И та луна, и звёзды...

В лазарете было мало народу. Каин с Авелем точно были в ангаре, поэтому я спокойно мог навестить пострадавшего. Бледный боец, чей навигатор совершил непростительную глупость. Фобоса ждёт трибунал. - Привет, Мышонок, - я встал рядом с его койкой, смотря на парня. Он лениво повернул голову в мою сторону, ничего не сказав. Никто не удивлён. - Как ты? Вопрос без ответа. - Я надеюсь, что ты очень скоро оправишься. Я повёл двумя пальцами по его ладони. Деймос отвернулся, убрав руку. - Спасибо, - говорю по-русски, чтобы уж точно никто не подслушал нас. – За Селена. - Не за что, - хрипит тихо. Я улыбаюсь и ухожу из лазарета. Был очень сложный день. Эквинокс обязан был нас прикрыть, но Фобос повёл себя странно. Между ним и Деймосом возник конфликт в тот самый момент, когда в Эдифис целились. Селен пытался нас увести из-под прицела, но не успел увернуться, прицелиться даже. Я не успел выстрелить. Деймос не послушал Фобоса. Благодаря ему мы с Селеном живы. Когда корабль оказался в доке, мы с Каином вытаскивали Мышонка из кабины. Думали, он истёк кровью. Но обошлось. Каин его на руках потащил в лазарет. Мой напарник немного удивился такому жесту, но тактично промолчал. Авель же просто волновался. Думаю, после этой истории, Фобосу всё равно удастся как-то увильнуть от трибунала. Поговаривают, что у него богатая семья, которая просто подкупит коллегию и вернёт его на Землю. - Привет, - зайдя в каюту, я увидел Селена, который что-то делал с куском веревки. - Я тут... – он засмущался. – Как Деймос? Я знаю, что ты к нему ходил. - Как всегда молчалив. Выглядит неплохо. Что ты делаешь? - Небольшой подарок для него. Деймос часто бывает в грузовом. Я нашёл там вот эту вязь и хочу завязать прочный узел. - Зачем? - Просто. Я подошёл и поцеловал его в лоб. Он как обычно прикрыл глаза и улыбнулся. - Ложись спать, ты устал, - спокойно говорит, поглаживая меня по плечу. Киваю. - Релиант, помогите! – Селен был напуган. – Гелиос... Я понял, что он хотел сказать. Целиться. - Держитесь! – голос Авеля ободрил. – Мы рядом! - Бро, - Каин очень зло говорил по-русски, чтобы наши навигаторы не понимали о чём речь, - размозжи этих тварей как можно больше, а я уж оставшихся добью! - Понял. Я услышал кровожадный смех. Залп из десяти зарядов. А потом почувствовал жар и удар. Голос Селена был слишком громким: - Гелиос! Чёрт! Интерком, мы подбиты. Ждём помощи! Навигационная система вышла из строя... Рубка... Возможно скорейшая разгерметизация... Каин, Авель, пожалуйста, мы под прицелом... Гелиос! Гелиос! Немела рука, в рот заливала кровь. - Ты отдал Деймосу узелок? – спросил я почему-то, силясь не уснуть. - Да. Вчера. Гелиос, не спи. Говори со мной! Прошу, только не спи. - И та луна, и звёзды... - Интерком, возгорание… Релиант, мы не можем вас прикрыть... Фараон, отлично. Вытащите нас! Гелиос! Гелиос, не спи, говори! Руку я почти не чувствовал. Слегка размыто я видел Релиант, который отводил на себя внимание вражеской колонны. Фараон брал нас на буксир, как старую телегу... как в колониях. На помощь прилетел Тибериус. Голос Праксиса был резок. - Селен, - еле шепчу. Во рту слишком много крови, - ты как сам? - Ничего. Улыбаюсь. Явно лукавит. - Гелиос, говори! - И та луна, и звёзды... Каин просил меня держаться. Голос Энке доложил, что осталось немного до Кеплера. И почему-то встряла Валентина, упомянув, чтобы я не шёл на свет. Нельзя смотреть на свечение. Нельзя к нему тянуться. Затем толчок. Кровь вылилась изо рта. Кто-то залез ко мне в кабину, содрал с меня шлем. - Гелиос! Руки Селена всегда мягкие, но сильные. Он не отпускал меня. Я чувствовал его присутствие постоянно. То, что творилось вокруг, стало кашей. Я то засыпал, то просыпался от чудовищной боли. Крови во рту уже не было, а вот с рукой было явно что-то не в порядке. Потом вновь вырубался, и заново просыпался от собственного крика. - Позвольте, - шептал несчастный голос Селена, - позвольте мне увезти его! – я никогда его таким не слышал. Надрывным и уязвимым. – Спасти его! Наша совместимость... идеальное взаимопонимание... будут отклонения... я должен что-то сделать! Его холодные пальцы, запах лекарств. - Держись, Бро, - Каин, который прикусил губу от досады (я не видел, просто знал). И полёт. Мы