***
Когда с Фейнриэлем было покончено (не в буквальном смысле, мальчишку, к счастью, удалось спасти), облегчения никто не испытал. Изабела удрала при первой же возможности, пока Хоук разбиралась с матерью сновидца, Фенрис ошивался рядом, с лицом, мрачнее прежнего, Андерс же переживал столько потрясений разом, что чуть ли не хватался за голову. Он радовался за мальчика. Фейнриэль оказался смышленым малым, осторожным в общении с обитателями Тени. Казалось, что ему не так уж была необходима чья-то помощь, чтобы выбраться. И это единственное положительное переживание, которое, увы, меркло на фоне остальных. Андерс был зол на Фенриса. Изабела тоже его не порадовала, но это не она кричала о том, как опасны маги и, в частности, сам Андерс, из-за его сделки со Справедливостью. Но у этой сделки была цель, и думал он не о себе, а о судьбе и будущем каждого мага, которому было и будет суждено появиться на свет. А вот чем руководствовался эльф — одному Создателю было известно. Но больше всего Страж был шокирован тем, что произошло с ним самим. Для того, чтобы Справедливость не прорвался в этот мир, Андерсу требовалась колоссальная концентрация, нарушить которую могло лишь превосходящее по силе потрясение. По этой причине он не бросался на каждого встречного Храмовника. В Тени все работало иначе, там Справедливость был в своем праве и шанса на прорыв у целителя практически не было. До этого дня. Но не сам факт контроля над собственным сознанием пугал Андерса больше всего. Ни его ближайшая подруга Хоук, ни Изабела, отношения с которой у Стража были всяко лучше, чем с лириумным болваном, не смогли смотивировать его вмешательство. Но стоило Фенрису сблизиться с демоном, как Андерс очутился рядом и попытался, пусть и тщетно, противостоять сделке.***
В «Висельнике» Изабелы не оказалось. Ни в комнате, которую та оприходовала, ни в зале не было ни намека на визит ривейнки, что чуть позже подтвердил Варрик. Кажется, это взбесило ее подружку-малефикара еще больше. — Создатель, как только она получит свой корабль, я вздерну ее на рее. — Мариан опустилась на край кровати гнома и устало потерла виски. — Ты не будешь первой в очереди. — Варрик протянул подруге бутылку вина, но Хоук отмахнулась. Ей хватало одной головной боли. Фенрис все это время ошивался у входа в покои Тетраса, расхаживая из стороны в сторону и не вмешиваясь в разговор, а вот Андерс находился рядом с Хоук и все не решался завести разговор. Этому тоже поспособствовал Варрик: — Ты чего такой угрюмый, Блондинчик? Он будто этого и ждал, почти с благодарностью взглянул на гнома, после чего — вновь на Мариан. — Ты, должно быть, шутишь, Хоук? Реакция не заставила себя долго ждать: магесса подняла тяжелый взгляд на Стража. — Я похожа на шута? — ее голос звучал непривычно холодно. Определенно, никакого сходства. — Ты злишься на Изабелу, но не придаешь значения поступку Фенриса? Они в равной степени виноваты перед тобой! Шаги за стеной прекратились, в то же время Хоук поднялась с насиженного места, явно намереваясь прекратить этот разговор. Она, в отличие от вечно недовольного эльфом Андерса, разницу видела, причем отчетливо. Но на беседу настроена не была. — Ему хватило мужества не сбежать. Прошу меня простить, джентльмены, но я все же пойду и выпью чего-нибудь. — Хоук выступила вперед, после чего сдвинула мага с дороги и скрылась из виду. Андерс не успел даже возмущенно выдохнуть, как ушедшую подругу сменил очень недовольный услышанным Фенрис. — Если хочешь сказать что-то, скажи это мне в лицо. — Я уже сказал. — Андерс не казался удивленным, напуганным — тем более. Он и не думал шептаться с Хоук за спиной у Фенриса, даже надеялся быть услышанным. — Сказал здесь и в Тени. Этот демон и рта раскрыть не успел, а ты уже продал своих друзей. На секунду ему показалось, что эльф задумался: тот замолчал, поджал губы и отвел взгляд в сторону. Если бы все сложилось так удачно, Андерс был готов извиниться перед ним. Не за слова, от них он ни за что не откажется. За резкость. Но, увы, ему только показалось. — Не себя ли ты назвал моим другом? — после недолгой паузы выплюнул Фенрис и усмехнулся. О нет, определенно нет. Варрик хотел бы абстрагироваться от их ссоры, как и от всех прочих, только вот представление эти двое развернули прямо в его покоях. Пока терпения хватало, он молча наблюдал и собрался уже делать ставки, но эльф, видимо, решил