***
Мы смогли сделать это. Мы пережили череду действительно странных событий: появление Портмана-младшего, похищение мисс Перегрин, битву с тварями… Но, наверное, сильнее всего на меня повлияла Оливия, лежащая на арене цирка, укатанная льдом. Тот случай, он действительно в какой-то степени изменил меня. Если что, самую малость. Правда ли, что я люблю эту девушку? Не знаю. Честно, я не знаю.
Теперь мы живем здесь, — на корабле. До тех пор, пока мисс Перегрин не отыщет для нас новую петлю. На самом деле, я не могу сказать, что мне тут не нравится. Атмосфера на палубе или просто в каютах завораживает. Внутри заброшенной ранее «Августе» было прохладно, я бы даже сказал холодно. Сырость делала свое дело. По всюду было мрачно и очень темно, но фонари, что зажигала моя рыжая подруга, давали теплый свет каждому метру корабля. Каждый свой день я провожу одинаково: просыпаясь, сразу сажусь за новую марионетку или доделываю старую. С того дня желание общаться с кем-то у меня не появлялось. Иногда ко мне в комнату тихо стучала Оливия, а после присаживалась рядом со мной и наблюдала за боями. Такие моменты были редкими. Их почти не существовало в нашей жизни. Наверное, это я все испортил. Испортил всей этой чепухой о любви и о том, что она всегда была рядом, а я ее просто не видел. Да! Да, это чепуха. Не смотря на то, что это самая искренняя фраза, сказанная мной. Я не знаю как нужно себя вести с девушками и даже никогда не интересовался. В очередной раз я сижу за новой марионеткой. Окно в моей каюте открыто, от холодного ветра у меня бежали мурашки. Но мне это определенно нравилось. Иногда я люблю наблюдать за волнами, стоя на палубе пока все занимаются уборкой или что-то в этом роде, как бы сопливо это не звучало. Это правда завораживает. Мои руки, будто механические. Они, кажется, сами пришивают руки или ноги к кукольному тельцу, а затем вставляют сердце, оживляя мое творение. Я нервно постукивал пальцами по деревянному столу, в упор смотря на дверь. Выйдя из каюты, я рискую быть обнаруженным Хью или Горацием, а что еще хуже, Портманом. Начнут задавать нудные и скучные, так что спать захочется, вопросы. Уже неделю я не видел Оливию в своей комнате, лишь изредка встречая ее за ужином. Я скорее предпочту поесть в одиночестве, чем сидеть со всеми вместе. Один миг и я не заметил, как оказался у двери, что выходила на палубу. А почему я переживаю? Был слышен шум волн и ветра. Запах морской воды сильно ударял в нос. Краем глаза я заметил, стоящую на носу корабля Оливию. Ее рыжие волосы развевал ветер, показывая сущность девушки — огонь. Я облокотился на дверной косяк и стал издалека наблюдать за подругой. Это непохоже на меня. Один миг и я уже медленно приближаюсь к Олив. Она стоит в одном лишь платье, хотя здесь далеко не жара. Я подошел к ней. — Не холодно? — спросил я. Возможно, это было проявление моей заботы по отношению к рыжей. Ну и что, мне надоело быть одним. Оливия не ожидала меня, поэтому вздрогнула и повернула свою голову на меня, заправляя выбившийся локон волос за ушко. — Привет, Енох. — она опустила глаза в пол и вновь повернулась к волнам. — Ты ненормальная. — чуть слышно сказал я, думая, что Оливия не услышит. — Что? — переспросила она. — Я… я не расслышала. — Ненормальная. — уже громче повторил я. Девушка приподняла брови в немом вопросе. — Видимо тебе было мало, что ты чуть не умерла, будучи замороженной. Если ты думаешь, что останешься здоровой, стоя в этом платье на ужасно холодном ветру, то ты ошибаешься. — на мои слова она едва заметно улыбнулась. — Я просто… недавно тут. Мне вовсе не холодно. — оправдывалась девушка. Я понятия не имею, что со мной происходит. Влияние Олив или что-то другое? Я снял с себя джемпер, оставшись в рубашке накинул его на костлявые плечи рыжеволосой. — Спасибо. — ответила она. Молчание. Согласитесь, что оно всегда угнетает, хотя иногда бывает даже полезным. — Знаешь, Енох… Я правда не знаю, что происходит. Ну, между тобой и мной. — девушка, как-будто читала мои мысли, только вот это явно не ее странность. — Нас с тобой соединяет нить. Линия. Такая тонкая, что готовая в любой момент оборваться. И мы останемся одни. Совсем. — тихо говорила Оливия, еле слышно. Я не был уверен, что она говорит именно это. — А я, я не могу без тебя. — выдохнула воздух девушка. — Я слишком бессильная, что вряд ли выживу, не зная тебя. Проведи до меня линию длинную, Ощути какая я бессильная. Я не просила он на руках носил, Забываясь сонатами Клода Дебюси. Девушка медленно начала стаскивать со своей левой руки черную перчатку, оголяя бледную кожу кисти. Я посмотрел на нее, пытаясь понять для чего были сказаны эти слова. — А ты? — она посмотрела на меня. Осторожный кивок последовал с моей стороны, заставляя Оливию продолжать говорить. — Ты замечал когда-нибудь, что… чувствуешь, что вокруг тебя, как-будто волны. Магнетические волны. — из оголенной руки девушки вспыхнул яркий язык пламени. — Понимаешь? Наш с тобой взгляд в одну сторону. Мои мысли при тебе немного скованны. Мы под влиянием магнетических волн, Чувствуем и думаем в унисон. Я снова кивнул, возможно более уверенней, чем в прошлый раз. — Енох. — помедлила она, оборачиваясь в мою сторону. — То, что… что ты говорил тогда. Там, в цирке. Правда? — в глазах девушки мелькнул огонек, блеск надежды. Я кивнул, словно робот. Мой взгляд уперся в пол. Правда ли это? Да, наверное. Огонь в руке девушки погас за длинной черной перчаткой. Щеки Оливии мгновенно покраснели, будто она подумала о чем-то непристойном. — Енох. — прошептала она. — Поцелуй меня. Раньше было невозможным, то что сейчас мне можно. Ты просто не отходи, меня по краю веди. Вряд ли кто-то заменит тебя И я с тобой сама не своя, сама не своя, да… Пытаясь разобрать тишину, По частям от огня ко льду и ото льда к огню. Небрежно о сложном думая, что всё несерьезно. Стараюсь так, лезу вон, из кожи вон…