улетали с Кеплера. Незнакомый мне язык. И в глаза светили так ярко. Я приоткрыл веки. Солнце. Я так давно его не видел! Оно было тёплым, даже жгучим. Такого не могло быть в колониях. - Ты проснулся, - Селен улыбнулся, убрав мне со лба чёлку. Он выглядел просто потрясающе! Лёгкая туника, брюки, обувь, название которой я не знаю. Всё это казалось каким-то сном! – Не напрягайся, врач рекомендовал тебе лежать ещё как минимум десять дней. - Где мы? - На Земле, - он смущённо улыбнулся. – У меня дома. Я обернулся. Невероятной красоты цветущий сад. Деревья, на которых росли плоды. Цветы, трава. А поодаль большой особняк. Я видел такие только на картинках. - По ходу, я умер. - Знаешь, Гелиос, - Селен заправил одну прядь себе за ухо, - служба сделала тебя нигилистом. - Согласен. И прибавила цинизма. Я хохотнул, и у меня тут же разболелся бок. Я взглянул на себя. Внутри будто что-то оборвалось. Моргнув пару раз, вытянул правую руку перед собой, помахав ею. Мой напарник закусил губу и смотрел на меня насторожено. Половины предплечья не было. Вместо ткани и кости - протез: металл, пластик, биоматерия. Моя рука была больше похожа на чертёж или схему. - Это ужасно! - Не говори так! – Селен упал рядом со мной на колени, прильнув, обхватив мою руку, зажав. – Ты живой, твой функционал ни на процент не упал! Ты восстановишься! - А что с боком? - Тоже протез, - сказал мой навигатор, продолжая прижиматься ко мне. – Не трогай швы, - он заметил движение и шикнул на меня. Я положил ладонь на его макушку, вдохнув глубоко. - Как ты это устроил? - Правду сказать? - Да. - Подкупил Хейдена. Это было сложно, - Селен зашептал, хотя я был уверен в том, что нас никто не подслушивает. – Мы долго беседовали. Было предложено по прогнозам ампутировать тебе руку. Я не мог этого допустить. Врачи на Кеплере и базе спешили с пессимистическим прогнозом. Я выслал твои данные маме. Она врач, именно она тебя оперировала, - он сглотнул, запнувшись. - Так что с Хейденом? - Сутки ушли на оформление. Мама прислала свой вывод, я надавил на него, сославшись, что наша связь сильна, в некоторой степени уникальна. Он упёрся, решив, что распределить нас будет мудро, ведь я могу быть совместим с другим. - Ты настоял? – я улыбнулся. Селен угукнул. Мы помолчали некоторое время. - Я дал ему денег. Он подтвердил тебе больничный, а мне отпуск. У нас есть два месяца. - Не ожидал от тебя. - От моего решения зависела твоя рука! Селен сел, отпустив меня. Он плакал. Я смахнул его слёзы, почувствовав себя очень счастливым. - Я принесу тебе сливу, - мой навигатор посмотрел вдаль, а затем ушёл. Дом был действительно большой. Почему-то все называли Селена «Эль». Возможно, это было его настоящее имя, которое я предпочёл игнорировать. Ко мне приставили помощника, хотя мой напарник не отходил от меня ни на шаг. Нам позволили жить в одной комнате – Селена. Она была настолько огромной, больше раза в три нашего жилища в колониях. Родители моего навигатора не были связаны с Альянсом, поэтому про глубокий космос, нашу взаимосвязь и службу почти ничего не знали. Они оказались милыми, но на меня смотрели косо: явно догадались, что мы с Селеном вовсе не друзья. Я спросил его об этом. Он фыркнул, удобнее устроившись под моим боком. Так что, на этом вопрос был исчерпан. Мама Селена, Мага, наблюдала за мной, много говорила и заставляла упражняться. Бок заживал, рука функционировала без сбоев. Я даже привык, что она наполовину искусственная. Пальцы не потеряли чувствительность, кисть сгибалась. Не было никаких затруднений в движении. Мой навигатор улыбался, смотря как я упражняюсь. Швы мне сняли, но Мага настойчиво рекомендовала лежать. Селен каждый вечер смазывал мне кожу, меняя бинты и перевязки. По утрам он приносил мне кофе. Настолько насыщенный вкус! А фрукты, которыми он меня кормил, были сравнимы лишь с завораживающим блеском звёзд. Сочные, вкусные. - Тебе больше всего нравятся персики, - Селен доел последний кусочек, ухмыльнувшись. Мы сидели в саду. Наши пальцы были сцеплены. Я обожал наблюдать за закатами. - Люблю тебя, - прошептал тихо. Он услышал. Провёл носом мне по уху, сказав что-то на незнакомом мне языке. Солнечный диск закатывался за зелень сада. Селен целовал мою щеку, сильнее сжав пальцы. Я вспомнил, что с