Чувства чувствовать

Юра помнил тот случай, как будто это было вчера. Довольно банальное сравнение, но ничего лучше в голову не приходило. Да и вообще Юра был не особо словоохотлив. Ну, то есть попиздеть по теме он любил, но красиво витиевато выражаться – нет, это не к Юре. Но зато, когда не надо, его пиздливый рот не заткнуть. Так в тот раз и было, который как вчера. Пиздливый Юра и гопари с района. Вот надо было это Юре? Нет, конечно. Нет, чтоб тихо-мирно разойтись, ему надо было лишнее слово сказать, а за ним второе и третье и вот уже и стартовать на забег можно. Не сказать, что из Юрки бегун, но получать пиздюлей за свои не вовремя выброшенные комментарии он не хотел. Тогда-то, когда Плисецкий уже на низком старте был, появился он. Его спаситель, герой, Аполлон в чистом виде. Только что сияния не исходило. Спаситель положил свою тяжелую руку на плечо Юре и тогда совсем не спасителем показался. Весь такой грозный с ебалом на ноль. Ну, всё, подумал Юра, пизда мне. Но он просто на гопарей посмотрел, посмотрел, еще посмотрел, а те и смылись. Раз и нету никаких четких пацанчиков. Только это ебало на ноль, четкий. Спросил Юру: «Как ты?», а тот ничего лучше, чем большие пальцы вверх поднять, не придумал. Пизды не дали, от пацанчиков с района спасли и спасибо. Отлично. Не пиздец, а спаситель. Спаситель – ебало на ноль. А в простонародье – Отабек Алтын. Отабек похлопал его по плечу и пошел своей дорогой. А Юрка подумал, что как в дурацких романтичных фильмах. Спас от хулиганов – всё, держи моё сердце. Юра думает, что глупо это. Но ебало на ноль ничего такой. Ну, внешность. Симпатяга. В лицо бы такое не сказать, фу. Оставь свои дурацкие комментарии при себе, мозг. Юра еще немного потупил и домой побежал. А то мало ли эти вернутся. Не надо ему такого. Вряд ли появится еще один Отабек Алтын и героически спасет его. Он очень долго копошится перед дверью квартиры, пытаясь найти ключи. Опять на самое дно укатились, проклятые, хоть весь рюкзак вытряхивай, чтоб найти их. А он всего лишь хочет запереться в своей комнате и упасть лицом в кровать. Еще бы музыку на полную громкость и кайф. Но нельзя. Соседям помешает. И не тем соседям, что за стенкой в другой квартире, а тем, с которыми он жилплощадь делит. Юра снимал не целую квартиру, а лишь комнату. Приходилось мириться с ограничениями и соседями. Зато как дёшево было, словно и не в Питере жил. За такую цену грех было жаловаться на соседей. А музыку можно было и в наушниках послушать. На пороге его встречает симпотяга Отабек и все с таким же ебалом на ноль приветственно кивает. - А ты че тут делаешь? – первым делом спрашивает Юрка и тут же бьет себя мысленно по голове. Ты че, Плисецкий. Куда так грубо. Сейчас разозлится, тебя за шкирку схватит и к пацанчикам оттащит. На, ловите, обознался, это говнюк какой-то. А пацанчики своими противными рожами заулыбаются. Но Отабек ничего такого не делает и спокойно отвечает. - Живу тут. Вчера ночью приехал. - Аааа, - тянет Юра. Вот что ночью-то шумело. Не приснилось ему. – Понятно. У Юры из незастегнутого рюкзака вываливаются тетради и летят прямо под ноги Отабеку. Юра возводит устало глаза, проклинает все на свете и пытается испепелить взглядом тетради. - Ты в университете учишься? – спрашивает Отабек, тоже смотря на Юрины тетради. В углу почти аккуратным почерком написано: «Юрий Плисецкий 242 гр.» Юрка кивает, быстро собирает тетради и бочком движется к заветной двери своей комнаты. - Это… Я к себе. Отабек кивает. Юра тоже. В комнате его не встречает кот. Кот спит под батареей и на хозяина ему абсолютно всё равно. Еще один плюс. Животных держать разрешали. Ну не всех. Собак не разрешали. Потому что