одного из них ранили. Если вы…». Но никто этого зануду из новостей уже не слышит, в квартире теперь обитает Морфей. Через два дня Аллен очень оригинальным способом подарят горький шоколад. Они ещё встретятся, оба это знают.