момента моего пробуждения в этом раю прошёл уже месяц. И я ни разу не вспомнил про товарищей, Эдифейс, космос и Валентину. - Гелиос, - Мага подала мне картофель, улыбнувшись. – Мы так ничего о тебе и не узнали за это время. Я напрягся. Сперва посмотрел на хозяев дома, а потом на Селена. Он ободряюще улыбнулся, кивнув. - Я из колоний Марса. Как и все, - пожимаю плечами, - жил бедно. У меня есть старшая сестра, которая тоже на службе в Альянсе. Родители умерли, когда упал Фронтир, - все кивнули, давая понять, что знают о чём речь. – Я достиг призывного возраста, прошёл комиссию и попал на Кеплер. Собственно, это всё. - Эль очень за тебя переживает, - сказал мужчина. От звука имени Селена меня почти что передёрнуло. Мне нельзя его знать. А он не должен знать моего. - Я тоже переживаю за него, сэр. Он стал мне дорог. - К тому же, у нас высокий коэффициент совместимости, - добавил Селен. - А на флоте все истребители спят со своими навигаторами? – спросил мужчина. Я посмотрел на него серьезно, отложив вилку. Мага с сыном застыли. - Сэр, я не выношу намёков, будьте конкретны, пожалуйста. Меня не в первый раз пытались пристыдить и унизить. - Когда Эль уходил служить, мы не думали с женой, что он станет геем только потому, что у него с каким-то оборванцем из колоний высокая совместимость. - Папа! – Селен возмутился. - Сэр, - я встал из-за стола, - если Вас смущают мои чувства к вашему сыну, и вы считаете неприемлемым моё нахождение в вашем доме, я немедленно уеду. Но хочу сказать, что в мои планы не входило портить вашего сына и осквернять ваше жилище своим присутствием, потому что я из колоний и, по-видимому, недостоин даже смотреть в вашу сторону. Я поспешил удалиться. - Папа, он мой боец! Ты даже не знаешь, что это значит для нас! – сказал Селен очень громко, а потом перешёл на родной язык. Я не подумал о том, что он привёз меня сюда без согласия родных. Для матери я был экспериментом. Она ещё ни разу не протезировала человека, оставляя часть кости и кожи. Обычно удаляла часть и все повреждённые участки, заменяя их протезом. В моём случае пришлось импровизировать и фантазировать, чтобы оставить пальцам чувствительность. Я был интересным для неё. Сама призналась мне в этом. А вот отец... кажется, Селен решил, что он просто смирится с моим существованием. - Гелиос, - он влетел в комнату, но когда увидел, что я просто сижу и никуда не собираюсь бежать, то сразу успокоился, - прости. - Неважно. Нас всегда ненавидели земляне, считая второсортными. Я привык. - Я так не думаю, - Селен сел рядом и начал гладить меня по правой руке, - вы сильные, ваши гены поразительные. Смесь парадоксальной живучести, характера и стойкости. - Не надо утешать, - шепнул я, смотря на вазу с цветами. Сегодня это были лилии. - Я влюбился, как только ты зашёл в каюту. Как только сказал, что не ожидал такого привлекательного навигатора себе в пару. Я подумал тогда, что сделаю всё, лишь бы не подвести тебя, - Селен прильнул. – Люблю тебя, Гелиос. И ничьё мнение, агрессия и пренебрежение не пошатнут моих чувств к тебе. Папа импульсивен. Я единственный сын, он хочет внуков, - навигатор запнулся. – Это ничего. Я заправил прядь волос за его ухо, поцеловав. Он охнул, но не отпрянул. Наоборот, с чувством подался на меня. Соскучился. Проведя пальцами по моей руке, Селен нежно огладил протез, тихо застонав. - Ты ещё слаб. - Не правда. - Гелиос, - тихо. – Твой бок... - Мы будем аккуратны. Селен не стал больше говорить, лишь позволил себя уложить на постель и глубоко поцеловать. Он расставил ноги, чтобы мне было удобно опереться, склонившись над ним. Здесь, на Земле, на свободе, я чётко осознал насколько же сильно люблю его. Если вернуться к началу, то можно смело заявить, что мне нравились почти все из команды. Авель обворожительный, Каин силён духом и чертовски привлекателен в своей импульсивности. Мышонок же молчалив, но с невозможно притягательным взглядом. Килер почти святой, а Энке подкупает своей заботой о нём. Даже Хейден по-своему интересный. Но Селен... другой. Не по годам и опыту умный, сообразительный. Он всегда был там, где мне нужно. Выручал, вытаскивая нас обоих, даже когда я уже не верил в то, что мы выживем. Невероятный. Ослепительный. Моя Луна! И я счастлив от того, что