хозяйка не любила собак. Ой, как страдал от этого старый сосед, что раньше жил за стенкой Юры. Тот собачником был. Пуделя завести хотел, а не давали. Никаких собак в доме. А Юре кота разрешили. Потому что ну разве он не чудесный? Котичка. Юра не любил, когда с Борисом сюсюкались. Но ради разрешения его оставить можно было и потерпеть. А вообще главным запретом было водить домой кого-либо. Никаких парней-девчонок, ясно? Не бордель тут, грозилась хозяйка. Но девчонке из третьей комнаты это совершенно не мешало. Юра нередко по утрам встречал незнакомых людей. Не всегда парней. Чаще девушек. Но Юра не трепло, ничего, не рассказывал хозяйке. А девчонка ему за это вещи всякие покупала. Шоколадки там, вкусняшки для Бориса, а иногда готовила ему. Самое неловкое было, когда Юра поутру на кухне встретил свою одногруппницу – Милку. Та аж на месте подскочила и попыталась прикрыть постыдный засос на шее. Но Юра на неё укоризненно посмотрел. Мол, ты че, как будто я не знаю, зачем к соседке приходят. Милка тоже ему шоколадок понатаскала. И пару домашек за него сделала. И говорила всё: мол, Юра не рассказывай никому, ладно? Пожалуйста. Ну… Я не такая. Ну, знаешь. По глупости, молодости попробовать захотелось. Ну, знаешь, бывает. Ну, чет. Опыт, любопытство. Не болтай никому, ладно? Ну, неужели сам никогда с парнем попробовать не хотел? Хотел. Еще как хотел. И даже больше, пробовал. И у него это никаких сложных вопросов не вызывало. Это у Милки какие-то проблемы. У неё вообще парень был. Недохоккеист. Но все на него заглядывались. Не Юра. Юре такие не нравились. Юра сам не знал, какие ему нравились. Всегда разные. То зожник, что каждое утро летом в одной майке и спортивках на турничке подтягивался, и на которого было охуенно дрочить, то тощий собачник сосед, который был весь из себя такой манерный, и на которого Юрка даже походить хотел какое-то время. А еще он был наебщиком и сукой. И съебался куда-то с иностранцем. И пуделя, наконец, завел. Юра в инсте фотки видел. Но ни с тем, ни с другим у Юры не было. Было еще в школе. С одноклассником. Просто по интересу попробовали. Понравилось, повстречались месяц – полтора, а потом тот стал сторониться Юры. Раз подошел сказал, прямо как Милка сейчас, не болтай. Юра пожал плечами и не болтал. Любви-то большой и не было, какая разница. Но неприятный осадок остался. Потом уже пару раз в универе. Тоже без каких-то перспектив. Просто приятно вместе было. Те уже не были школьными неопределившимися дурачками. Расходились мирно и не сторонились друг друга. А теперь вот, наверное придется дрочить на нового соседа. Но зато у него Милкиных проблем не было, он не переживал за влечение к своему полу. Но она так отчаянно вешалась на своего парня, что Юра думал: «Бедняжка». Пару раз думал даже подойти поговорить. Но потом решил: нахуй надо. Чужие проблемы еще, а. Надо Отабека предупредить, что соседка гостей водить любит, а то мало ли. Скажет че-нить, а хозяйка разозлится и вдруг на Бориса взъестся. А то все же животных по правилам нельзя. Не-не. Надо защищать своего единственного друга. Свою семью. Семья спала и совершенно не интересовалась происходящим. Твою шкуру спасаю, а ты… Юра, наконец, падает на кровать, потом поговорит с Отабеком. Сейчас надо полежать. Сосед Отабек сам постучался к Юре в дверь. Стоял на пороге, словно собирался минимум мобилку отжать, максимум – жизнь. От последнего Юра бы с некоторыми поправками в принципе не отказался. Но одет Отабек был как бывалый гопник с района, хотя кто его знает, может таковым он и был. В спортивках и майке от аддидас, как уважение к уличной моде. Сверху еще куртки с тремя извечными полосками не хватало, но кто такое