ретироваться. — Не сравнивай мою жизнь со своей, одержимый... Андрасте свидетель — Андерс не хотел этого. Ему в принципе было куда предпочтительнее избегать лишних словесных перепалок с этим эльфом. Из уважения к Хоук и самому себе. Но Фенрис, мягко говоря, заслуживал того, чтобы хоть кто-то указал ему на его ошибку. Маг грубо, не церемонясь, схватил его за плечи у самого выхода, развернул лицом к себе и впечатал в стену. — Нет, теперь ты выслушаешь меня! Он был слишком близко, непозволительно близко. Любой незнакомец на его месте поплатился бы жизнью за столь наглое вторжение в личное пространство Фенриса. Но Андерс был дорог Хоук, а Хоук была дорога Фенрису, и одержимый ублюдок пользовался этим, зная, что выживет. Целитель смело смотрел в зеленые глаза эльфа, пылающие злобой, ощущал его частое хриплое дыхание на своем подбородке и ни на секунду не ослаблял хватку. Он видел, как белые метки на смуглой коже меняют цвет на бледно-голубой и постепенно становятся ярче. Чувствовал, как легко прошивают насквозь ткань его рукава металлические когти пальцевых пластин, впиваясь в кожу и медленно разрывая плоть. Чувствовал и распалялся пуще прежнего. — Убери от меня руки, маг, иначе... — Каждый раз, когда тебе снова захочется осудить меня за мою сделку со Справедливостью, каждый чертов раз, когда твой поганый рот изречет хоть что-то по поводу моей одержимости — вспомни этот день. Он не был так зол на кого-либо уже давно. Вся его ненависть к Храмовникам, к Кругу или Церкви меркла по сравнению с тем, что целитель ощущал в данный момент. Потому что это, черт возьми, несправедливо. — Вспомни о том, как предал Хоук спустя одну блядскую минуту разговора с демоном в Тени. Фенрис попытался вырваться и сломал тем самым последний барьер, разделявший их, — Андерс дернулся вперед, сильнее вдавив локоть в доспех воина, и теперь чуть ли не рычал слова проклятия прямиком в острое эльфийское ухо. — Вспомни о том, как был готов упасть на колени и отсосать ему за возможность обрести то, что уже имеешь. И тогда Фенрис сорвался с места так резко и стремительно, словно его ошпарило кипятком. Налитые лириумом отметины полыхали ярким неоновым свечением, обжигали кожу мага в местах, где он касался их, даже если ранее узор был спрятан под одеждой или латами. Несмотря на то, что Андерс был готов к нападению, в этот раз воину без труда удалось оттолкнуть мага и поменяться с ним местами: пригвоздить к противоположной стене и удержать на месте, гораздо крепче, чем целитель только что держал его самого. — Не смей прикасаться ко мне, отродье! Что бы ни говорил и что бы ни думал о нем этот одержимый кусок дерьма, Фенрис осознавал свою вину перед Хоук. Он понимал, что был в шаге от того, чтобы во мгновение ока похерить все, что обрел за последние три года. Но это было его дело, его и Мариан, но никак не Андерса. Меньше всего на свете он хотел стать таким как он и делить свое существование с демоном из Тени. — Так, ребятки, не хотел этого делать, но вы не оставляете мне выбора. — Варрик, возмущенный поведением гостей, уже не был так доброжелательно настроен, как в момент их встречи, о чем свидетельствовала заряженная Бьянка в его руках, — Не знаю, какая кошка снова между вами пробежала, но если вы сейчас же не разбежитесь по углам, то остаток вечера будете выковыривать болты из своей задницы. Теперь ухмылялся Андерс. Широко, нагло и не отводя взгляд от эльфа. Фенрису хотелось плюнуть на Хоук, на тычащего в спину арбалетом Варрика, и навсегда избавить мир от этого скалящегося выблядка. Рука в когтистой перчатке с нехилым усилием сдавила горло мага. Воин был в шаге от того, чтобы вырвать ему кадык. — Подойдешь ко мне еще раз — тебя некому будет собрать воедино. Эльф отпустил его так же резко, как схватил, и Андерс закашлялся, поперхнувшись воздухом, разодравшим горло спазмом изнутри. Его глаза слезились и кожу на шее неприятно жгло, он был лишен возможности пнуть в ответ: во-первых, Фенриса в таверне уже не было, а во-вторых, Варрик все еще угрожал ему Бьянкой, намереваясь продержать его здесь хоть целую вечность, пока не угомонится со своими нравоучениями. Но Андерсу не нужно было ни за кем бежать. Он понимал, что большего не добьется, да и не рассчитывал ни на что изначально. То, что беглый раб не назвал его «одержимым» напоследок, уже можно было считать маленькой победой. Жаль, что в сражении, а не на войне.