он нарушил устав, привезя меня на Землю. - Гелиос, - очень тихо, на выдохе. Целую его за ухом, почти навалившись. Он возбуждён почти как я. Мне нравится наша духовная симметричность. Словно между нами трос. Я замечал, как Селен реагировал на мою боль и радость, словно радар, поймавший сигнал. И я каким-то образом почти точно знал, когда он сомневался или был огорчён, хотя, по правде сказать, у него чаще всего эмоции на лице написаны. И даже несмотря на это чутьё, он всё равно для меня загадка, которую я и не стремлюсь разгадать. - Гелиос, не мучай! Селен выдыхает задушено, но теснее прижимается. А потом кладёт ладонь мне на пах, массируя. - Я очень хочу тебя. Безумно. Не могу сдержаться, ставлю ему засос. На его смуглой коже он будет не слишком сильно выделяться. Селен стонет, выгибаясь. Я подумал о том, что нам нужна смазка – он потянулся за ней. Мне пришло в голову, что напарник – это друг, к которому не страшно повернуться спиной в бою. В нашем случае, мы пара. Мой напарник для меня всё в одном флаконе. Как универсальное средство... или шампунь. И я точно знаю, что он думает так же. - Сядь, я не хочу, чтобы ты опирался на больную руку, - прошептал Селен, повернувшись ко мне спиной. Он неаккуратно стянул с себя штаны, вложив мне в ладонь флакон, и улыбнулся, обернувшись. - С ней всё в порядке, - бубню. Знаю, что он не послушает, и мы сделаем всё, как он скажет. Селен мотнул головой и начал тереться о мой пах, пока я пытался расстегнуть свои брюки, достать презерватив и разогреть смазку между пальцев. - Прекрати елозить, - шепчу довольно, - я и так на пределе. - Хочу поскорее. Целовать его затылок, разминая дырку, было для меня таким обыденным занятием, хоть мы и находились на Земле, а не в своей тесной каюте на Кеплере. Селен всегда постанывал, покрываясь обворожительным румянцем. В нашу первую встречу он зарделся от моей реплики, и тогда я, наверное, влюбился. До дури очаровательный. - Гелиос, ты витаешь в облаках, - шепчет мой напарник, - ускорься, иначе я кончу так. - Я не против, - улыбаюсь. - Зато против я. Последовав его требованию, я поцелуями спустился от затылка к пояснице, уже трахая Селена тремя пальцами. Он стонал, насаживался сам, нетерпеливо сминая простынь пальцами. Я оглаживал его ягодицы, не переставая целовать и разминать анус. До зубного скрежета хотелось уже вставить, но с нашего последнего раза прошло много времени, и мне хотелось быть бережным с ним... ровно до той минуты, пока он не начал молить. Так бывало редко, потому что мне сносило крышу. Я рыкнул на него, вытащив пальцы, раскатав по пенису презерватив. - Скорее! – шепот. – Гелиос... – на выдохе. Селен начинает подрачивать свой ствол, пока я медленно вхожу. Знаю, что ему не больно, но всё равно не тороплюсь. А когда мой пенис полностью в нём, он толкается, раскачиваясь. Я стою на коленях, положив ладони на его ягодицы. - Твоя рука, - слабо и тихо, - не хочу, чтобы ты напрягался. Когда он вновь подаётся на меня, я запрокидываю голову назад, выдыхая. Сейчас отчего-то острее всё ощущается. Селен стонет громче, двигаясь, насаживаясь на мой член, зажмурив глаза. Мой навигатор убрал от себя руки, чтобы было удобнее раскачиваться, поэтому я обхватил его бедра, спустившись ладонью на смуглый пенис. Сжал. Он чуть взвыл, гортанно застонав. А потом жёстко затараторил на родном языке. Уткнувшись в подушку, Селен прогнулся, не переставая трахать меня собой. Он очень быстро взмок. Как и я. Его толчки встречались со слабыми моими, а стоны будто переплетались. Кладу руку ему на живот, дрочу его член, делая резкий рывок. Селен кричит и молит, приговаривая: «Ещё». Не отказываю, тем самым давая понять, что со мной всё в порядке, рука функционирует, рёбра не болят. Толкаюсь так мощно, как могу, но соизмеряю силу, чтобы не причинить любовнику боли. Селен выгибается, приподнимая туловище. Обнимаю его. Он поворачивает ко мне голову и тут же целует, пока я сбавляю темп, двигаясь коротко. Прилипаю грудью к его спине. Мы оба стонем в рот партнёра, смотря друг на друга. Ничего не надо говорить, мы в этом не нуждаемся в такие минуты. - Я почти, - шепчет мой напарник, кладя голову мне на плечо. - Разреши мне, - говорю проникновенно, - кончить в тебя. Я хочу. Он рвано дышит, мычит. И как