дома-то носить будет? Хотя вот так вот с оголенными плечами тоже преступлением ходить было. По Юриному экспертному мнению. Мобилу Отабек отжимать не собирался, а лишь попросил сахар. А то без него чай не сладкий. Юра покивал и с максимально спокойным видом пошёл на кухню. Борис всё так же спал под батареей. Отабек заводить разговор не спешил. Юра тоже. Заварил себе чай за компанию и сидел напротив Отабека. Чаи вот гоняли. Соседка с утра дома не появлялась. Так что сидели в полной тишине вдвоем. - Это, слушай, Отабек, - наконец начал Юра. Отабек внимательно на него посмотрел своим нечитаемым ебалом на ноль. - Я же могу на ты? Кивнул. Ну, сказал бы что-нибудь, ей-богу, неловко то как. Но Отабек не говорил. Молчал и смотрел. Юра тоже смотрел. - Ну это… Тебе же хозяйка разъясняла че тут по чем, да? Отабек кивнул и внезапно для Юры заговорил. - Чистоту соблюдать, никаких вписок и вечеринок не устраивать, животных не держать, девушек – парней не водить. А голос у Отабека был на зависть. При первой встрече тогда на улице не вслушался, а тут вот… В общем точно теперь на соседа дрочить. А теперь надо придумать как сказать. Не наезжать же типа: «Ты же не трепло, а, Отабек?» Не-не. Не вариант. Юре почему-то казалось, что он всё еще мог схватить его за шкирку и кинуть на съедение пацанчикам. Подумал: «А нахер я вообще это делаю? Проблемы-то соседки». Потом про Бориса вспомнил. И хозяйку долго уговаривал чтоб кота разрешила. Та любила кошачьих, но мебель и обои свои больше. Юра клялся и бил челом, что Борька не такой, что приличный он кот. Хозяйка растаяла, но сказала, если увижу… Оба вылетите. Юра покивал. Но Борис и правда, приличным котом был, если ему должное внимание уделять. Но злить хозяйку все равно не хотелось. А то на соседку разозлится и Юру тоже с котярой на руках вышвырнет, за то, что тот скрывал и покрывал. Небось, и сам девок водил. Юра не водил. Никого не водил. Да и как-то уже привычен такой быт, не охота новых соседей. Прошлый то ушел. А к Отабеку пока с подозрением. С соседкой жить уже привык, она классной была. Так что новых соседей не хотелось. А еще ухажеры соседки всегда что-нибудь Юрке приносили, то ли она так просила, то ли у них всегда что-нибудь да заваляется. У Юры уже были неработающая зажигалка в виде гитары, старый, покоцанный фингерборд, игрушка для Бориса и внезапно, прозрачный лак для ногтей. Девушка сказала, что Юра очень милый, поэтому вот. На кой черт это всё Юре, а тем более лак, он не знал. Но получать всякую мелочь приятно. Особенно всякие вкусняшки: сникерсы, марсы и всё такое. Юра подозревал, что это взятка, но он и без неё не пиздел бы про соседку. Хотя может просто благодарность была, а может Юра и правда чем-то нравился им всем. Он обычно с ними по утрам болтал. О всякой шняге шняжной. Те потом в конце всегда говорили: «Классный ты парень, Юрка» или что-то в этом духе. Юра не знал, что в нем классного, и всегда пожимал плечами. Не всегда конечно, попадались иногда и конченные уроды, с которыми Юрка мог не на шутку посраться. Но это было редкостью. А еще он как-то увел у соседки парня. Тот был с охуенными татуировками. Юра тоже подумывал набить себе что-то, но пока не решался. Поэтому активно парня расспрашивал че да как и рассматривал. Тот совершенно внезапно увлек Юру к нему же в комнату. Там всё произошло довольно быстро. А потом еще два раза, но помедленнее. Соседка совсем не обиделась и даже посмеялась над ними, а Плисецкий довольный ходил, давно у него никого не было. Они с тем парнем еще пару раз пересеклись, поговорили о тату, даже подобрали Юре эскиз, а потом разбежались и больше не виделись. Юре грустно от этого не было, да и не скучал