только я пережимаю его член, он вопит от удовольствия, спуская. - Кончай, - разрешает, рухнув грудью на постель. Я делаю пару фрикций, зависая где-то в вакууме, но сильно сжимаю его бёдра. Меня пронзает словно лезвием. Закусываю губу, выплёскиваясь в его нутро. Как же мне хорошо! Дышу быстро, ложась рядом. Селен перекатывается, улыбается, прикрыв глаза. Шепчет что-то неразборчиво, но в моё сознание врывается одно слово. Имя, которое он знать не должен. - Что, - сажусь, выпутываясь из его объятий, смотря насторожено, - что ты сказал? Селен закусывает губу, поняв, что натворил. Я в ужасе вскакиваю. - Откуда... Дыхание сбивается. Я мотаю головой, решив, что мне показалось. - Павел, - он садится, смотря жалостливо, - я знаю. - Нет! Это неправильно! - Я же подкупил Хейдена, он отдал мне направления для нас обоих. Я видел твои документы. Знаю, - он протягивает руку, решая меня успокоить, - не оправдание, но... - Зачем ты залез в них? Зачем посмотрел? Господи, Селен, это же статья! - Эммануэль, - он сглатывает, испуганно смотря на меня. – Я Эммануэль. - Нет! – кричу. – Нельзя! - Гелиос, пожалуйста, - навигатор встаёт, подходя ко мне. – Мы не единственная пара на флоте, кто обменялся настоящими именами... - Это запрещено! – начинаю паниковать. – Ты даже не представляешь, что наделал! - Павел, - он протягивает ко мне руку, но я отшатываюсь. – Я хочу называть тебя так. Когда мы вместе. Только наедине. Как символ, как знак, что... - Я улетаю, - жёстко. - Что? - Улетаю обратно. Моя рука и бок уже пришли в норму, я возвращаюсь на службу. Селен горестно сглотнул, потупившись. - Хорошо, я скажу родителям, ещё нужно сообщить на базу, чтобы нас там ждали… - Нет, - отрезаю. – Я лечу один. - Но как же, - он опускает руки, - Павел... - Не называй меня так! – ору во всё горло. – Нельзя! Запрещено! - Хорошо, Гелиос, - Селен выглядит таким расстроенным, что в любой другой ситуации я бы бросился его утешать, - не руби с плеча, умоляю. Твоя реабилитация не подошла к концу, ты можешь остаться и залечиться полностью. - Обо мне позаботятся. - Но... - Твоё любопытство разрушило нашу совместимость. Мы теперь не сможем работать в паре! - Что ты такое говоришь? – отчаянно. - Я говорю то, что я возвращаюсь на Кеплер и подам рапорт. Мне назначат нового навигатора. А ты можешь оставаться здесь или просить переназначения. - Какой-то вздор! – он мотнул головой. - Ты нарушил закон. Советую оставаться дома. - Но мы можем, - тихо начал Селен, смотря в пол, - если ты больше не хочешь работать со мной, но мы можем... - Не можем. Ты богатый аристократ с Земли, а я огрызок, найденный на помойке. Нам никто не позволит быть вместе. И флот – мой единственный шанс не возвращаться домой. - Умоляю, Гелиос, - у Селена увлажнились глаза, когда я с его датапада вызывал для себя шатл на базу, - не делай этого! Заклинаю тебя! Я же... – он сел на постель, - я не смогу быть с другим. Я люблю тебя. - Ты пошёл наперекор уставу, правилам. Я как истребитель, нанятый по контракту из колоний, обязан соблюдать его, иначе меня вышвырнут. Прости, Селен, но для меня это не пустой звук. У меня нет шикарного дома, цветущего сада и богатых родителей, которые могут мне позволить читать тезисы философов и изучать физику. Я привык выживать, сражаться и быть благодарным за то, что мне дали. А ты сейчас являешься угрозой для моего будущего. Он заплакал. Я вернулся на базу. Сердце моё болело. Было паршиво от того, что я разорвал нашу связь. Но устав есть устав. Селен не проводил меня. Его родители пожелали мне удачи, явно выдыхая с облегчением, что я покидаю их дом. Я подал запрос на восстановление в команду на Кеплере и поиск себе в пару нового навигатора. Хейден удовлетворил моё прошение. Пока я мариновался на базе, ожидая шатл на Кеплер, пару сообщений мне прислала Валентина, немного рассказав о своей миссии. Она заметила, что я чем-то огорчён, поэтому сразу поинтересовалась моим самочувствием. Я не смог скрыть от сестры дыру, что разрывает мне сердце. Рассказал, как всё было и что я чувствую. Валентина прислала мне сообщение: - Паш, - она улыбалась в камеру, - ты дурак. Всё тот же русский чумазый мальчишка. Правильный, храбрый. Но глупенький. Этот парень любит тебя. Он спас тебя, нарушив правила. И тебе стоило простить его за одну маленькую оплошность. У нас половина команды знает имена друг друга. Это признак доверия, - она выдохнула. – Подумай ещё раз перед тем, как вступать на Кеплер. Может, ты вернёшься к нему? Я ответил лишь: - И та луна, и звёзды, Рассеют для меня ночную мглу, Ты спросишь: «Милый, ведь не поздно?» А я – что больше не могу. Моему возвращению были рады все. Даже Деймос, пока никто не видел, слегка обнял меня, шепнув: «Добро пожаловать». Только ленивый не спросил про Селена. Лишь Хейден знал небольшую часть истории, которой ему хватило, чтобы назначить мне нового навигатора. Целую неделю я слонялся без дела, мог часами сидеть в Эдифисе, вспоминать наши тренировки с Селеном, зализывая свои душевные раны. К моему удивлению на разговор вывел меня Килер, сказав, что, на его взгляд, именно навигатору больнее расставаться с истребителем, чем наоборот. Навигатор чувствует некую ментальную связь и отвечает на неё. Эту привязанность объяснить сложно, но он убеждён, что между нами с Селеном она была. Не зря же белые мундиры зовут мозгами, а чёрные – сердцем. Я молчал, но, кажется, Килер понял, что я по-своему страдаю и скучаю. Не признаешься же ведь, что совершил ошибку. Что солнце без луны светить не хочет, зная, что ему на смену не явится её бледный свет. Деймос тоже был без навигатора, но он пригодился в грузовом и в ангаре, а я с ума сходил. Как-то Авель заметил меня в столовой, подсел и начал разговор. Я был рассеян и почти не слушал. Он грустно улыбнулся, пожелав мне удачи. И с того же дня я приметил, что Каин хотел со мной поговорить, но у него всё не было времени. После очередной вылазки в открытый космос, он пропал, потом тренировался. А затем мне назначили навигатора. Тарвос был русым, зеленоглазым и странным. Как только мы познакомились, нас тут же отправили на тренировку. Первый результат был неплохой, но не идеальный. Он не Селен, чтобы мы так хорошо подходили друг к другу. Я должен был прекратить сравнивать, сопоставлять их. Но не мог. На третей тренировке взболтнул: «Молодец, Селен». Через секунду осознал, что ляпнул. Пришлось извиняться. Тарвос улыбался, говоря, что это ничего, всё нормально, я привыкну. После отбоя тем же вечером он признался мне, что его истребитель умер. Нелепая случайность. Они копались в своём корабле, его мощно шибануло током. Он не оклемался, сердце не выдержало. Навигатор растрогался и залился слезами. Я утешал его часа два. Он спросил, что случилось с моим партнёром. Моим ответом ему была лишь закушенная губа. Каин потянул меня за куртку куда-то за собой. Я спрашивал, что он задумал, но тот не отвечал. Мы пришли на смотровую, но попали словно в лабиринт из колонн. Каин пробирался всё дальше, пока не упал рядом со стеной. - Ты чего? - Садись, - он ухмыльнулся. – Держи, для тебя достал. Он протянул мне фляжку. Губы обжёг алкоголь. Я вылупился на него, словно впервые вижу. Каин закурил, смотря снисходительно. - Связи, - пожал плечами. Он отвернулся, смотря на звёзды за бортом, медленно курил, подтянув колени к груди. Я пил крошечными глотками и тоже смотрел на звёзды. - Скучаешь по нему? - Да. - Что между вами случилось? - Нарушение устава. - И всё? – Каин прыснул. – Мелочь какая. - Вовсе нет, - возмущаюсь, а потом опускаю глаза. – Вся моя служба под угрозой из-за его любопытства. Друг докуривает и поворачивается ко мне корпусом, готовый выслушать. Я подумал, что это глупо. Нельзя делиться личным с сослуживцем. Но мы оба из колоний, оба прошли ад, он как никто поймёт меня. Каин кладёт ладонь мне на плечо и чуть сжимает, но молчит. Я начинаю говорить, попеременно пить алкогольную бурду. Рассказ заканчивается моим тихим: - Мне будто сердце вырвали, когда я улетал. Ты был на Земле? - Нет. - Там красиво. И тепло. - Ты дурак, - Каин улыбается. – Я думал, он предал тебя, а это... - Разве не похоже? Ты не хуже меня знаешь, чем это грозит таким, как мы. Каину не надо было объяснять. Он сам держался за службу, как за спасательный круг, лишь бы не возвращаться на Марс. - Я проболтался Авелю о себе, - сказал парень, улыбаясь. – Случайно, конечно. Это было ещё на Слейпнире. Мы разоткровенничались. - И что он сделал? – я затаил дыхание. - Сказал мне своё имя. Тогда я готов был убиться об стену за свою оплошность, но