он за ним. Как и за зожником с двора, как и за бывшим соседом. - Короче. Соседка. Ну тут еще один человек живет, – Отабек моргнул, показывая, что да, он знает. Ну конечно он, блять, знает, как ему не знать, всяко знал куда заселяется. – Ну, она кароче немного не придерживается правил. Но хозяйке об этом не говори. – Юра на секунду замолк. А почему не говори то? Юрке то похер. Главное чтоб не шумели, а незнакомые рожи по утрам его не смущали. Ему все равно. Это её жизнь, пусть делает что хочет, да и не делает она ничего предосудительного. Юра так не думал. А еще соседка вкусняхи им с Борисом таскала. Круто, чё. Вряд ли это ебало на ноль заинтересуют шоколадки. Хотя вон, чай без сахара не пьет. Но Отабек не стал возмущаться или говорить типа че за хуйня, правила, я не собираюсь это терпеть. Отабек пожал плечами и сказал «Хорошо». Кто знает, может сам девок собрался водить. Тогда и говорить ничего не надо было. Но Юра перестраховался. Ради своей кошачьей семьи. - Это.. просто хозяйка узнает, разозлится и вдруг меня с котом, потом выгонит. - Ты тоже нарушитель? – быстро спрашивает Отабек. - Нет. Мне разрешили – весь подбираясь, говорит Юра. Плечи распрямил, нахохлился. Смотрите. Мне – разрешили. - Какая порода? - Да черт его знает. Я его на улице подобрал. Белый такой, с черной мордой и лапами. - Сиамский? – со знанием спрашивает Отабек. - Может быть. Но он такой пушистый очень. Шерсти от него много. Входная дверь хлопает. Соседка вернулась. Юра оборачивается и смотрит в проход, пока там не появляется она. Ерошит Юрины волосы, вручает ему шоколадку, обменивается кивками с Отабеком и уходит в свою комнату. Еще одна молчунья. Хотя если разговорить на нужную тему не заткнуть было. Работала она в тату-салоне пирсинг-мастером. И о деле своём поговорить любила. А раньше в актерском каком-то училась. Но ушла, когда поняла, что не её это стихия. Заняла денег и пошла учиться людям кожу прокалывать всякими железяками. Теперь работала в небольшом салоне. Внешностью соседка сильно выделялась и приковывала взгляды прохожих. Выкрашенные в разные цвета волосы, всегда уложенные ровными прядями в определенной цветовой последовательности. Цветные волосы всегда привлекали внимание, даже сейчас, даже в Питере, где такое встречалось не редко. Еще пирсинг в носу и губе и выглядела вся как какой-то панк. Юре нравилось. Считал, что она крутая. Как-то раз предложила ему тоже покраситься. Сказала, краска на его светлые волосы заебись ляжет. Но Юра решил подумать и отложил это дело. Отабек чуть приподнял бровь, спрашивая про батончик. Языка у него как будто нет, а. Ну че, в самом деле. Только что говорил. Юра че, по знакам должен понимать, че там от него хотят. Но пока понимал. - Это? Это она иногда мне приносит. Ну типа, что я хозяйке не треплюсь. В смысле, ну, я и так не трепло, да. Ты не подумай! Это типа благодарность. Я бы и без этого ниче бы не напиздел. Не думай, что я тут какой-то продажный. - Не думаю. Ну и класс. И не думай так. Нечего. - А соседку как зовут? Юра замялся. Стремно признаться, но живя с ней уже два года, ему так и не довелось узнать её имени. Отношения у них были хорошие, но вот имени соседки Юра не знал. Как то не довелось официально представиться и все такое. Вконтакте у неё было фейковое имя, а в телефоне Юркином так и была записана «соседка». Сейчас уже и неловко было как-то спрашивать. Зато вот имя Отабека знает. Хорошо, что встретились там, на улице, а то тоже бы не знал и было бы еще стремнее. Отабек чуть дернулся, поднялся, помыл свою кружку. Просто белую, без всяческих узоров. И отчалил, пожелав спокойной ночи. Юра поводил остатки остывшего чая по дну кружки и тоже отчалил.