всё обошлось. Нет, мы попали в передрягу и еле выжили, но Авель не планировал саботаж или предательство. Это только для нас. Мы и так нарушаем устав, трахаясь друг с другом, - Каин заулыбался, сказав об этом беспечно. – Главное, чтобы ты был уверен в нём. Ты был? Я кивнул. - И я говорю, что дурак. Ладно, дай хлебнуть, - он отобрал у меня флягу и как животное начал глотать самогон. – У меня есть идея. Мы сорвались и помчались в ангар. Я хотел поблагодарить его за откровение. Оно кое-что прояснило для меня, но он спешил будто на пожар. Найдя Деймоса, заставил бросить все дела. Тот кивнул. - Пошли, - Каин повёл меня прочь. - Куда? - Делать тебе тату. Склад для оборудования был больше похож на мастерскую. Тут правил некий Темпус. Его я никогда не видел. Парень был весь оббит, как разрисованный детский альбом. - Что хочешь? – спросил, гнусаво усмехаясь, когда Каин плюхнулся рядом со мной на свободный табурет. Он передал припасённую сигарету Темпусу. Тот закурил и начал доставать инструменты. Машинка была самодельная, как и краска. Я почему-то даже не испугался. Понял, что хочу этого. - Луну. - Какую? - Да любую, - отвечаю, снимая с себя куртку. На тыльной стороне предплечья в скором времени у меня появился месяц. Небольшой, аккуратный, издали походивший на родимое пятно. - Доволен? – спросил Каин. - А то, - улыбаюсь. – Спасибо. - Надеюсь, тебе полегчает. Я не стал ничего говорить. Каин расплатился сигаретами и ушёл. Мы с Тарвосом не были готовы. Но нас послали на задание. В итоге мы его провалили. Нас подбили и оставили зависать в окружении. Кольтеронцы не берут в плен. Но в этот раз что-то пошло не так. Моя рука не давала о себе знать до сего дня, пока меня не зажало в кабине. В протез впился кусок обшивки, но разгерметизации не было, значит, фюзеляж цел. Нам передали сообщение. Мы его не поняли. Тарвос был напуган. Я подумал, что мы умрём здесь. Если вышлют помощь, то всех расстреляют. Если попытаются штурмовать издалека, то попадут в нас. Если бросят, то мы сдохнем с голоду. В любом случае, мы умрём. Напарник подтвердил мои опасения. Кольцо истребителей кольтеронской армии сжималось. Словно сейчас мы являлись для них дичью. Я представил, что каждая тварь хочет поглазеть на нас. Тарвос посоветовал мне справиться с рукой, вытащить кусок пластика. Протез оказался повреждён, но рука была в порядке. Когда кольцо замкнулось, мы поняли с навигатором одну простую вещь: мы приманка. Пленники, которые должны выманить флот в зону поражения. Своих не бросают. Интерком связался с нами, связь поддерживалась. Явно специально. - Не надо, - начал Тарвос. – Это ловушка. - Не делайте глупостей, - я подтвердил наше общее решение. – Мы готовы остаться. Не нужна помощь. - Гелиос, - очень тихо начал Авель, - мы должны спасти вас. - Сами погибните. Мы, - я прочистил горло, смотря на армаду из вражеских кораблей, - останемся. Две жизни не стоят такого риска. Я знал, что Хейден слушал наши переговоры. Он был согласен. Было страшно умирать так. Вдвоём в разных частях корабля, окружённые, беспомощные. Топлива завались, двигатель ещё неделю работать может, мы не заглохнем. Боеприпасы кончились ещё в бою, кислорода хватит ещё на дней пять. Но даже если дышать мы и сможем, то организм начнёт задействовать скрытые ресурсы белка и глюкозы. У нас максимум семьдесят два часа, потом наступает маразм и тяжёлая дистрофия. Ну и в итоге мы умрём голодной смертью. Я знал это, потому что в колониях такое сплошь и рядом. - Гелиос, - подал голос Тарвос, - как это будет? Мы думали об одном и том же. - Будет больно. - Как лучше: без воздуха или без еды? - Паршиво в обоих случаях, но без еды чуть полегче. Организм будет обманывать сам себя, давая сигналы мозгу, что ты сыт. А вот от нехватки кислорода лёгкие будет жечь так, что захочется удушиться. - Значит, не всё так плохо. - Да, - я почему-то улыбнулся. Прошли сутки. Мы ослабли. Тарвос напевал разные песенки, чтобы в тишине не тронуться умом, я же вспоминал луну, любуясь ею с Земли, в объятиях Селена. В окружении цветов, когда дул тёплый ветерок. Было бы хорошо, умри я тогда. В заботе, любви. Нас подбадривали, не говорили лишнего, хотя знали, какая участь нам уготована. Было бы глупо верить в чудо. Но оно случилось. Моё персональное. Прошло около тридцати пяти часов, как нас взяли в плен. Я услышал голос, зовущий меня. - Селен, - улыбаюсь. - Гелиос, Гелиос, господи, что... Я подумал, что лихорадочный болезный сон с его участием - это дар. Вторые сутки начались с шока. Голос мне не почудился. - Он прилетел вчера, - начал Каин, - всех перебудил. У них с Хейденом был долгий разговор. Ему сказали поздно ночью, что ты заложник. Селен тут же решил в этом убедиться. А потом засел за свой датапад и носа не поднимал. Сейчас они с Авелем копаются в Релианте. Он придумал план. Мы спасём вас, Бро, - Каин хмыкнул, добавив на русском. – Он любит тебя. Ты убедишься в этом сам, когда вернёшься. Я улыбнулся. Мне хотелось поговорить с ним, образумить. Он из-за меня толкает друзей на верную смерть. Это глупо. Приближался конец второго дня. Тарвос стал кашлять и хрипеть. Мне же просто хотелось вновь услышать голос Селена. Ещё раз. - Гелиос, - он говорил тихо, явно устал. – Как ты? - Держусь, - хмыкаю. – Оставь это. Не надо рисковать лучшей парой ради нас с Тарвосом. Селен заругался на своём языке. - Ты жив. Это всё, что мне нужно знать. - Прости, - тяну слабо. - Мне надо просить у тебя прощения, - Селен запнулся. Каин доложил, что все готовы. Мы с напарником начали их отговаривать. Но нас никто не слушал. - Я иду с ними, - железно сказал Селен. - Нет, - голос Хейдена был груб. – Ты навигатор без бойца. Ты будешь руководить операцией с мостика. - Мой боец там, - Селен почти кричал. – Умирает от истощения и голода. Я прилетел, чтобы спасти его. Вы не удержите меня. - Ты нужен ему здесь. Спаси его сам, потому что план-то твой. Кажется, Селен согласился. Пять истребителей окружили кольтеронское кольцо. Сперва «пустили пыль в глаза». Я видел дымку, а потом манёвр Релианта. Тибериус медленно прорывался. Остальные три отстреливались. Казалось, что у них сбиты прицелы, потому что палили они в разные стороны, но нет, кольтеронские корабли терпели поражение. Я не мог в это поверить: из-за обманных уловок и прекрасного пилотирования наших истребителей, вражеское кольцо разрушалось и редело. Тарвос закашлял и потерял сознание. Я тоже был на грани. Тибериус состыковался с нами. Нашлись силы позволить стыковку, нажав на панель. - Эй, Гелиос, - я услышал хриплый голос Мышонка, - ты держись там. Он говорил на русском, явно желая, чтобы нас не поняли лишние уши. - Тебе передают, чтобы ты не терял сознание. Тебя ждут. - Скажи ему, - улыбаюсь, - что я тоже люблю его. Но я вырубился резко. Сознание вернулось в лазарете. Темная макушка лежала рядом с моим боком, а смуглая ладонь – на моём животе. Через три койки от меня спал Тарвос. Живой. Я был весь в проводках. Мой протез жужжал, восстанавливая корпус. Капельниц было почему-то три. Тарвос проснулся, повернув голову. Он улыбнулся, заметив Селена. Я улыбнулся в ответ. - Привет, смуглянка, - говорю на русском, положив ладонь моему любимому на голову, начав гладить. – В какой раз ты спас меня? - Не знаю. Я не считаю, - он прищурился. – Гелиос... – закусывает губу. - Молчи. Селен облегчённо кивает, а потом, оглядевшись, подтягивается ко мне и целует. Протягивает руку, гладит по щеке. Я перехватываю его запястье, видя на нём татуировку в виде солнца. Он застывает, не дышит. Я целую её, улыбаясь. Мне кажется, что мы даже думаем в унисон. Дышим-то уж точно. Моя Луна. - Я скучал. Я с ума сходил. Только мне нельзя было обратно на флот, пока не истечёт отпуск. Каждое утро я смотрел на рассвет. Я... – он запнулся. – Прости меня. Я больше никогда не стану своевольничать, лишь бы быть рядом с тобой. В паре, как твой навигатор или же нет, но без тебя, Гелиос, жить я уже не могу... – он шептал. - Эль, - я впервые назвал его по имени. Он испуганно глянул, навострив уши. Его щёки покрыл румянец, - зови меня Паша. - Паша, - партнёр раскатал моё имя на губах. – Господи, как мне это нравится, - шёпот стал еле слышен. Я подвинулся. Селен забрался ко мне под бок, обнимая, целуя пальцы, ладонь, протез, который продолжал жужжать. А я шептал тихо-тихо: - И та луна, и звёзды, Рассеют для меня ночную мглу, Ты спросишь: «Милый, ведь не поздно?» А я – что больше не могу. Ты всё равно ко мне вернёшься, Засияв, развязывая путы, Моей души, и улыбнёшься, А я свободно взгляну на звёзды.